Бури
Настал обещанный день, когда она должна была показаться свету. Гермиона надеялась встретить там Драко Малфоя, которого две ночи назад вытащила со дна озера, до сих пор не веря в это. Все казалось чем-то невозможным, словно она спит сказочным сном и принимает всё происходящее в нем за реальность. Хотелось бы ей, чтобы кто-нибудь посильнее ущипнул, заставляя проснуться. Может и к лучшему, но Локк не слышал того, о чем говорилось тогда на берегу. Точнее, слышал, но слов разобрать не мог. Грейнджер поняла это лишь по тому, как после он ее выпытывал. Она никогда не была хорошей лгуньей или актрисой, отчего он сразу понял, что те вещи, которые были произнесены вслух, как и волшебное свечение, глубоко поразили его пленницу. Но Гермиона оставалась непоколебимой всю последующую дорогу обратно в замок, как и оставшиеся ночи, в которые в знак наказания за неповиновение он оставил ее без какого-либо света. Следуя сейчас за служанкой и щурясь с непривычки, она ни о чем не жалела, знала, что произошедшее должно остаться только с ней. Все, что следовало сделать дальше, это очутиться с новоизмененным Малфоем наедине, и расспросить обо всем. Как он здесь оказался, что стало причиной, и почему он походит на тех, чьи портреты Гермиона видела в книгах об истории Фейриленда. Его принадлежность к Народцу. Она помнила, что им свойственно обменивать своих детей на человеческих, но не понимала, как мог обычный ребенок, не наделенный фейрийскими генами и магией, настолько быть похожим на них. Эмоции уже отпустили ее, оставляя после себя лишь дотлевший уголек из чистой логики и размышлений. Гермиона успела составить мысленный план со всеми пунктами и подпунктами. В первую очередь — не выделяться. Во-вторых, предлог, который поможет очутиться подальше от Локка. От мыслей ее отвлекла служанка, что со скрежетом раскрыла двери зала. — Здесь ваши наряды к торжеству, господин Локк наказал вам выбрать и примерить понравившийся, а после я начну вашу подготовку. Гермиона лишь кивнула, принимаясь рассматривать два платья, разложенные на больших подушках, что в солнечную погоду всегда лежали в саду для пикников. Рядом с ними стояли вычурные туфли и босоножки, по три пары на платье. С левой стороны расположились два громоздких сундука с драгоценностями на любой лад: свисающими на пол ожерельями, полуоткрытыми коробами с кольцами и серьгами и шелковыми платками с накидками. С такого вида богатства Гермиона еще не встречалась, только в сказках читала описания предбальных подготовок принцесс. Сейчас же, совсем на мгновение, почувствовала себя на их месте. Напомнив себе, что не время для радости и ликования, она взяла в руки платье, что казалось, должно быть скромнее, рассматривая. Ее пальцев коснулась невесомая ткань, словно прохладный утренний туман. Юбки его спускались нежными ярусами до самого пола, перекрывая друг друга и создавая облик грозовой рыхлой тучки. Если бы не обилие слоев, оно бы полностью просвечивало. Корсет был украшен серебряными нитями, переплетаясь в замысловатые узоры, плавно перетекающие к спине в рисунок мотылька. На длинных рукавах оказалось так мало этой невесомой ткани, что Гермиона и не сразу обнаружила их наличие. Если развести руки в этом платье, и посмотреть со спины, то рукава создадут впечатление крылышек того самого мотылька. Для изготовления подобного шедевра наверняка потребовалось недюжинное количество волшебства в придачу с мастерством. По коже разлился трепет, когда Гермиона рассмотрела и второе платье. Со всеми оттенками вишни. Его ткань чем-то походила на парчу, а вес казался почти неподъемным. Высокий корсет демонстрировал глубокое декольте, переходя к поясу мелким узором вишен. От узкой талии спускались тяжелые резные юбки, словно действительно были сотканы из тысячи и тысячи вишневых кожиц. Присмотревшись, она поняла, что рукавами и накидкой служили тонкие зеленые нити, похожие на косички из сочных травинок, полностью покрывающих руки и шею, захватывая узорчатым обручем. Их надобности Грейнджер не поняла, ведь нити выглядели точь-в-точь, как паутинки, не закрывающие собой абсолютно ничего. Служанка, заметив замешательство смертной, коротко промычала и уточнила, что юбки действительно сшиты из вишенок. На это Гермиона только ахнула, отбросив платье обратно к подушкам, не представляя, чем после придется ей расплачиваться за такую небывалую красоту. Голова начала тихонько звенеть, предсказывая будущие мучения и испытания, которым подвергнет тронутая фантазия Локка. — Надень вишневое. В нем ты будешь сиять, как и положено, — в дверях возник названный братец. — И поторапливайся, пировня скоро начнется. Его нахмуренный вид удивил Гермиону не меньше, чем сами наряды — слишком редко она видела Локка серьезным. Не успев задать напрашивающийся вопрос, поняла, что снова оказалась лишь в обществе служанки. Тяжелые раздумья пустились по канатам мыслей. Вид у Локка был вовсе не праздничный, почти также как и всегда. В ту же ночь после случившегося он был разъяренным гриффоном, сметающим на своем пути каждую мошку, но вчера же он вдруг замолчал, даже крики с верних этажей стихли, возлагая гробовую тишину. Конечно, она брала в счет то, что его попросту могло не быть в замке, но это всё равно показалось Гермионе слишком странным. Теперь же он снова спокоен и сердит, без обидных фраз и яда в голосе. Сейчас всё казалось неслучайным. И она чувствовала нутром, ее место в этой загадке далеко не последнее.•••
Она покорно сидела, вглядываясь в зеркало, внутри которого ловкие пальцы служанки пытались приструнить последние непослушные завитки грейнджеровской прически. Но была смирна она не потому, что боялась получить выговор от братца, а лишь потому, что чересчур сильно волновалась перед празднеством. До выхода последние мгновения, и совсем скоро она столкнется лицом к лицу с Драко Малфоем, которого весь Хогвартс считал мертвым. Сможет расспросить его обо всем. Того, кто стал ее первым самым настоящим врагом, обрушившим новое клеймо на девичью голову. Тот, кто действительно разжег ненависть среди юных ребят, способных презирать друг друга. Если честно, Гермиона побаивалась Малфоя куда больше, чем Локка. Этот парень знал ее. Знал Гермиону Джин Грейнджер. Ее прошлое, некоторые мечты и частичку истории, куда большую, чем Локк мог себе представить, а значит и путей давления у Малфоя окажется с лихвой. По жилам пустился холодок и Гермиона вдруг поняла, что совсем не желает оказаться в гуще фейрийского народа, не хочет предстать перед их лицами, тем более перед одним хорошо знакомым. Она вцепилась ногтями в бедра по обеим сторонам, комкая невесомую ткань. В отражении перед ней служанка совершала завершающие штрихи в макияже, все больше приближая к рискованному поступку. Со стороны дверей послышался грохот, отчего Грейнджер подпрыгнула на месте. На порог вывалился зардевшийся Локк, то ли от выпивки, то ли от чрезмерных поцелуев девушки, висевшей на его плече. — Как и обещал, моя дорогая Никасия, ты первая познакомишься с нашей новой игрушкой. Маленькая смертная Гермиона, можешь не любить, но будь добра, жалуй. Его самодовольный тон и снисходительная улыбка, которой одарила Гермиону эта синекожая особа, вовсе выбил весь воздух из легких. До сегодняшнего дня все, кого она видела воочию из Народца — Локк и его служанка. Год в полном неведении. Ей и так не хватало особой храбрости и мужества, но теперь, осознав с каким количеством личностей она скоро столкнется, стало не по-себе. — И в самом деле, страшилище воплоти, — хихикнула Никасия, встав у Гермионы за спиной. — Не знала, что смертные могут быть настолько мерзкими. — Да? Однако, он считает иначе. — Она выразительно подняла брови, указав пальцем на Локка. Никасия же вся надулась, готовясь пустить едкий ответ, тогда как Локк громко рассмеялся после секундной паузы. Подойдя к синекожей, он лишь обнял ее за талию, уводя к двойным дверям: — Когда я говорил, что ты должна сиять, имелось ввиду совершенно более грандиозное, нежели твоя внешность. Мы ждем тебя в повозке. Они медленно отдалялись, давая Гермионе больше кислорода и времени, чтобы собраться с духом. Одна эта фраза, пущенная на защиту своего достоинства стоила ей огромных сил. Теперь же колени слегка потряхивало, не представляя, что может произойти, когда ее окружат с сотни подобных Никасии.•••
От предвкушения ее пальцы немного дрожат, а в животе что-то съеживается, бультыхаясь круговоротом каждый раз, когда колеса повозки наезжают на очередной камень. Гермиона подбадривает себя возможностью узнать новую информацию, будущим планом о побеге, ведь теперь она сможет воочию запомнить и дорогу, и прилегающую местность. Но всё становится куда тяжелее, пока по обеим сторонам не меняется ровным счетом ничего. Никасия перед ней строит напыщенные и горделивые гримасы, вытесняя их на фамильярные и ласковые всякий раз, когда поворачивается к Локку, шепчась о чем-то чересчур радостном. Все это начало нервировать Гермиону куда больше, чем того хотелось бы. От своих мыслей отвлек извозчик, громко тормозящий коней. Грейнджер в недоумении, ведь проехали они совсем ничего, насколько она могла судить. Может только тот Кривой лес у замка Локка полностью пересекли, оказавшись по другую его сторону. Где-то здесь должен был находиться Дворец Эльфхейма. Впереди показались два огромных дерева, меж которых каменная плита из руин и мрака. Еще пара мгновений, и повозка вот-вот врежется. Нервные букашки пустились стрелой по волоскам Гермионы, заставляя их встать дыбом, именно в тот момент, когда братец неожиданно вцепился в запястья Грейнджер, притягивая к себе слишком близко. — Я знаю, ты думаешь о побеге. Думаешь, что сможешь смешаться с толпой и никто не заметит, пока ты будешь искать выход. — Твердил он, еле размыкая губы, слегка касаясь ими щеки Гермионы. — Освежи в памяти всё то, что узнала о Народце из книг, и запомни, что здесь я буду твоим спасителем и ниточкой, связывающей с жизнью. Услышав музыку, ты будешь плясать пока обувь не сотрется в пыль. Испробовав фрукт, ты потеряешься в собственных фантазиях, пока не сойдешь с ума. Любой желающий может зачаровать тебя, и станет счастьем, если пожелает твое повешение на лианах тронного зала. Это будет самое малое из того, что фейри могут с тобой сделать. И только я буду в силах прекратить твои мучения. Гермиона попыталась вырваться, не выдерживая такого напора из яда и желчи, но Локк еще грубее перехватил ее за локти, сталкиваясь с ней нос к носу. — Ты будешь для них слишком заметна, сама поймешь из-за чего. И никто из фейри не станет рад твоему присутствию. Будь тихой и держись рука об руку. С этими словами он наконец отступил, снова облокачиваясь на спинки сиденья. — Можешь не беспокоиться, — сквозь зубы произнесла она, поправляя платье и испепеляя его своим разгневанным взглядом. Никасия сделала вид, будто ничего необычного не произошло, рассматривая свои ногти со вздернутым носом. — К тебе следует отправить наложниц? — ровно, и даже скучающе бросила она Локку, а после его недоуменного хмыканья, резко стрельнула бровями. — Не хочу наблюдать за утехами, делай это не при мне, и с куда более достойными кандидатками. — Откуда же в твоих владениях наложницы, принцесса? Или королева Орлаг обзавелась парочкой ради мечт любимой дочери? — Ради тебя, я всегда могу попросить Драко, он отдаст тебе одну из любимиц. Услышав имя Малфоя, Гермиона тут же задеревенела, живо наблюдая за разговором. «Ты выдаешь себя, будь спокойнее». Но на этом и закончились обсуждения, ведь в уши ворвался гомон из чужих речей и топота десятка лошадей, которых конюхи не успевали отвести от входа из колонн корней. Гермиона тихо ахнула. На утоптанной земле десятки и десятки фейри собрались гроздьями, не спеша пройти в просторный зал, по-видимому, тронный. Весь потолок над ее головой был увешан толстыми корнями деревьев и лиан, на которых подвешенные лампы колыхались из стороны в сторону. Факелы на каменных стенах скакали тревожными огоньками, делая обстановку еще более таинственной и пугающей. Локк подал ладонь сначала Никасии, помогая спуститься, затем и Гермионе, крепко перехватывая за талию. Никасию такая участь обошла стороной, она гордо шествовала впереди, изредка здороваясь с фейри в знатных одеждах. Пройдя в тронный зал и столкнувшись с еще большим количеством неизвестных существ. Она единственная не обладала мифическими чертами, отчего и бросалась привлекала к себе нежеланное внимание. Грейнджер начало потихоньку трясти. За длинным столом восседали кто-то, походившие на слияние докси и лепрекона. Дальше, у длинных окон топтались редкие, но слишком заметные полутролли-полуогры. В воздухе тут и там кружили зачарованные сверчки, врезаясь в фей с маленькими крылышками. Они казались наиболее безобидными, высотой не больше двух футов. Самыми же устрашающими оказались не длинноносые пикси с черными глазами без зрачков; и не рогатые рыцари в доспехах с выпирающими за губы клыками; и вовсе не подобия скртыней, столпившихся в углах громадного зала. В их глазах читалась некоторая животная дикость и туповатость. Хитрый, подмечающий, у кого-то ехидный и озорной, человеческий взор был именно у тех, кто наводил тихий ужас, заставляя кровь в жилах Гермионы застыть на время. Они выглядели точно также как люди — первородные леди и дамы, джентельмены и сиры. Выдавали их лишь острые уши, выпирающие за пряди зачесанных причесок, да неземная красота, невозможно завораживающая. Было что-то в их чертах, из-за чего смертную незнакомку посетило очарование, мгновенно испугавшее своей неожиданностью. Будто эти существа покоряли своими чарами, стоило лишь Гермионе бросить взгляд в их сторону. На троне, к которому успели подобраться Локк с Гермионой, восседал король Элдред, о котором Грейнджер успела узнать из вековых фолиантов, вдобавок и обо всей его родословной. Она смекнула, что ведут ее к трону лишь для того, чтобы поприветствовать короля, как и полагается. Элдред выглядел гордо и властно: морщинистая серая кожа, такие же серые одежды, богато украшенные; длинные золотисто-серые волосы, на которых покоилась тяжелая золотая корона в виде дубовых листьев; тонкие губы, сомкнутые в линию, будто в нетерпении. Как и ожидалось, Локк потянул ее за собой, широко кланяясь в унисон, почти у самых ног короля. Он коснулся макушки узловатыми длинными пальцами, унизанными перстнями. Поднявшись также медленно, Локк отодвинул Гермиону на шаг назад. — Величаю короля нашего, — он задержал руку в широком жесте, — разреши явить ко Двору мою сестру, недавно найденную, пропавшую когда-то без вести, что все мы считали мертвой. Разреши явить ценное обещание, отданное мной и выполненное сейчас. Разреши явить мое обещание, и оставить ее на равне с поместной знатью. Неподалеку от трона стояли два молодых парня, портреты которых видела в книге о родословной Гринбриаров. Тот, что с копытами и оленьими ногами, попивающий вино из серебряного кубка — Даин, лишь пустил отсутствующий взгляд, не отрываясь от выпивки ни на мгновение. Темноволосый же, одетый в шинель с воротником из грубого меха — Балекин, одарил бокалом, вознесенным в приветственном жесте. Улыбка скользнула по его грозному лицу, однако глаз она не тронула, оставляя в презрительном выражении. В стороне от братьев, утончённая и элегантная принцесса Эловин даже не обратила внимания, продолжая наблюдать за группкой резвящихся лисьеподобных ребятишек. Надоедливый жучок забрался в мысли Грейнджер, будто сигнализируя о потерянной детали пазла. — Пусть представиться. — Гермиона, — она знала, что у народа фейри нет фамилий, лишь показатель благородного происхождения, потому и свою не назвала, невесомо поклонившись. — Да будет так, живи на землях Фейриленда на равне со знатью, покуда ты сама наследница знатного рода Кримсен. Ступай же, и развлекайся. Гермиона терялась в догадках и выводах, пока отходила к столу с яствами и напитками, куда ее отправил Локк, переговаривающийся с неизвестной девушкой неподалеку. Только что Грейнджер узнала о своей принадлежности к роду, о котором никогда не слышала даже из уст родной мамы, так часто вспоминающей семейные легенды о фейри. Сейчас до ее угнетенного сознания начало потихоньку доходить, что Джин могла быть причастна к фейри, возможно, даже побывавшей в Фейриленде. Но верить в это не хотелось, да и казалось невозможным. Благодаря тем легендам, повеянным еще в детстве, Гермиона теперь знала и о жестокости фейри, и о могуществе. Припоминая все до мельчайших деталей, надежда на спасение начинала потихоньку затухать. Сказки стали явью, а побег фантастической небылицей. За все то время, что она провела взаперти стен замка, Локк не давал ответов на действительно важные вопросы. До недавнего момента даже не открывал завесу тайн о народе, что сейчас окружает. Становилось не по себе от всех удручающих мыслей. Помня о главных заповедях — теперь реальных и осязаемых — ничего не пей, не ешь, не танцуй и ни с кем не заговаривай, Грейнджер нашла закуток под лестницей, и упала на пол, скрестив ладони на коленях. Она рассматривала Народец из своего убежища, ища взглядом единственного, кто мог хоть что-то рассказать, но постоянно натыкалась на Локка, добросовестно выполняющим данные ей обещания. Она считала окна, высчитывала их приблизительную высоту. Проводила мысленные коридоры, ведущие от лестниц, под одной из которых сидела. Представляла невидимый чертеж тронного зала с потенциальными точками побега. Прикидывала какой бы предмет могла спрятать в корсет, что могла бы пронести с собой незамеченным. Скрупулезно изучала каждого, кто замечал ее в уединенном месте, обдумывая способы защиты. Обдумывая загадочные слова, которыми Локк приветствовал короля, она всё никак не могла понять их смысла. Что за обещание, и при чем здесь она? Истина в этих фразах скрывалась так глубоко, что Гермиона даже приблизительно не улавливала сути. И единственной надеждой, кто хоть что-то мог объяснить, до сих пор оставался Драко Малфой, так и не появившийся в тронном зале перед ее внимательным взглядом. По возвращении она рассчитывала потребовать с Локка чернила и пергаменты, больше книг об истории и Народце, зная наперед причину для такой просьбы — обучение. Каждый знатный отпрыск должен был обладать определенными умениями, знаниями и манерами, преуспеть в которых они могли лишь с помощью преподавателей. Теперь же Грейнджер одна из них, а значит и требовалось выдать ей все необходимое для обучения. На самом же деле Гермиона планировала подтягивать совсем иные знания. Точно подозревала, что и здесь есть те, кто в некоторой степени противиться обычаям, следовательно, кто-нибудь да держит связь с ее миром. Она была обязана дать понять, что жива, что непременно выберется, пусть ей даже и придется пройти через все пункты и подпункты собственного плана.•••
Отдирая тонкую кожицу от кончиков пальцев, Гермиона старалась расслабиться, представить, что сидит в кабинете по ЗОТИ или чарам, но оглядываясь вокруг себя, все больше понимала насколько абсурдны эти мысли. Окружали ее вовсе не безмятежные пуффендуйцы, не равнодушные когтевранцы, даже не назойливые слизеринцы, не было и гриффиндорцев, что всегда заступились бы за честь Грейнджер. Она была здесь совершенна одна, покинутая. Десятки лиц, голосов и смеха, но ни одного знакомого. Совершенно одна. Она всё-таки не смогла добиться ответов от Локка, как бы не кричала и не бранилась, лишь загадки, да уловки. Еще "лучшим" открытием стало то, что занятия должны были начаться через три ночи, прошедшие слишком быстро. Он, ее братец, решил оставить Гермиону, бросить в самую гущу событий. Нет, она не искала в нем защиты и покровительства, Локк был последним на всём белом свете, у кого она стала бы просить помощи. Она лишь помнила его заверения перед пиршеством, о том, что лишь он способен снять чужие чары, о том, что лишь он станет нитью, связывающей ее с жизнью. И почему то, Гермиона в это уверовала. Знала, что можно ожидать от Локка, но не догадывалась, что можно ожидать от других фейри. Их детей, смышленых на жестокость. Подростки волшебников и ведьм дали понять, что не все из них обладают добродушным сердцем. Косые взгляды, пускаемые в ее сторону, не переставали ломать ее уверенность, которой и так хватало лишь на мнимую выдержку. Гермиона была уверенна, сотвори кто-нибудь из них необдуманное действие в ее сторону, пусть даже мелкую пакость, то она тут же рассыпется в стыдливый пепел. Но, время сборов студентов шло к концу, и спустя еще пару мгновений, на опушке под деревом появился преподаватель с длинной бородой, приближающийся медленным шаркающим шагом к кафедре. — Все в сборе? — неуверенно бросил он, раскладывая пергаменты, видно, заметив каких-то отсутствующих. — Кхм.. Что ж, новый учебный год требует от вас новых знаний. Астрология. В первом триместре изучим предсказания по движению небесных тел. А сейчас начнем со звездного неба. Гермиона скрупулезно записывала каждый термин в свои конспекты, внимательно слушала наставления и даже пыталась ответить на задаваемые вопросы, но преподаватель постоянно делал вид, будто руки́ она никогда не поднимала, словно даже не замечал. Это задевало шаткое эго, погружая в те дни, когда она чувствовала себя чужой среди студентов Хогвартса. — Итак, карты, ранее выданные вам, и прочитанный мной сегодня материл, смогут помочь в выполнении следующей работы: найдите созвездие Цефея, обозначив каждую из звезд. Приступайте же. Помня свои занятия по астрологии, которые числились на шестом курсе первыми среди любимейших, Гермиона тут же подняла ладонь, желая показать преимущество перед фейри. Думала, что так все узнают о ее способностях, и не станут относиться пренебрежительно. Ожидания не стали затягиваться, так как удивленный наставник, выразительно поднявший брови, обратил внимание. — Хм-м, ты быстро справилась, мисс.. — Гермиона, сэр. — Да, Гермиона. Задание уже полностью выполнено? — неверяще делил он по слогам, тем самым закидывая уголёк злобы в Грейнджер. — Всё верно, сэр. Созвездие Цефея лишено ярких звезд, лишь пульсирующие непостоянные цефеиды. Из этого следует — самая яркая звезда Альдерамин, затем дельта Сер и Альфир. Более тусклыми звездами этой группы являются гранатовая звезда Гершеля и затменная двойная звезда. Также, есть еще три звезды, дополняющие собой созвездие Цефея, но… Я не думаю, что здесь стоит упоминать о них. Гермиона закончила как-то чересчур неуверенно, снова начав заламывать фаланги пальцев. Все ученики устремили на нее свои изучающие взгляды. Кто-то исподлобья, кто-то поражено или даже с опаской. Некоторые с остервенением. И лишь одни глаза выглядели задумчиво и настойчиво, словно предупреждая. Серые радужки выдали своего хозяина, отчего по коже пустился табун мурашек. Грейнджер не ожидала увидеть его здесь. Когда прибыла к поляне, среди присутствующих не заметила его макушки, а значит он подобрался незаметно, и совсем недавно. До этого момента думала, что Малфой никак не относится ко Двору. Она уставилась на него, широко раскрыв веки, горло пропустило внутрь судорожный глоток из слюны, заставляя начать нервничать. Из омута эмоций ее выволок восхищенный голос Ноггла. — Поразительно, ответ стоит всех похвал. На предоставленных материалах четко была указана лишь одна звезда, остальное - лишь размытые понятия. Поэтому я и дал такое задание, желая проверить внимательность. Гермиона, я восхищен! — наставник не прекращал нахваливать ее, припоминая и то, что мало кто отвечал на его лекциях с подобным рвением. — Благодарю, сэр, — это всё, что нашлось ответить. По неизвестной причине, молодые фейри, вдруг засмеялись, фыркая в кулаки. Они бросали на нее насмешливые взгляды, мотая головой. Не глумился только Малфой. Сейчас Гермиона сильно жалела о том, что вызвалась отвечать первой, боясь встречной реакции от других фейри. Зазнаек никто не принимал, это она успела усвоить еще на первых курсах. Уж тем более, ей не хотелось становиться любимицей среди преподавателей. — Кх-кхм, что-ж, — наставник Ноггл переминался с ноги на ногу, нервно поглядывая в сторону Гермионы. Она не понимала языка его тела, все больше путаясь. — На сегодня с астрологией покончено. Преподаватель по этикету скоро прибудет, а теперь можете сделать перерыв. И, да, Локк, вы пропустили всё занятие. Впредь так сильно не задерживайтесь. Проследив, куда смотрит Ноггл, Гермиона обернулась, попытавшись взять себя в руки. Ее мучитель здесь, позади нее, притаился за вековым дубом. Следовало бы стать более осмотрительной. Но, вопреки внутренним терзаниям, ей все равно стало чуточку легче. Ведь, если кто-нибудь из учеников попробует убить ее, Локк сможет это предотвратить. «Если бы он хотел моей смерти, сам бы давно расправился» — успокаивала она себя, стараясь больше не поднимать глаз. Она складывала исписанные пергаменты в сумку, выданную Локком, вынимая оттуда чистые, затем и новое перо на замену тому, что успела сломать. Рядом с уложенной стопкой учебников упала чья-то мужская рука. Проследив зрачками, Гермиона ужаснулась, так как столкнулась с лицом Малфоя. — В этом мире не благодарят. — С расстановкой шептал он. — Не говорят спасибо. Выражения его лица Грейнджер не уловила, начиная отстраняться назад от дискомфорта и страха. — Попроси своего брата объяснить тебе о самых основных предостережениях, если еще сама не уяснила. Гермиона задохнулась его гневным тоном, опаской, которая так громко скакала в нотках его голоса. Она помнила, как сильно он ее ненавидел в Хогвартсе, и гадала, помнил ли об этом он, о ней. Не изменена ли у него память, как была у нее. В смятении наблюдала за Малфоем, что успел присоединится к компании фейрийских ребят, пока она приходила в себя. Рядом с ним стоял и Локк, во всю глазеющий на ее шок. Он улыбался и что-то рассказывал своим друзьям, постоянно вертя головой то на нее, то снова к компании. Малфой же нахмуренно вслушивался, иногда отвечая слабой улыбкой, словно вовсе не слушал. Вдруг он метнул встревоженным выражением лица, кривя губы. — Сегодня без меня. Стало неожиданно тошно находится здесь. Говорил он так, будто обращался к ней. Ведь смотрел он именно на Гермиону. Ее внутренне затрясло от этого понимания. Узел в животе плотно сомкнулся вокруг ребер, не давая возможности спокойно дышать. — Ты спугнула нашего Принца, Гермиона. — Кричал Локк в сторону своей осунувшейся пленницы. — Не успела попасть в Эльфхейм, как тут же навела шороху! Она тут же задеревенела от брошенной фразы. «Что? Принц…» Может это всего лишь шутка? Она не верила, что Малфой мог оказаться Принцем. Не могла принять данного факта. Вдруг, всё стало куда тяжелее, чем ей представлялось. — Станцуй же нам по такому случаю, — подсыпала Никасия, издеваясь. Дальше она уже не слушала. Ни наставников, ни пускаемых в ее сторону едких фраз. Думала лишь о том, как Малфой стал Принцем. Она выудила из сознания воспоминание о празднестве, четко восстановив все детали. У трона стояли лишь два брата и сестра. Даин, Балекин и Эловин, никакого Малфоя. Вспомнив о разделе с действующими наследниками короля Элдреда, моментально осознала свою ошибку. Она упустила из виду самого младшего, чей портрет отсутствовал среди страниц. Значит именно им и был Драко Малфой, последний по роду наследования. Но, как тогда он, истинный слизеринец, мог оказаться фейрийским Принцем — это в голове не укладывалось. Теперь ответов она страшилась больше, чем желала их узнать. Еле досидев до окончания, Гермиона поспешила скрыться. Подозревая, что Локк не даст ей этого сделать, ускорила шаг, устремляясь в лес. Почти бежала. Она глотала накопившийся ком из нервов, срываясь на бег, когда услышала такие знакомые и противные слова, доносившиеся именно от Локка. Он быстро нагнал, останавливая за локти. Резко повернувшись к нему лицом, Грейнджер плюнула в него, собрав последние силы. Это, должно быть сбило Локка с навеянных мыслей. Он замер с широко открытыми глазами, а затем резко засмеялся, закидывая голову к небу. Дьявольски и пугающе. Как психически неуравновешенный. Садист. — Какая ты все-таки своенравная, — продолжил он, как только смех подутих. Он вытер лицо рукавом, оставляя крепкую хватку другой рукой. — Почему убежала? Разве, тебе что-то не понравилось? Твоя роль настолько тебе неприятна? — Что тебе нужно?! Как только нервный голос вырвался наружу, Гермиона осознала, что плачет, срывая связки. Горячих дорожек на щеках не чувствовала, потому как горела всем телом. От кончиков ногтей до самых пят. Она дергалась, ища свободы, но находила лишь твердое тело Локка, преграждающего путь ко всему, чего бы она бы действительно хотела. — Я не понимаю, зачем мне ходить на.. занятия! Зачем обучаться? В чем вообще смысл всего этого! Лучше бы и дальше держал меня взаперти.. — Тише, — перебил он Грейнджер. — Мы хоть и в лесу, но все еще вблизи опушки. Фейри слышат куда лучше, чем ты, а для красивой игры ты должна быть красивой актрисой. — Иначе, что? Снова лишишь света, кинув в темницу? — Локк тряхнул ее, заставляя голову начать кружиться. — Или может попытаешься задушить, потому что убить меня тебе не хватает духу? Что ты сделаешь?! Ее голос дрожал, срываясь с крика на шепот, затем опять на крик. В глазах плясало отчаяние, такое явное, что Гермионе от самой себя становилось тошно. — Ну же! Сделай хоть что-нибудь! Накажи, как постоянно обещаешь. Снова выполни свои клятвы и накажи. Я не хочу появляться там. Вырываясь и дергаясь, ей все же удалось дать кулаком в живот Локка, на что он скорчил лицо, хмуря брови, всего на секунду. А после, дал ответ. Пощечину, от которой в ушах зазвенело. Гермиона отшатнулась по инерции, свешивая голову на бок. В нос ударил запах металла. Она почувствовала, как Локк подхватил ее, перекидывая через плечо, словно тряпичную куклу. — Я не люблю насилие. Ты каждый раз меня вынуждаешь. Будь спокойной и когда-нибудь получишь свои ответы. Завтра ты останешься в замке, и мучать я тебя не стану. Но будь смирной, когда на следующую ночь придут гости. Ты нужна мне покорной. Она слушала его речь, но в слова не вникала. Не хотела вникать. Лишь горько плакала, колотя Локка по спине. Дала бы отпор, обязательно, но сил не осталось. — Спи же, пока я не разбужу, — тихо проговорил он ровным голосом, будто убаюкивая. — Тебе следует отдохнуть, букашечка. Только в последнее мгновение до воспаленного сознания дошло, что Локк использовал чары фейри. Гермиона хотела запротестовать и отбиться, да не успела, погружаясь в темноту. Последнее, о чем она успела подумать — Принц Драко Малфой.