Узнай меня в этот раз

— Эй, Бледный, не спать! — не выдержал Сфинкс, который, что греха таить, и сам к исходу этой ночи умаялся и потихоньку начал отчаливать от земных берегов. — Мыться пошёл! От тебя мусоркой прёт за километр. Напряжение между ними в последнее время достигло своего пика, как Сфинксу на тот момент казалось, и в итоге он, вконец измотанный, ощущал только опустошенность и ленивую злость. Он чересчур резко дернулся, спихивая с себя чужую голову. Слепой, как потревоженный сыч, нахохлился и сонно возился под боком с полминуты, возвращаясь в сознание. Потом спохватился, ухмыльнулся, шмыгнул разбитым носом и демонстративным широким жестом вытер его сфинксово плечо. — От тебя тоже. — Он тяжело поднялся, и едва заметно прихрамывая, поплелся в сторону душевой. Сфинкс молча направился следом, по пути прихватив в зубы пару своих футболок. Слепого он застал уже без штанов и в процессе стягивания свитера. Сфинкс брезгливо проводил взглядом изгвазданный вусмерть шерстяной ком и, поддев носком кеды, отшвырнул подальше. Выплюнул чистую одежду в относительно чистую раковину. — Я его выкину до того, как Мак успеет даже подумать, о том чтобы начать это отстирывать. — Выкидывай, он же твой, — пожал плечами Слепой, пытаясь прощупать контур кровоподтёка под ребрами. — На что похоже? — На Аляску, — просветил Сфинкс, осматривая горе-вожака на предмет травм, несовместимых с жизнью. Травмы были многочисленными, но количество на смертельное качество не претендовало. Сразу же захотелось добавить пару штрихов от себя. Вожак тем временем выкрутил кран с горячей водой чуть ли не до упора, так что повалил густыми клубами пар. И начал развязывать его кеды, встав на одно колено. Сфинкса, следом за обжигающим паром, вдруг ошпарило ассоциациями. Он ошарашенно сглотнул. Слепой даже не удосужился притвориться, что не заметил. Многозначительно хмыкнул, сделав какие-то выводы. Опустился уже на оба колена, поднял лицо, насквозь туманный взгляд направив точно ему в глаза, отвратительно медленно расстегнул джинсы, невыносимо медленно стянул вместе с трусами. Рывком поднялся, сдергивая с него свитер, бросил на пол и тут же исчез в жарком тумане кабинки. Сфинкс завороженно шагнул следом. — К чему это представление? — не сдерживая разбушевавшегося раздражения, поинтересовался он. — Повернись, — буркнул бесстрастно Слепой. — У меня встречный вопрос. Мыльные ладони хозяйственно заскользили по напряжённой спине. Жутко захотелось на них опереться, перекладывая груз всех до последнего недавних волнений и тягостных раздумий, и ладони отзывчиво надавили сильнее. — О чем это ты? — спросил Сфинкс гораздо мягче, чем ему бы того хотелось, невольно повёл плечом, продлевая прикосновение. — Знаешь, есть такая штука, называется мочалка… — Не видел, — сказал Слепой. — Повернись. В последнее время ведёшь себя как истеричка. Ладони легли на грудь, выжидающе замерли. С чёрных волос заметными тёмными струйками стекала грязь. Сфинкс украдкой переглянулся с казённым шампунем на полочке позади его головы. Слепой закатил глаза, безошибочно закидывая руку назад. Вылил на макушку добрую половину пузырька, небрежно растёр. Вслед за коричневой пеной потекла почти прозрачная вода. — Доволен теперь? Рука вернулась на место, раздражённо перебирая пальцами. Сфинкс доволен не был. Он усиленно гадал, что ещё могла бы означать эта сцена, помимо того, что она очевидно означала. К сожалению, каждый из них обладал непревзойденным талантом до последнего сохранять лицо и расслабленный невозмутимый вид. — Ответь сначала на мой вопрос. — Не подумай, что я над тобой издеваюсь, но ответь-ка сам, — тихо сказал Слепой, улыбаясь так утомлённо, что Сфинкс почувствовал себя распоследним Курильщиком. Он ужаснулся и сделал ставку. Стряхнул с плеч его руки и отчаянно шагнул вперёд. Слепой с готовностью врезался в стену, тут же притягивая его к себе. — С тобой всегда есть риск неправильно тебя понять, — прошептал Сфинкс, теряя равновесие и остатки здравого смысла. — Почему ты перекладываешь это на меня? Нос упёрся в нагретую плитку над ухом Слепого, а член в острую подвздошную кость. Под сжатыми на пояснице пальцами по ощущениям уже проступали синяки. Слепой дышал прерывисто и глубоко, совсем как живой. Сбоку душевая лейка фырчала и брызгалась кипятком. — Это не ответ, — шепнул Слепой, так беспомощно, что тугой нервный узел в животе отозвался реальной болью. — Ты решаешь. Всегда… решаешь ты. Сфинкс замычал сквозь зубы, сильнее вжимаясь в него бедрами. В черепе пульсировало, грозясь лопнуть и затопить всё вокруг, желание встряхнуть, сграбастать тощее тело, расцарапать шею ногтями и… От безысходности он больно укусил ближайшее ухо, острый угол челюсти, подбородок. Слепой глухо охнул. И руки наконец ожили, сдвинулись с места, одна нерешительно накрыла член, вторая нежно обняла спину, прижалась ладонью между лопаток. — Ну, тише, — просил он, — Я никуда не уйду. Чтобы гасить сфинксову дрожь, одной руки ему было мало, и от этого он сам мелко трясся. Пальцы на члене явно запаниковали и не смогли определиться с ритмом, так что просто замерли, вынуждая бездарно и вульгарно толкаться в них самому. — Помимо прочего, хотя бы не трахайся с ней, — прохрипел Сфинкс. Он поцеловал его шею с одной стороны, прикусил с другой, резко вбился в кулак. Слепой только робко жался к нему и громко вздыхал. В другое время его бы до глубины души поразила эта несвойственная Слепому растерянность и покорность. Сейчас она его только бесила. — С кем именно? — Слепой стукнулся головой о полку, коротко хохотнул. — Бледный, блять, поклянись мне! — взвыл Сфинкс, когда ладонь сжала сильнее, почти больно. — Клянусь, ни с кем. Он кончил беззвучно, длинной смазанной судорогой, не испытав ни удовольствия, ни облегчения. Только подкосились ноги, будто кто-то тупым ржавым ножом резанул сухожилия. Слепой аккуратно прислонил его к стене, придержал. Медленно облизал пальцы, с привычным нечитаемым выражением на непривычно раскрасневшемся лице. Сфинкс посмотрел на него одним прищуренным глазом, отстраненно подумал, у всех ли белых и тонкокожих румянец выступает такими уродливыми до невозможности, резкими пятнами. Открыл второй глаз, и решил, что никогда не видел ничего красивее. В летящем порыве целомудренно ткнулся губами в губы и на пару секунд замер. Когда он отстранился, глаза у Слепого оказались закрыты. Он не шевелился, но едва уловимо улыбался. Потом содрогнулся и беззвучно рассмеялся, сползая на пол. На свежей ссадине в углу рта выступила кровь. — Эй, ты чего? — спохватился Сфинкс, опускаясь следом. — Это был мой первый поцелуй. Сфинкс бездумно слизнул с его подбородка багровую струйку — и поцеловал еще раз.