Огонь, вода и медные трубы

— Что мне Минсок подарит на рождество? — Я это откуда могу знать? Я с ним не живу. — Вы с ним секретничали целый месяц. Вдруг он проболтался. Не могу же я ему подарить опять какую-то хрень. — Если хочешь знать, что он приготовил, посмотри, что ему предлагает реклама в браузере. — Не, ну так каждый может! — Не, ну так оно и работает! — Бэкхён смеётся и Чондэ присоединяется, подхватывая веселье. — Опять в дурдоме забыли вайфай отключить, — говорит Чондэ, открыв приложение Интранета на телефоне. — Весь состав совета директоров, мол, красит волосы, потому что у представителя руководства они должны быть чёрные. А у председателя седина проглядывает. Следовательно, он так бросает вызов системе, мол, я такой крутой, что мне можно. Доминирует сединой над крашеными соседями по руководству фирмы. Вывод понятен: председатель Дон — беспредельщик, а они — слабаки. Очень удобный дискурс. Абсолютная дуальность негатива: ведь любой человек или красит, или не красит волосы. Что ты думаешь по этому поводу? — А что мне до творчества душевнобольных? Я не настоящий врач, — улыбается Бэкхён, — у меня стетоскопа даже нет. К ним на минуту забегает Тэн с вопросом о планах на праздники и приносит печеньки. — В девять встречаемся у клуба, — информирует Чондэ, хрустя сладким. — И ты к нам можешь и без вопросов заходить. Только без печенек нельзя. — А подарки брать? — Без подарков в этом году. — Фух, слава богу! — облегчëнно выдыхает Тэн. — А то не хочется опять из шкафа всякий мусор выгребать, — и убегает, чтобы спастись от летящих в него бумажных снарядов. Они ненадолго возвращаются к работе, чтобы успеть ещё хоть что-то сделать перед тем, как все свалят в отпуск. Бэкхёну немного стыдно, что он всё перекладывает на Чондэ: тот хоть и любит поорать о своей нелёгкой доле, но сам ещё больший трудоголик. — У меня от аналитики твоих статистиков глаза слезятся уже, — жалуется Бэкхён и трëт лицо. Он протягивает Чондэ распечатку, чтобы тот внëс изменения. Чондэ кивает и смотрит на каракули Бэкхёна. Очень долго смотрит. — Ответь мне на вопрос, — он ждёт, пока Бэкхён кивнëт, не отрываясь от печатания. — Если бы у тебя был выбор: остаться свободным или вернуться к Чанёлю — что бы ты выбрал? Бэкхён поворачивается и удивлëнно смотрит на него. Чондэ всё ещё мнёт листок в руках и выглядит уж больно виноватым, что Бэкхёну становится сложно говорить из-за образовавшегося в горле комка. Он понимает, что имеет в виду Чондэ. Бэкхён вынужден отдать всё, чтобы снова получить право быть собой, хотя до сих пор тянет обратно к Чанёлю. — Возле Чанёля тебя держали лишь сильные чувства, — продолжает Чондэ, опустив голову. — Твоё место не рядом с ним. Это все знали. Но стоит ли Чанёль сейчас того, чтобы снова отказаться от свободы? Бэкхён медленно выдыхает через нос и не спешит отвечать. Они всё это время делают вид, что ничего не происходит, хотя до ухода Бэкхёна остаются считанные дни. И вот Чондэ решает нарушить молчание. — Мне страшно, — начинает тихо Бэкхён. — Я не уверен, что делаю правильный выбор. И не уверен, что вообще есть из чего выбирать. Но все обстоятельства указывают на то, что по-другому не могло быть, — он молчит какое-то время, и Чондэ его не торопит, но потом Бэкхён шумно выдыхает и улыбается. — Я ни о чём не жалею. В каждый момент жизни приходится принимать решение, но ни об одном таком моменте я не жалею. Случилась трагедия. Да, это всё так, но было и много хорошего. Завтра будет новый шанс всё исправить. Пусть я и не стопроцентно готов к новой жизни, но я хочу попробовать. Чондэ улыбается, но заметно, что он всё равно грустит. У него на душе есть много всего, что тяготит. — Я чувствую себя таким виноватым, — признаётся он, в очередной раз удивляя Бэкхёна. — Если бы я не уговаривал тебя обратить внимание на Чанёля… Если бы сумел вас наоборот рассорить, как это делали все остальные… Всего этого бы не случилось. — Не говори ерунды, — успокаивает его Бэкхён. — Ты был бы одним из тех, кого бы мы не стали слушать. — Ты всего лишился, — продолжает самобичевание Чондэ. — Квартиры… — Это я сам дурак. Играл в жертву, вместо того, чтобы взять ситуацию под контроль. И вообще, не напоминай об этом! — С работы бы не ушёл… — Работа мне перестала нравиться. — Всё равно прости. — Не буду, — улыбается Бэкхён и откидывается на спинку кресла. — Не за что. Когда приходит Сехун, Бэкхён собирает свои личные вещи в коробки, давая наставления Чондэ. Сехун вначале не обращает на них внимания, но потом понимает, что что-то происходит, а его не хотят ставить в известность. Опять. — Мы куда-то переезжаем? — спрашивает он, обращаясь к Чондэ, так как с Бэкхёном они даже не на «вы». — Я сваливаю! — звонко сообщает Бэкхён. — Как ты и мечтал! Теперь можешь расслабиться и чувствовать себя, как дома. — Смешная шутка. Ха-ха, — бурчит Сехун и идёт к своему столу. — Не, ну серьёзно! С нового года меня здесь уже не будет, так что ты теперь за главного. Раз уж победил вожака, то принимай лидерство над стаей! — Чондэ на это заявление недовольно качает головой, но Бэкхён ему подмигивает. — Надо быть осторожнее с желаниями: они могут исполниться. Но ты не переживай, в твоей жизни ещё будет много конфликтов и неудач, так что нынешние неприятности покажутся лишь крохами. Сехун смотрит на него, поджав губы, и уже хочет ответить что-то колкое, но Бэкхён его перебивает. — Потом посмеёшься, — Бэкхён сгружает коробки у входа и клеит на них стикеры. — Чондэ-я, вот эти две потом заберёшь, а остальное я сдам в отдел кадров. Как можно не заметить за всё это время настолько большие изменения, Чондэ остаётся только удивляться. Сехун действительно слеп, и проблема его в том, что времени у него уже нет, теперь хоть из кожи вон лезь, а такие важные вещи в себе, как, например, наблюдательность, уже не разовьëшь. — Ну, тогда скатертью дорожка, — улыбается Сехун своей собственной шутке. Чондэ складывает руки на груди и гневно выдыхает. Он его точно прибьёт, а Бэкхён сядет с ним, как соучастник: не одному же коротать срок на нарах. Бэкхён обещает к вечеру заскочить ещё за документами и улепётывает к себе в офис, но через пару мгновений возвращается, чтобы окликнуть Сехуна. — А мы с Чанёлем целовались на Хэллоуин! — Сехун смотрит на него, хмурясь, и явно не собирается верить. — Он в очередной раз просил о ребёнке, хотя об этом тебе необязательно знать. И успевает скрыться, прежде чем в руке Сехуна от слишком сильного нажима треснет ручка. Чондэ дёргается от звука, но потом хохочет, зная, что у Бэкхёна нет причин врать. — С Бэкхёном всегда так, — говорит он, с удовольствием наблюдая за перекошенной физиономией. — Даже, если ты одержал победу, всё равно ощущение, будто проиграл, — а потом снова принимает серьёзный вид. — Будешь выпендриваться — отправлю тебя к Кёнсу. Он не настолько лояльный, как я. Всё рождество Бэкхён упаковывает вещи. Что-то он сразу отправляет в Пусан, а остальное пока остаëтся у Чондэ. А что-то просто выкидывает — незачем в новую жизнь. Чондэ заезжает пару раз, чтобы забрать коробки, при этом ругаясь, как бывалый таксист. Всё остальное время Бэкхён просиживает на сайтах онлайн-магазинов в поисках мебели для новой квартиры. Заказав угловой диван, он уже представляет, как будет сидеть на нём и любоваться морским пейзажем. Бэкхён даже не в курсе, что он такой романтик. Кровать, обеденный стол и несколько низких комодов — всё это отправляется в корзину и заказывается на нужную дату. Чондэ обещает помочь с покраской стен и мелким ремонтом. Когда он сам переезжает, Бэкхён тоже проводит несколько дней у него, чтобы помочь обустроиться, хотя Чанёль предлагает нанять бригаду, — так что отвертеться не получится. — I've gotta take a little time, a little time to think things over. I better read between the lines in case I need it when I'm older.* Бэкхён подпевает Лу Грэмму, пока выбирает кухню, но его отвлекает звонок в дверь. Он идёт посмотреть, кого приносит так поздно, и зависает, не зная, стоит ли открывать. Если Чанёль опять хочет ругаться, то лучше оставить его за дверью. Хорошо хоть Бэкхён не забывает код сменить. Рождество, чëрт побери! Что он опять здесь делает? Но Чанёль не уходит, а терпеливо ждёт. Это становится странным. Видимо, разговор с Бэкхёном нельзя отложить. Бэкхён оглядывается и надевает тапочки, решая не пускать непрошенного гостя внутрь. Он открывает, вынуждая Чанёля вздрогнуть от неожиданности, и выходит в коридор, захлопывая за собой дверь. — Сехун сказал, что ты ушёл с работы! — сразу выдаёт Чанёль, выглядя при этом слишком взволнованно. — А больше он ничего не сказал? — хмурит брови Бэкхён, когда Чанёль отрицательно мотает головой. — Ну, ладно. И так сойдёт. Они, видимо, сами не могут разобраться, что у них за отношения. Или конфетно-букетный период подходит к концу. Ну, или Чанёль успевает сбежать раньше, чем Сехун рот открывает, — такое тоже может быть. — Зачем? — удивляет его ещё больше Чанёль. — Что значит зачем? Выбора не было! Чанёль поникает, явно чувствуя себя виноватым. Но Бэкхёну всё равно. Он и должен чувствовать вину, в конце концов, он сам творит, что хочет, вынуждая Бэкхёна делать то, что он сейчас делает. — Я не хотел, чтобы всё так далеко зашло! Ты так любил эту работу! Так радовался, что можешь больше времени проводить с Чондэ! — Чанёль топчется на месте и не знает, куда себя деть, начиная отковыривать краску от стены. — Да, теперь уже не так радостно. Чужой вздох не поднимает настроения. Бэкхён не собирается играть в психотерапию. Ему самому бы найти кого-нибудь для оказания психологической помощи. — Я… Прости, — мямлит Чанёль, и Бэкхён понимает, что снова ему придётся играть роль жилетки. — Когда я рассказал родителям о Сехуне, я понял, что они ни перед чем не остановятся и превратят твою жизнь в ад, если ты не уступишь. Они и семью Сехуна подключили. Я знал, что ничем не смогу тебе помочь, если сам не отпущу тебя. Но я не знал, что это будет настолько тяжело! Меня до сих пор к тебе тянет так, что становится больно… — Это так мило, — закусывает нижнюю губу Бэкхён, — что они узнали об этом раньше меня. Вот и доверяй потом людям! Чанёль шмыгает носом и смотрит грустными глазами на Бэкхёна, а тот мотает головой и разворачивается, чтобы уйти. Некоторые вещи ему незачем знать. Это же надо так испортить вечер! — Прости, — пытается ещё раз Чанёль. — Есть за что, — говорит Бэкхён, не оборачиваясь, и захлопывает за собой дверь. Они встречаются за день до сочельника в клубе, в котором отмечают и «присоединение» к ним Бэкхёна. Да, они именно так это называют. Никого из ребят он толком не знает на тот момент, а теперь намного охотнее проведёт с ними всю жизнь, чем с кем бы то ни было ещё на этом свете. «There is an answer to the darkest times. It's clear, we don't understand it, but the last thing on my mind is to leave you. I believe that we're in this together. Don't scream, there are so many roads left».** — Мы к тебе приедем в гости! — вопит Лукас, повиснув у Бэкхёна на шее и выдыхая алкогольные пары прямо в ухо. — Ты должен нам показать город! — Мне бы его кто показал, — также вопит Бэкхён, пытаясь перекричать музыку. — Ты от нас так легко не избавишься! — Кто-нибудь заберите его, — Бэкхён ищет поддержки и Тэн, смеясь, снимает с него пьяного коллегу. Они напиваются, но не так, чтобы падать, не вставая, просто необычная лёгкость помогает расслабиться и на время забыть о проблемах. Чондэ стреляет глупыми шутками, иногда комментируя посетителей, не отличающихся особой моралью, и смотрит всё время на Бэкхёна, а тот ему скромно улыбается. Кёнсу молчит, иногда посмеиваясь над их глупым поведением и вставляя едкие комментарии. — Я вот как завтра разревусь, и ты будешь в этом виноват! — не успокаивается Лукас, смотря на Бэкхёна влажными глазами. — Честно-честно! Я тебе каждый вечер буду звонить и рассказывать, какой я несчастный. — С удовольствием с тобой поболтаю, — пытается успокоить его Бэкхён. — Пойдёмьте лучше потанцуем, — Тэмин встаёт и выходит из-за столика. — Я не могу уже это слушать. Бэкхён с удовольствием сбегает и идёт за Тэмином в самую толпу. Через некоторое время к ним присоединяются остальные. «If he don't love you no more, she don't love you no more, they don't love you, then you love yourself and turn around».*** Лукас начинает кривляться, пытаясь рассмешить остальных, и Тэн к нему присоединяется. Тэмин обнимает за плечи Кёнсу, заставляя его сделать волну, и смеётся, когда тот объясняет, почему не хочет этого делать. «You don't need them no more. You got me keeping score. You're ahead by a billion, ooh-ooh. Get yourself on the floor. Ain't that what friends are for? Where we're going there ain't no ceiling».*** Играет песня и Бэкхён пытается подпевать, когда чувствует, как кто-то мокрой щекой прижимается к нему. Чондэ держит крепко и не хочет отпускать, а Бэкхён обнимает его одной рукой, а второй вытирает ему слёзы. Сзади к нему липнет Лукас, а потом к ним присоединяются и остальные. Они так и стоят посреди танцпола огромной кучей, мешая всем отдыхающим. Бэкхён думает, что в каком-то смысле он — везунчик. Не у всех есть такие друзья, что готовы прийти на помощь, когда тебе плохо, и которым важно быть рядом. У Бэкхёна нет родителей, нет семьи, нет детей. Пара дальних родственников живут в Пучхоне, но он встречается с ними в последний раз так давно, что уже не вспомнит даже имëн, а лиц и подавно. Всё, что у него есть, эта пара придурковатых парней, но именно они самые близкие люди, ради которых он готов пройти и сквозь огонь, и воду, и даже медные трубы. — Чондэ-я, видишь того парня третьего с края? — Чанёль тыкает его под рëбра, указывая на какую-то омегу, что стоит возле кучки ребят и рассказывает какой-то анекдот, судя по смеющимся рожам. — Можешь с ним познакомиться? — Зачем мне это нужно? Чондэ мотает головой и уже забывает, что от него нужно Чанёлю, направляясь на стартовую решëтку. Какой чёрт дёргает директора организовать спортивный кросс в такую жару, остаётся только догадываться. Но Чанёль не отстаёт. — Он такой классный! — Фу! — морщится Чондэ и отпихивает от себя перевозбуждённого парня. — Сам иди знакомься теперь! Аж тошно от тебя. — Ну пожалуйста! — Чанёль останавливается, строя из себя побитого щенка. — Тебя все любят! Ты умеешь находить общий язык с другими, а меня он высмеет и пошлёт к дедушке на куличики. — Ну да, — Чондэ поворачивается к нему, складывая руки на груди, а сам незаметно поглядывает в сторону предмета такого бурного внимания. — Я хоть поржу. — Я тебе обещаю! — заверяет его Чанёль. — Ты не пожалеешь! Он реально нечто! Потом сам благодарить придëшь. Если нет, то отдам тебе свои семейные часы.

Конец