Когда мы были незнакомцами — я наблюдал за тобой издалека;
Когда мы были любовниками — я любил тебя всем сердцем.
Она взмыла в воздух и поплыла на волнах. Или то были чьи-то руки, подхватившие её и понёсшие в лазарет? Она не могла разомкнуть глаз от усталости, но помнила аромат, исходивший от благородного рыцаря, что бросился ей на выручку — запах несваренного зелья с горькими нотками мандрагоры. «Кому могло взбрести в голову кинуть её в рябиновый отвар? Хотя, это могла быть простая случайность». В лазарете студентов уже поджидал медперсонал, готовый принять побитых гранитом науки учеников. — Ох! Что случилось с бедняжкой? Кладите её на кушетку, аккуратно. Так, дайте осмотреть её. Взмах палочкой и диагноз был понятен. — У мисс Саламандры трещина в ребре. Ничего страшного. Отлежится денёк в палате и мы срастим все косточки. Благодарю Вас, юноша, Вы поступили достойно. Уверена, юная леди непременно отблагодарит Вас по пробуждении. — Прошу Вас, давайте оставим это между нами. — Скромность в сочетании с добрым сердцем, какое же вы сокровище! Порадовали старушку. Не перевелись ещё джентльмены в старой доброй Шотландии! Дальше Саламандра ничего не слышала, последние силы покинули её тело, и она потеряла сознание, так и не разомкнув век. Утром она не могла пошевелиться. Обложенная со всех сторон, она видела сны, в которых ядовитые змеи затягивали её на самое дно тёмного водоёма, огибая тело и заворачиваясь в обруч, плотным кольцом сдавливая рёбра. — Нет! Крик спугнул чудищ, или то был… — Ты проснулась! Кошмар видела? — Оминис… — Я решил не оставлять тебя одну. Ты ломала себе прежде кости? — Нет, не думаю. — Разве это не забавно, что ты пережила нападение дракона и падение с внушающей высоты без единой царапины, но покалечилась на уроке алхимии? — Нет, ни капли не забавно. Не-а. — Прости, если мой юмор оказался неуместным. Я не обладаю умением разрядить обстановку остроумным словцом… — Ты просидел здесь всю ночь? — Её часть. Четверть ночи, если уж быть совсем точным. Оставшееся время я пролежал рядом. Мне подумалось, ты могла замёрзнуть, так что я принёс тебе плед. Он из шерсти. — Не стоило. — Я должен извиниться за неподобающее поведение. — Не нужно, плед не так уж плох. — Ты шутишь. Это хороший признак. — Оминис улыбнулся. — Я скучал по твоему голосу. Она не ответила. — Я скучал по тебе, и я совершил ошибку, непростительную, катастрофическую, когда не побежал вслед за тобой в тот день, когда ты спасла меня. И делала это уже не раз. Тогда, в комнате с Круцио. На водопаде. Каждый день после. Ты заботилась обо мне и моих чувствах, но я никогда не платил тебе тем же. — Оминис… Он остановил её жестом, подняв ладонь. — Я закончу. Я вёл себя как мерзавец, и я очень сожалею, что тебе пришлось пережить травму внутренностей, чтобы до меня дошло, что я не могу потерять тебя. Ты принимаешь мои извинения? — А ты принимаешь меня такой? — Какой? — С тёмными искусствами, опасной магией, что пронизывает мою плоть и естество, с… — Да! Да! Тысячу раз да! — Я принимаю твои извинения, Оминис. Давай считать конфликт исчерпанным. — Чем скрепим новоявленный союз? — Я открыта к предложениям. — Есть у меня пара идей… Они хихикали, сплетя пальцы и наслаждаясь воссоединением после самой продолжительной ссоры за всю историю их знакомства. — Ох, у меня волосы так растрепались. Где же моя резинка… — Тут я навряд ли смогу помочь. — Ничего, она не могла исчезнуть. Лежит где-то. — Ты голодна? — Как стая диких дворняг. — Это хорошо, ведь я задолжал пикник. Из под койки выпорхнула корзинка с любимыми сладостями Саламандры. — Это меренговый рулет? Оминис, ты запомнил! Он поцеловал её в щёку и принялся кормить с ложечки. — Я не вижу тебя, так что поберегись, к управлению поездом допустили слепого! К слову, это всё, что надо знать о Министерстве Магии. Весёлый смех Саламандры перезвоном колокольчиков рассыпался по каменному лазарету замка. Но одна мысль омрачала замечательное утро. — Оминис, а Себастиан… Он… Оминис покачал головой. — Вот как… Что ж, тогда не будем более поднимать этой темы. — Остался нетронутым только один бисквит. — Какой? Саламандра посмотрела на пустую корзинку. — Вот этот. Оминис поцеловал Саламандру, и это было самое вкусное пирожное в её жизни. Близился Сочельник. Нарядное убранство Общей залы располагало к беседам, и студенты факультетов бурно обсуждали планы на Рождественские праздники. — Уже скоро каникулы! Наконец-то увижу свой дом и родных! Как я соскучился по своей комнате. — Я не спешу домой, там так шумно! Придётся опять терпеть возню младших братьев, а их у меня целых пять. — А ты, Саламандра? Куда поедешь на каникулы? Она молчала и не поднимала головы. Весь стол затих в ожидании ответа — Саламандра никогда не рассказывала о своей семье, о том, что происходило с ней до жизни в Хогвартсе. Для окружающих она была закрытой книгой, что привлекала обложкой в мягком переплёте с пятнами крови на страницах. Она помешивала горячий какао в кружке, вдыхая поднимающийся клубами пара аромат шоколада. — Я останусь в Хогвартсе. У меня нет семьи. Больше нет. Сохраняя невозмутимый вид, она сделала осторожный глоток и чуть не выронила кружку из рук. Они не слушались её, требуя выплеска эмоций, потому что тело отказывалось и дальше держать всё в себе. — Мои родители были убиты ещё когда я была ребёнком, так что забота обо мне пала на плечи старшей сестры. Она захворала, а потом… Мне повезло — она позаботилась о моём будущем и каким-то образом устроила так, что о моих способностях узнали в Хогвартсе. Вы не видели нигде розовой резинки для волос? Это единственное, что у меня от неё осталось. Должно быть, я обронила её во время инцидента на прошлой неделе в кабинете зельеварения. Мне её не хватает. Прошу меня простить. Она встала из-за стола и поспешила удалиться. Никто из однокурсников-слизеринцев не решился пойти за ней, ошарашенные потоком подробностей прошлого. Падающая звезда на небе пролетела, подмигивая золотистым хвостом. Ночь ответила Саламандре. Она сидела у окна в Южном крыле, вытирая слёзы. Оминис был в библиотеке — занимался научным проектом по трансфигурации, и она не хотела отвлекать его от исследований. В глубине души она надеялась, что Себастиан придёт поддержать её, но он окончательно вычеркнул Саламандру из своей жизни. К таким выводам она пришла, ибо не знала, что происходило после того, как она в спешке покинула вечернюю трапезу. — Ты куда? — Имельда обратилась к вскочившему Себастиану. Он быстрым шагом поспешил за Саламандрой, пересекая залу напрямик, но как бы он ни старался, не перейти на бег не получилось. И вот он уже со всех ног мчался по лестницам, минуя резкие повороты и угрожая впечататься в проходящих мимо учеников. Лестницы перемещались, меняя расположение комнат, но Себастиан был не из тех, кто отказывается от задуманного при возникновении малейших сложностей. Он сражался со ступеньками, стенами и картинами, ища путь к Саламандре. К дорогой, любимой Саламандре. К его Саламандре. А когда он нашёл её… То не решился подойти. Наложив на себя дезиллюминационное заклинание, он наблюдал за ней из тёмного угла. Надеялся, что нерушимая связь, пронизывающая их души, та, что делала их такими похожими друг на друга, подскажет ей, что вот он, тут. Он хотел, чтобы она услышала его зов, но Саламандра осталась глуха к его крикам о помощи. Себастиан остался стоять в тени, разделяя её одиночество. На запястье у него блестела розовая резинка для волос, которую он подобрал в день, когда подбежал к упавшей без сознания Саламандре, и на руках донёс до лазарета.