Саламандра

Герой пожертвует тобою ради сохранения мира. Злодей уничтожит его ради тебя. 

— Ты не должен был убивать своего дядю. Я бы сделала это вместо тебя.  Он не имел права вмешиваться и диктовать тебе, как жить! Во всяком случае в такой манере.  Саламандра сжимала кулаки и ходила вокруг Себастиана, так что ему приходилось кружиться на месте, чтобы видеть её лицо.  Она продолжала:  — Он винил тебя в том, что произошло с Анной. Хотя это он её опекун, да ещё и мракоборец! Не смог уследить за родной племянницей, и вместо того, чтобы принять свою ошибку, исправиться, помочь, поддержать, он выставил тебя чудовищем. Повесил вину на 15 летнего мальчика-сироту!  Семья не вмешивается в дела родных, заставляя их жить по указке! Это неправильно!  Где был Соломон, когда Анна выбежала на улицу посреди ночи во время нападения бандитов?  Искры гнева Саламандры электризовали воздух — запах озона и весеннего дождя витал на поляне посреди зимы.  Она винила Анну в том, что жизнь Себастиана находилась под угрозой. Кто просил её выбегать в ту ночь на пожар? А даже если и так, неужели она ни разу не пыталась убедить дядю в том, что это не вина её брата? Что творится в головах у Селлоу?  «Себастиану достались все мозги в этой семье».  Она хотела разорвать Соломона Бомбардой ещё в первый день знакомства.  «Я могу понять отчаяние и депрессию, в пучину которых угодил Соломон после череды тяжёлых потерь и разочарований в жизни, но он совершил непростительное преступление — утянул за собой Анну, что даже она сама уверовала, что непременно должна прожить остаток дней в страдании.  Будто этого ему было мало, так  после этого он принялся за племянника — старался всеми силами загнать в ту же могилу и Себастиана».  Саламандра сменила направление и пошла очерчивать круг против часовой стрелки.  «И ещё побежала звать дядю. Она и раньше не отличалась умом или это действие проклятия? Интересная тема для изучения, возьму её для следующей научной работы».  — Пойдём в замок, нам здесь больше делать нечего.  Себастиан покачал головой.  — Я хочу побыть один.  — Нет.  В голосе Саламандры звенела тонкая сталь, которая прежде была похожа на трель колокольчиков. Сейчас она звучала как стилет в ножнах.  — Со мной не нужно носиться так, будто я стеклянный и разобьюсь. Со мной всё будет в порядке. — Я знаю, но я всё равно продолжу, потому что ты должен хоть когда-то узнать, каково это, когда…  Саламандра посмотрела на вход в склеп за спиной Себастиана. Труп Соломона и Анна, готовая уничтожить труды брата. В ней оказалось больше от дяди, чем могло показаться на первый взгляд.  — Когда тебе не приходится переживать горе в одиночестве. Можешь сколько угодно отталкивать меня, Себастиан, но я не оставлю тебя одного. Мы будем идти пешком до Хогвартса и разговаривать.  Сказав это, она подошла к поникшему Себастиану и протянула ему рябиновый отвар.  — Оминис винит меня и самого себя в том, что произошло.  — В этом только моя вина.  — Соломон заслужил смерть, она была милосердной. На что рассчитывает шакал, заходя в клетку к тигру?  — Я никогда не видел тигров.  — Сейчас покажу.  Саламандра полезла в волшебный карман и достала оттуда круглый плоский футляр.  — Открой его. — Протянула она предмет Себастиану.  Он был совершенно разбит, так что сил на перепалки и протесты не осталось, поэтому выполнил настоятельную просьбу.  — Это зеркало? Но Рождественских каникулах Хогвартс опустел — ученики разлетелись по домам.  Саламандра гуляла по тихим коридорам замка в одной пижаме: учителя вернутся только через три дня, а шансы встретиться с кем-то из пары тройки таких же бездомных сироток, как она, были ничтожно малы.  — Саламандра?  Она обернулась на голос Себастиана, стоящего рядом с Оминисом. Оба в зимних пальто и припорошенных снегом головных уборах.  — Что случилось? — Саламандра повернула голову на напольные часы. — Опоздаете на поезд.  — Оминис передумал ехать.  — Вот как… А как же семейное торжество?  Оминис снял цилиндр и отправил его в полёт.  — Предпочту пропустить посещение змеиного гнезда. Самые дорогие мне люди находятся здесь.  — О, Мерлин! — Себастиан уронил тяжёлые чемоданы, что держал в обоих руках.  — Что такое? «Да она же в одном исподнем! Стыд-то какой, как мне себя вести? Как бы поступил джентльмен? Отвернулся, дал пальто, чтобы прикрыться, или сделал вид, что не замечает?» — Себастиан, всё хорошо? — Саламандра направилась к ним. От быстрой походки прозрачная сорочка прилипла к телу, округлости тела на свету приобретали отчётливые черты.  — Да! Да… Всё замечательно, я тут вспомнил, что забыл у себя в комнате… — Что ты забыл, Себастиан? — Оминис раздражённо повернулся к нему, готовый прочесть очередную нотацию о важности внимательных сборов перед отъездом.  — Я забыл… — Всё хорошо? Ты весь покраснел. Дай посмотрю, нет ли у тебя температуры. — Саламандра потянулась к Себастиану.  — Нет, не надо, всё хорошо. Давайте вернёмся в гостиную. Мне надо разобрать чемодан. — Ты тоже остаёшься? — Оминис и Саламандра едва поспевали за ним.  — Да.  Саламандра захлопала в ладоши.  — Чему ты так радуешься? — Оминис почти перешёл на бег. — Не придётся встречать Рождество в одиночестве.  — Мерлин! Себастиан, да у тебя кровь! — Что?  Себастиан поставил чемоданы на ковёр и вытер нос — на манжетах зелёной рубашки остался красный след.  Пока он запрокидывал голову, Оминис успел достать носовой платок.  — Как это вышло?  — Понятия не имею, должно быть, от недосыпа.  — Вы идите, а я принесу чемоданы. Виргандиум Левиоса!  Позволив Оминису вести его, Себастиан пытался справиться с шоком и вернуть ясность мыслей. С удивлением он признал, что до сегодняшнего дня ни разу не видел нагого женского тела.