Её звали Мэри

Войдя в гостиную, Ватсон увидел то, что крайне ему не понравилось. При других обстоятельствах подобная выходка могла грозить Шерлоку смертью: хитрожопый детектив, восседая за кухонным столом, с чистой совестью дожёвывал последний бутерброд, тем самым обрекая своего соседа по квартире на голодную смерть (если тот не сходит в магазин, конечно же: честно признаться, в этом и заключался хитрый план этой хитрой жопы). Над ним склонилась ворвавшаяся в дом «милая незнакомка». — Шерлок, а... — Джон начал активно жестикулировать, пытаясь дать Холмсу понять, что за спиной у него серьёзная опасность. — Здесь кто-то есть? — спросил Шерлок, удивлённо похлопав газами (Хлопай ресницами и взлетай...). Детектив повернул голову и невольно вскрикнул от ужаса. Впервые в жизни он был настолько напуган: даже хаунд показался ему милым чихуахуа, когда он увидел гостью, да ещё так близко. Кудрявый гад даже выронил бутерброд, упавший, как ни странно, маслом вверх. — Сью. Мэри Сью. Мэри Ивановна Сью. Мэри Элизабет Ивановна Сью. Мэри Анна-Мария Элизабет Ивановна Сью. Мэри Марфа Анна-Мария Элизабет Ивановна Сью, — гордо и пафосно аки Джеймс Бонд начала представляться гостья. Если бы рука своевременно учуявшего опасность Шерлока не заткнула Марфе Анне-Марии рот, она непременно не только произнесла бы до конца свою многосоставное имя, но и перечислила бы все свои титулы и прозвища. У Сью от такой наглости аж дыхание захватило. Лишь спустя ровно минуту (а у Сьюшек, как нам всем известно, сильно развито чувство времени) она осознала, что совершенно незнакомый мужчина стоит к ней вплотную и держит свою грязную лапу на её прекрасном рту. Мэри хотела уже возмутиться, но оказалось, что прикосновение костлявой, сильной и остро пахнущей химикатами (Штампы для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!) ладони к карминовым устам ко рту ей приятно. Более того, ей хочется, чтобы рука эта как можно дольше оставалась на месте, позволяя во всех подробностях рассмотреть глаза цвета лондонского неба алюминия (у нас будут свои шаблоны), выступающие скулы (ладно, позволим себе попользоваться чужими) и большой рот (гы). В голове Сью ураганом пронесся вихрь различных мыслей, среди которых попадались и весьма неприличные. Недолго думая, наша героиня сама поставила себе диагноз: "влюбилась" (Пафос. Опять он.). Из Чертогов раздумий заворожённую неземной красотой детектива Сью вывел непосредственно предмет её восхищения. Убедившись, что девушка впала в транс и не собирается продолжать свой однообразный монолог, Шерлок убрал руку со рта Мэри и незаметно (как ему казалось) вытерся об полу халата. От взора Мэри этот жест, разумеется, не укрылся, и она, будучи оскорблённой в своих светлых и возвышенных чувствах, собиралась тут же повеситься, выпив предварительно яду. Повременить её заставил неожиданный вопрос, заданный с опаской поглядывающим на неё детективом: — Вы откуда? — Не можете сами догадаться? — с ехидной рожей спросила Мэри, проходя в гостиную и пристраиваясь на подоконнике (Перемены настроения, как мы знаем, характерны для Сью, так же, как изменение цвета глаз). — Просто проверяю, — махнул рукой детектив. Глядя на колбы, рядом с которыми присела Сью (Надеюсь, в колбах что-то ядовитое, и мне не придётся больше писать это. Описание похорон (вернее, скидывания черного мусорного мешка в море) — дело лёгкое.), он лихорадочно выстраивал в голове план по избавлению от этого странного, не поддающегося никакому логическому анализу существа. — Otverbluda, — на непонятном Холмсу языке ответила девушка и засмеялась. "Из России, что ли?" — испуганно подумал детектив, не отводя от гостьи настороженного взгляда. Та в свою очередь начинала уже биться в конвульсиях от смеха, благодаря чему замахала руками. Несколько ни в чём не повинных колб были низвергнуты в пучину ворсистого ковра, что и спасло их от неминуемой гибели. Но некоторым спастись не удалось, и радостный звон разбитого стекла заставил Шерлока моргнуть и оторвать взгляд от Мэри. Правда, вышло ещё хуже: обратив внимание на уже не колбы, а их останки, в поле зрения детектива попали стройные ноги мисс Сью, что повлекло за собой вывод, что девушка однозначно из России, и снова ввело его в ступор. Джон Хэмиш же стоял посреди комнаты, закрыв глаза и заткнув уши, явно стараясь представить, что его тут нет. Он принял такое положение ещё когда только убедился, что этот кошмар — не плод его воображения, и осознал, что это было единственно правильное на данный момент решение: прикинуться манекеном, сделать вид, что тебя тут нет, и не отсвечивать, пока гостья не покинет этот дом. ...пока гостья не покинет этот дом. Желательно на веки вечные.