***
Блять. О, блять. О, блятьблятьблять. Грудная клетка почти выплюнула его сердце, когда Джеймс смотрел, как тело осенним листом летит вниз. Он сказал не оборачиваться. Он же попросил не оборачиваться. Всё вокруг него остановилось, пока единственная мысль билась в голове. Регулус. Это был Регулус. Он снова вот-вот столкнётся с землей. И Сириус ему не простит. Джеймс сам себе никогда не простит. Тело одеревенело от холода и страха, когда он со всей силы направил метлу вниз, на всей скорости падая следом. Грудная клетка всё ещё горела, жаля тупой болью, но он игнорировал её, вцепившись руками в древко. Ему нужно успеть пролететь под Регулусом до его столкновения с землёй, чтобы поймать его или смягчить удар о землю. Ветер гудел в ушах. Ледяной воздух жалил кожу. Вода хлестала по лицу, мешая обзору. Джеймс надавил на рукоять, прибавив скорости. Метла завибрировала на пределе своих возможностей. Впереди маячило тело, до которого оставалось совсем немного. Давай же. Давай же. Давай же. Ещё чуть-чуть. Джеймс надавил сильнее, не помня, летел ли когда-либо в жизни так быстро. Голова кружилась от давления. Всё вокруг плыло. Рёбра горели. В висках стучало. Ну же. Джеймсу удалось подлететь ниже. Прошла всего секунда, когда тело Регулуса врезалось в его, и они оба издали протяжный болезненный стон. Джеймс вцепился в него одной рукой. — Я поймал тебя. Поймал тебя. Я поймал тебя, — шептал Джеймс на автомате. Себе или Регулусу. Он не знал наверняка. Раздался хруст. Метла треснула. Её рукоять сломалась напополам от внезапно навалившегося на неё дополнительного веса. Блять. Джеймс со всей силы вцепился в Регулуса, крепко прижимая его к себе, стараясь сгруппироваться, когда они вместе полетели вниз. Благо до земли оставалось около двух метров. Удар. Они на полной скорости кубарем покатились вниз по покрытой лужами пожухлой траве. Тело пронзила боль. Джеймс не выпускал из рук Регулуса, стараясь принять удар на себя и затормозить пятками, кажется, на ходу выворачивая лодыжку, издавая болезненный вскрик. Их тела совершили ещё несколько оборотов, прежде чем окончательно остановиться. Регулус придавил его своим весом. Обрывистое дыхание опаляло холодную щёку. Он дышал. Он. Дышал. Джеймс спас Регулуса, да? Он ведь спас его? У него получилось? Всё ещё пронизанное адреналином сердце бешено билось. Джеймс распахнул глаза, сталкиваясь сквозь мутные стекла очков с чужими. Серыми. Почти чёрными, как нависающие над ними свинцовые тучи. Он никогда не видел их так близко. Разве что только тогда. Ну что? Ударишь меня? Только сейчас Регулус не спрашивал его. Он сам нанёс удар. Воздух выбился из лёгких, когда Блэк со всей силы ударил его по грудной клетке в горящее до этого болью место, заставляя издать болезненный выдох. И ещё раз. И ещё раз. И ещё. — Ты идиот, Поттер. Я, блять, придушу тебя. Я клянусь, что придушу тебя, — шипел Регулус, оставляя удары, пока Джеймс, наконец, не опомнился, и не поймал его запястья, которые он сразу попытался вырвать из крепкой хватки. Регулус… Не очень рад своему спасению. Джеймс, конечно, не ждал, что тот рассыплется в благодарностях, но… Блэк попытался вырваться, натягивая руки на себя, заставляя Джеймса привстать по инерции. — Идиот. Такой идиот. Отпусти меня. Отпусти, — повторял Регулус сухими губами, извиваясь на Джеймсе змеёй. Дождь всё ещё лил, как из ведра, стекая по чёрным волосам, заставляя кудри липнуть ко лбу и вискам. Регулус дрожал. От холода, злости или адреналина. Регулус мазнул локтём по его грудной клетке, снова ударив в самое больное место, и Джеймс зашипел от боли. Мерлин. Да откуда у него столько энергии? У Джеймса едва остались силы на то, чтобы дышать. Поттер дёрнулся в сторону, переворачивая их, чувствуя резкую боль в лодыжке, и, сцепив зубы, вжал Регулуса во влажную землю, так и не выпустив его запястий из рук. — Да успокойся же, — прошипел он, вновь сталкиваясь взглядом с серыми глазами. В них бушевала ярость похлеще ярости вновь прорычавшего грома. На что он злился? Они тяжело дышали. Грудные клетки соприкасались при каждом резком выдохе. Но в эту секунду грудная клетка Джеймса почему-то не горела от боли. Регулус вновь постарался вырваться одним резким рывком, но Джеймсу удалось его удержать. Наконец, он сдался. Поттер почувствовал, как сопротивление медленно начало выветриваться из тела Блэка, оставляя лишь дрожь. Регулус дрожал, как осенний лист. Совсем как тогда. В коридоре. Когда-нибудь это воспоминание перестанет его преследовать. Почему-то Джеймсу казалось, что его заменит это. Новое. Сотканное из дождя, сбитого дыхания, адреналина, тупой боли, страха и облегчения. Регулус был в безопасности. Они были в безопасности. Не считая факта, что Регулус по какой-то причине хотел открутить ему голову. — Отпусти, — наконец едва слышно вновь попросил он. — Я больше не буду тебя бить. — Обещаешь? — спросил Поттер, вновь заглядывая в серые глаза, нависая над ним. Вглядываясь в графитный серый. В бушующую стихию. Почти видя в ней своё отражение. И больше её не боясь. Как он раньше не видел, что у тёмного есть оттенки? Их взгляды столкнулись, и Джеймсу показалось, что обжигающее его щёку дыхание Регулуса на секунду стало прерывистым. Пока тот не дёрнулся, снимая с Джеймса плёнку наваждения, прошипев: — Мне что, дать тебе Непреложный обет? Да отпусти же меня, Поттер. Пальцы ослабили хватку. Регулус вырвал запястья, с силой толкая Джеймса на землю. — Ауч, это было больно, — простонал Джеймс, потирая ноющее от удара плечо, поднимая взгляд на Регулуса. Тот успел отползти подальше и сидел на мокрой земле, всё ещё тяжело дыша, похожий на брошенного грязного маленького беззащитного котенка. Сердце Джеймса ёкнуло от этой картины. — Заслужил, — отрывисто бросил Регулус, даже не одаривая Джеймса взглядом. Наваждение и желание пожалеть быстро прошли, сменяясь злостью. — Да что я сделал? Спас тебе жизнь? — спросил Поттер, не выдерживая. — Вот так преступление. Прости, пожалуйста, — он редко прибегал к сарказму. Тот ему не шёл. Но злость и непонимание расползались по венам, и Джеймс не смог себя остановить. — Я, конечно, не ждал от тебя благодарности, но это уже слишком. Регулус наконец посмотрел на него. Его губы были сжаты. В почти чёрных глазах снова вспыхнула злость. — О, спасибо, блять, большое, что чуть не превратил себя в стылый труп, — ядовито выплюнул Регулус в ответ, дёрнув головой, от чего одна из кудряшек упала ему на лоб. Что-то внутри на секунду замерло от этих слов. Регулус переживал за него? Серьёзно? Поттер всегда думал, что Регулус будет только рад увидеть его остывающий труп. Настолько сильна была его ненависть. И, как будто прочитав его мысли, Блэк, нахмурившись, добавил. — Мой брат же ненавидит меня недостаточно. Не хватает только усилить эту ненависть смертью лучшего друга по моей вине. Сириус. Конечно, дело было в Сириусе. Джеймс мог сам догадаться. — Сириус бы возненавидел меня, если бы я тебя не спас, — устало бросил Поттер, почти вздрогнув от пронёсшейся в голове картины лежащего на койке без сознания Регулуса и стоящего в глазах Сириуса ужаса, когда они сидели рядом с ним в Больничном крыле. Пойди сегодня что-то не так… Опоздай он всего лишь на одну решающую секунду… Джеймс бы сломался напополам от чувства вины. Он не смог бы с этим жить. — Едва ли в нём бы что-то ёкнуло, — бросил Регулус едва слышно, и Джеймс почти вздрогнул от стоящей в его голосе боли. От болезненной уверенности в своих словах. — Ты сам знаешь, что это не так, — поспешил переубедить его Джеймс. — Сириус переживает за тебя. Он бы не смог пережить твоей потери. Несмотря ни на что, он… — Я не собираюсь обсуждать с тобой мои отношения с братом. Тем более под чёртовым ливнем, — отрезал Регулус, резко вскакивая на ноги, и поморщился, хватаясь за бок. Джеймс вновь почувствовал острое беспокойство. Регулус всё-таки ушибся? Вдруг, он сломал ребро. Им точно нужно было в Больничное крыло. Джеймс спешно встал следом, чуть не упав обратно на землю, болезненно выдохнув от резкой боли в лодыжке. Регулус на автомате сделал к Джеймсу стремительный шаг. — Тебе нужно в Больничное крыло, — бросил Джеймс, и Регулус резко остановился. — Точнее нам. Помфри всегда оставляет эльфов на ночное дежурство. Они могут сделать предварительный осмотр. Регулус с отпечатавшимся ужасом на лице покачал головой, словно Джеймс предложил ему совершить убийство. — Нет. — Регулус, ты явно ушибся. В тебе до сих пор играет адреналин. Скоро придёт боль. Нужно провести диагностику. Вдруг там что-то серьёзное. Регулус придал своему лицу равнодушное выражение, сделав ещё один шаг назад. Джеймс пошёл за ним и резко выдохнул от боли. Чёртова нога. — Нет. — Регулус… — Ты можешь идти, если хочешь. Я даже могу проводить тебя. Но я не нуждаюсь в медицинской помощи. Он что, ударился головой при падении? Потому что его поведение нельзя было объяснить по-другому. Мерлин. Дай ему сил. Этот день проехался по Джеймсу Хогвартс-экспрессом. — Мы пойдём в Больничное крыло вместе. И тебя обследуют, — упрямо отрезал Джеймс, не отводя взгляда от бледного лица. — Если понадобится, я затяну тебя туда силой. Губы Регулуса сжались в тонкую линию. Он опустил взгляд на ногу Джеймса и нахмурился, как будто принимал в голове сложное решение. Серьёзно. Им обязательно устраивать эту бессмысленную борьбу под ливнем? Джеймс скоро снова возненавидит дождь. Регулус тяжело вздохнул, и Поттер подумал, что тот сдаётся. Наконец-то. — Что ж, тогда тебе придётся меня догнать. Посмотрим, как это у тебя получится. Я бы не делал на тебя ставки, — бросил он холодным тоном, остро ухмыльнувшись, и отвернулся, направляясь в сторону замка. Джеймс окаменел от шока, смотря, как тот отходит всё дальше. Он точно не ожидал такого исхода. — Регулус… Регулус, чёрт возьми, что за детский сад! — кричал он вслед, делая смазанные шаги, стараясь не наступать на повреждённую ногу. Но Регулус не остановился. Джеймс спас его. Пытался помочь. Хотел как лучше. А Регулус не остановился. Джеймс медленно пробирался к замку, не зная, от чего внутри ноет больше — от физической боли или от обиды. Только потом он поймёт, что за всё это время ни одна мысль о Лили не коснулась его головы.***
Регулус забежал в первый попавшийся кабинет, захлопнув дверь, прижавшись к ней спиной, рвано дыша. Вдох. Вдох. Выдох. Вода стекала с него непрерывным потоком, как будто кто-то окунул его в чёртово озеро. Тело ныло, дрожа каждой клеткой. Сердце бешено билось в груди, не справляясь с чувствами. Трескалось по швам. Регулус прикрыл лицо руками, надавив на глазницы, и несколько раз с силой ударился затылком о дверь. Блять. Блять. Блять. Блять. Что это, чёрт возьми, было. Джеймс Поттер. Вот что. Джеймс Поттер с его желанием всех спасти. Броситься за каждым в херово пекло, не боясь ничего, как будто для него не существовало концепции страха. Регулус чуть не придушил его сегодня за это. Джеймс мог погибнуть. По его вине. Как будто жизнь Регулуса стоила хотя бы его мизинца. Как будто любая жизнь на планете этого стоила. На месте Регулуса мог оказаться кто угодно другой, и Джеймс поступил бы точно так же. Упал бы в бездну, чтобы спасти любого. И это восхищало, и причиняло боль, и злило. Потому что Джеймс сделает это снова, не раздумывая, и в другой раз всё может закончиться не только вывернутой лодыжкой. Лодыжка. Вина ужалила грудную клетку, когда Регулус вспомнил искажённое болью лицо. Регулус оставил его. Он оставил Джеймса. Одного. В ураган. С повреждённой ногой. Спустя пять минут после того, как Джеймс спас его. Блэк с силой впился ногтями в ладони, надеясь, что пойдёт кровь. Салазар, если бы не упрямство Джеймса… Если бы не склонность к непрошенной помощи… Регулус бы обязательно ему помог. Он бы дотащил его до Больничного крыла и не слез бы с Помфри, пока нога Джеймса не начала функционировать, как новенькая. Если бы понадобилось, он сам помог бы его вылечить. У него был опыт в Исцеляющих заклинаниях. Без них в семье Блэков не выжить. Блять. Он мог бы его вылечить. Регулус мог бы ему помочь. Но всего было так много. Его сердце сходило с ума от вырванных секунд близости. От ощущения взгляда огромных карих глаз на себе и воспоминания сильных рук. Тёплых, даже несмотря на бушующий вокруг хаос и холод. Запах грейпфрута и сандала, чего-то летнего, запах Джеймса всё ещё стоял в ноздрях. Мозг плохо функционировал. А Джеймс настаивал. Джеймс, как всегда настаивал, заполняя собой всё и загоняя в угол. А отвлечённый письмом матери Регулус забыл сегодня наложить на грудную клетку Маскирующие чары. Пойти с Джеймсом в Больничное крыло означало подписать себе приговор. Раскрыть секрет, груз которого он тащил в себе долгих четыре года. Вспороть грудную клетку и показать её содержимое. А надеяться на то, что Регулус сможет наложить чары где-то по дороге в его изнемождённом и потрёпанном состоянии было слишком рискованно. Регулус испугался. Он сбежал. И оставил его. Он оставил Джеймса. Регулус не заметил, как оказался на полу, всё ещё дрожа всем телом. Он не мог пошевелиться. Каждое движение причиняло боль. Резкая усталость навалилась на него гранитной плитой. Он заснул в мокрой одежде на полу пыльного кабинета, думая о карих глазах со спрятанной в зрачках обидой, надеясь не проснуться. Регулус не знал, как жить в мире, в котором Джеймс Поттер смотрел на него так. Потом, спустя годы, он к этому привыкнет.***
Джеймс не знал, чего он хочет больше, — избавиться от этой грёбаной ноги или её излечить. Не было и шанса, что он доберётся до Больничного крыла до рассвета с подобной скоростью улитки. Усталость вгрызалась в тело, делая его ватным. Каждый шаг давался с трудом, и он решил сразу направиться в гриффиндорскую башню. Если дело будет плохо, Джеймс зайдёт к Помфри завтра. Всё равно у них в комнате всегда было припрятано несколько Обезболивающих зелий, припасённых для Лунатика в случае особенно болезненного и сложного полнолуния. «Оно не помешало бы и Регулусу», — подсказало сознание, и Джеймс почти простонал. Ему только не хватало думать о человеке, который оставил его в довольно неприятной ситуации. — Львиный рык, — бросил он портрету, просканировавшему его брезгливым взглядом. Джеймсу было страшно представить, как он выглядел. «Ты можешь выпить зелье, заглянуть в Карту Мародёров, найти его и…» — вновь начало сознание. — О, заткнись, — прошипел Джеймс, заходя в гостиную. Серьёзно. Он не будет этого делать. У него есть подобие гордости. Своеобразное, конечно, но есть. — Джеймс? — послышался голос Лунатика, и Поттер вздрогнул. Мерлин. Только этого ему не хватало. Он надеялся, что все спят, и ему не нужно будет объясняться. Джеймс медленно повернулся, растерянно проведя ладонью по волосам, чувствуя себя вором, пробравшимся в чужой дом, которого застали с поличным. — Лунатик? Почему ты ещё не спишь? — спросил он, стараясь скрыть в голосе напряжение и прошивший тело испуг. — Ищу кое-что, — уклончиво ответил Ремус. — Где ты был? — Он обвёл Джеймса внимательным взглядом, нахмурившись. В его глазах вспыхнуло беспокойство. — Что случилось? Джеймс медленно опустил глаза. Покрытая грязью одежда неприятно липла к телу. Вода всё ещё стекала с него, оставляя неровные лужи. Серьёзно. Что могло это объяснить? Джеймс сжал губы и выдохнул. — Решил прогуляться, попал под дождь и поскользнулся, — ответил он, махнув рукой. Раздался приглушённый раскат грома. Действительно. Отличное время для прогулки. — Дождь? Сохатый, там, блять, настоящий ураган, — спросил Ремус, посмотрев на него, как на умалишенного. Он разделял это мнение. Правда. Только вот Регулус Блэк почему-то решил, что это отличное время для полётов. Регулус Блэк, возможно сейчас страдающий от боли где-то в холодном замке. Блять. Да заткнись же. Джеймс чуть не ударил себя по голове, чтобы заставить мозг нормально функционировать, но вовремя подумал о том, как это выглядело бы со стороны. Лунатик уже смотрел на него, как на сумасшедшего, что, впрочем, похоже, было недалеко от правды. Он поднял взгляд на Ремуса, на лице которого яркими мазками нарисовалось замешательство. Джеймсу срочно нужно было его отвлечь. — Ну, — Джеймс пожал плечами, как будто это «ну» что-то объясняло. Мерлин. Он безнадёжен. И, быстро спохватившись, Джеймс добавил. — Тебе помочь? Что ты ищешь? Выражение лица Ремуса резко сменилось. Джеймсу было сложно его прочитать. — Нет, спасибо, — слишком быстро ответил он, а потом вновь окинул его внимательным взглядом. — Я думаю тебе стоит принять душ, ты весь дрожишь. Он дрожал? Джеймс даже не заметил. — Да, наверное, — поспешно ответил он, тяжело вздохнув. Наверное, душ был не такой плохой идеей. Он уже собирался направиться в ванную комнату, предварительно пожелав Ремусу спокойной ночи, когда немного обеспокоенный голос Лунатика вновь разлился по комнате. — Ты в порядке? Ремус никогда не спрашивал «как дела?» или «как ты?». Всегда «ты в порядке?». Как будто, если это было не так, он всегда был готов его навести. Вытереть с грудной клетки налёт пыли. Залатать раны. Помочь расставить всё по местам. В порядке ли он? Джеймс не помнил, когда в последний раз представлял собой подобный хаос. Но он знал, что должен привести всё в порядок сам. — Я буду, — ответил он, слабо улыбнувшись. Ремус кивнул, понимая, что Джеймс хочет справиться со всем самостоятельно, и мягко улыбнулся в ответ. Он любил Ремуса за эту чуткость. За безоговорочное понимание и уважение границ. Ему повезло, что сегодня он наткнулся именно на Лунатика. Джеймс сделал неосторожный шаг назад и поморщился, отчего с губ Ремуса слетела улыбка. — Сильно ушибся? — спросил он, вновь нахмурившись. — Не нужно в Больничное крыло? Джеймс вновь заставил себя улыбнуться. — Немного подвернул ногу. Ерунда, — ответил он, снова махнув рукой. — Я возьму немного Обезболивающего зелья? Ремус кивнул, не раздумывая. — Конечно. Сколько захочешь. — Спасибо, Лунатик, — сказал Джеймс. — Пожалуй, я действительно схожу в душ, — он одарил гостиную долгим взглядом. Интересно, что именно искал Ремус. Наверное, вещь действительно была ценной, раз это не давало ему уснуть. — Надеюсь, ты найдёшь свою пропажу. Лунатик тяжело вздохнул. — Я тоже на это надеюсь.***
Вы можете держать Джеймса за бесхребетного идиота. Назвать дураком с маршмеллоу вместо позвоночника. Обвинить в мягкотелости, закатив глаза и покачав головой. Джеймс подписался бы под каждым оскорблением своим косым почерком. Кто называл его упрямым, не был знаком с его мозгом. Вот кого нужно было отправить на Гриффиндор. Да. Вам не послышалось. Он считал свой мозг отдельно существующим от себя существом. Возможно, ко всему прочему, вы назвали бы его идиотом, но Джеймс действительно верил в то, что этот орган жил собственной жизнью. Потому что, как бы он ни сопротивлялся, мысли о Регулусе не покидали его головы. Джеймс тихо зашёл в спальню, чтобы взять сухую одежду и полотенце и сразу выпить зелье (не было шанса, чтобы с болью в ноге он не поскользнулся в ванне, размозжив себе череп), когда его взгляд зацепился за ещё одну склянку. После минутного спора с собой, состоящего из тысячи причин, почему ему не стоило даже думать об этом, Джеймс с тяжёлым вздохом сдался, решив попробовать найти Регулуса после душа, чтобы передать ему зелье, несмотря на шансы остаться с шишкой на лбу после того, как Регулус просто бросит ему его в голову. Бесхребетный идиот? Да, спасибо. Джеймс почётно носил это звание. Медленно, стараясь не побеспокоить спящих Бродягу и Хвоста, Джеймс направился в ванную, почти издав полный ужаса вопль, который точно мог их разбудить, когда столкнулся со своим отражением. Он выглядел… неважно. Мягко сказано. В волосах застряли пожухлые травинки. На щеке засохла грязь. Бровь рассекала царапина. Ремус действительно был тактичным. Джеймс бы задал больше вопросов. Например, не пытался ли он в ураган закопать чей-то труп. Хмыкнув себе под нос, Джеймс наклонился, чтобы расшнуровать ботинки. Ребро протестующе заныло от резкого движения, и Джеймс нахмурился. Зелье всегда помогало быстро, и нога почти перестала болеть. Это было странно. Сбросив с себя ботинки, он снова выпрямился, снимая прилипшую к рубашке мантию. Рваный выдох покинул его губы, когда он увидел запёкшуюся у левого ребра кровь. В месте, где болело весь вечер. Что за чёрт. Он не мог порезаться в таком месте. По крайней мере, он помнил бы о порезе. И кровь нельзя было объяснить ударом о землю. Осталась бы гематома или синяк. Тем более, боль возникла раньше. В спешке Джеймс принялся расстегивать пуговицы дрожащими пальцами. Руки замерли в воздухе, когда в отражении показались чёрные очертания врезавшихся в кожу букв. Сердце ударилось о грудную клетку так сильно, что ребро вновь заныло. Нет. Не может быть. Неможетбытьнеможетбытьнеможетбыть. Резким движением он снял с себя рубашку, сталкиваясь взглядом с надписью. Со словами, нападающими на него половину вечера. Он вцепился руками в раковину, чтобы не упасть, резко прикрыв глаза, как будто если не будет видеть надпись, она перестанет существовать. Тщетно. «Это было ошибкой», нашедшее дом на его теле, было зашито под веками.