Брешь/Severance

      Как и всегда, Гермиона Г. приезжает на лифте, и, как обычно, Перси У. встречает ее. Однако на этот раз он ведет ее в лабораторию зелий не сразу.       — Мы заглянем в мой кабинет на минутку, — говорит он.       Все кажется странным с самого начала, и она с тоской смотрит на дверь в лабораторию, за которой, как она знает, ждет Драко М. Перси У. заводит ее в комнату, где она никогда не была, и жестом приглашает сесть.       Его кабинет, мягко говоря, чудно́й. По какой-то неизвестной причине все стены завешаны шторами. Из-за этого помещение кажется меньше, чем должно быть, и вызывает легкую клаустрофобию.       Гермиона Г. выжидающе смотрит на Перси У. в надежде, что все в порядке. Они с Драко М. проводили алхимические эксперименты уже почти десять месяцев, поэтому она не думает, что есть какая-то причина отчитывать их за отсутствие прогресса — но никогда не знаешь наверняка.       Перси У. выглядит более нервным, чем обычно. Он несколько раз открывает рот, прежде чем начать говорить. Ему удается выдавить слова только после четвертой и пятой попытки.       — Я, эм, — пищит он, а потом откашливается, чтобы попробовать снова: — Я хотел сообщить вам о происходящих переменах.       — Ох. — Ее желудок скручивается.       — Дело в том… вы… ну, вы беременны, Гермиона Г.       Сначала она никак не реагирует. Просто стоически сидит, пока Перси У. ждет ответа.       — Эм, в общем… совсем скоро это станет заметно, — с беспокойством говорит он.       Она кивает один раз, будто поняла. Внутри же у нее все переворачивается. Она действительно не знает, что им с Драко М. делать.       У них будут неприятности? Начнется расследование? В худшем случае их разлучат? Или уволят?!       — У вас есть вопросы? — спрашивает Перси У.       — Множество, — слова звучат прежде, чем она успевает остановить себя.       Как это вообще произошло? Разве они не были осторожны? Неужели в тот или иной момент противозачаточные чары подвели их?       — Вы же знаете, что я не могу рассказать о вашем внешнем «я», верно? — он все еще заметно нервничает. — Поэтому я не могу сказать как.       Наконец из нее вырывается изумленный вздох. Ей даже в голову не приходило, что ее внешнее «я» может с кем-то трахаться. Она предполагала, что принимала активное участие в зачатии, однако была потрясена, когда поняла, что это не совсем так.       А потом приходит осознание, что она вовсе не беременна. Скорее всего, она даже никогда не встретится с ребенком. Чувство, что Гермиона Г. — человек второго сорта, всплывает на поверхность, а следом за ним — злость.       — Можете сказать, какой срок? — торопливо спрашивает она.       — Предположительная дата родов — 1 августа.       Она мысленно подсчитывает, пытаясь определить примерный срок зачатия. Возможно, это произошло в ноябре — может быть, даже на Хэллоуин. По крайней мере, такая вероятность существует.       — А все ли… я… все ли в порядке? — заикается она.       — О да! Не беспокойтесь. Ваше внешнее «я» и ребенок абсолютно здоровы.       — Хорошо, — активно кивает она. — Это… хорошо.       Она не может придумать, что еще спросить, чтобы он ответил. Она просто продолжает кивать, глядя куда угодно, только не на своего руководителя. Некоторое время они молчат, пока Перси У. не становится достаточно неловко, чтобы встать. Гермиона Г. следует его примеру.       — Что ж, не стесняйтесь задавать любые вопросы, если возникнет необходимость. Сделаю все возможное, чтобы ответить.       — Конечно.       — Давайте провожу вас в лабораторию.       Новость выбивает ее из колеи на все утро: она роняет ингредиенты на пол и чуть не сжигает зелье. Она не может сосредоточиться, и Драко М. замечает это. Гермиона Г. отчаянно хочет рассказать ему, но решается только в обеденный перерыв. Как только Перси У. оставляет их в комнате отдыха, она выпаливает все, что услышала.       — Я беременна.       У Драко М. правильная, удивленная реакция. Он замирает, моргает, затем широко распахивает глаза и преувеличенно широко открывает рот.       — Ты… ты что?       — Перси У. сказал мне утром, — объясняет она. — Вот почему я опоздала.       — Что еще он сказал?       — Что мы оба здоровы. Он ничего не упомянул о том, что это неожиданность или что-то в этом роде…       — Значит, им до сих пор неизвестно…       — …он не выглядел даже чуточку обеспокоенным.       — Ох, — хмурится Драко М.       — Да… — она замолкает.       — Ну, хотя бы это хорошо. Всегда было интересно, подозревает ли нас Перси У.       — Это странно, Драко, — говорит Гермиона Г. — Поначалу у меня и мысли не возникло, что это не наш ребенок. Мне пришлось напомнить себе, что есть другая Гермиона, живущая своей жизнью. И ребенка родит она, а не я.       Она видит, как на лице Драко М. появляется понимание, и берет его за руку. Он смотрит на нее, вопрос вертится на кончике его языка. Она знает, он хочет спросить, их ли это ребенок, но ответа они могут не получить никогда. Ей остается только пожать плечами.       Он притягивает ее к себе и крепко обнимает. Она зарывается лицом ему в плечо, вдыхая его запах и стараясь держать себя в руках. Слезы катятся из глаз, и Гермиона Г. делает все возможное, чтобы не разрыдаться. Драко М. успокаивающе гладит ее по спине.       — Возможно, если мы… во всем признаемся, — начинает он через некоторое время.       — Нет! — она отстраняется, чтобы посмотреть ему в глаза. — Мы не можем рисковать. Я не могу потерять тебя… особенно сейчас.       — Тогда мы должны найти способ рассказать нашим внешним «я». Или попробовать выбраться отсюда?       — Как? — шмыгнув носом, спрашивает она.       — Я не знаю… — задумчиво говорит он. — Оставлять записки на закрытых участках кожи? Прятать подсказки в обуви?       — Мы можем попробовать…       Не сложно сказать, что оба не слишком-то оптимистичны. Перси У. ясно дал понять, что магия, удерживающая их в Отделе тайн, не позволит им общаться с внешними «я». Кроме того, Перси У. обыскивает их перед уходом, но и это наверняка не все. Насколько им известно, в лифте на них накладываются очищающие чары, а еще заклинание, которое может стереть скрытое послание.       — Что, если мы попросим Перси У.? — предлагает Гермиона Г. — Скажем ему, что нам нужно написать письма внешним «я», и посмотрим, передаст ли он их?       — Можно попробовать, — соглашается Драко М. — Что мы им скажем?       Она вздыхает.       — Ты говорил, что единственное, о чем бы попросил внешнего Драко, — выпустить тебя отсюда. Возможно, пришло время поделиться тем, что ты чувствуешь?       — А если он уволится и никогда не вернется? — качает головой Драко М.       — Что ж, тогда… — она прикусывает губу, — это тоже слишком рискованно.       Они молчат около минуты — каждый обдумывает свое затруднительное положение, теперь с уже более высокими рисками.       — Я не могу перестать думать о том, что сказал мне Перси У. несколько месяцев назад. Мне до сих пор кажется странным, что нашим внешним «я» нельзя знать, что мы работаем вместе.       — Ты думаешь, это потому, что мы знакомы?       — Возможно, наши не рабочие личности тоже вместе? — в ее голосе наивная надежда. — Возможно, именно поэтому нас так тянуло друг к другу?       Несмотря ни на что, было бы идеально, будь это их ребенок. Гермиона Г. представляет, как их внешние личности гуляют всей семьей с коляской в парке. Она знает, что, скорее всего, выдает желаемое за действительное, но это приятная фантазия. Судя по выражению лица Драко М., он в этом не уверен.       — О чем ты думаешь? — спрашивает она.       — А может быть… у того, что мы знакомы друг с другом, есть серьезные последствия, — медленно произносит он. — Плохие.       Уголки ее губ опускаются, и Драко М. снова притягивает ее к себе. Она прокручивает в голове все худшие варианты развития событий, но он быстро успокаивает ее.       — Забудь об этом… нам пока не нужно искать ответы, — его голос звучит так, будто он чувствует себя так же, как и она, — побежденным. — У нас есть… время.       Она смотрит на часы через его плечо, отмечая, что до конца обеда осталось слишком мало времени: двенадцать минут.       — Давай поедим.       Драко М. отодвигает сначала ее стул, а потом свой. Они начинают с большой порции салата, однако Гермиона Г. в основном просто размазывает еду по тарелке.       — Есть и другой вариант, — предлагает он. — Мы просто… будем считать ребенка нашим. Возможно, мы никогда не встретимся с ним или с ней, но зато сможем насладиться временем, которое проводим вместе.       Она тронута его словами и протягивает руку через стол.       — Да. Мне бы этого тоже хотелось.       — Как ты себя чувствуешь, — спрашивает Драко М. — Все в порядке?       — Думаю, да. Это объясняет, почему меня тошнило в последнее время.       Он кивает.       — Тебя и сейчас тошнит? Ты не ешь.       Она краснеет, понимая, что оказалась не такой скрытной, как думала.       — Нет, я просто… не голодна.       — Иди сюда, — Драко М. приглашающе кивает.       Он отодвигается на стуле и похлопывает себя по колену. Она одаривает его недоверчивым взглядом, но следует указанию и садится.       — Поможет ли… — начинает он тихо, — …если я покормлю тебя?       Гермиона Г. разражается смехом и, сидя на коленях Драко М., поворачивается к нему. Он смущенно смотрит в свою тарелку, накалывая на вилку поровну курицы и шпината. Подносит к ее губам, но она держит рот закрытым.       — Пожалуйста. Ради ребенка.       Она закатывает глаза, но послушно открывает рот.       — Хорошая девочка, — негромко произносит он.       Она удивлена теплом, которое ощущает от его похвалы. На самом деле, даже немного шокирована.       Следующий кусочек он подносит к своим губам, а затем накалывает на вилку еще курицы и в этот раз помидор для нее. Она открывает рот, смирившись с тем, что позволяет ему кормить себя.       — Хорошая девочка, — снова протягивает Драко М.       Слова прожигают ее насквозь, и она чувствует пульсацию желания.       — Драко, — выдыхает она.       — Прости, это было… слишком? — он выглядит расстроенным. — Я могу остановиться…       — Нет, я… думаю, мне это слишком нравится, — говорит она с придыханием.       Драко М. явно заинтригован, поэтому соблазнительно понижает голос:       — А сейчас?       — У нас осталось всего семь минут, — она находит взглядом часы.       Вилка со звоном падает на стол, и Драко М. прижимает Гермиону Г. к груди.       — Мы справлялись и за меньшее время, — отмечает он, задирает ее юбку и проводит пальцами по влажным трусикам. — Если только, — в голосе слышится сомнение, — это не навредит ребенку.       — Нет, — хнычет Гермиона Г. — Нисколько.       — Тогда шесть минут, — говорит Драко М. ей на ухо.       Она чувствует, как под ее задницей твердеет член, однако Драко М. даже не пытается расстегнуть брюки. Он сосредоточен исключительно на ней, гладя ее сквозь трусики и шепча слова похвалы.       На мгновение она задумывается о том, как бы все сложилось по-другому. Здесь мог оказаться тот, кто не стал бы так заботиться о ней. Или если бы они с Драко М. не поладили и остались бы просто коллегами, а не друзьями и любовниками. Или, что еще хуже, она могла бы работать в одиночку.       В этом мире у нее есть не так уж и много, но сейчас главное — Драко М. и его ребенок.       Этого достаточно, чтобы заставить ее кричать от благодарности и любви, но вместо этого она кричит от благодарности и похоти. Пальцы Драко М. продолжают усердно поглаживать маленький бугорок, пока она не начинает извиваться на его коленях от нарастающего удовольствия.       — Четыре минуты, моя хорошая девочка, — дьявольски ухмыляется он. — Ты успеешь кончить для меня? Или мне придется…       Пальцами другой руки он проникает в трусики и, едва касаясь, проводит по половым губам, продолжая давить на клитор. От его дразнящего прикосновения она жаждет большего.       — В-внутрь, — умоляет она.       Не теряя времени Драко М. проникает в нее одним пальцем, а затем добавляет второй и сгибает их внутри.       Все ее тело принимает его ласку, становится теплее и податливее, пока Драко М. избавляет ее от напряжения и заменяет его удовольствием. Она раздвигает ноги и ставит ступни на стол, давая ему больше пространства. Она сильнее наклоняется назад и обхватывает его шею, чтобы прижаться еще крепче.       — Вот так, — шепчет он. — Такая хорошая. Такая идеальная. Я так тебя люблю.       Он продолжает рисовать круги на клиторе и поглаживать внутренние стенки с дразнящим давлением. Этот натиск переполняет ее чувства самым восхитительным образом.       Противоречивые мысли и эмоции, бурлящие в голове с тех пор, как Гермиона Г. покинула кабинет Перси У., наконец затихают. Все, что имеет значение, — пространство между ее бедрами и мужчина, уделяющий ему все свое внимание.       Тело начинает напрягаться, и движения Драко М. становятся быстрее и жестче, пока Гермиона Г. не дергается от наслаждения. Он продолжает нежные поглаживания, пока ее стенки сжимают его пальцы так, как если бы вместо них был член. Постепенно она расслабляется, практически обмякая на его груди.       — Одна минута, — в его голосе слышится тоска.       — Я люблю тебя, — говорит она, зевая.       Гермиона Г. никогда раньше не засыпала после секса, и сегодня не первый раз, когда она поддается искушению. Жаль, что у них никогда не было и не будет времени.       Драко М. помогает ей сесть и успевает скормить еще два кусочка, прежде чем их еда исчезает. На шатких ногах она возвращается на свое место, чувствуя, как он накладывает на нее очищающие чары.       — Вдвоем против целого мира? — шепчет он.       Дверь открывается, и Гермиона Г. может только улыбнуться и кивнуть в ответ, пока Перси У. провожает их обратно в лабораторию.

***

      — Атриум.       Голос в лифте оповещает о месте прибытия, и почти все покидают кабину. Толпа несет Гермиону в сторону каминов, но ей удается выбраться из потока людей. Она ужасно проголодалась, поэтому направляется прямиком к буфету в другом конце зала.       Там небольшая очередь, и Гермиона терпеливо ждет, иногда приподнимаясь на цыпочки, чтобы осмотреть ассортимент на прилавке. Она взяла бы что-нибудь острое или сладкое, но в конце дня выбор невелик. Она думает, что тыквенного пирога хватит, чтобы продержаться до ужина, но с тем же успехом она может купить и мини-пирог с мясом.       Позади нее продолжают звенеть лифты, доставляя людей со всех этажей Министерства в атриум. Она чувствует чье-то присутствие за спиной и поворачивает голову, чтобы посмотреть, вдруг это кто-то из знакомых.       К сожалению, так и есть.       — О, привет, Малфой, — говорит она прежде, чем успевает остановить себя.       — Грейнджер, — слегка кивает он.       Малфой коротко смотрит ей в глаза, а затем вытягивает шею в сторону витрины с выпечкой. Он намного выше ее, и, кажется, ему гораздо лучше видно ассортимент. Она уже собирается начать вежливую беседу, когда замечает красную вспышку в нескольких шагах от себя.       Перси Уизли пристально смотрит на нее. Кажется, он нервничает, глядя на них с Малфоем. Она игнорирует чувство голода и выходит из очереди.       — Привет, Перси, — приветствует Гермиона. — Как дела?       — Хорошо… отлично. Как у тебя? Слышал, вы с Роном ждете ребенка?       — О, — вопрос застает ее врасплох. — Не думала, что новость разлетится так быстро. Мы только вчера рассказали твоей матери.       — Да, ну, — говорит Перси, внезапно засуетившись. — Хорошие новости распространяются быстро…       — Действительно, — соглашается Гермиона.       От того, что Перси называет ее беременность хорошей новостью, у нее сводит желудок. Но это же хорошая новость, да? Хорошо, что у них с Роном будет общий ребенок.       Даже замечательно.       Да, замечательно.       Так замечательно.       Гермиона выдавливает улыбку.       — Увидимся в Норе на новогодних праздниках? Или ты снова будешь работать, как и в прошлом году?       Она с нетерпением ждет выходных, потому что уверена, что в этом году они действительно у нее будут. Одно из преимуществ незнания, чем она занимается на работе, заключается в том, что на Рождество ей не придется разгребать накопившиеся дела.       — О, эм… — взгляд Перси блуждает по атриуму, задерживаясь на буфете.       — Мне следовало подумать, прежде чем спросить, — заговорщически начинает она. — Я теперь тоже невыразимец.       — Верно, — без удивления говорит Перси. — И как?       — Ээ… ну… я не могу сказать, — честно отвечает она.       Нервным смехом они заполняют пропасть вопросов, оставшихся без ответа. У Гермионы возникает ощущение, что Перси что-то скрывает, но ведь и она тоже. Она не может винить его за магию, которая не позволяет невыразимцам рассказывать о работе.       Но совершенно точно между ними есть что-то еще. Перси и Рон не разговаривали уже несколько месяцев, и Гермиона подозревает, что Перси волнуется из-за встречи со своим вспыльчивым братом в Норе.       Она считает, что Рон имел полное право злиться — по крайней мере, поначалу. Интерпретация завещания Артура, которую озвучил Перси, сильно отличалась от ожиданий остальных членов семьи. Артур не оформил его официально, поэтому исполнителем завещания стал Перси, ведь именно он был знаком с законом лучше всех.       Но он чересчур увлекся. Перси слишком строго следовал правилам, так что большая часть денег Артура подвергалась высокому налогу или перешла первенцу — Биллу, который должен был содержать мать. Остаток распределился в соответствии с порядком рождения: Чарли получил больше всех, а Джинни — меньше. Рон рассчитывал разделить скромное наследство с братьями и сестрами, а не считать гроши, поэтому вымещал свое недовольство на Перси.       Негодование Рона было объяснимо, но слишком затянулось. Перси отсутствовал на прошлое Рождество, первое без Артура, и больше никто не должен причинять такую боль Молли снова.       — Послушай, Перси, — начинает Гермиона, — я знаю, что, пока вы с Роном были в ссоре, все чувствовали себя неловко, но ты не должен позволять ему лишать тебя праздника. Я правда надеюсь, что мы увидимся. Уверена, Молли обрадуется, что вся семья снова собралась вместе.       — Да, — Перси закрывает глаза и морщится. — Мне стыдно за прошлый год. Я приходил на День подарков и увидел маму…       — Кажется, сейчас ей намного лучше. Всем нам.       — Даже Рону? — скептически спрашивает он.       — Ну…       Перси качает головой и снова обводит глазами атриум.       — Я думал, что у меня получится все исправить… но я даже не могу с ним поговорить…       — Ты все еще пытаешься и…       — Нет, я… я не могу…       Гермиона не понимает, что он имеет в виду. На мгновение она задумывается, что это может быть связано с его работой невыразимца, хотя какое Рону до этого дело?       — Я могу поговорить с ним, — предлагает она. Или хотя бы убедить его в необходимости соблюдать приличия ради Молли.       — Было бы здорово. Спасибо.       Краем глаза она замечает, что Малфой уходит, жуя кусок пирога с мясом. Ей повезло, что ему достался последний кусок. Она с тоской смотрит на буфет, а когда оборачивается к Перси, то видит, что он внимательно следит за Малфоем, который идет к каминам.       — Слышала, Малфой теперь работает в Министерстве, — делится Гермиона единственной известной ей сплетней о бывшем обидчике.       — В каком отделе?       — Не знаю, — признается она.       Ее посещает туманная мысль, что, возможно, они вместе работают в Отделе тайн, но Гермиона лишь смеется и качает головой.       — Извини, Перси. Мне очень хочется пирог с мясом, и я планирую побаловать себя.       Перси широко улыбается и опускает взгляд на ее живот.       — Конечно. Увидимся завтра?       — Жду с нетерпением, — Гермиона улыбается в ответ.       Она снова встает в очередь и, пока ждет, думает, как настроить Рона на то, чтобы он был вежлив с братом в канун Рождества и в любой другой день. Успех кажется ей маловероятным, однако теперь у нее есть новая карта для игры. Она гладит живот, решив, что в крайнем случае просто скажет ему, что стресс от натянутых отношений в семье вреден для ребенка.       Ее утешает мысль о том, что внутри нее растет новый маленький союзник. Будто они вдвоем против целого мира.