Гак и рыбка

Вы помните, что Джеймс спрашивал как-то у Венди телефон Джона? Зачем, вы думаете, он был ему нужен? Конечно, чтобы помочь разобраться с тайными делишками Пэна, вывести его на чистую воду, поймать с поличным. Перехитрить хитреца, скажем так. Ох уж эти айтишники! Те ещё гадюки. Если вы имеете с ними дело, важно заручиться их уважением, иначе они обведут вас вокруг пальца в два счёта, коли захотят. Не то, чтобы Джеймс пытался использовать Джона в корыстных целях и пускать ему пыль в глаза… о, нет! Просто хоть что-то же должно было само собой сразу сложиться в его пользу… Занудство и чопорность Джона неизменно привели его к тому, чтобы возвести мистера Роджерса, солидного, богатого и очень уверенного в себе джентльмена, в кумиры с первой же секунды общения. Эмма, девушка, с которой встречался Джон, тайком поделилась с Венди своим восторгом насчёт того, что Джон встал, когда она встала из-за стола, а когда вернулась – подвинул ей кресло, и Венди точно знала, у кого её брат это перенял. Ещё, Джон теперь всё время твердил об акциях и инвестициях, приговаривая: «мистер Роджерс советовал…» и «мы с мистером Роджерсом выяснили…», и, что особенно нравилось Венди, её брат, сменил свою дотошность в работе со спецэффектами на спокойную мужскую ответственность, и вместо подкатывания глаз и нытья насчёт недалёких заказчиков стал молча кивать с видом человека, способного по щелчку пальцев решить любую проблему. Для Джеймса он нарыл целую кучу компрометирующих файлов за спиной у Пэна, сказал, что можно хоть сейчас сдать его с потрохами, помог почистить то, что нужно было почистить и исправить то, что нужно было исправить. А Джеймс, в свою очередь, сообщил Венди, что мечта избавиться от говнюка близка к воплощению в жизнь, как никогда, и попросил не выпытывать подробности. И Венди не выпытывала. Джеймс, кстати, познакомился не только с Джоном, но и с Майклом: из партнёрского мероприятия JR, назначенного на 10 февраля, в итоге вырос целый банкет, который Венди с радостью провела, а Майкл откоординировал. Став случайным свидетелем того, как здоровенный широкоплечий мужчина с пиратской внешностью наматывает в гримёрке на палец вендин локон, словно последний романтик, и нежно целует плечико, пока Венди поправляет концертное платье, Майкл в перерыве сказал сестре с нетипично серьёзной интонацией: – Да, ты права была. Он вообще не в моём вкусе. Я люблю наоборот, чтобы выглядел сладеньким, а целовал чтобы грубо. И… он немолодой уже… Но тебе этот мистер Роджерс очень подходит, Ви. Вы точно созданы друг для друга. – Ой, ну хорошо, - засмеялась Венди, – а то я собиралась предупредить тебя, что, если ты надумаешь с ним заигрывать, то я самолично тебя уничтожу, братишка! – Хм… Вообще… Рука у него классная… крепко держит, наверное… жёстко… – Ещё слово, и эта рука сожмётся у тебя на шее, дорогой. И не в том смысле, в каком тебе бы понравилось. – Ви-и-и-и… А с Лос-Анджелесом всё сложилось вот как: Питер Пэн после так называемой беседы в вороньем гнезде нет-нет, да и писал Венди разок в недельку-другую. Венди сначала психовала, возмущалась, показывала Джеймсу, Джеймс тоже ругался, но боязливо поглядывал на свою леди тайком. Потом Венди стала страдальчески вздыхать, Джеймс – хмыкать. А затем они оба привыкли, успокоились и просто смеялись над парнишкой. – По-моему, он думает, что мы с ним в отношениях, - сказала как-то раз Венди, когда Питер прислал ей фотографию двух футболок с вопросом, какая, по её мнению, больше ему подойдёт, – Это как вообще, вот скажи? Футболка. Боже, я не перестану удивляться ему. И зачем Белл его терпит? – Я её вот вчера только видел, кстати, - усмехнулся Джеймс, закидывая себе в рот жирную виноградину из стильного вазончика с фруктами и ягодами, – Такая же надменная и улыбчивая дрянь, как всегда. Раньше кофе мне приносила. Теперь не подходит, отворачивается. У неё тоже с головой не всё в норме, то-то они и нашли друг друга. Она больше не донимает тебя? – Нет. – Хорошо. Слушай… И Джеймс рассказал Венди свой коварный план насчёт Питера. – Нет, - резко ответила ему Венди и категорично собрала руки на груди, – Ты ведь можешь любого своего сотрудника попросить. Вы с моим братом что, думаете, у нас тут кино про спецагентов? Боже. Да дело даже не в этом. В прошлый раз мы общались с ним… сколько? Минут двадцать? А отходила я потом полдня. Мало того, что всё это попахивает подставой, так ещё и в принципе неприятно. Не верю, что ты просишь об этом меня… Дело было в последнюю февральскую субботу, Венди валялась, одетая в чудный халатик после душа, на диване у Джеймса в кабинете, рассчитывая провести пару часов перед сборами на банкет в положении лёжа, Джеймс сидел рядом за столом перед монитором и время от времени задумчиво почёсывал бороду. – Это и есть подстава, - вздохнул он и потеребил пальцами швы на искалеченном запястье, – и… чёрт. Если бы можно было попросить кого-то другого, я бы попросил, сама знаешь. Делаю всё, что могу, чтобы не впутывать тебя в мои дела… но… в офисе провернуть такое не получится, там везде глаза и уши, камеры, к тому же, с засранцем ведь все дружат, обожают его. А вне офиса он с ноутбуком не ходит. Только на встречи берёт. – Пусть с ним кто-то другой полетит. – Если это будешь не ты, он захватит с собой Белл, а она – сама ходячая камера наблюдения. – Чёрт. Чёрт!!! Джеймс. Ну, придумай что-нибудь, умоляю. Однако, придумывать было особенно нечего. План-то вышел не слишком замысловатый… просто в какой-то момент Джеймс решил, что поймать Пэна за руку в процессе, пока он будет проворачивать свои грязные хитрости, безопаснее, чем сдавать его властям с прошлыми делами: тогда всё будет выглядеть, словно он сам случайно попался, а остальное подтянется при расследовании… так, по крайней мере, обещал Джон. Нужен был только прямой доступ к его ноутбуку, от Венди требовалось поставить жучок. По мнению Джеймса это можно было бы легко провернуть в самолёте: связи нет, камер тоже, передачу данных отследить невозможно, а когда борт приземлится, программа-шпион окажется уже внутри, как там и была. А Венди сразу по приземлении могла бы сказаться больной, занятой или какой угодно другой, чтобы улизнуть от неприятной компании в ту же секунду. Так Джеймс об этом своей леди и поведал. – Даже если предположить, что всё сработает, как надо, вот так легко и просто, по-твоему, он не заподозрит неладное? Я полечу с ним и тут же сбегу. Он же не идиот, Джеймс. К сожалению. Не идиот. И… вообще тот факт, что я вдруг решу лететь, сам по себе уже, как сирена. Alarm! Alarm! Не напишу же я ему ни с того ни с сего: «Когда вылет?» – Почему? Так и напиши. Он же присылает тебе чёртовы футболки. Скажи, что у тебя банкет с невестой из Лос-Анджелеса, и что вы выбираете, в каком городе организовать событие. – Какой ты умный. А когда Пэн изъявит желание составить мне компанию на встрече с ней? Лучше я скажу ему, что хочу посмотреть ту индейскую площадку, как он там говорил… Пикачучу какое-то. Чёрт. Дже-е-е-еймс… На что ты меня подписываешь… Ну… а что, если он весь полёт просидит рядом со мной, точно Хатико? Венди закрыла лицо руками, потом, видимо, решила, что, чтобы спрятаться от судьбы, этого недостаточно, отползла в сторону диванной подушки и сунула голову под неё. Через секунду под этой же подушкой оказалась ласковая мужская рука, которая осторожно приподняла мягкое укрытие и переместила Венди на самое безопасное место во всём мире: плечо с татуировкой черепа. – Моя малышка. Это низко с моей стороны, просить тебя о подобном, я понимаю. Просто не вижу других вариантов… вопрос нужно решать быстро… я не хочу отпускать тебя, но это всего на пару-тройку дней. Нет, он, конечно, не усидит на месте, я ведь много летал с ним. Он, как ребёнок: плюхнется на все свободные места, заглянет во все иллюминаторы, триста раз побегает по проходу. И это до Эдинбурга. А тут – Лос-Анджелес, целых десять часов полёта. У тебя будет миллион возможностей. Однако… в случае, если возможность не представится… значит, ничего не делай. Не рискуй. Рассчитывая вызвать к себе побольше жалости, Венди свернулась клубочком в надежде, что Джеймс сейчас скажет что-то вроде: «Какой я дурак, есть же другой способ!», но Джеймс ничего не сказал, только тяжело вздохнул и обнял свою возлюбленную покрепче. – Я отправлю с тобой телохранителя, - предложил он, – Найму пару ребят, они проследят, чтоб тебя не обижали. Эта идея показалась Венди слишком уж серьёзной мерой, но когда в аэропорту Питер Пэн вместо того, чтобы перехватить у Венди сумку, подхватил под локоть её саму, смачно целуя в щёку в качестве приветствия, Венди решила, что ещё одно подобное действие, – и она развернётся и уйдёт, подав условный сигнал. – Можешь, пожалуйста, меня отпустить, - процедила Венди сквозь зубы сияющему парнишке, – Я приболела, у нас на радио снова ходит вирус, не хочу заразить тебя. – Да ла-а-а-адно, и ты туда же! Весь мир с ума сошёл из-за этой чуши, казалось, отпустило вроде, так нет же, чуть кто кашлянёт – опять сразу паника. Раньше-то никто не боялся никого заразить! - залился смехом Питер, но свою спутницу отпустил. Пожалев о том, что не захватила с собой маску, – так можно было бы не натягивать улыбку, – Венди вздохнула свободнее. До вылета оставалось ещё целых два часа, и она искренне рассчитывала отвертеться от Пэна под предлогом какого-нибудь видеозвонка, думала сесть в бизнес-зале в самый укромный уголок и делать вид, что усердно работает. Уже открыла рот, чтобы заявить об этом, как Пэн вдруг опять выкинул нечто такое, чего никак нельзя было от него ожидать: он перегнал Венди, чтобы оказаться перед ней лицом к лицу, принял вдруг максимально участливый вид и спросил с самой заботливой и учтивой интонацией: – Венди, я, может, нарушаю твои личные границы? Просто скажи, если да, и я буду внимательнее! Сама мысль о том, что Питер Пэн слышал о таком понятии, как «личные границы», казалась фантастической, а его желание вдруг начать их соблюдать и вовсе витало где-то за гранью. Венди пришлось поморгать и прочистить уши, чтобы удостовериться, что она не уснула на ходу. – Что..? – Личные границы, - парень наклонился к её уху, – я, может, нарушаю их? Скажи? Как можно задавать подобный вопрос, буквально касаясь губами чужого уха, человеку со здоровой психикой было бы неясно, но, находясь в поле Питера Пэна, каждый неизменно в той или иной степени попадал под его влияние, поэтому Венди его не отпихнула. – Нарушаешь, - сглотнув, ответила она. – О! Тогда прости, мне так жаль! Я ведь не специально! - он заправил русую прядь Венди за ухо почти так же, как это постоянно делал Джеймс, – Я больше не буду! Давай, сумку твою понесу? Такой милашке напрягаться ни к чему! И Питер, худощавый, но поджарый паренёк, быстренько перекинул вендин саквояж с её плеча на своё, а потом снял с локотка и маленькую стильную сумочку с документами, запихивая её себе под мышку. Венди потрясла головой и молча прошла за ним в зону ожидания. Джеймс, в общем, и так искренне считал, что в последние несколько месяцев неизвестные боги стали вдруг к нему слишком милосердны, а когда Венди по прилёту прислала ему смайлик, обозначающий, что всё прошло гладко, и вовсе буквально ощутил на себе благое прикосновение божественной длани. – Как ты, малышка? - звучал его обеспокоенный голос в телефонной трубке, – Сладкая моя, любимая девочка… ты прощаешь меня? – Нормально, - отвечала Венди, – нормально. У меня впереди ещё два дня. Я подумаю над тем, прощаю я тебя, или нет, когда вернусь из зазеркалья. Встречай меня, пожалуйста, у входа в кроличью нору и, если я вдруг сойду с ума к моменту, когда приземлюсь в Лондоне, кинь мне канат или рыболовную сеть, чтобы изловить меня, вытащить из этой дыры и вернуть на Весёлый Роджер. – Я так сильно тебя люблю… - отвечал Джеймс, смеясь, и Венди буквально видела, как он качает головой. – Я познакомилась с Лили Тайгер, - рассказывала Венди, когда Джеймс уже забрал её из Хитроу рано утром. Джеймс чуть не вылил на себя кофе, и Венди перехватила у него стакан. Глотнула из него. – Что?! - он закашлялся, вытаращил глаза, но от дороги не отвлёкся, взялся за руль и живой рукой тоже, – Как? Когда?! – Ха-х! Я знала, что ты удивишься! Оказывается, мы с ней некоторое время уже знакомы заочно! Помнишь мадам Поззи, заказчицу Поттера? Миссис Тайгер её жена! – Клэр..? - Джеймс поморгал, он знал только имя жены Лилии, а фамилией никогда и не интересовался. – Да, да, Клэр! Миссис Тайгер связана с теми знакомыми индейцами Пэна из Пиканини какими-то дальними узами родства, представляешь? Я-то знать не знала, кто она, но она на меня подписана, узнала меня, подошла поздороваться. Я так поняла, Tiger Corp – твои клиенты? И, если я верно помню, у них ты выкупил квартир-Мейсона? Миссис Тайгер как-то вскользь упомянула сотрудничество с JR… – Квартир-Мейсона… ха-ха! Ты уже сталкивалась с ней в той кофеенке, The Association, помнишь, это с ней у меня тогда была встреча… – В кофеенке… а! Да! Я налетела на неё в дверях! Это она была? Надо же! Подивившись всем этим совпадениям, Венди потянулась, зевнула, поудобнее расположилась в кресле, глотнула ещё кофе из стаканчика Джеймса. – Весь полёт почти проспала, но так спать хочется, ужас просто. Ты сегодня, случайно, не выходной? Мне бы плечо, в которое можно уткнуться носом для восстановления после всей этой эпопеи… – У меня в половину десятого встреча. Отвезу тебя домой, съезжу на неё, постараюсь закончить побыстрее, часам к двенадцати вернусь, а дальше – весь твой. – М-м-м-м… ла-а-а-адно… а то я пока не решила, простить тебя, или не-е-ет… - игриво протянула Венди и бессовестно закинула ножки на Джеймса. Джеймс обнял одну лодыжку пальцами из металла. – Как вообще прошла твоя поездка в целом? Мне придётся сильно постараться, чтобы ты простила меня за эту выходку? – В целом – неплохо… Всё время было стойкое ощущение зазеркалья, как я и писала, но я держалась на связи с реальностью, как могла, постоянно напоминала себе, кто он, даже в телефон себе записала, чтобы читать… Не знаю, Джеймс, как ты с ним до сих пор с катушек не съехал. Он страшный человек. И Венди, когда говорила это, именно это и имела ввиду. Она планировала рассказать Джеймсу, но не сейчас, когда они мчали домой по Грейт Саут Вест (и Джеймс держался таким молодцом, жизнерадостным и отстранённым, что Венди любила его ещё сильнее, хотя сильнее в реальном мире просто не бывает), а позже, дома, как Питер Пэн чуть не поцеловал её, а она испытала затруднение с тем, чтобы сопротивляться. Оттолкнула в последний момент, как будто вдруг проснулась, вовремя сообразила, что резких движений лучше не делать, как-то пошутила, поулыбалась, сослалась на обозначенное ранее в аэропорту плохое самочувствие и закрылась в своём номере на все замки. Полночи просидела на кровати, держась за голову. Остальные полночи писала сама себе в вотсапп список мерзостей Питера, о которых вдруг позабыла: «Жесток и груб с любовницами» – это было первое, что пришло в голову, и Венди стало страшно, что она вообще подумала о том, какой он любовник. «Обманывает свою девушку!» – это было второе. «Не считается с чужими чувствами» – третье. «Не соблюдает личные границы» – на эти четыре пункта Венди потратила минут десять, а потом её, как будто, прорвало. «Он хотел подставить Джеймса!!!» – как можно было не подумать в первую очередь об этом?! «МНОГО РАЗ!!! СЕЙЧАС – ТОЖЕ!!!» «Опоил меня наркотой!» «Шлёт мне неприемлемые фото и тексты!»… …и тому подобные пункты, всего штук двадцать. За окном светало, когда Венди перестала гневаться на него и на себя и просто расплакалась от бессилия. Умная, осознанная, порядочная и интеллигентная, она попала под какое-то необъяснимое влияние Питера, купилась на его вежливость, опять, Питер весь полёт был с ней удивительно ласков, мил, рассказал, как высоко ценит сам факт знакомства с Венди Дарлинг и то, что именно она, красотка-селебрити, провела его День Рождения, принёс извинения за «недопонимание» с коктейлями, сказал, что влюбился в неё с первого взгляда, что не может её забыть, что с восторгом слушает её по радио, прокомментировал несколько ситуаций из последних эфиров, чтобы не быть голословным, организовал ей самую комфортную поездку до отеля, спросил, может ли прокатиться с ней, чтобы помочь отнести чемодан, открыл перед ней все двери, подал руку на всех лестницах, приблизил к ней лицо, пообещал, что будет очень-очень нежным, заверил, что подарит ей десяток BMW… тут-то Венди и очнулась, понимая, что её прямо сейчас покупают, пихнула его, помотала головой и сбежала. Старалась припомнить подробности: как добралась до отеля, как поднялась на этаж – безуспешно. Помнила только одну единственную мысль, порхающую в мозгу: «я ошибалась на его счёт» и сердце, что металось в груди, как будто за решёткой, било во все колокола и умоляло проснуться, но мозг, желающий быть обманутым, упорно заглушал его отчаянный стук. Венди села на пол, стянула с кровати одеяло, накрылась им, как маленькая, вспоминая, как с тем, чтобы не потонуть в ложных мыслях, справляется Джеймс, и начала активно мять одеяло в руках, щупать пол под собой, трогать свою одежду, высунула голову, детально разглядела шкаф, телевизор, изучила пальцами тумбу, до которой смогла дотянуться, чтобы удостоверить реальный мир вокруг себя и своё в нём существование. Почувствовала желание смачно сплюнуть почему-то скопившуюся во рту слюну, плюнула прямо на ковёр с громким «ТЬФУ!», повторила это действие несколько раз. Солнце взошло. Телефон пикнул: «Красотка, доброе утречко! Я вчера был резковат? Прости, я не нарочно!Ты такая миленькая, и ты же сама согласилась лететь, а теперь вынуждаешь меня быть френдзоной! Поехали к Пиканини, познакомлю тебя? Выходи через полчаса!» Мозг был сильно одурманен, среагировал на «прости» и запустил вину, но сердце, словно, воспользовалось токсично-кислотного цвета маркером и выделило «сама согласилась», «вынуждаешь» и «выходи», чтобы Венди увидела, что эту самую вину ей навязывают, а на личные границы продолжают плевать. Она написала Питеру, что приболела, но не отправила, стёрла. Решила, что лучше делать вид, как будто она – его глупенькая подружка, ответила ему «приветик, давай, буду готова выйти через пару часов, ещё сплю», заползла обратно на кровать и спряталась под подушку. Минут через сорок у неё в номере зазвонил телефон. – М?.. То есть, слушаю?.. Здравствуйте… – Добрый день, мисс Дарлинг. К Вам гость… - тут послышалось какое-то копошение и отдалённые голоса, – Пэн, Питер. Вы позволите ему подняться? Чуть было не выронив телефон, Венди даже не успела особенно подумать, выпалила: – Нет, нет!!! - потом выдохнула, постаралась придать голосу побольше уверенности, и уточнила, – Пусть внизу подождёт, я спущусь. Венди положила трубку, поблагодарила небеса, что Питера, видимо, просто так подняться к ней не пустили, глянула на айфон. Часы показывали половину десятого. Вот говнюк, - подумала она. Решив не разбирать вещи, Венди умылась, сменила один вязаный спортивный костюм на другой, идентичный, накинула сверху дутый жилет, но потом посмотрела прогноз и сняла его. Вместо него решила надеть под худи топик на случай, если днём будет совсем жарко. – Привет! - Пэн встретил её по обыкновению весело, но чмокать в щёку не стал, даже обниматься не полез, хотя Венди уже приготовилась сопротивляться, – Я рановато, да? Извини, не рассчитал время. Видела, завтрак до десяти тридцати? Ты ещё успеешь поесть! Иди, позавтракай, красотка, а я в холле посижу, подожду тебя, на директ пока поотвечаю! Ангельская улыбка украсила миловидное личико Питера Пэна, Венди, тоже уже по обыкновению, поморгала, тряхнула волосами. Посмотрела вокруг себя, чтобы вспомнить, где она, незаметно потеребила пальцами стильную поясную сумочку, поправила шнуровку у худи. Решила, что в том, чтобы пойти перекусить, нет ничего особенного, и это даже как-то мило, что Питер предложил ей позавтракать, пока он подождёт её здесь, выдавила скомканное: – Доброе утро… да… хорошо… я быстро… - и засеменила в сторону лобби. Там она поела, выпила кофе, успокоилась. Послала Джеймсу фотографию вида на город из окна, Джеймс, у которого был уже вечер, удивился, что Венди не проспала после перелёта целые сутки и встала так рано, пожелал ей сил и хорошего дня. День выдался и впрямь вполне сносным, Питер был очаровашкой, не приближался, рассказывал всяческие захватывающие истории, познакомил Венди с владельцами Пиканини, сам немало удивился встрече с миссис Тайгер, представил Венди, хотя Лилия прекрасно знала, кто она, и сама подошла познакомиться лично. – Э-э… милая… - протез снова лёг на руль, Джеймс взял у Венди свой кофе, допил его, сунул пустой стакан в подстаканник под вендиной коленкой, пощекотал её и вернул руки в прежнее положение, – А больше тебе Лилия ничего не говорила? – Нет. Правда, мне показалось, что она была как-то скептична, когда упомянула тебя, аккуратно поинтересовалась, правильно ли она понимает, что мистер Роджерс – мой… ох, как же она сказала?.. Типа… «близкий друг», что ли… ну… и всё, кажется. Ты назвал её Лилией? Мне она представилась, как Лили. Джеймс ухмыльнулся. – Лилия – её полное имя. Мы с ней были… ха! «Близкими друзьями». Давно, много лет назад. Я тогда ещё в колледже учился. Студенческое увлечение. – О!.. Ого. Ну… э… ой. Венди замялась. – Не ожидала, что познакомлюсь с кем-то из твоих бывших… ох. А… вы дружите? То есть, я имею ввиду, общаетесь нормально? И… ну… у неё… жена… – Ха-ха! Если она не сказала тебе, какое я ничтожество, то, да, значит, общаемся нормально! Ты не ревнуешь, надеюсь? Уже больше двадцати лет прошло… мы дружим больше с мистером Тайгером, её отцом, с ним у меня, в основном, дела. А с ней… ха. Видимся несколько раз в год, и до недавнего времени моим любимым развлечением было выводить её из себя пошлыми шуточками как раз на тему жены… Чёрт, погоди, значит, это их сын дислексик?.. Мда. Я не знал. Выходит, я и впрямь по сей день помогаю ей испытывать в своём лице глубокое разочарование во всех мужчинах. Мне следует перед ней извиниться. – Джеймс, – серьёзно сказала Венди. – Да, моя ласточка? – Ты считаешь себя плохим? – Ещё один сеанс? - отшутился Джеймс, и металл, нагретый теплом тела, подразнил вендину ножку, – Не просто считаю, я и есть плохой! Нечестный и подлый. Теперь вздохнула Венди. – Ты вот в последнее время рассказываешь мне… всякое. И у меня впечатление, что над тобой парит туча, знаешь, такая, как в мультиках рисуют? Когда у всех солнце и лето, а одного героя поливает дождём злобное такое чернющее облачко, которое у него единственного над головой висит. Знаю я твои пошлые шуточки, они классные, у тебя тонкое чувство юмора, скользящее на грани, да, но как раз такое, какое и должно быть у… хм. У пирата! Такое ощущение, что все твои так называемые «злодеяния» могут считаться злодеяниями только потому, что обстоятельства, независящие от тебя, складывались не в твою пользу. – Я бы возразил… раньше. Но ты, красавица, даришь мне столько веры в себя, что я, пожалуй, соглашусь! Я бы хотел считать себя хорошим. Попробую. Туча… ха-ха-ха-ха! Туча определённо присутствовала над моей головой, и долго, но тебе, малышка, кажется, удалось-таки её прогнать! До дома Джеймс довёз Венди очень быстро, как раз успел до пробок, открыл ей дверь, подал руку, расцеловал, как только его леди вышла из машины, а потом подхватил её на руки, решив, что вещи можно разобрать и попозже, и отнёс внутрь. – Куда моя леди прикажет держать путь? Я набрал тебе ванну и постель расстелил… что сначала? – Ах, Джеймс… - о, этот морской запах кудрей, в которые Венди зарылась носиком, он помогал забыть обо всём на свете, и эта забота, такая… непритворная, настоящая, вдумчивая… так отличается от зазеркалья своей искренностью, – боже… я говорила, что люблю тебя? – Нет, красавица, давненько не говорила. Напомни-ка, что там у тебя с чувствами на мой счёт..? Я не впал в немилость? – Не впал, моё счастье. Я тебя люблю. Ванна, пожалуйста, пока не остыла… сколько времени? Ты не останешься со мной… хм, на полчасика? – Нет, моя сладкая. Меня уже Билли ждёт, надо ехать, иначе опоздаю. Отдыхай, расслабляйся, ложись спать, я вернусь днём, появляюсь с тобой, а дальше – проведём время вместе дома или съездим куда-нибудь, если у тебя не возникнут срочные мероприятия, а у меня – созвоны. Да? – Да. Усадив уставшую леди на бортик ванны, Джеймс чмокнул её любовно, улыбнулся, хотел уйти, но Венди окликнула его в дверях. – М, золотая моя? – Джеймс… у вас… всё получилось? – Ох, моя рыбка, - Джеймс вздохнул и вернулся к Венди, чтобы пригладить её щёчку, – и да, и нет. То есть, как я понял от Джона, всё сработало и продолжает работать, но Пэн… он, в общем, не совершил ничего противозаконного или подозрительного. Это была просто встреча. Напротив, он даже славно потрудился, предложил моим партнёрам из Лос-Анджелеса стать вкладчиками в THI, и они внесли крупную сумму, из которой не потерялось ни цента. В общем, он и правда летал по работе, весьма прозрачно… на удивление… однако, в любом случае, теперь он у меня, так сказать, на крючке. Я изловлю его при первой же возможности. Ещё разок украсив вендину макушку поцелуем, Джеймс оставил леди, закрыл дверь, и Венди минут десять глупо сидела на бортике ванны, не в силах чётко классифицировать свои эмоции в связи со сложившейся ситуацией. Она была зла, что, фактически, ничего не вышло, но по этому же поводу вздыхала с облегчением, расстраивалась, что Пэна не удалось схватить с поличным, но и сочувствовала ему, ведь получалось, что он-то ничего плохого и не сделал, просто выполнял свою работу, к тому же, в то утро, что он провёл вместе с Венди у Пиканини и весь обратный полёт он был просто душечкой, вежливым, держащимся на расстоянии скромным влюблённым пареньком, который не позволял себе ни лишнего слова, ни лишнего взгляда, спросил даже разрешения на маленький «bye-bye-kiss», являющийся, по сути, лишь лёгким касанием щёк. Пообещал, что не будет больше присылать Венди фотографии и в принципе тревожить её, принёс извинения и за это «недопонимание» тоже. Может, он просто глупый, а не плохой, - подумала Венди, когда распрощалась с ним в аэропорту, – Может, ему просто не хватает любви и заботы, он же сиротка, и молодой ещё, может, просто не научился общаться, не умеет экологично строить взаимоотношения, ошибается… вроде, он такой добрый… На этой мысли Венди аж вскрикнула от неожиданности, чем привлекла к себе внимание нескольких пассажиров и, как назло, – охранника. – У Вас всё в порядке, мисс? - к ней подошёл грозного вида мужчина, но лицо его выражало пока только участие и желание помочь милой леди, – Вас кто-то обидел? – Нет, нет, я… э-э… просто забыла кое-что. Но уже всё в порядке. Благодарю за беспокойство! Хорошего дня. Она натянуто улыбнулась и поскорее направилась к выходу в зону ожидания, где должен был встречать её Джеймс, по пути выуживая айфон из кармана, а охранник лишь пожал плечами, но проводил симпатичную путешественницу глазами на всякий случай. «Жесток и груб с любовницами… Обманывает свою девушку… хотел подставить Джеймса… Опоил меня наркотой…» – нет, это никак, никак нельзя было списывать на глупость и неумение соблюдать личные границы… это многократные умышленные действия. Никакой он не добрый! Он злой! Злой!!! Манипулятор!!! Так думала Венди, когда назвала его «страшным человеком», также думала и сейчас, сидя на бортике ванны, когда снова достала телефон и перечитала список, чтобы не обманываться. То, что Пэн не предпринял попытки подложить Джеймсу свинью, пока был на встрече с лос-анджелесскими вкладчиками, не означает, что он вдруг подобрел и перестал юлить с чужими деньгами… не означает? Или… может, если он и правда всё это время был влюблён… может… он старается, как умеет, быть хорошим… может, она, Венди, была слишком с ним холодна… может, надо было позволить хотя бы bye-bye-kiss… стоп, что? ЧТО?! Ванна, ванна, срочно. Не теряя больше ни секунды, Венди скинула с себя всю одежду, забралась в воду и нырнула с головой. Решила, что ей следует пообщаться с квартир-Мейсоном Альфом. Медийная личность, вращающаяся в самых разных сферах, Венди повидала множество людей, но с таким, как Питер Пэн, столкнулась впервые. Никто и никогда раньше не заставлял её сомневаться… в окружающей её реальности. Реальность, кстати, быстро напомнила ей, на ком следует держать фокус внимания, если на себе не получается, едва ли Венди вышла из ванной, завёрнутая в полотенце. – Ой! О, боже!.. О!.. О!.. Джеймс так быстро пронёс её через спальню на руках, негодяй… а она так глубоко потерялась в аромате его кудрей… что даже не заметила… в спальне у Джеймса было немного поверхностей: пара тумб, комод такой стильный, что и комодом-то его назвать язык не поворачивается, один декоративный столик у выхода на балкон – для пепельницы, которой Джеймс, курильщик с принципами, сроду не пользовался, предпочитал дымить на воздухе, даже если было холодно, а окурки бросал в крохотную урну на балконе; и все поверхности сегодня были украшены маленькими милыми букетиками неизменно голубого цвета! – Ах, Джеймс! Джеймс! О! Милый Джеймс… о-о-о… Было похоже, что хозяин дома не сумел определиться с выбором, поэтому просто скупил все цветы голубых оттенков, которые только существуют: кроме гортензий и незабудок Венди узнала ирисы, петунии и гиацинты - три букетика, творчески расставленные на комоде, а на столике вместо пепельницы красовались какие-то совершенно невероятные цветочки, похожие не то на одуванчики, не то на гвоздики, крошечные облачка с зубчатыми лепестками. – Милый, милый Джеймс… о… - Венди всё никак не могла перестать вздыхать, ходила от одного букета а другому, потом, не удержавшись, установила столик прямо рядом с прикроватной тумбой со своей стороны, водрузила на него все шесть букетов (гиацинты и ирисы, самые длинненькие, в центре, а остальные вокруг них по кругу), улеглась под одеяло прямо в полотенце и глядела на чудесные голубые цветы, пока не уснула. Вернувшись, как и обещал, около полудня, Джеймс даже не стал её будить, только сфотографировал нежную ручку, единственную видневшуюся из-под одеяла и, как будто бы, тянущуюся к незабудкам, поулыбался этой умильной картине, потом поставил на телефоне авиарежим, приняв решение в ближайшие часа два-три, пока его сонная нимфа не проснётся, не отвлекаться на работу, взял книгу, нацепил очки, в которых, Венди в шутку говорила, ему также запрещено выходить из дома, как и в тех серых спортивных штанах, и осторожно примостился рядом с любимой девочкой, чтобы и не нарушить её дрёму, но и, в то же время, окунуться прямо в согретый женским телом уютный рай под одеяло. Венди не пробудилась, вынырнула из сна на секундочку, сообщила, что любит, и снова засопела, ткнувшись носиком в плечо с татуировкой. В это самое мгновение зазеркалье было настолько от них обоих далеко, словно не существовало вовсе, зато в иллюзорный мир медленно проваливался сейчас кое-кто другой. Проваливался и, конечно же, ни о чём не догадывался. О подобном невозможно догадаться, если не знаешь… а, даже если знаешь, всё равно ошибаешься, веришь до последнего, пока не очнёшься в больнице под капельницей измученным, высохшим и – виноватым. * Очаровашка-Пэн прямиком из аэропорта отправился домой, забыл, что обещал Белл заехать в гости. Тинк, в общем-то, давно уже привыкла за все эти годы к подобному поведению, поэтому даже не обижалась, просто послала ему сердечко со звёздочками, когда Питер не объявился ни вовремя, ни через полчаса, ни через час, и была такова. Пэн ответил ей уже из дома, написал, что хорошо долетел, что устал, что приглашён на «какую-то хренотень» как спикер, и что она может вечерком зайти к нему в гости. В вотсаппе у него появилось несколько строчек с влюблёнными смайлами и часики, указывающие стрелками на 21:00. «Какая-то хренотень» являлась ничем иным, как крупным форумом-семинаром для молодых предпринимателей, обучением, длившимся несколько дней, с большим «бизнес-обедом» в среду, то есть, сегодня, куда позвали самых ярких и успешных представителей разных сфер, кому не было пока двадцати пяти лет, чтобы все участники могли не только послушать их экспертные выступления, а ещё и пообщаться ними в неформальной обстановке. Проходило всё в формате банкета, без шоу-программы, разумеется, и без настоящего ведущего, но с диджеем для музыкальных пауз, и с профессиональной координацией. Майкл Дарлинг попал на это мероприятие так же случайно, как и Венди на презентацию GLC. Он никого не подменял, нет, просто администратор бизнес-форума, его звали Тим, вовремя понял, что не сможет одновременно объявлять спикеров, контролировать их своевременную встречу и рассадку, уточнять, присутствуют ли они в зале перед выступлением, не опаздывают ли, отвечать на их звонки насчёт того, как добраться и куда пройти, а также запускать их презентации, поэтому, чтобы не облажаться, нашёл в Инстаграме несколько аккаунтов по организации и координации событий, выбрал тот, который вёл парень, и нанял Майкла без лишних раздумий. И теперь благодарил весь мир за то, что может преспокойно наслаждаться закусками и общением вместе со всеми и лишь объявлять каждого следующего выступающего. Как ни странно, Питер Пэн был из тех, кто ни разу Тиму не позвонил. Правда, он и финальное подтверждение об участии не прислал, да ещё и опоздал почти на час, Тим думал начать с мистера Пэна, но решил, что тот вовсе не явится, так что ждать его не стали, хотя он, вне всякого сомнения, был гвоздём программы, его специально поставили вперёд всех, чтобы он приехал пораньше и подольше потом гостил на мероприятии, делясь своим опытом с участниками в застольных беседах. Пэн в стильных солнцезащитных очках вошёл в зал после второй музыкальной паузы примерно в середине мероприятия, попал как раз на момент небольшой речи Тима о современных тенденциях в продвижении личного бренда, где тот должен был представить следующих пятерых экспертов по теме, Тим увидел его, просиял, акцентировал внимание аудитории, и мистер Пэн, прекрасно ориентирующийся в подобных ситуациях, вышел сразу на сцену, чтобы его горячо поприветствовали. – Благодарю, дружище, - сказал он Тиму, забрав у него микрофон, хотя впервые его видел, – Ага, здравствуйте, друзья! Вас так много, ого! Спасибо, что выделили время и порадовали нас своим присутствием, это очень приятно! Я так понимаю, сейчас выступят спикеры по личному бренду? - тут он поднял свои очки на лоб и взял у Тима и планшет с текстом тоже, – Важная тема, пик актуальности в наше время! Прошу вас, друзья, слушайте очень внимательно, а ещё лучше – записывайте, ведь спикеры, которые сейчас поднимутся на эту сцену, истинные профессионалы своего дела, каждое слово на вес золота! Я объявлю, с вашего разрешения? Это будут Томас Честертон из Skillbox, Стивен Пэйдж от Coursera, Боб Уилкинсон и Эдди Гилмор, представители Free Publicity School, а также Эрик Крэтчит из Digital Bands. Эрик, привет! Как делишки? И Питер Пэн отдал Тиму планшет и микрофон, спустился в зал и направился за столик к Эрику, провожаемый влюблёнными взглядами всех девушек, да и парней – тоже. Пока Томас Честертон поднимался на сцену и говорил слова приветствия, Тим догнал Питера и шепнул ему на ухо: – Мистер Пэн! Очень рад..! Скажите, могу я поставить Ваше выступление в финал? Это часа через три примерно… – Чтобы я стал вишенкой на твоём бизнес-торте, да, дружище? Разумеется! Какой тайминг? Хотя, погоди, какая разница я же замыкаю, и за мной – никого! Тим просиял ещё ярче, чем в первый раз и с глупой улыбкой побежал к Майклу, чтобы сообщить об изменениях в программе: музыкальную паузу следовало запустить не после этих пятерых, а после семерых, тогда один спикер останется у мистера Пэна на разогреве, а мистер Пэн сможет выступить вне временных рамок. Майкл кивнул, записал всё, что нужно, передал информацию диджею и двум своим ассистентам, а также поварам, которые как раз к следующей музыкальной паузе должны были подать на фуршетные столы фрукты и десертные канапе. Надо ли говорить о том, что каждый столик, за который садился Питер, пока выступали эксперты из Skillbox, Coursera и Free Publicity School, целиком отвлекался от спикеров, чтобы поглазеть на мистера Пэна? К моменту, когда на сцену поднялся Эрик Крэтчит, Питер уселся на самое ближайшее к сцене и к диджею место, чтобы поснимать друга, сделал парочку фото, записал историю на его фоне, отложил телефон, как-то изящно развалился на стуле, закинув ногу за ногу и случайно скользнул глазами в сторону диджейского пульта. Сидящий неподалёку Майкл весело помахал ему рукой, Питер ангельски улыбнулся и махнул в ответ. Минут десять Майкл ловил на себе любопытный зеленоглазый взгляд, сам тоже рассматривал мистера Пэна – ни разу не встречал его лично. Питер Пэн был просто фотомоделью, стройный, с тонким, немного вздёрнутым носиком, нагловатой улыбкой, блондин, глаза пронырливые, игривые, выражение лица глубоко заинтересованное во всём происходящем, но, одновременно, немного отстранённое, мечтательное. Питер Пэн показался Майклу похожим на того, кто мог бы иметь нетрадиционные вкусы… к тому же, он так часто поглядывал в ответ… Смелости было Майклу не занимать, так что он, не слишком-то долго думая, взял, подмигнул мистеру Пэну и картинно облизнулся. Сам Питер, любопытный и жадный до приключений безобразник, сначала немного ошалело вытаращил глаза, а потом лицо его сделалось хитрым-хитрым, и парнишка, грациозно растянувшись на стуле ещё сильнее, как бы невзначай небрежно кинул руку прямо себе между ног. Майкл чуть с ума не сошёл: так явно с ним не заигрывал ещё ни один незнакомец, а мистер Пэн всё ещё считался для него незнакомцем, хотя уж Майкл-то, конечно, знал Питера Пэна, ещё тогда помогал сестре с его Днём Рождения в THI, хоть лично ту площадку не координировал, а Питер, должно быть, припоминал Майкла, раз помахал рукой ему в ответ. От мистера Пэна затем последовал взгляд, который можно было бы расшифровать как: «Эй, красавчик, ты прогуляться со мной надумал?», Майкл ещё раз облизнул губы, кивнул, стрельнул глазами в сторону служебного входа. Дверью на кухню сегодня пользовались все, кто ни попадя: банкет был крупный, ресторан позволил подрядчикам расположиться в личных гардеробных персонала. Чтобы попасть в них из зала, требовалось пройти по коридорчику мимо горячего цеха и непременно надеть «переходной халат» и чепчик, их висело множество в начале коридора и в конце: зашёл в служебный вход, накинул халат для стерильности, пробежал длинное окно выдачи, снял халат, повесил на специальную вешалку, или передал тому, кто бежит из гардероба или с мойки в зал и тоже должен преодолеть священное расстояние вдоль кухни… целая схема, короче говоря, святой алгоритм, которому непременно необходимо было следовать, чтобы не вызвать инфаркт у поваров, официантов и управляющего. Майкл глянул на часы: через десять минут большая музыкальная пауза, а значит у него есть минут тридцать пять… он встал, шепнул одному из ассистентов пару указаний и скрылся за дверью. Взял два халата. Подождал. Подумал было, что что-то неправильно понял, но тут в щёлку заглянула светловолосая голова с лукавым прищуром. – Эй? – Здесь! - шепнул ему улыбающийся во весь рот Майкл, предвкушая развлечение, каким давно себя не баловал: случайная связь прямо в разгар банкета, – Наденьте-ка это, мистер Пэн… Пэн, со всей своей неиссякаемой задиристостью, вошёл в коридорчик, всё же, немного нерешительно: не привык, видимо, разгуливать по служебным помещениям, как Майкл, но глаза его искрились, и он явно сдерживал смешки. Действуя практически по налаженной схеме, Майкл взял Питера за руку и увлёк за собой, наслаждаясь ощущением того, как тонкие пальцы сжали его ладошку, он быстро провёл его к небольшой гримёрке, закрыл дверь на щеколду, хотел сходу поцеловать, как обычно делал это с девчонками, но прежде, чем он успел бы приблизиться, Питер залился заразительным, почти детским смехом, взлохматил золотистый чуб и вымолвил сквозь колики: – Ой, ох, ха-ха-ха-ха! Мистер Пэн! Какой я тебе «мистер Пэн»..?! Я Питер! А тебя как зовут, милашка? Майкл так и замер с открытым на полпути в поцелуй ртом в чистом недоумении и искреннем восторге оттого, что его вот так сходу назвали милашкой. Питер с интересом смотрел ему в лицо, разглядывал губы, волосы, по его прекрасному личику блуждала озорная улыбка, и Майкл испытал сумасшедшее желание поскорее залезть рукой к нему в брюки. А, и, кстати, костюм на Питере Пэне был просто великолепный: облегал его стройную фигуру буквально на грани разумных пределов, лишняя рука так-то в брюках и не поместилась бы… – Я Майкл! Мы виделись разок по скайпу, я помогал с организацией твоего дня рождения… – А-а-а! Да-да, Майкл! Э-э… не помню если честно, но рад личному знакомству! Так ты, значит… что..? Пошалить меня пригласил..? Разговора было уже многовато для «налаженной схемы», но Майклу нравилось, он сделал томное лицо, расстегнул верхнюю пуговку своей рубашки и протяжно мяукнул: – Ага-а-а… хочешь? – Не шалил раньше с мальчишками… но – да, хочу! - красивые руки смело отправились расстёгивать на Майкле все остальные пуговицы. – Воу!.. - Майкл немного задержал его, не ожидая, что Питер Пэн, который с таким энтузиазмом играл с ним в гляделки, окажется в этом смысле невинным парнем, – Ты… уверен? Это же раз – и навсегда. То есть, ну… опыт навсегда останется. Коварно оскалившись, Питер приблизил к Майклу лицо почти вплотную и сладко прошипел: – У меня большой опыт в том, чтобы трахать задницы… Если только твоя не какая-то особенная и не отличается от девчачьих… Майкл чуть не задохнулся от этого дерзкого заявления, член у него моментально встал, Питер это, разумеется, заметил, самодовольно ухмыльнулся, и Майкл горячо прошептал ему на ухо: – Моя – лучше… Дальше события начали развиваться стремительно, так, примерно, как и предполагала «налаженная схема», но на месте жертвы, которой суждено было быть, как выразился бы Джеймс Роджерс, «славно оттраханной», оказался Майкл, и он был в восторге от данного обстоятельства. Схватив распалённого молодого парня за ворот, Питер сам впился ему в губы так, будто тысячи раз до этого целовал мальчиков, Майкл не успел даже вдохнуть. Он с жадностью ответил на поцелуй, эрекция совсем налилась и подпрыгнула, Майкл упёрся Питеру в брюки, осознал, что тот с непривычки пока не особенно готов воплощать в реальность свои заявления, поспешил избавить его от штанов и помочь руками. Питер больно укусил его за губу, ударил по руке, схватил за волосы на затылке. – Ч-что… - начал было Майкл, у которого от всего происходящего сильно кружилась голова, но Питер приложил палец к его губам, намекая, что говорить ему не позволено. Пошарив глазами по помещению, где на всех поверхностях была навалена куча вещей, Питер выбрал кресло, хотел скинуть с него чужой толстенный рюкзак, Майкл успел перехватить его с быстрым комментарием: – Осторожнее!.. Это – фотографа, там линзы… - а потом поспешил заткнуться, чтобы не нарушать молчаливого приказа своего неожиданно и восхитительно жёсткого партнёра, сам убрал рюкзак и замер, ожидая, что будет предложено сделать дальше. Со смешком шлёпнув Майкла по заднице («какой бдительный зайчишка, а»), Питер сам расстегнул свои брюки, спустил их, сел в кресло и взглянул на возбуждённого парня с милейшим выражением лица: – Поможешь мне, малыш? Говорят, парни лучше знают, что нужно другим парням… хотелось бы убедиться… Догадываясь, что выглядит, как счастливый ребёнок, Майкл, назначенный за эти несколько минут малышом, милашкой и зайчишкой, припал перед красавчиком Питером на колени, расстегнул его жилет и рубашку, поохал над какой-то юной нежностью его тела, расцеловал грудь, спускаясь ниже и ниже, с гордостью обращая внимание на то, что Питер явно одобряет его восторженные вздохи и любовные ласки, интимно подразнил его, облизал, пощекотал пальцем в секретном месте, вызывая состояние полной боеготовности, а потом подарил ему такой сумасшедший минет, что Питер и сам застонал от удовольствия. – Да… да… - вздыхал он, – твою мать… ничего себе… охуеть… охуеть… В следующий миг Майкл был повален на кресло и грубо вжат в него лицом вниз, Питер лихо спустил с него джинсы, пристроился, надавил. Послышалось сиплое: – У-у-у-м-м-м… – Что, зайка? Надо было сначала смазать тебя? И он толкнулся активнее. Майкл схватился за свой член, но Питер снова ударил его по руке. – Нет, детка… ты же хотел меня… вот и получай удовольствие только от меня… я выебу тебя так, чтобы ты тоже хорошо запомнил этот опыт… Из кресла донёсся тихий скулёж, похожий на предвкушение, и Питер сделал с Майклом то, что обещал, резко впиваясь пальцами в его гладкую спину, до синяков сжимая запястья и шею, дёргая за волосы. Майкл старался, как мог, дождаться Питера, но не выдержал, кончил с жалкими всхлипами, залил джинсы, кресло, попал на дурацкий рюкзак фотографа, на чьи-то кеды, а Питер всё долбил его с таким рвением, что последние брызги разлетались чуть ли не по всей гримёрке. Когда, наконец, пик наслаждения настиг и Питера, он не затормозил, как обычно делают это парни непосредственно в самый-самый момент истины, а, наоборот, ещё больше ускорился, умудрился больно отшлёпать Майкла, пока кончал, потом с хриплым смехом перехватил его за плечи, поднял к себе, сунул пару пальцев ему в рот, другой рукой придушил за шею. Несколько секунд он держал его так, член ещё пульсировал, и Майкл, задыхаясь, усердно помогал ему крепкими мышцами продлить сексуальный экстаз и освободиться до последней капли, а языком исследовал изящные пальцы. Потом Питер бросил его обратно, символически почесал по спине, потрепал одну румяную от шлепков ягодицу, похохотал над открывшимся видом. Майкл шевельнулся, чтобы одеться. – Погоди-ка… - Питер встал, натянул брюки, сфотографировал уставшего и счастливого парня с его лучшего ракурса, пошарил по карманам, – А… вот она. Среагировав на звук фотокамеры айфона игривым покачиванием бёдрами, как если бы хотел вильнуть хвостом, Майкл, которому было не видно, что происходит, обмяк и расслабился, намереваясь лежать так, с душой нараспашку, пока ему не позволят встать, или пока не закончится танцевальный перерыв в банкетном зале. Он чуть не задохнулся от неожиданности, когда самого чувствительного места на его теле, открытого сейчас для подробного обзора, коснулся холодный металл. – Хотел её подружке придарить, - смеясь, прокомментировал Питер, с силой надавил на пробку и она мягко вошла на своё место, – Но лучше заткну тебя и покайфую, глядя, как ты будешь извиваться с ней до конца банкета, желая скрыть возбуждение и избавиться от всего того, что я в тебе оставил… И Питер ещё раз потрепал Майкла по ягодице, царапуче провёл пальцами вдоль позвоночника, сказал, что это был самый классный секс в его жизни, сделал какой-то милейший комплимент и покинул гримёрку, оставляя парня сверкать анальной пробкой в абсолютном упоении. Майкл с трудом заставил себя натянуть джинсы и очистить от следов преступления всё, что попало под его самозабвенную несдержанность, вместо того, чтобы поддаться желанию довести себя до оргазма ещё разок. К слову, он позволил себе сделать это в следующем перерыве – слишком уж сильно хотел, а мистер Пэн за всё мероприятие больше ни разу не взглянул на Майкла, как будто позабыл о его существовании. Как ни странно, это тоже понравилось Майклу, он нашёл Питера блестящим актёром, идеально скрывающим эмоции, и даже не догадывался насколько сильно был в эту секунду насчёт него прав. Только когда бизнес-форум закончился, Пэн, нацепив свои солнцезащитные очки, оглянулся, выходя, на банкетный зал, и послал туда красивый воздушный поцелуй. Из-за очков было неясно, на кого он смотрел, но Майкл точно знал, этот знак внимания предназначался ему. И, к слову, ещё штук шесть милых девчат, гостей форума, подумали точно так же и тоже с замиранием сердца приняли воздушный поцелуй Питера каждая на свой счёт.