Дождись меня

Се Лянь не любил шумные вечеринки, но вот посидеть в кругу знакомых и близких ему людей — совсем другое дело. Поэтому редкие субботние встречи он всегда посещал с огромным удовольствием. Потому что отдохнуть — понемногу потягивая алкоголь, — за неспешными разговорами, играя в настолки и наслаждаясь тихой музыкой и комфортной атмосферой — было действительно приятно. На такие посиделки обычно приходили друзья и просто коллеги. И, если сначала не все друг друга знали, то сейчас новые люди появлялись уже крайне редко. Это была больше компания Се Ляня, но, после возвращения Хуа Чэна и возобновления их общения, теперь он был тоже частым гостем на подобных вечерах. — Гэгэ, тебе принести выпить? — спрашивает Хуа Чэн, как только они заходят в квартиру, — в которой было решено собраться в этот раз, — мягко прикасаясь ладонью к спине. — Да, пожалуйста, — улыбается Се Лянь, поворачивая голову к своему спутнику и даже не думая уточнять «что», так как Сань Лан уже прекрасно выучил его вкус. Хуа Чэн тут же уходит в сторону кухни, где всегда есть напитки и небольшие закуски. А Се Лянь идет здороваться со всеми. Квартира не настолько огромная, чтобы не чувствовалась излишняя переполненность людьми и, хоть и тихий, но всё же гул сразу множества голосов. Но это совсем не ощущается удушающе дискомфортно, потому что Се Лянь знает — хоть и в разной степени, — всех этих людей. Се Лянь оглядывается, кивнув тем, с кем у них пересеклись взгляды. Замечает того самого своего нового коллегу — Ши Цинсюаня, которой широко ему улыбается, приветливо помахав рукой. И направляется к брату Хуа Чэна, который неожиданно тоже сегодня смог прийти, а ведь в последнее время им не так часто удается увидеться и пообщаться наедине. — Привет, — Хуа Мин хлопает его по плечу в знак приветствия, отпивая, возможно, виски из бокала. — Рад тебя здесь видеть. — Я тоже рад, — Се Лянь всё же не удерживается от дружеских объятий, которые длятся лишь мгновение, но друг с готовностью их принимает. — Ты не часто сюда приходишь. — Да, есть такое. Дела не ждут, требуя моего постоянного внимания, — Хуа Мин согласно хмыкает, с довольной полулыбкой наконец-то расслабившегося после долго рабочей недели человека. — А ты пришел, как всегда, с Хуа Чэном? — Не как всегда, — без особого запала поправляет Се Лянь, предполагая, что таким образом Хуа Мин просто хочет узнать здесь ли его брат, — но да. На что Хуа Мин лишь смеется, как давний друг, который знает тебя даже лучше, чем ты сам: — Кажется, после того как Хуа Чэн вернулся, в последнее время ты стал с ним проводить даже больше времени, чем со мной. И я рад… Но ровно в этот момент возвращается Хуа Чэн — как будто нарочно не давая брату закончить свою мысль, — и протягивает один из двух напитков в своих руках Се Ляню. Как всегда, не слишком крепкий, но и не отвратительно сладкий. — Дагэ, — лаконично кивает головой Хуа Чэн в приветственно жесте. Се Лянь, как обычно, мысленно забавляется тому, как показательно сдержанно ведут себя братья друг с другом на людях. Хотя дома — он точно знает, — у них всегда творится самый настоящий хаос из взаимный переругиваний и подначек, свойственных только по-настоящему близким людям. — Привет, Сань Лан, — протягивает Хуа Мин, издевательски подняв бровь. В ответ Хуа Чэн тут же посылает ему предупреждающий взгляд прищуренных глаз. — А что не так? Или тебя так может называть только Се Лянь? — как будто правда не понимая, с вызовом протягивает Хуа Мин. И Се Лянь мог бы уделить больше внимания внезапной подначки Хуа Мина. Обратить внимание на то, почему он вдруг решил заговорить об особом статусе Се Ляня для Хуа Чэна и их якобы слишком частом желание проводить время вместе. Но он случайно ловит удивленный взгляд Ши Цинсюаня, сначала полный замешательства, а потом мгновенного понимания ситуации. И эти глаза, полные озорных смешинок, ему совсем не нравятся. Потому что Се Лянь сразу понимает, что коллега всё понял совершенно неправильно, а чужая непоколебимая уверенность сулит ему только лишнюю головную боль. Когда Се Ляню придется объяснять, что «нет, мы не пара» и «да тогда он ждал меня, но мы просто друзья». Он правда думает не откладывать это на потом, когда хозяин квартиры объявляет, что настало время настольных игр для всех желающих присоединиться. И Се Лянь решает отпустить ситуацию. Оставить на потом, когда он вновь встретит Ши Цинсюаня на работе. Ведь они так любят с Хуа Чэном эти моменты, когда можно повеселиться шутливо обыгрывая противников. И всё идет просто замечательно. Се Лянь даже пока не проигрывает. Ему весело. Особенно наблюдая за Хуа Чэном в своей родной стихии, когда нужно обманными маневрами захватить преимущество и изящно обыграть, казалось бы, самых умных противников. Пока они сами не сталкиваются в противостоянии, в котором, хоть и совершенно несерьезно, но не хочет уступать никто. Ведь так будет неинтересно. Их спор длится уже рекордные минут пять, явно забавляя не только их, но и всех окружающих. Заставляя Се Ляня невольно восхищаться обаятельности и красноречию своего друга. Когда ещё один новенький, — помимо Ши Цинсюаня, — который тоже только сегодня появился в их многочисленной компании, решает поддержать общее настроение и совершенно безобидно пошутить: — Да ладно тебе, Се Лянь, неужели так сложно уступить своему парню. И в этих словах не было ничего такого, ведь каждый может ошибиться. И Се Лянь краем уха уже слышит, как его тут же поправляют — говоря, что «они просто друзья». Всё правильно. Но Се Лянь смотрит только в глаза Хуа Чэна. Чей взгляд сейчас совершенно нечитаемый, хотя рот приоткрывается для того, чтобы явно успокоить и сказать «не обращать внимание». И решительно не дает ему это сделать, качая головой, в попытке уверить, что всё в порядке. Хотя настроение абсолютно точно испорчено, а только минуту назад веселая и легкая атмосфера — безнадежно утеряна. Всю оставшуюся игру, замерев в своем оцепенении, Се Лянь проводит на автопилоте, даже не следя за тем, кто же в результате выиграл. Напряжение внутри него можно резать ножом и он знает, что совершенно точно не должен так реагировать. Он никогда раньше так не реагировал на подобные недопонимания. Но сначала Хуа Мин, потом Ши Цинсюань, а теперь ещё и этот парень — всё это так резко наваливается на Се Ляня. Что его мозг просто не способен тут же переварить слова окружающих, а также свою странную, не совсем обычную реакцию. Поэтому действительно выдыхает Се Лянь только тогда, когда ему наконец удается освободиться от внимания других людей и выйти на балкон подышать. Уже почти зима, поэтому поздним вечером на улице теперь по-настоящему холодно. И Се Лянь зябко ежится сразу же, как только ощущает продувающий до костей воздух на своей коже, но упрямо отказывается заходить обратно в помещение. К счастью, ему и не приходится это делать, потому что буквально через пару минут на его плечи мягко опускается — оставленная в прихожей, — куртка. — Всё в порядке? — шепчет Хуа Чэн, — не разрушая звенящую тишину, но оставаясь рядом, — конечно же, уже предусмотрительно одетый. — Да, — выдыхает Се Лянь, наконец-то расслабляя плечи и как-то даже сразу ссутуливаясь под тяжестью своих мыслей. Это не совсем ложь, но также и не полная правда. Но Хуа Чэн даже не думает настаивать, только прикасается к предплечью рукой и начинает его тереть в попытке быстрее согреть. И Се Лянь ещё сильнее выдыхает, находя необходимое успокоение в этом прикосновении. И позволяет себе всё же опереться на друга в этот момент абсолютно смятения — положив голову на чужое плечо. Хуа Чэн тут же обнимает его, теперь согревая и оберегая всем своим телом. И Се Лянь почему-то сразу же ощущает себя так комфортно и правильно в этой мимолетной близости. Он не может понять свои эмоции и что именно в этот раз в нем вызвало такую бурную реакцию. Но даже не это сбивает Се Ляня с толку. Если бы он был просто возмущен тем, что его друга — фактически брата, — посчитали его парнем, то это было бы нормально. Но проблема не в этом. Весь ужас в том, что Се Лянь вдруг абсолютно четко осознает, что это внезапное предположение вызвало в нем не такой привычный, вполне ожидаемый протест, а скорее странное, неконтролируемое смущение. И это непонятное, неопознанное шевеление в животе. А самое кошмарное то, что он даже не может сказать, что ему это действительно не нравится. Они так ничего и не говорят. Никак не обсуждая и не комментируя ситуацию. Просто позволяя тихой, спокойной ночи сгладить все углы и растворить переживания во тьме недосказанности. И в этот непонятный, переломный момент Се Лянь так сильно за это благодарен.