Огонь, вода и медные трубы

Сехун, как всегда, кажется абсолютно холодным и неприступным, гордо вышагивает с бейджем «участник конференции» на шее, но когда они оказываются в фойе гостиницы, неожиданно теряется, увидев такую огромную толпу с чемоданами. В какой-то момент Бэкхён обнаруживает его за своей спиной. — Ты чего? — спрашивает он Сехуна, когда они подходят к стойке регистрации. — Ничего, — шепелявит вдруг тот. — Просто не ожидал, что будет столько народу. — А ты думал, здесь заседание клуба по интересам, что-ли? — Нет, я ожидал чего-то подобного, но не так. Бэкхён хмыкает и ставит свои подписи на документах, берёт ключи от номера и идёт дальше, прихватив с собой Сехуна. Кто-то зовёт его по имени, и Бэкхён, обернувшись, машет. — А тебя здесь многие знают, — говорит Сехун, ещё сильнее втянув голову в плечи, когда их в очередной раз останавливают поприветствовать. — Здесь практически всё научное сообщество Азии, но в основном это одни и те же лица каждый раз. Бэкхён прокладывает путь к лифту, и они поднимаются в свой номер. Комната у них с видом на море, и Бэкхён распахивает окна, чтобы пустить в помещение пропитанный солью воздух. — Мне нравится море, — говорит Сехун, подойдя к Бэкхёну и делая пару фотографий. — Надо потом сходить поплавать. — Я никогда не был на море, — вдруг произносит Бэкхён. — Серьёзно?! Вообще или во время таких поездок? — Сехун смотрит, как Бэкхён смущённо трëт шею, и не верит. — Как такое возможно? Но ты же каждый год приезжаешь сюда и ни разу не дошёл? — Времени как-то не было, — пожимает плечами Бэкхён, не отрывая взгляда от водной поверхности. — Я докладом всегда занят. А потом тут много разных лекций. Зачем ещё на конференцию ездить, если их не посещать? Нет, я понимаю, конечно, что мало кто так делает… — Бэкхён смеётся, и Сехун ему улыбается. У них есть время до начала основной «концертной» программы. После обеда Сехун уходит погулять по отелю, а Бэкхён остаётся в номере, прорабатывая в очередной раз свой доклад. Выступление у него запланировано на вечер, и есть пару часов повторить всё и просмотреть план лекций. Сегодня много знаменитых ученых будут представлять свои исследования, а завтра лекции делятся на два параллельных блока: корейский и иностранный. Сехун должен выступать около обеда, и Бэкхёну придётся там присутствовать в качестве поддержки. Он бы мог не ходить, всё равно ничего не поймет и будет там лишним, но как-то совестно бросать новичка на растерзание. Вечер очень солнечный и располагает к приятному времяпрепровождению. Народ уже нагулялся, назнакомился и теперь готов слушать первых претендентов на внимание. Бэкхёна постоянно останавливают участники прошлых лет и делятся новостями, параллельно спрашивая, что он для них сегодня приготовил. Бэкхён отшучивается, но главной интриги не выдаёт. Сехун ходит за ним хвостом. Он чувствует себя неуютно, но держится молодцом и не показывает это. Разговаривать ему особо не с кем и не о чем, о половине заявленных тем он никогда не слышал, да и собеседники из местных никакие: всем минимум за тридцать и они замужем за своей работой. Бэкхён здесь, как звезда: умён, с искромëтным чувством юмора и пользуется бешенной популярностью — так метко шутить на научные темы мало кто способен. — Я себя белой вороной чувствую, — жалуется ему Сехун, надеясь на понимание, когда Бэкхёна, наконец-то, оставляют в покое и все начинают занимать свои места в зале. — От тебя никто ничего не ждёт, — успокаивает его Бэкхён. — Ты же здесь в первый раз. Твоя задача: смотреть, слушать, запоминать. Наблюдай, как ведут себя выступающие, порядок проведения лекций, кто что говорит, какие вопросы поднимаются. Если есть блокнот, делай пометки, потом разберëшь. Тут много идей новых можно подхватить. — Я даже поговорить ни с кем не могу, — Сехун совсем сникает. — После ужина у бассейна много с кем поговорить сможешь, — усмехается Бэкхён. — Или на пляже. Или у бара. В первый день тут в основном свихнувшиеся на науке собираются, а завтра уже все остальные повылезают — сможешь развлечься. В следующие разы уже будет легче, может, тебя и узнавать начнут. А ездить тебе придётся постоянно, раз ты такой особенный. Руководство тебе отсидеться не даст — будешь представителем фирмы подрабатывать и честь её защищать. Сехун думает вначале, что начнёт засыпать во время выступлений, но доклады оказываются действительно интересными: поднимаются современные темы и даже то, что Сехуну и на ум не могло прийти. Вопросы тоже не из лёгких: многие участники работают в смежных областях. Бэкхён тоже часто влезает, но иногда просто комментирует чужие ответы, которые кажутся ему наиболее абсурдными. «Доводы просто огонь!» — ворчит себе под нос и складывает руки на груди, когда докладчик не может аргументировать свою точку зрения и пытается на ходу что-то придумать. Или вставляет что-то вроде: «Вот и хвалит кукушка петуха за то, что хвалит он кукушку», — когда выступающий восхищается чьим-то чужим мнением и оправдывает им своё. — Слушай и запоминай вопросы. Скорее всего, завтра что-то подобное будет. Бэкхён идёт готовиться к своей части, оставляя Сехуна в зале одного. Тот елозит на месте, думая последовать за ним, но, в конце концов, решает остаться и посмотреть из зала. Бэкхён рассказывает уверенно с элементами юмора и неожиданных поворотов, ссылаясь на данные исследований, которые проводила их лаборатория, и сопоставляя их со значениями, полученными из других лабораторий, а также из Японии и Китая. Бэкхён заявил тему «Изменения в показателях здоровья у младенцев, биологические родители которых участвовали в испытаниях лекарств тем или иным способом». Это пока что теория, но результаты выходят занимательные. Когда он задевает проблематику нововведённых обязательных лекарств, которые ещё не успели пройти полный цикл клинических испытаний, но тем не менее широко применяются во многих государственных медицинских учреждениях, сыпятся комментарии, но Бэкхён подготовлен и успешно отражает атаки. Ситуация весьма политизирована, а Бэкхён ставит на рассмотрение вопросы, которые многих смущают: нехорошие такие вопросы, неудобные для всех участников процесса. Многие представители компаний отстаивают проекты с пеной у рта, доказывая их эффективность. — Какой процент ваших выводов основан на вашей интуиции? — задают Бэкхёну вопрос из зала. — Да почти все выводы основаны на интуиции! — не смущается он. — Мы же работаем в условиях недостаточности данных. Надо как-то восполнять пробелы. Но несмотря на это, за последние восемь лет работы, не было ни одного случая, когда бы результат невозможно было бы скоррелировать с общей выборкой. В первой половине две тысячи двадцать второго года количество несоответствий и так пребывало на уровне статистической погрешности: пятьсот двадцать восемь случаев из трёхсот тысяч подлежащих проверке пациентов. — Ну, а если взять все факторы, оказывающие косвенное влияние на здоровье испытуемых, то ваша теория не выдерживает проверки. — Ну, чем вариативнее дерево потенциальных сценариев, тем выше энергозатраты на проработку, сравнение и сопоставление. Так и до нашествия зомби и появления хвоста у человека можем договориться, дайте только время. Но лучше оставим это для рассуждений сценаристам Голливуда. Больше метаний — ниже эффективность. — Вы ставите под сомнение эффективность проведения клинических испытаний? — Мы не ставили перед собой такую задачу. Проблема в том, какой материал предоставляется для этих исследований. Мы вдруг обнаружили, что в эксплуатацию стала вводиться непроверенная вакцина, например, в эпидемиологических условиях. Нам пришлось в ручном режиме делать проверки и выяснилось, что в клинических исследованиях использовались материалы, закупленные без надлежащей проверки, то есть оптом в готовом виде, а результаты тестов никого не интересовали. Не сделали бы этого действия, не было бы противодействия. Ситуаций закупки по каталогу «в слепую» стало очень много. Но и соответственно расхождений с ожидаемым — тоже. Бытовую разницу между покупкой, например, модельной одежды через интернет и вживую с примеркой, думаю, объяснять не надо. Сехун замечает, что кусает ногти, — настолько он переживает за успех доклада. Но Бэкхён такой, что палец в рот не клади, и Сехун по-чёрному завидует. При всём желании и способностях, повторить подобное у него не выйдет. Сехун выпрямляется в кресле и прячет руки в карманы брюк, чтобы избежать соблазна. И вдруг замечает, что возле него через пустующее место сидит розововолосый парень и с особым энтузиазмом наблюдает за Бэкхёном на сцене. Он соглашается с какими-то определёнными тезисами, продолжает некоторые мысли и комментирует несоответствующие вопросы. Сехун наблюдает за ним до конца доклада и вдруг понимает, что у Бэкхёна, оказывается, есть фанаты. После выступления Бэкхён предлагает Сехуну пойти на ужин, пропустив последних докладчиков: — Да там два скучных профессора остались! Они каждый год одно и тоже рассказывают. И судя по программе, в этот раз тоже не отличатся. Сехун поднимается с места и идёт за Бэкхёном на выход, но возле дверей их останавливает тот самый парень, которого заметил ранее Сехун. — Привет, — улыбается он. — Можно присоединиться? Сехун с Бэкхёном оборачиваются и вопросительно смотрят на него. — Нет, — первым реагирует Бэкхён, не желая поддерживать случайные знакомства, берёт за руку Сехуна и спешит на выход. После ужина Сехун понимает, что Бэкхён был прав и отель, в котором проходит конференция, превращается после заката солнца во что-то совершенно другое: абсолютно развратное и бесконтрольное. Вынужденные жить по чужим правилам люди на отдыхе, оплачеваемом работодателем, хотят вырваться из оков, но вместо того, чтобы стать самим собой, выходит лишь поведение в стиле «анти-собой-повседневным». За ужином к ним пытаются подсаживаться различные особи, некоторые начинают безобидно обсуждать прошедший день, но когда Сехун чувствует на своей коленке чужую руку, пугается и умоляюще смотрит на Бэкхёна, чтобы тот вмешался. — Всё ещё хочешь с кем-то здесь пообщаться? — спрашивает его Бэкхён, когда они возвращаются после ужина в фойе. — Нет, — мотает тот головой и старается не отставать, хотя Бэкхён заверил, что его безопасности ничего не угрожает. В номере Сехун наконец-то расслабляется и после душа разваливается в халате на своей кровати. Он чувствует, что скоро заснёт от переизбытка впечатлений, но старается всё ещё держать глаза открытыми. Бэкхён сидит на кровати и сушит волосы полотенцем, периодически перелистывая что-то на своём планшете, но выглядит при этом очень по-домашнему, и у Сехуна появляется ощущение, что они прожили вместе целую жизнь. — Хён, а ты будешь завтра со мной на докладе? — спрашивает он. — А куда я денусь? — Бэкхён не отрывается от текста. — Хотя лекции придётся пропустить. Сехун прикрывает халатом лицо и улыбается, хотя Бэкхён на него не смотрит. — Хён, а ты знакомился с кем-то на конференциях? — спрашивает снова Сехун. — Тебе это зачем знать? Бэкхён ещё какое-то время работает за планшетом, а когда поднимает голову, Сехун уже спит в том же положении, как и лежал до этого. Бэкхён встаёт и укрывает его одеялом: хоть на улице август, но в номере работает кондиционер. — Я, вообще-то, был в браке всё это время, — говорит тихо он, понимая, что сейчас-то всё по-другому. На завтрак они приходят одними из первых. Многие ещё отсыпаются после вчерашней вечеринки, и в ресторане на первом этаже находятся либо те, кто рано лёг спать, либо, те, кто ещё не ложился. Соответственно, на утренних лекциях такой толпы уже не будет. Выступление у Сехуна запланировано перед обедом, и они решают, кого хотят послушать с утра. — Я думаю, что эти будут интересные, хотя не уверен. Там представители конкурентной фирмы и обычно рассказывают то, что мы уже и так знаем. По-хорошему надо бы пойти разведать, чем они сейчас занимаются, но мне так не хочется, да и интересы фирмы меня волнуют в самую последнюю очередь. — Советую сходить на лекцию по управлению геологическими процессами. Сехун с Бэкхёном синхронно отрываются от программки и замечают рядом розоволосого парня, что вчера вечером к ним приставал. Время утреннее, и для пикапа либо уже слишком поздно, либо ещё очень рано. — Я видел примерные модели. Честно сказать, на шутку не было похоже, — но парень не сдаётся. — Я говорю это, потому что видел, как проектируют подобную систему оружия, и она очень проста. Вы знаете эти столбы электропередач на улицах? Они имеют подобную конструкцию. Внутри стержня ничего нет: ни взрывчатки, ничего. Но дело в самом металлическом стержне из титанового сплава. Они планируют поместить его в спутник, а потом нацеливаться и запускать на Землю. Не будем сейчас называть сценарий катастрофы, но как только стержень падает на землю, он проникает до пяти километров вглубь земли. Это происходит очень быстро и создаёт землетрясение магнитудой семь-восемь баллов. В результате удара всё, что там находится, будет уничтожено. Посмотрите, здесь нет никакого оружия, ни взрывчатки, ни бомб, ничего подобного. Простая палка. Но есть такая сила, которая приходит из космоса, и у вас нет шанса ни увидеть её, ни остановить, ни защитить. — Вроде кто-то говорил о сокращении продаж оружия, танков и всего, что убивает, — Бэкхён смотрит на альфу и думает, что это весьма странный способ познакомиться — рассказывать о средствах массового поражения. — Ведь сейчас двадцать первый век — время свободы, равенства, братства, демократии и доброты. Хм, наверное, послышалось. — Ким Чонин, — протягивает руку парень. — Прошу прощения, что вчера вас так напугал. — Пак Бэкхён. А это О Сехун. Бэкхён думает, что этот Чонин какой-то неправильный: слишком молод и слишком красив, чтобы быть умным, но тот оказывается на удивление интересным. Он идёт с ними на те же лекции и даже вступает с Бэкхёном в дискуссии. Сехун опять чувствует себя лишним. Он уже привык к хитрым шуткам Бэкхёна и Чондэ, но всё равно чувствует себя не в своей тарелке, когда не может ответить равноценно. Чонин пытается завести с ним диалог, но Сехун теряется и предпочитает отмалчиваться. Чонин не намного старше его, ему всего двадцать восемь, и, казалось, у них должно быть много общего. Но однако. Зато с Бэкхёном Чонин может болтать бесконечно. У них на удивление оказывается похожее чувство юмора: интеллигентное, саркастичное и всегда к месту. Сехун отсиживает с ними пару лекций и решает пойти позаниматься, пока есть немного времени перед его выступлением. — Встретимся в зале? — спрашивает он, когда они уже готовы разойтись. — Конечно, — кивает Бэкхён. — В одиннадцать тридцать. — Хён, ты же говорил, что хотел сходить послушать о рентгеновских исследованиях? — вдруг спрашивает Чонин. Бэкхён хмурится, вспоминая, что да, говорил, но в это же время выступает Сехун, и Бэкхён не может вот так отказаться: доклад-то, в конце концов, его. Сехун, пока ждёт решения, переводит взгляд на Чонина, и в голове его что-то щёлкает. Чонин красивый, с глупой причёской, правда, зато хорошо слажен, и Бэкхёну есть о чём с ним поговорить в отличие от Сехуна. — Знаешь, хён, я сам справлюсь, — дружелюбно улыбается Сехун. — Идите развлекайтесь. — Ты же не хотел быть сам, — Бэкхён щурит глаза и внимательно смотрит на него. — С чего это вдруг ты передумал? — Ты же всё время говоришь, чтобы я был самостоятельным. Всё равно буду читать по бумажке, так что не переживай — выкручусь. Сехун разворачивается и быстро уходит, чувствуя неловкость из-за того, что Бэкхён так быстро его раскусил. Но попытка не пытка. Не побежит же он следом за Сехуном: не в тех они отношениях. А Бэкхён поджимает губы и вспоминает, почему Сехун ему изначально не нравился: он, как инфантильный подросток, ставит одноразовые знакомства выше людей, которым он дорог и которые от него зависят. Сам, значит, изначально плакался, чтобы его за ручку подержали, а теперь: «Иди развлекайся!» Бэкхён решает, что уж лучше провести время с Чонином, чем присматривать оставшееся время за Сехуном. Чонин не совсем в его вкусе, но раз уж его освободили от обязанностей, можно и «развлечься». — Не хочешь сходить к морю? — спрашивает Бэкхён, повернувшись к Чонину, тот поднимает брови в немом вопросе, но соглашается. Они идут вдоль кромки воды. Бэкхён снял обувь и несёт её в руке, позволяя волнам иногда омывать его ноги. Чонин влез по колено в воду, его лёгкие бермуды слегка намокли, но его это, видимо, не беспокоит. — Они хотят построить в прибрежной зоне несколько ветряков, — говорит Чонин и показывает куда-то в сторону горизонта, где в далеке плывёт кораблик. — Чтобы новая ветряная турбина наконец начала работу, нужно предоставить заявку минимум на одну тысячу страниц экспертных заключений: от уровня шума и расположения вертушки до траекторий полёта тех или иных видов птиц. В общем, осознанным строителям приходится знатно попотеть. Чонин оборачивается и улыбается, щурясь от солнца. Так он выглядит совсем юным, и Бэкхёну становится неудобно. Ему самому уже тридцать два, и он уже начинает чувствовать себя старым. — Сколько кругов ада нужно пройти ради спасения природы? — задаёт он риторический вопрос, опасаясь при этом прозвучать заумно. — Притом это проблема, которая в рамках единичных лет превратится для администрации острова в ой какую серьёзную, — продолжает Чонин. — И не дай Бог, соседям не понравится вид турбины из окна. В таком случае поздравляем: им уже летит судебный иск, а досье экотурбины увеличивается ещё на пару сотен страниц. Чонин подходит к Бэкхёну и всё ещё продолжает улыбаться. Бэкхён чувствует себя странно. Чонин явно проявляет к нему интерес, раз уж это и Сехун заметил. Бэкхён уже привык, что никому просто так не нравится, и вообще не понимает, что в нём видит Чонин, поэтому находит самый простой способ выхода из неловкой ситуации. Он ждёт, когда Чонин подойдёт достаточно близко, и обрызгивает его водой. А чтобы не нарваться на месть, сразу же улепëтывает. Пляж заканчивается неожиданно и Бэкхён оказывается возле нескольких кафе, зазывающих на обед. Чонин догоняет его через пару секунд. — Любишь бегать? — спрашивает его Чонин, пока они надевают обувь. — Терпеть не могу. Просто там был склон. Сразу ощущается, что ты умеешь бегать. Какой смысл всё время бороться с гравитацией и сопротивлением, если можно прыгать вниз или двигаться назад? — смеётся Бэкхён. — Это я к тому, что надо использовать существующие условия себе на пользу. Они осматривают местность, в которой оказались, и Чонин предлагает зайти поесть, раз уж они пропустили обед. Надпись у входа одного ресторана гласит: «У нас есть пиво, холодное, как сердце вашего бывшего». — Уговорили, черти языкастые! — смеётся Бэкхён, и они заходят внутрь. Во время обеда они говорят о своей работе. Чонин задаёт много вопросов о том, чем занимается Бэкхён. Он спрашивает его мнение о разных вещах, которые его интересовали в медицине, и признаëтся, что заметил Бэкхёна ещё два года назад, когда впервые приехал на конференцию. — С вакциной от рака ситуация складывается примерно как с сексом в средней школе, — отшучивается Бэкхён на очередной вопрос, — все знают, что такая штука существует, многие в одиночку изучают запрещённый материал, кто-то пытался, но толком ни у кого ничего не вышло. Чонин просто смеётся и отпивает свой кофе. Бэкхён расслабляется, понимая, что намного приятнее, когда альфа не видит за любым упоминанием секса приглашение к действию. Чонин рассказывает, что работает в Пусанской фирме, которая занимается настройкой исследовательского оборудования на больших предприятиях. — В силу слабого понимания людьми законов физики, практически любой исследовательский объект совсем не сложно представить в виде оружия, достойного Звезды Смерти, — жалуется он, — непонятные антенны, значимое финансирование, отсутствие реальной пользы, выход за пределы школьного курса физики, заумные и непонятные объяснения, магизм и примитивизация сознания, фантастические фильмы и книги — в общем, поле для любой невероятной теории готово. Когда начинает темнеть, Бэкхён вдруг замечает, что они провели с Чонином вместе целый день. Они сидят на бетонном ограждении у пляжа и поедают мороженое. Это могло бы сойти за романтическое свидание, на которых Бэкхён не был уже чёртову тучу лет. Да и возраст как-то уже не тот. Чонин не прикасается, не делает пошлых намёков и вообще ведёт себя вполне невинно, будто ему просто приятно поболтать. Мороженое вкусное, но пора уже возвращаться обратно. У Бэкхёна мелькает в голове пару раз мысль о Сехуне, но он запрещает себе об этом думать. Ему хочется наконец-то побыть свободным. Прежде, чем пойти к себе, Чонин зовёт Бэкхёна: — Я не хочу, чтобы это прозвучало как-то не так или испортило вечер, — мнётся он и практически прячется за угол коридора, ведущего в сторону номеров, — если тебе вдруг будет скучно или ты захочешь приятно провести время, то я нахожусь в номере двадцать два сорок восемь. Чонин смущённо улыбается и скрывается в коридоре. А он всё-таки не такой невинный, каким кажется. Бэкхён возвращается к себе, но Сехуна там не застаёт. Он идёт в душ и переодевается в домашнее. На завтра остаются только общие встречи, и можно не напрягаться. Он думает зайти в бар, но решает, что слишком устал для этого. И так целый день провёл на ногах. Бэкхён сидит на кровати и листает новости в телефоне, когда приходит Сехун. Тот слегка пьян, но вполне стабильно держится на ногах. — Хён, — улыбается он, когда замечает Бэкхёна. — Как провёл время? — Нормально, — сухо отвечает Бэкхён. — Как доклад? Было сложно? — Опять ты о работе! — отмахивается от него Сехун и садится на кровать. — Всё нормально прошло. Вопросы были обычные: всё, что разбирали. Потом ко мне подошли двое поинтересоваться подробнее, я сказал, что им к тебе нужно обратиться, — Сехун расправляет покрывало на кровати и думает о чём-то своём. — Я познакомился с двумя японцами. Они ещё студенты, но уже работают в фирме, которая и послала их сюда, — Сехун делает паузу, а потом продолжает, засмущавшись: — перепить их невозможно. Это что-то. Бэкхён хмыкает и возвращается к телефону, когда слышит следующее: — Чонин красивый. Бэкхён хмурится и поднимает на него взгляд. Сехун смотрит на него тем же надменным взглядом, каким смотрел в первый день их знакомства, во время их разговора в столовой или в машине, когда они возвращались домой из поездки. Внутри снова поднимается волна возмущения, и Бэкхён вспоминает своё прежнее: «Почему я должен в этом участвовать?!» Он ничего не отвечает, чувствуя, что просто не сможет сдержаться. Как говорится: пригрел змею у себя на груди. — Классный парень, — Сехун опускает взгляд, но не перестаёт улыбаться, потом встаёт и идёт в душ, мечтательно продолжая. — Я бы залез на такого, не думая. Бэкхён дышит через нос, подавляя желание подбежать, схватить его за волосы и ударить головой об стену. — Да, ты так и сделал, — отвечает он, но Сехун не слышит или делает вид, что не слышит, закрывая за собой дверь.