«Те, кого сложно любить, нуждаются в любви больше всего».
Сократ.
На столе перед Саламандрой лежало нераспечатанное письмо от Себастиана. С первой волной чувств пришло искушение швырнуть конверт в огонь, а вместо ответа натравить на него тарантулов. Но гнев отступил, уступая место более взрослой ипостаси личности — Саламандра прочла каждую строчку, со скоростью метлы пробегая глазами по бумаге. «Пойти к нему? Часть меня всегда будет этого хотеть». Сердце сжалось, стоило только Саламандре дотронуться до воспоминаний о Себастиане. Разворошённое гнездо жалом сострадания оставляло волдыри на душе. Вот он на детской фотографии сидит на руках матери, что покинет его прежде, чем Себастиан успеет стать мужчиной и перестанет нуждаться в ней. Вот он обнимает Анну — единственный, кто ещё пытается хоть как-то ей помочь. И любимый отрезок памяти о нём, бережно хранимый Саламандрой: Себастиан сидит за расшифровкой дневника Салазара Слизерина, пытливый ум, чуждый предрассудкам и страхам перед тёмными искусствами, ищет ответы на вопросы, питается знаниями, не боясь открытий. А потом… Черты его искажаются, и он превращается в опасного страшного монстра с ядом, стекающим из раскрытой зубастой пасти. Тянущие слюни капают на землю, едкой кислотой выжигая цветущие на ней цветы. Дихотомия его отношения к ней рвала на части, будто клочки белоснежной бумаги, лежащие перед ней, были не письмом, а её растоптанными чувствами. Так что она поступила с ними так, как поступил Себастиан — выбросила в окно. Себастиан стоял на краю утёса. Отсюда раскрывался вид на белоснежные плато, неровными буграми покрывавшими необъятные пространства вокруг. «Не придёт». Несколько раз он оборачивался назад, на дорогу, а затем поспешно принимал прежнее положение, каждый раз обещая себе, что это было в последний раз. За спиной раздались шаги, и лёгкая улыбка тронула губы Себастиана, срывая вздох облегчения. «Конечно, она пришла. Не могла не прийти». — Здравствуй, Са… — Приятель, я тут заплутал маленько, не подскажешь, в какой стороне ближайшее поселение? Перед Себастианом стоял обычный путник верхом на метле. По саквояжу, закреплённому за его спиной, было ясно, что тот выполняет курьерскую доставку. — По дороге третий поворот направо. — Благодарствую. Ждёте кого-то? — Нет. «Уже нет». — Ну, бывайте. Себастиан смотрел ему вслед, пока незнакомец окончательно не скрылся за наклоном холма. Решив бросить последний взгляд на живописный вид, чтобы хоть немного унять тоску, развернулся на каблуках, и… Увидел Саламандру, защёлкивающую волшебный саквояж. Чёрные перья гиппогрива прилипли к подолу розового пальто, очки с глазом тритона смотрели прямо на него. — Я немного припозднилась? — Она достала карманные серебряные часы на цепочке. — Пришлось задержаться. Имельда Рейс тренировалась неподалёку. Я снова побила её рекорд. «Она пришла ради Анны». «Только ради тебя, Себастиан».