***
— Эй, Юнги, почему ты такой.. отстранённый? — одна из омег, игравших неподалёку подошла к парню, заинтересовано навострив ушки. Милая девушка, с лёгким цветочным ароматом, смотрела на юношу, не так, как другие – с высока, наоборот, она хотела подружиться. — Не заинтересован в дружбе и прочем, в любом случае, я от сюда уйду. — Мин глянул на волчицу, чьи ушки виновато опустились. Она бы подошла ближе, однако вид парня весьма устрашал, он был явно не в настроении. Взгляд младшей опустился на книгу, что держал юноша в руках, из-за чего та заинтересованно вильнула хвостом: "не можешь быть ты таким закрытым, уверена есть то, что тебя заинтересует и о чем с тобой можно поболтать"– подумала она. — Что за книга? Я не видела её в библиотеке, это из другого места? О чем она? Дашь почитать? — она сделала шаг вперёд, чуть пригнувшись, протянув мордашку вперёд, но Мин тут же закрыл книжку, перед самым её носом. — Ничего особенного, просто книга. — холодно отвечает парень, тут же скрываясь за домами, заставляя девушку лишь прижать ушки, опечалено скуля. Юный Мин любил писать, любил сочинять и петь, чем занимался в свободное время. Старшие говорили, что парнишка будет известным писателем их клана, что станет хорошим певцом, а сам Мин понимал – это единственное, что он оставит после себя в своей стае. Он хотел уйти, он мечтал уйти, но было страшно, за стенами дома скрывалась опасность – лес, что находился за их территорией, кишил теми, кто не прочь убить тебя, полакомиться, особенно, если ты омега. За это юный волчонок ненавидел себя. Он слаб, он не развивается так быстро, как альфы или же, более редкие, беты. Это причиняло большую боль; боль, которую никто из сородичей не мог услышать, никто не мог понять, никто не мог помочь – лишь он сам способен спасти себя. Юнги учился, развивался, как умственно, так и физически. Просил учителей дополнительные занятия по физ. подготовке, дабы "соответствовать своим братьям", повезло же им, родиться альфами. Быстро развиваются, сильнее, запах у них более терпкий, отталкивающий, когда те злятся. Тройняшки Мин имели 1 и самый выразительный оттенок в своем запахе – мята, так их и прозвали "мятная троица", однако у каждого она раскрывалась по разному. Ючхон мог похвастаться запахом терпкой, насыщенной мяты, не дай бог этот парнишка разозлиться, сразит всех наповал. Хэчжин имел более освежающий, прохладный запах, вперемешку со свежестью, как после дождя. Юнги же впитал в себя "остатки": запах был совсем нежным, ласковым, успокаивающим, а оттенки хвои добавляли своей кислинки, показывая, что мальчишка с характером. Так и было. Все трое могли отличиться особо буйным характером, но младшие братья, чуть ли не сразу, нашли тех, рядом с кем их ураган эмоций превращался в нечто спокойное и невинное. Видели бы вы Хэчжина, когда мимо него прошла та самая, поразив своим цветочным ароматом, словно только расцветший бутон, после суровой зимы. Говорят, он долго не мог прийти в себя, не зная как угомонить сердце, что билось при любом её присутствии, как сумасшедшее. А Ючхон же решил покрасоваться, перед своей медовой красавицей, только вот, не рассчитал он, что рядом с ней, любые его показухи с феромонами сходили на нет, а он ничего внятного сказать не мог, вызывая смех. А Юнги.. ему нет дела до любовных интриг. Парни омеги редкость, не такая, как беты, но все же на любителя. Нет, популярностью он пользовался, многим было интересно хотя бы подружится с ним, однако, эти многие были вежливо посланы на все четыре стороны, а порой и побиты, за особо настойчивые ухаживания, не для них ягодка росла. А как этот щенок любил что-то сотворить со своими волосами. Родители уже смирились с его самодельным блондом, что местами пятнистый, а стоило ему обратиться в волка, так сразу было видно недочёты, вся спина белая, лапы так же, но вот живот, подушечки лап и под хвостиком – бурые, что вызвало улыбку на мордах других, но это быстро переросло в его фишку, ну и очередную причину попрактиковаться в драке, защищая себя и свои интересы.***
С каждым днём он становился умнее, сильнее, а так же, приближался к тому моменту, когда настанет время покинуть свою стаю. "Сегодня он победит себя вчерашнего, но завтрашний он запросто задушит сегодняшнего" – говорил глядя на него вожак, хотя сам во снах видел, как перегрызает шею этому юноше. Слишком лёгкая добыча – уж лучше он умрет на земле где родился, нежели под похотливым альфой. Но волк не сдавался, он продолжал усердно учиться, чтобы уйти. Все видели это, все понимали это, и никто не сможет его остановить ровно так же, как понять, что на душе у омеги.***
Опасность может быть всюду. Даже в родной семье, в стае, где ты вырос. Первая течка – самая тяжёлая в жизни омеги, самая мучительная и болезненная из всех. В этот период, они ещё не готовы к вязке, однако альф их запах привлекает безумно. Нет ничего слаще аромата испуганной, текущей в первый раз омеги, одновременно заводит и вызывает жалость, порождая два контрастных чувства: поиметь и защитить. Младшие братья Юнги, в первые течки их пар, защищали и оберегали своих возлюбленных, рычали, стоило подойти кому-либо к их сокровищам, даже если то были их родители. Ючхон с ума сходил, выл, чувствуя боль своей медовой, но держался рядом с ней, заботливо вылизывал её животик, что отдавал болезненные спазмы по всему телу девушки, без намеков на пошлости он был рядом, заботился о своей паре, становясь опорой для неё. Хэчжин же укутал цветочную даму сердца своим ароматом, не выпуская из объятий, не позволяя приблизится к ней другим; говорят, он даже умудрился укусить её старшего брата, когда тот хотел узнать как она. Старшему же из братьев не повезло совсем. Обычный день, что проводился за тренировками, изучению приемов, как и в теле человека, так и будучи волком. Все было бы отлично, если бы не внезапно начавшаяся течка. Будь он осторожнее, предусмотрительнее, сейчас бы он не находился зажатым в угл одним настырным альфой. — Уёбок, посмеешь хоть шаг в мою сторону сделать, я разорву твою глотку! — рычал Юнги, поджимая хвост, прижимаясь к стене. Уши были плотно прижаты к голове, но не из-за страха – из-за злости. Как же он хотел сейчас скрутиться комочком и выть от боли, но черт побрал эту жизнь, он вынужден защищаться от похотливого урода, которому делать похоже нехер. — Эй, вы посмотрите-ка на него. Малыш, у тебя ведь никого не было, так ведь? Ты не знаешь, что такое быть под настоящим альфой, кто сможет защитить, приласкать и удовлетворить тебя.. — Заткнись! Ты – похотливое чмо, которому лишь бы присунуть кому-то, я удивлен, что за тобой не бегает целый выводок щенков! — рычит младший, перебивая серого волка, что явно разозлился из-за этого. Было противно находиться рядом с ним, Мин слышал, Мин понимал его мысли, он знал, чего тот хочет и ему страшно, до чёртиков страшно за свою жизнь. Он не хочет находиться здесь, сейчас, он хочет бежать, но черт этот умнее, перекрыл все ходы отступления испуганной омеге, оставляя выбор между драться и отдаться. Ясное дело Юнги выберет первое и даёт это понять, огрызаясь и скалясь. — Какие мы злые, какие мы грубые, сученыш. Я тебя поимею и посмотрю, как ты потом заскулишь, когда этот "выводок" будешь сам вынашивать. — рявкнул старший, набросившись на юношу. Острые клыки направились прямиком к холке, так было бы проще обездвижить щенка, подавить его, но Юнги не даётся, увиливает, пусть и вынужден терпеть резкую боль, рычит, демонстрируя клыки, словно предупреждая, что пощады от него не будет. А похотливому серому оно кажется забавным, не сможет омега так долго держаться, не в первую течку, когда из-за боли, можно потерять сознание, этим то он и воспользуется, раз парнишка выбрал бой – вымотает и выполнит свою цель. Волк вновь набросился на юношу, прикусывая его за шею, но тут же оказывается с расцарапаной мордой. Он шипит от боли, ведь щенок задел его глаз, вынуждая отпустить, однако Мин далеко его не пускает, набрасывается, вонзая клыки в шею обидчика. Старший рычит, откидывая парнишку в сторону мощной лапой, заставляя его взвыть и заскулить от боли, но никак не сдаться. Юнги вновь зажат, вновь рычит и скалится, накидываясь на соперника, вгрызается в него зубами, царапает когтями, терпя боль от укусов серого в ответ. Юношу вновь откидывают в сторону, из-за чего тот повреждает лапу, скулить себе не позволяет, грозно глядя на волка, что приближается. — Повыёбывался и хватит с тебя. Знаешь как ты меня раззадорил? Нет? Не волнуйся – сейчас почувствуешь. — рявкнул серый, набрасываясь на мальчишку. Челюсть смыкает на шейке щенка, нависая сверху, наслаждается барахтаньями и скулежом юноши, прижимая его плотнее к земле. — Уёбок, отпусти! — вырывается из горла Юнги отчаянным рёвом и попыткой ухватится хоть за что-либо, дабы вмазать обидчику. — Не-а~ — урчит волк, горделиво возвышаясь над соперником, прижимая его шею к земле лапой. Следующий миг, и алая кровь испачкает промятую зелень под ними, а один из волков даже пискнуть не успеет, на столько боль сильная. Тело омеги покрывает сильная дрожь, сдавленный писк все же вырывается из его горла. Он закрывает глаза на несколько мгновений, но почувствовав, как слабеет хватка альфы, тут же вскочил на лапы. Сегодня удача все же навестила Мина – лапой он задел живот серого, разрывая его когтями. Неожиданная боль, поразившая тело волка позволила мальчишке вырваться, впиваясь зубами в его шею, отключая старшего, повалив на землю. Вой и скулеж раздались по всему городку, казалось, ядовитое рычание, звуки ярой драки, не могли пойти мимо ушей стаи. Это и произошло. На крики сбежалась толпа, а по запаху и определить не трудно, что дело пахнет жареным. Альфы собирались было накинуться на обидчика, только вот увиденное повергло в шок: пусть и дрожащий, чуть ли не плачущий от боли Юнги, крепко сжал челюсти вокруг шеи нападавшего, что был к тому времени без сознания. Сказать, что серого волка сильно подрали – ничего не сказать: на его теле было полно укусов и глубоких царапин, повсюду кровь и клочки шерсти, что была безжалостно выдрана. Мин сам выглядел не лучшим образом, но будучи смекалистым и ловким, он воспользовался излишней гордиливостью и самоуверенностью альфы, раздирая ему живот, стоило тому возвыситься над юношей. Юнги тут же забрали от туда домой, расцарапаного, дрожащего и плачущего от боли. Вымыли, дав отвар из трав, для облегчения боли, оставляя одного, время от времени проверяя. Родители переживали, метались из стороны в сторону, не зная, как помочь сыну: у него не было пары, не было друзей, даже с братьями он не был особо близок, как казалось на первый взгляд – Юнги был сам по себе, он не видел смысла привыкать к толпе, когда все равно останется один, покинет стаю. Все что оставалось, это лишь ждать скорейшего действия от трав, и когда закончится эта проклятая течка, возвращая юношу в жизнь.***
"Маленький герой" – вот как прозвали Мина за тот бой. Никто не ожидал, что 16-летний омега, сможет так потрепать озабоченного альфу, так ещё и во время течки. Этим он показал всем, что не тряпка, что сможет постоять за себя даже в трудный момент, а вожака это заставило задуматься: у этого парня все же есть шанс на выживание, и скорее всего, к годам так 18-20 он сможет покинуть свое гнездо.***
— Пожалуйста, Юнги.. — волчица смотрит на своего сына, сдерживая жалостный скулеж. Хочется плакать, хочется рвать, метать. Она не верит, что её сын выживет. — Хватит, прошу вас, хватит.. — просит омега, глядя на свою семью. Он чувствует как им страшно, чувствует их грусть и ему больно, больно, что он вынужден так поступить, но ещё больнее жить тут, с ними. Слишком тесно. Он подходит к матери, что скулит, плачет, утыкаясь мордой в грудь сына, не хочет отпускать, не может. Смотрит огненными глазами на него, молит, чтобы тот передумал, получая в ответ лишь молчание – он давно все решил. Ладонью Юнги зарывается в серую шерсть омеги, утешающе поглаживая мать, прижимается к её лбу своим. — Мы обязательно ещё увидимся. Я ведь не умру. Просто стану свободным.. — сам не веря своим словам произносит юноша, глядя в полные печали глаза. Не может больше здесь находиться. Он уходит, прикрыв за собой дверь, чуть ли не сразу обращаясь в волка, оставляя семью за спиной. Мать скулит, она не понимает за что так, вжимается мордой в пол, не желая осознавать происходящее, скулит, рычит на судьбу, что испытывает их семью. "Почему? Почему именно её ребенок?"– спрашивает она у луны каждую ночь. Единственный волчонок, у которого светлая, сожженая шерсть на спине, и бурый, не тронутый животик, что отличался и завораживал своими песнями, покинул их дом, а позже покинет и стаю. Отец все это время стоял рядом, прижимался к своей паре, вылизывал её морду, утыкался носом в её, оказывая поддержку, ведь это все что он мог: обнимать, показывая, что она не одна. Он так же нервно бил хвостом, надеясь, что это лишь сон, но увы.. Братья же, даже из комнат не высунулись. Стояли в дверном проёме, поджав хвосты и уши, с опущенными головами. Не хватило смелости, стало страшно подходить, они все ещё поверить не могли, что это последний день, когда их семья полная.***
Все собрались, дабы лицезреть обряд изгнания. Для кого-то это лишь забава; кто-то пришел просмотреть, как перекусят шею наглому омеге, что возомнил из себя что-то стоящее; а кто-то, с разрывающимся от боли сердцем будет смотреть, как умирает их близкий человек. Вожак, огромный, черношерстый волк, смотрел с высока на своего противника, но в глазах так же отражалась печаль. Стоило омеге подойти ближе, он поднялся на четыре лапы, поклонился, приветствуя его. Сегодня, обычный стадион для тренировок станет местом, где решиться судьба 19-летнего омеги, что решил стать на путь одиночки, вдали от стаи, вдали от семьи. Все забыли, что такое дышать, внимательно наблюдали за парнями, ожидая драки. Волки ходили кругами, рычали, скалились друг на друга, но не нападали. Ждали. Их хвосты напряжённо виляли из стороны в сторону, шерсть стояла дыбом, а уши, пусть и не плотно, были прижаты к голове. Они вслушиваются, хотят почувствовать соперника, дабы предугадать его следующий шаг. Первым набрасывается вожак, не имея ни сил, ни желания тянуть время. Острые клыки направились прямиком к шее омеги – к самому уязвимому его месту. Однако волчонок, которого он сам обучил всему, поражает своей ловкостью, мужчина успевает словить лишь воздух, что пронесся за ускользнувшим от него юношей. Мин просто скользнул под волком, заставляя того зависнуть на мгновение. Вожак вновь рычит, накидываясь на омегу, бьёт лапой, отталкивая к ограде, за которой стояли зрители. Рычит, возвышаясь над юношей, с угрозой глядя в его глаза. Но Юнги не поддается, не сдается, на лапы поднимается, утыкаясь лбом в лоб противника, рыча на него, огрызаясь. Все прекрасно понимают, что происходит сейчас – омеге дают шанс, последний шанс, чтобы передумать, поджать хвост и трусливо убежать, чтобы выжить. И Мин это понимает, и это злит, до чёртиков злит. Теперь он бросается первый, стараясь сомкнуть пасть на чужой шее, но тут же его отталкивают, кидая на землю. — Ты ведь знаешь, что я убью тебя. — угрожающе рычит вожак, словно предупреждая мальчишку об очевидном, сминая землю под когтями. Они вновь ходят кругами, друг за другом, ожидая атаки. — Та мне поебать. Вот честно. Уж лучше я умру, нежели буду в стае, это невыносимо! — срывается младший на крик. Крик, который все равно никто не услышит. Вожак срывается, слыша эти слова, летит на омегу, откидывая в сторону, заставляя отлететь того по всему полю. Юноша когтями в землю впивается, стараясь удержаться, не отрывает взгляда от противника. — Сказать подобное – оскорбить каждого в стае, предать нас, семью, что тебя вырастила! — срывается альфа, вновь приближаясь к юноше, кусает его за загривок, но тут же получая отпор, в виде удара по морде лапой. Мин выскальзывает, но тут же нападает сам, цепляясь клыками за мужской бок, повалив того наземь. Старший волк не сдаётся, хочет проучить щенка, за подобные слова, толкает младшего от себя, хватаясь за его шкуру зубами, протаскивает по всему полю, не смотря на крик и скулеж, со стороны противника. — Да плевать я на это хотел. Семья? Место где слышат друг друга и понимают? Я был единственным, кого так и не услышали, кого бросили с самого рождения страдать и умирать! — скалится омега, рычит, скулит от боли, но все же вырывается из чужой хватки. Вонзается клыками в плотную шкуру, тянет альфу на себя, желая выпустить как можно больше крови. По полю раздается ещё больше рычания, а зрители лишь подвывают такому зрелищу. Волки кувырком перемещаются по полю, не отрываясь друг от друга: кусают, бьют, впиваются когтями в тела, оставляя на тех глубокие раны. Белая шерсть на спине Юнги давно уже окрасилась кровью, грязью и травой, по которой его знатно так поваляли и сейчас продолжают вжимать. Наблюдающие лишь хвостами бьют да лапами, не в силах терпеть, желают узнать, что будет дальше. Хотят увидеть, как непослушный щенок, получит по заслугам. Драка длилась, казалось, вечность. Волки рычали друг на друга, драли, кусали, окрашивая траву под собой кровью. Вой был слышен повсюду, возможно даже соседние стаи слышали, что сейчас происходит у них. Молодой волк не сдавался, атаковал противника, не смотря на боль по всему телу и тяжесть в груди. Его вновь берут за шкирку, перебрасывая, но он тут же встаёт на лапы, накидываясь на вожака, вгрызаясь в его шею, стараясь удушить его наконец. Юнги потерялся, единственное, что он чувствовал – угрозу и желание убить своего врага. Кровь кипела, сердце отбивало свой ритм уже в голове омеги. Дыхание было ускоренным, кислорода не хватало совсем, но он держался на лапах стойко. Сейчас все, глядя на него, смело могли заявить, что перед ними альфа, а не хрупкий омежка. Природный запах Мина смешался с кровью, вместе с чувством страха, ненависти, желания убивать они создают нечто новое, нечто пугающее, сводящее с ума. И вновь, они ходят кругами, следя друг за другом, не отрывая взглядов. На улице уже темнело. Солнце освещало закатными лучами их шерсть, что из-за крови отдавала рыжим оттенком. Вожак накидывается первым, как и вначале, откидывает омегу в сторону леса, молча глядя в его глаза. Все затихают, включая Юнги, что только что был готов атаковать. Он прижался к земле, замер, но был готов вот-вот отпрыгнуть, нанеся очередной удар. Глаза красные, полны злости, желания разорвать обидчика. — Хватит. — не громко, но четко произносит вожак, устремив взгляд на младшего. Тот тут же навострил уши, не понимая, к чему сейчас все происходящее. — Мин Юнги больше не является частью этой стаи. Отныне и впредь, ты не имеешь права ступать на наши территории. В случае невыполнения – смерть. — рыкнул мужчина, покидая поле боя, развернувшись спиной к омеге, не понятно, показывая тем самым доверие или пренебрежение. Все стали выть, кто-то был против такого решения, хотели увидеть больше крови, смерть предателя, а кто-то был рад, что мальчишка жив. Волк долго ждать не стал. Поклонился и помчался, куда лапы несут. Все голоса в один миг стихли, умолкла боль, переживания – их нет, просто нет. Но полученная свобода не доставляет той радости, о которой омега мечтал. Все тело болит, раны никак не хотят затягиваться, лапы неприятно ноют, сил нет даже на простую ходьбу. Желудок сводит от чувства голода, но сил на охоту нет. На душе тяжело безумно, он видел взгляды своих родителей, братьев, он понимал, что его слова задели их, что он вряд-ли их увидит вновь, но ничего уже не вернуть. Светлошерстный свалился на землю, устало закрывая глаза. Он не знал где находится, возможно, попал на чью-то территорию. Он не знал, что будет с ним дальше. Остаётся лишь надеяться, что его никто не обнаружит, а раны затянуться, к моменту его пробуждения.