***
— Это всего лишь сон, моя хорошая, всего лишь сон. Чужие руки с нежностью по голове гладят, успокаивая, а Андрющенко за них цепляется крепко, словно за спасательный круг. В глаза карие смотрит, почти задыхаясь, пока Кира шёпотом ласковым проговаривает: — Лиза, Лизонька, всё хорошо, это был просто кошмар. Давай я водички принесу? И не дождавшись ответа, с кровати встаёт, намереваясь уйти на кухню, но Индиго руку не отпускает и вынуждает сесть обратно, на тёплую постель. Боится, что Медведева уйдёт и одну её в тёмной комнате оставит. — Не уходи, пожалуйста! — умоляет срывающимся голосом Лиза, чувствуя, как горло вновь сдавливают глухие рыдания. Кошмар. Если Кира сейчас уйдёт, Лизоньку кошмар опять затянет в свои тёмные сети и плотно опутает, лишив остатков свободы. И Лиза просто сойдёт с ума. Потому что она устала каждый раз просыпаться в слезах, а потом глотать горькое успокоительное в трясучке, запивая вином; хотя с детства же знает, что их совмещение ни к чему хорошему не приводит. Потому что ей тяжко, обидно и больно. Потому что её жизнь в последнее время напоминает один сущий кошмар, из которого выкарабкаться ей не по силам. — Я останусь, не переживай, вот только давай я бинты сменю, а то эти уже кровью пропитались. И в эту секунду Лиза, ахнув, вспоминает про свою спину, покрытую красными полосами. Вспоминает, и тут же боль всё тело пронизывает, вызывая на лице худом морщинки. Боль была наяву. А в дурацком сне, что казался довольно реальным, всё было ненастоящим. И люди, и боль, и Лёша. Какое-то непонятное облегчение окутывает Лизу, и она вздыхает, уверив себя, что её Лёша совсем другой человек. Не такой плохой, каким был в её кошмаре. — Хорошо, — головой кивает, улыбнувшись Кире уголком искусанных губ. Страх немного отступил, дыхание выровнялось; и Лизонька, разглядывая заботливую Медведеву, что нежно поглаживала её руки в своих, поняла, что сейчас она не в кошмарном сне. После перебинтовки и небольшого разговора о страшных сновидениях Индиго вновь уснула, не отпуская татуированное запястье из своих пальцев. На этот раз ей снились карие глаза и добрый смех Киры. До самого пробуждения с лица Лизы не сходила лёгкая улыбка. С этого дня прошло две недели. Лизино состояние начало налаживаться, лишь однажды пришлось вызвать врача, когда из-за боли в спине она не смогла встать с кровати. Тогда ей сделали обезболивающий укол и прописали кучу дорогущих лекарств, которые Кира в этот же день купила в аптеке, не смотря на возражения Андрющенко. Поначалу бесконечная забота Медведевой приводила Лизу в чувство неловкости, но после серьёзного разговора с девушкой, Лизе стало чуть легче, и больше подобное её не настигало. Она, в свою очередь, пыталась заботиться о Кире; проводила тщательную уборку в квартире, создавая ещё больший уют; готовила на двоих еду и встречала на пороге, улыбаясь, когда уставшая Кира приходила с работы. Улыбалась искренне, потому что та, невзирая на усталость, тихо проговорила: «Добрый вечер, моя хорошая». Почему-то рядом с ней Лизоньке было комфортно. Не было ни криков, ни упрёков, которые казались привычными в отношениях с Лёшей. Всё было так хорошо, что порой появлялись мысли, а точно ли Медведева не преследует какие-либо цели. Но она снова уверила Лизу в обратном, сказав не задумываться даже о таком. За это время удалось немного узнать о жизни Киры. Она является владелицей крупного бара, ей двадцать три года и она круглая сирота. Бабушка и дедушка, которые были самыми близкими людьми, скончались пару лет назад, и других родственников у неё не осталось. Когда Кира о них рассказывала, Лизонька чуть ли не расплакалась, тронутая тем, с какой нежностью она о них отзывалась. Пусть у Лизы родные были и живы, но их отношения никогда не были теплыми, а с появлением Лёши они вовсе испортились. Лёша. За эти четырнадцать дней Андрющенко ни на секунду не забывала о нём. Каждый прожитый вместе день в голове прокручивала, иногда улыбаясь, иногда плача. Мучила себя, не позволяя заснуть здоровым сном, и задавалась вопросом «почему он меня не ищет?». У Киры дома жилось хорошо, даже очень, и Лиза сильно была ей благодарна за всю помощь, но безумно хотелось вернуться домой. Вернуться к Лёше. Вот только на звонки и сообщения он не отвечал, и Лизонька накручивала себя до состояния истерики, боясь, что с ним реально произошло что-то страшное. Все спокойные деньки, которые она проводила в квартире Медведевой, постепенно превращались в долгие дни, омращённые навязчивыми мыслями. С каждым днём волнение Лизы за Лёшу усиливалось, что повлияло на её здоровье. Часто стала болеть голова, а руки трястись. А один раз Лизонька, оставшись одна в квартире, решила помыть посуду, и когда осталось сполоснуть всего лишь Кирину кружку, та просто выскользнула из дрожащих рук и разбилась на несколько крупных осколков, одно из которых рассекло тонкую кожу на стопе. Расплакавшись от досады и неуклюжести, Лиза аккуратно собрала осколки и выкинула в урну, даже не обработав порез. Было немного страшно говорить об этом Кире, но когда она пришла с работы, то сама заметила небольшую ранку и стала расспрашивать. Узнав, что случилось, Медведева просто успокоила Лизу, сказав, что ничего страшного не произошло, и заботливо обработала порез. Казалось, что кожа до сих пор горит от нежных прикосновениях её пальцев. И даже в такие светлые моменты мысли о Лёше не выходили из головы Лизоньки. Мужчина целиком и полностью захватил её разум, и от этого осознания Лиза медленно сходила с ума. Возможно, это была и одержимость, но жизнь без него не казалась полноценной. — Кира? — в один из вечеров Андрющенко решила, что можно попытаться найти Алексея в его квартире, но перед этим нужно было поговорить с Кирой. — Да, моя хорошая, — наливая чай, оборачивается Медведева. — Я хочу съездить в квартиру, где я жила с Лёшей. — проговаривает торопливо и голову вниз опускает, боясь заглянуть в глаза Киры. Знает, что та вряд ли спокойно ответит, но не поставить ее в известность, было бы нехорошо. — Зачем? — без грубости спрашивает, но Лиза всё равно замечает в её голосе нотки недовольства. — Мне это очень нужно. — шепчет и на руки свои смотрит, что задрожали, стоило Лизонька начать разговор. И молчание гнетущее окутывает кухню. Кира кружку со сладким чаем перед Андрющенко ставит и на стул противоположный опускается, взяв чужую ладонь в свою руку. Пальцами грубыми кожу внутренней стороны гладит, щекочет, а Лиза ещё больше дрожать начинает, что от Кириных глаз не скрывается. — Не волнуйся, пожалуйста, Лизонька. И дай мне нормальный ответ, я кричать на тебя не буду. — Я хочу его увидеть, — взгляд на Медведеву переводит и, увидев, как та напряжена, губу до крови кусает. Разговор ничем хорошим не закончится, но и отступать уже поздно. — Можешь со мной съездить? Мне одной... страшно. Слова, словно пули, вылетают быстро, по кухоньке проносятся, но Кира отвечать не торопится. Молчит пару минут, которые для Лизы вечностью кажутся, и ладонь продолжает гладить. Подушечками пальцев давит мягко, круги вырисовывает со старанием, отвечая хрипло. — Прости, моя хорошая, но я не поеду. И тебе не советую. Это плохая идея. — Почему? — произнесённый с боязнью вздох и отчаяние в нежном голосе. — Почему? — выгибает брови Кира, легонько сжав пальцы Индиго. — Я тебя совершенно не понимаю, Лиза. И это «Лиза» звучит так холодно, так обидно, что Андрющенко ладонь свою из чужой вырывает и, не сдержав порыв, произносит с раздражением: — Чего ты не понимаешь? — Всего. Как ты вообще можешь о нём думать, когда он так с тобой поступил? — глазами карими Лизу сверлит, прожигает, а она загорается как спичка. Загорается пламенем ярким, которое потушить не все способны, и шипит, забыв про страх собственный: — Как он со мной поступил!? У него были большие проблемы, и я помогла ему. Он не заставлял меня идти в тот бордель. Я сама пошла, потому что иначе не могла поступить. — Это ты не могла, а он мог всё, Лиза! Всё! Не было у него проблем, очнись! Он просто уёбок, которому захотелось словить лёгких денег! Как ты этого не понимаешь!? — говорит громко Медведева, но на крик не срывается. А Лизонька дышит тяжко, зубы сжимая до скрипа противного, и еле слёзы сдерживает. Тяжело ей, плохо, а Кира своими словами ещё хуже делает. — Это ты не понимаешь. А я его люблю. Дождь за окном хлещет, по асфальту бьёт каплями крупными, и Индиго кажется гроза в квартиру проникла через окошко. Проникла и молнией удар нанесла. Не хотелось ругаться, не хотелось кричать, но уже всё сделано. Кира головой качает и в лицо в Лизино выглядывается, медленно по каждой чёрточке проходясь. И без слов её эмоции понимает, что убивает попросту. — Люблю и жизнь свою без него не могу представить. Он очень важен для меня, Кира, очень. Может, и в каких-то моментах Лёша строг со мной и груб, но он любит меня, я это знаю. Он спасением моим стал, когда забрал из родительского дома. Я нужной себя с ним чувствую, понимаешь? А кроме него, я никому больше не нужна. Слезинка по щеке бежит и на воротник футболки скатывается небольшой капелькой. Лиза пальцами щёку мокрую трёт, стыдясь, что при Кире вновь слёзы не смогла сдержать. Ну почему все думают, что Лёша плохой? — Извини меня, пожалуйста, — шёпотом проговаривает Андрющенко, носом хлюпая. — я не хотела с тобой ссориться. Медведева со стула поднимается молча и, приблизившись к Лизе, на корточки перед ней опускается. Обе ладони в свои руки берёт осторожно, а Лизоньке они кажутся такими тёплыми, согревающими, что убирать их от себя не хочется. — Посмотри мне в глаза, — просьба тихая и нежные касания рук. Как только Индиго в глаза карие заглядывает, то непроизвольный вздох из груди вырывается. В этих глазах столько всего увидеть можно. И заботу, и переживание, и что-то ещё, что Лизонька разглядеть сейчас не в состоянии. Видно, много сказать хочет, но почему-то снова тишина напряжённая разделяет их. Молчание пугает Лизу, но отвести взгляд от карих глаз она не может. И не хочет, по правде говоря. Напоминающие тёмный шоколад глаза больше не вызывают страха; Лизонька в них доброту видит, и её сердечко сжимается на пару секунд. Не достойна она такого хорошего к себе отношения. — Моя хорошая, в первую очередь, ты должна быть нужной самой себе. И её голос вкрадчивый, горячие прикосновения рук пробирают до мурашек. Индиго мысленно благодарит, что Кира больше ничего не говорит про Лёшу. А ей хочется, это сильно заметно. Эти слова правильные до жути, но для Лизы они давно уже не играют роли. Протяжный всхлип и в ответ звучит тихое: — Я не хочу быть себе нужной, если его нет рядом.***
Боже мой. Кира вновь видела в Лизе свою родную Юлю. В Лизе, что дрожащим голосом говорила о своей ненужности и смотрела взглядом напуганного котёнка. Хотелось прижать её к себе крепко, обнимать до тех пор, пока ей не станет легче, но Медведева ясно понимала, что одними объятиями ничего не решится. Можно было бы с Лизонькой и поговорить, но она явно не была настроена на серьёзный разговор. Урод настолько сильно промыл ей мозги, что она не видела очевидных вещей. В их паре любила только Лизонька, а он просто пользовался её наивностью и вселял в неё чувство ненужности самой себе. Нужно было что-то срочно делать, пока Лиза окончательно не погрязла в своих страданиях. Решение проблемы быстро пришло в голову. Вспомнив, что где-то в телефоне есть номер Алексея, Кира без всяких раздумий отыскала его и сделала вызов. Первые четыре звонка были нагло сброшены, но на пятый всё же удалось дозвониться. — Добрый вечер. Вы что-то хотели? — и с первой секунды голос мужчины кажется мерзким, несмотря на всю его вежливость. — Здравствуйте, вас же Алексей зовут, всё верно? — Кира вежливой быть старается, что даётся ей большим трудом. С языка столько слов грубых сорваться готовы, но она их сдерживает ради Лизы. — Верно, но могу ли я узнать, с кем разговариваю? Понимает Медведева, что сейчас этот урод либо пошлёт её подальше, либо просто завершит вызов, но попытаться стоит. — Меня зовут Кира, и я звоню по поводу Елизаветы Андрющенко. Мне нужно с вами встретиться срочно. — Значит, вас подговорила Лизонька? Не думаю, что встреча будет хорошей идеей. — и усмешка противная заставляет Киру поморщиться. — Лиза не в курсе, что я вам звоню. И эта встреча не займёт много вашего времени. — произносит, еле скрывая раздражение, и добавляет, переступив собственную гордость. — Пожалуйста. — Извините, Кира, но... — А если я вам заплачу денег? И долго не думая, тварь соглашается, вызвав у Киры кривую улыбку на лице. Денег ей не жалко, на Лизоньку тем более, но осознание того, что девчонка любит такого ужасного человека, делает больно. Встреча была назначена на завтра. Скинув адрес своего бара сообщением, Медведева грубо откидывает телефон на стол и прячет лицо в ладонях. Ему плевать на Лизу, но ради денег он сделает всё. Это Кира поняла уже окончательно. Тихие шаги по коридору вынуждают поднять голову и сделать выражение лицо, будто всё в порядке. Лиза на кухню заглядывает и спрашивает с лёгким беспокойством: — Кир, ты с кем-то разговаривала? — и страшно становится немного, вдруг Индиго услышала разговор, непредназначенный для её ушей. — Да на работе беспредел устроили. Я завтра задержусь, чтобы все проблемы решить, а ты меня не жди и ложись спать. — Хорошо, — Лизонька кивает головой, и с неё капельки воды стекают. Только что из душа вышла. Девчонка с ноги на ногу переминается, словно боится спросить что-то, но увидев улыбку Киры, проговаривает, улыбаясь в ответ: — Может, погуляем перед сном немножко?***
Наручные часы Киры показывают 21:13, и она злится. Злится, потому что урод опаздывает уже на целых тринадцать минут. А чужие опоздания раздражали её настолько, что иногда возникало мерзкое желание прибить опоздавшего и выкинуть труп куда-нибудь в реку. Минута за минутой идёт, и мысль о том, что Алексей не придёт, прочно заседает в голове. Испугался или передумал, но как же деньги? Определённо, у него есть стимул, так что пару минут можно и подождать. Всё ради Лизы. Громкий стук в дверь по ушам бьёт и Кира, поморщившись, произносит: — Войдите. И дверь открывается резко, впуская в кабинет незнакомого мужчину. У него тёмная одежда, длинные собранные в хвост волосы и светлые глаза, в которых плещется одна мерзость. Да ему на вид больше тридцати лет. Спустя несколько секунд молчаливого разглядывания до Медведевой дошло, кто перед ней стоит. Лёша. Сплошное омерзение. Зная, как он поступил с Лизой, Кира, ничего, кроме омерзения, испытывать к нему не может. Руки так и чешутся его придушить, да в тюрьму сесть жалко. Тем более из-за такого убожества. — Здравствуйте, Кира. — Проходите, садитесь. — на кресло взгляд кидает, натягивая вежливую улыбку на лицо, но не здоровается в ответ. Даже по имени называть его не хочется, ему только одно название подходит. Урод. — Виски, коньяк, водка? — предлагает Медведева, не переставая улыбаться. Возможно, под действием алкоголя у него бы развязался язык. — Деньги. И Кира даже не удивляется этому. Ни как себя чувствует Лиза, ни где она находится, его совершенно не интересует. Этого человека волнуют только деньги. — Конечно-конечно, — сквозь зубы говорит, а рука к выдвижному ящику тянется, где заранее обговоренная сумма лежит. Соприкасаться с Алексеем нет никакого желания, и увесистая пачка пятитысячных купюр летит на поверхность стола. — довольны? — Более чем, — ухмыляется, держит деньги в руках, но держит так крепко, будто боится, что их заберут назад. — как поживает Лизонька? Его вопрос звучит равнодушно, и Кире за Лизу обидно становится. Она его ждёт, любит, а он... — Неужели спросил, — усмешка на губах, и вся доброжелательность к чертям летит, когда Медведева произносит хриплым голосом. — Лёша. И всю неприязнь, гнев в его имя вкладывает. Глазами прожигает, словно дырку во лбу сделать хочет, и мысленно вопрос себе задаёт, на который ответ вряд ли отыщет. Как такой светлый и чистый человек, как Лиза, смог связаться с этой мразотой? — Кира, спрашивайте, говорите, что хотели, я вам отвечу. Мне нужно уходить скоро. — делает вид, что агрессии чужой не заметил. — Тебе совершенно неинтересно, что сейчас происходит с ней? — Не особо. — Ладно. Я просто задам вопрос. Как ты мог отправить Лизу торговать собой в тот блядушник? И бред про долги я даже слушать не хочу. Она же наивная как ребёнок! Просто, блять, зачем? — Мне серьёзно были нужны деньги, и Лизонька великодушно решила мне помочь. Я её за шкирку никуда не тащил, она сама пошла. Я лишь намекнул, где деньги можно достать быстро. А в том, что она застряла в борделе, моей вины нет. И столько неприкрытого равнодушия в голосе, что перерезать глотку хочется, лишь бы не слышать его. Про освобождение Лизы из борделя Кира решает не говорить. — Она же тебя искренне любит и думает, что ты придёшь за ней и заберёшь. Ты, блять, тут сидишь, улыбаешься, а ей плохо, она жить нормально не может. Её выворачивает просто, она плачет каждый день, думая, о таком уёбке, как ты. Вот только самое противное, знаешь в чём? Лиза верит, что ты её любишь. Но ведь это не так, верно? Ты должен позвонить ей и сказать об этом, чтобы она перестала мучиться. Говорит Медведева громко, с уверенностью, и не боится ответных нападок. — Почему же, Кира? Люблю, просто свою любовь я проявляю совсем иначе. — улыбается, крутя пачку денег в руках, и в глаза Киры заглядывает. — И сам знаю, что она меня любит. Также я знаю, что пока мы на расстоянии, с каждым днём её чувства ко мне разрастаются. Ещё немного времени потерпеть нужно, и глупышка сама ко мне приползёт. Она вернётся ко мне, Кира. Добровольно. И в миг кровь в висках застучала. Он считает, что Лиза сама к нему придёт. — Нет, — качает головой, округлив глаза карие. — не будет этого. — Будет, Кира, ещё как будет. Я привязывал её к себе, понимаешь? Пройдёт день, неделя, месяц, и она вернётся, забыв и про бордель, и про тебя. Я вижу, что она тебе дорога чем-то, вот только знай, что недолго тебе с Лизонькой осталось. Я всегда у неё буду на первом месте. И когда она придёт ко мне, я конечно же её приму. — Лиза не вернётся к тебе, я просто не позволю этому случиться! Медведевой кажется, что её голова попросту взорвётся от напряжения, и она пальцами за край стола хватается, будто это её спасёт. Пальцы болят, белеют, а Кира осознавать начинает, что встреча с Алексеем всё-таки была большущей ошибкой. — Посмотрим, Кирочка.