***
Когда наступает время обеда, Перси У. застает их врасплох. Они как раз заканчивают осторожно добавлять в зелье расплавленную медь: пока Гермиона Г. держит воронку, Драко М. переливает жидкость из котла. От внезапного появления начальника Драко М. едва не роняет его. К счастью, Гермиона Г. успевает произнести заклинание стабилизации и удержать его руку. — Блестяще, — Драко М. ослепительно ей улыбается. Он продолжает переливать, пока котел не остается пустым. Оба вздыхают с облегчением и смотрят на Перси У., который вежливо стоит у двери и ждет, когда они закончат. — Извините, мы потеряли счет времени, — произносит Гермиона Г. — Вы можете наложить на него чары стазиса на время перерыва? — обеспокоенно спрашивает Перси У. — Да, — отвечает Драко М. Он взмахивает волшебной палочкой, и зелье замирает. Гермиона Г. убавляет огонь, чтобы он не горел, пока они обедают. Кивнув друг другу, они поворачиваются к начальнику. — Отлично. Он идет к двери и заклинанием снова открывает ее. Драко М. и Гермиона Г. следуют за ним по коридору в маленькую комнату отдыха. Чтобы зайти туда, Перси У. произносит другое заклинание. — Вот мы и на месте. Увидимся через тридцать минут. — Спасибо, — говорит Гермиона Г., послушно входя в комнату. Драко М. заходит следом. Они занимают места за столом — те же, что и всегда, — и ждут, когда подадут еду. Не говоря больше ни слова, Перси У. уходит и закрывает их внутри. — Тебя это не напрягает? — тихо спрашивает Драко М. — Что? — шепчет Гермиона Г. в ответ. — Быть запертой в какой-то из двух комнат, — объясняет он. — Сидеть… взаперти все время. — Поначалу — да, — она хмурится, — но, наверное, я перестала думать об этом. Таковы правила. Перси У. сказал, что это для… — …нашей безопасности, я знаю. Но мне все еще интересно… — Что тебе интересно? — На самом деле много чего. Он смотрит на нее глазами цвета расплавленного серебра — теперь, когда они уже несколько раз плавили этот металл, она знает, что описание совершенно точное. Они ярко вспыхивают, будто подсвеченные огнем. Она бы, вероятно, продолжала пялиться на него, теряясь в его глазах, если бы в точно назначенное время еда не появилась перед ними с хлопком. Однако она не позволяет скучному салату отвлечь ее от разговора с Драко М. — Например? — Например… — он смотрит в свою тарелку, а затем снова поднимает взгляд, — например, каково это — обедать в ресторане! И выбрать любое блюдо в меню. То есть насколько это было бы невероятно! — Я бы начала с десерта, — говорит она с улыбкой. — И вина. Мне интересно, какое оно на вкус! — Уверен, что восхитительное, — взволнованно говорит он. — Уверен, что снаружи есть множество восхитительных вещей! Не только еда — места и… Просто возможность быть где угодно. Снаружи. Гулять в парке, даже если на улице ужасная жара или проливной дождь. Просто… пойти куда-нибудь! — Чувствовать солнце на своем лице, — она практически сияет при мысли о них двоих за стенами Министерства. Безусловно, у них есть общее представление обо всех этих вещах: ресторане, меню, бокале вина, парке, солнце. У них просто нет никаких воспоминаний. Гермиона Г. уверена, что ее тело все испытало на себе, но она — нет. Она прекрасно понимает, почему Драко М. так поэтично рассказывает о жизни, которую им не разрешено вести. — И самое главное — люди. Быть в толпе. Встретить кого-то нового. В мире так много других людей! — Верно, — улыбка Гермионы Г. гаснет. — Других людей. Он сразу замечает разочарование на ее лице и быстро пытается исправить положение: — Я не имел в виду… это просто… конечно, ты тоже потрясающая. И Перси У… хороший. Но снаружи целый мир и так много возможностей… — Да, возможностей… — она притворно улыбается. — А ты бы не хотела познакомиться с другой женщиной? — пытается он выкрутиться. — Наверное, — она пожимает плечами. — А ты? — Я бы хотел познакомиться с сотней женщин! — смеется он. — Ох. — Я уверен, ты точно так же хотела бы познакомиться с сотней мужчин! — Не совсем. Гермиона Г. отворачивается от его непонимающего взгляда и встает за бутылкой воды. Она открывает шкаф слева от раковины и разглядывает три ряда абсолютно одинаковых бутылок. Всего секунду она раздумывает, какую из них взять. Она вздрагивает, когда Драко М. отодвигает стул и проходит через комнату. Он становится рядом с ней, смотрит на шкаф и хмурится: — Не слишком большой выбор, да? — Может быть, мне не нужен выбор, — тихо говорит она. — Может быть, наоборот хорошо, что мы в нем ограничены. — Ты действительно веришь в это? Гермиона Г. снова поворачивается к нему, чувствуя переполняющую ее смелость, о которой она даже не подозревала. — Мне не нужно встречаться с сотней мужчин. Тебя… достаточно. Драко М. пристально смотрит ей в глаза, будто выискивая что-то. Она не знает, понимает ли он, что она на самом деле имела в виду. Гермиона Г. и сама не может поверить в то, что говорит. Ведет себя смело, возможно, слишком смело. — И я думаю… — он нервничает, — сто других женщин не могут сравниться с тобой. Они не будут настолько же умны… или красивы. У нее перехватывает дыхание. Гермиона Г. знает, что они ступают на опасную территорию, но не может не наблюдать за тем, как он облизывает губы, и гадать, что случится дальше. — Есть еще кое-что, о чем я думал, — его голос становится хриплым. — О чем же? — Каково это — поцеловать кого-то… ну, не просто кого-то… тебя. Воздух между ними будто искрится. Она подается вперед. — Ты думал о том, чтобы поцеловать меня? — Я знаю, что ты серьезно относишься к правилам. И, если мы нарушим то, которое запрещает дружить, это может стоить нам работы… Она кладет руку ему на плечо, прерывая его речь. Драко М. выглядит взволнованным и в то же время полным надежды. — Прямо сейчас мы не работаем, — она облизывает губы. — Я думаю, что правила… действуют, только когда мы в лаборатории. — И?.. — Поцелуй меня, Драко М. Они наклоняются под одинаковым углом, тут же сталкиваясь лбами. — Ой! — восклицают они одновременно и смеются. Она проводит рукой по его груди, а он притягивает ее за бедро. Они придвигаются ближе, но ни один не признает поражение первым. Медленно тянутся друг другу, наклоняя головы в стороны. Когда их губы наконец соприкасаются, первое, о чем думает Гермиона Г., что целоваться — странно. Она не уверена, какому неандертальцу пришло в голову это попробовать — прижаться своим ртом ко рту другого. Но новое ощущение влажное, неловкое и… приятное. Возможно, этот поцелуй станет единственным в ее жизни, поэтому она крепко держит Драко М. за ворот мантии, на случай если он решит отстраниться. Другой рукой она скользит вверх по его затылку и зарывается в волосы — они более шелковистые, чем кажутся. Она проводит ногтями по коже головы и гордится тем, что Драко М. тихонько стонет ей в рот. После этого он уже не сдерживается. Обхватывает ее за талию и притягивает к себе. То, что начиналось медленно и робко, наполняется страстью. Он даже хватает ее за задницу несколько раз! Они меняют положение лиц, чередуют силу нажима и позволяют рукам блуждать. В какой-то момент Драко М. раздвигает ее губы, и их языки соприкасаются. Гермиона Г. продолжает дразнить его и прикусывает нижнюю губу. Экспериментируя, они изучают друг друга. Он находит на ее шее место, от прикосновения к которому Гермиона Г. стонет. Она обнаруживает, что его руки и бедра гораздо больше, чем казались под громоздкой мантией. Ей нравится обнимать его, чувствовать каждую часть его тела — ну, почти каждую. Они оба не решаются двинуться ниже — между ног, где у Гермионы Г. начинает пульсировать. Она никогда не испытывала ничего подобного острому возбуждению. Ей хочется следовать инстинктам и прижаться к нему, но в то же время не переходить черту. Они и так уже зашли дальше, чем следовало. И все же она знает, что под его одеждой ее ждет что-то твердое. Все, что ей нужно сделать, — податься бедрами вперед и… Хлоп! Внимание привлекает легко узнаваемый звук исчезающих приборов. Значит, что Перси У. скоро вернется за ними. Они отстраняются только для того, чтобы снова броситься друг к другу, не желая прерывать момент. Только мысль о том, что их поймают и она никогда больше не увидит Драко М., заставляет ее оторваться от него. — У нас нет времени, — сетует она. — Это было потрясающе, — выдыхает он. — Я не хочу останавливаться. — Я тоже, но Перси У… Они смотрят друг другу в глаза, пытаясь найти подходящие слова и искру взаимности. Гермиона Г. думает, что видит в нем это. — Мы продолжим, — шепчет Драко М. — Да, но не там. — Только здесь, — соглашается он. — Перси У. не должен узнать. Он кивает, и они, наконец, разжимают крепкие объятия. Возвращаются к столу и занимают свои места. — Я голоден. — Я тоже, — она смеется. — Но это того стоило. — Без сомнения. — Вдвоем против целого мира? — Вдвоем против целого мира.***
Гермиона Г. не может сдержать улыбку остаток рабочего дня. До тех пор, пока не заходит в лифт ровно в пять часов, а ее мозг не отдает контроль другой личности. Добравшись до входа в Отдел Тайн, Гермиона выходит из лифта и качает головой. Потеря целого дня не становится менее странной. Утром она вошла в лифт с похмелья после винного вечера с Джинни, а теперь выходит оттуда с урчанием в животе от голода. Все, чего ей хочется, — немного картошки, поэтому в кои-то веки она благодарна судьбе за то, что должна встретиться с мужем в «Дырявом котле» после работы. Прибывает второй лифт, и Гермиона втискивается в него и становится слева, к группе других женщин. Она ни на кого не смотрит, предпочитая следить за циферблатом над дверями, чтобы поскорее попасть в атриум. — О, Гермиона! — раздается знакомый голос. — Это ты? Внутренне она морщится. Внешне — изображает улыбку. — Да. Привет, Пенелопа. Как дела? — кивает она. Пенелопа Клируотер — не самый любимый человек Гермионы в Министерстве, а вот Пенелопа, похоже, считает ее своей близкой подругой. Гермиона корит себя за то, что рассказала ей, как использовала ее имя в качестве прикрытия во время войны. Так между ними породилась некоторая фамильярность, из-за чего теперь Гермионе неловко находиться рядом с ней. — О, у меня все отлично. Хотя я скучаю без тебя на нашем этаже, — она преувеличенно надувает нижнюю губу. — Может быть, Отдел тайн разрешит тебе хоть иногда заглядывать в старое пристанище? — Боюсь, что нет, — отвечает Гермиона, стараясь придать больше грусти своему голосу. Они резко останавливаются, и ее взгляд устремляется к дверям. Створки открываются — ожидающие лифт ведьмы и волшебники выглядят разочарованными, потому что он набит людьми. Двери снова закрываются. — Я недавно рассказывала Падме о заклинании для удаления пятен, которому ты меня научила. Такое эффективное. Ты в самом деле знаешь все лучшие заклинания. Падма Патил ловит взгляд Гермионы и подмигивает. Ей приходится прикусить язык, чтобы не захихикать. Если Пенелопа была очень нежелательным отвлекающим фактором в Отделе магических происшествий и катастроф, расположенном рядом с ОРМП, то Падма стала Гермионе настоящей подругой. На самом деле именно Падма научила ее заклинанию, но она уж точно не думает, будто Гермиона пытается присвоить себе чужие заслуги. Им обеим известно, что Пенелопа бывает слишком заносчивой, когда ей удается похвастаться личным знакомством с Гермионой Грейнджер. Гермиона рада встрече с ними, потому что понимает, что не виделась с Падмой с тех пор, как сменила работу. Она делает мысленную пометку позже предложить ей встретиться в счастливый час, чтобы обсудить все сплетни на этаже. Она знает, что в присутствии Пенелопы планы лучше не строить. — Спасибо, Пенелопа. Как дела в ОМПК? — О, я пока не загадываю, — вздыхает Пенелопа. — Все еще переживаешь насчет сокращений? — Говори потише! — шепотом ругается Пенелопа. — Ты же знаешь, что у моего информатора могут быть большие неприятности из-за того, что он сказал мне о предстоящем сокращении бюджета. — Извини, — говорит Гермиона, снова обмениваясь с Падмой взглядом. Ни одна из ведьм не верит в ту чушь, которую Пенелопа несет с начала года. Возможно потому, что она давно уже нагнетает страх. Она не оказалась права ни в том, что закон о браке вступит в силу, ни в том, что Визенгамот будет упразднен, ни в любых других слухах, которые распространяла. К счастью, они добираются до атриума, и Гермиона выходит из лифта. — Что ж, была рада встрече, — говорит она Пенелопе и Падме. — Надеюсь, скоро увидимся. Гермиона убегает прежде, чем кто-либо из них успевает ответить, и направляется прямо к каминам. Минуя очередь, заходит в первый свободный. Срабатывает автоматический распылитель летучего пороха, и она произносит: «„Дырявый котел” на Косой аллее!» Спотыкаясь, она выходит из камина в месте назначения и быстро отходит в сторону, потому что знает, насколько оживленным может быть «Дырявый котел» в это время суток. Через несколько секунд после ее прибытия из камина выходит ведьма, а за ней еще одна. Гермиона осматривает паб в поисках мужа и без труда замечает его рыжую макушку возле бара. Она хмурится, увидев, что он снова разговаривает с Ханной. Они смеются, и Гермиона чувствует новый, но уже знакомый приступ ревности. Она отмахивается от него. Мысли, которые приходят ей в голову, — просто глупость. Она уверена, что Рон ей не изменяет. Даже если она давно не видела, чтобы он так смеялся или улыбался рядом со своей женой. Она слышала, что пары проходят через разные стадии отношений, но именно эта — самая трудная. Гермиона думала, что все их проблемы решатся, когда она перестанет так много работать, но волшебной таблетки не существует. Она намеревалась проводить больше времени с Роном, что она и делает. Однако, когда Гермиона перестала работать по вечерам и выходным, у нее появилось больше времени на другие дела, которые ее интересовали. С тех пор она стала членом трех благотворительных организаций и была избрана в совет правления каждой из них. Сейчас ей кажется, что она все делает неправильно. В последние дни Рон вспыльчив. Она наконец поняла, что он не ценит ее амбиций, и стала обижаться на него за это. Возможно, он ожидал, что она будет сидеть дома, как и его мать, но свекровь однажды сказала ей, что не стоит отказываться от карьеры, если Гермиона этого не хочет. Молли призналась, что жалеет о том, что не занялась выпечкой пирогов после окончания школы. Когда они с Артуром поженились, она проходила стажировку в качестве кондитера в ресторане на Косой аллее, но очень быстро забеременела Биллом, отказалась от своих целей ради воспитания детей и с тех пор всегда задавалась вопросом «а что, если?». Теперь, когда Артура не стало, Молли размышляет о своей жизни — и настаивает, чтобы Рон и Гермиона создали собственную семью. Хоть Гермиона и не планирует рожать семерых детей, она хотела бы, чтобы когда-нибудь у нее появился ребенок. Она твердо решила, что, когда придет время, найдет баланс между работой и личной жизнью, чтобы успеть все. Ей просто нужно, чтобы Рон немного постарался вместе с ней. — Привет, — говорит она, подходя к бару. Рон оборачивается с широко раскрытыми глазами, будто его застукали. Его реакция мгновенно вызывает у нее подозрение и заставляет насторожиться. — Привет, любимая. Он наклоняется и целует ее в щеку. Гермиона смотрит на Ханну за баром, но та никак не реагирует. Она просто улыбается Гермионе и возвращается к работе. — Долго ждал? — интересуется она у мужа. — Нет, просто рано закончил инвентаризацию, — пожимает он плечами. — Пока идет учебный год в Хогвартсе, у нас затишье. Джордж не возражал, что я уйду до закрытия. — О, это здорово. Она не может не переживать из-за того, что ее муж начинает пить еще до пяти вечера. Ее не покидает чувство, что она продолжает опаздывать на совместные ужины, хотя, с тех пор как Гермиона стала работать в Отделе тайн, она приходит вовремя. — Пересядем за столик? — спрашивает она. — Да, конечно. Они находят кабинку у окна с видом на магловский Лондон и наблюдают за людьми, которые возвращаются домой после рабочего дня. Ханна подходит, чтобы принять заказ на напитки, а Гермиона изучает меню в поисках чего-нибудь жирного. — Итак… — вздыхает Рон. — Итак… — улыбается Гермиона. — Так странно, что я больше не могу спросить, как прошел твой день, — говорит он с некоторым весельем в голосе. — Да, я действительно не знаю, — она смеется и пожимает плечами. — Но как прошел твой? — Хорошо, — он кивает. — Немного скучно, но… хорошо. — Как работа в магазине приколов может быть скучной? — поддразнивает она. Рон одаривает ее взглядом. Тем, который говорит ей, что он уже раздражен. Видимо, ей лучше не шутить по этому поводу. Гермиона знает, Рона выводит из себя то, что она не воспринимает его работу всерьез. — Я проводил инвентаризацию, — цедит он сквозь зубы. — Конечно, — она пытается быстрее сгладить ситуацию. — Совсем забыла обо всех этих управленческих делах, которые тебе нужно выполнять. Должно быть, это утомительно. Он кивает и расслабляется, давая ей понять, что больше не расстроен. Ханна возвращается с напитками — белым вином для нее и еще одним сливочным пивом для Рона. Они заказывают еду и устраиваются поудобнее. — Знаешь, — начинает Гермиона, — теперь, когда я ухожу с работы вовремя, нам не нужно встречаться здесь. — Но мне нравится в «Дырявом», — пожимает он плечами. — Да, я знаю, — вздыхает Гермиона, глядя на Ханну за барной стойкой и думая, не слишком ли ему здесь нравится и по какой причине. Она вновь отмахивается от чувства ревности. — Если ты правда хочешь, мы можем пойти в более приятное место на следующей неделе, — предлагает он без особого энтузиазма. — Да, я не против, — отвечает она, пытаясь плыть по течению. — Ты уверена? — Да, — она натянуто улыбается. — Значит, ты правда не помнишь, как прошел твой день? — Только поездки на лифте, и этого достаточно, — уголки ее губ снова ползут вверх. — Ты ведь больше не сталкивалась с Перси? — хмурится он. — Нет, я не видела его целую вечность. Что-нибудь слышно от него? — Нет, он затих, — Рон сдвигает брови. — Очень непохоже на него. — Интересно. Гермиона делает глоток вина, ощущая во рту сладковато-кислый привкус. Немного странно, что Перси не попытался снова с ней связаться, учитывая пропасть между ним и Роном. Она задумывается, не сдался ли он, хотя это на него совсем не похоже. После этого Рон становится немного нервным. Пока они ждут еду, им особо не о чем поговорить. Когда ее приносят, они продолжают сидеть в уютном молчании. Как только Ханна приходит за пустыми тарелками, Рон заказывает еще порцию напитков и Гермиона вопросительно смотрит на него. — Есть кое-что, о чем я хотел поговорить с тобой, — он нервничает. — Хорошо, — медленно произносит она. — Продолжай. — Прошло много времени, но я думаю, что пора обсудить это еще раз… тем более что на новом месте твой график стал лучше и все такое. — Прости, поговорить о чем? — Гермиона в замешательстве. — О создании семьи. Рон смотрит на нее умоляющим взглядом, и Гермиона забывает, что ее застали врасплох. Она протягивает руку через стол и сжимает его ладонь, давая себе несколько секунд на размышление. Идея на самом деле неплохая, но, если вспомнить их пятилетний план, немного рановато. — Мне кажется, сейчас самое подходящее время, — говорит он мягко. — А ты как думаешь? Она переваривает эту мысль, точно зная, что решение повлияет на нее больше, чем на него. Для Рона все будет довольно просто, пока не родится ребенок. Но именно она будет вынашивать его в своем теле девять месяцев. Затем она размышляет о том, куда хотела бы двигаться по карьерной лестнице — это сейчас ее работа довольно проста, она ведь отгораживается от нее каждый день. Гермиона не может себе представить, как руководила бы ОРМП будучи беременной. Справиться со стрессом было бы непросто. — Я… я согласна. Похоже, сейчас действительно подходящее время. Лицо Рона светится, как у ребенка-магла на Рождество, и Гермиона чувствует, как ее губы растягиваются в улыбке, пока она не становится такой же, как у него. — Правда? Ты хочешь этого? — Да, — говорит она со слезами на глазах. — Я хочу. Когда она думает о ребенке, большая часть ее взволнована и полна надежды. Ведь это цель брака, верно? Видеть, как их любовь растет и расцветает. Конечно, это следующий шаг, и, по крайней мере, финансово они к нему готовы. В то же время маленькая ее часть сопротивляется. Говорит ей, что ребенок не решит семейные проблемы. Говорит, что она должна еще немного подумать, прежде чем сказать ему да. Она игнорирует сомнения. Они возвращаются домой. И этой ночью Гермиона перестает принимать противозачаточное зелье.