Стражи белых башен

Минас Тирит, покои Дэнетора       — Итак, — сев в своё кресло за столом, блюститель Белого Города чуть хлопнул в ладони. Стоявший на своём посту паж поспешил наполнить кубки всех присутствовавших чистой водой из родников Белых Гор. Пить вино сейчас было бы глупо: совет предстоял долгим. — Полагаю, с чародейкой всё получилось как нельзя лучше. Вернёмся к делам насущным?       Сын Эктелиона мог с чистой совестью быть довольным сложившейся ситуацией. Девушка проявила благоразумие, решив остаться под рукой Гондора. Что полностью устраивало как лично Дэнетора, так и Триумират в целом.       По единогласному решению — пока что отправлять гостью из другого мира на передовую войну с Мордором никто не собирался, несмотря на то, что она, судя по устроенной недавно демонстрации, действительно могла принести там пользу. Не говоря уже о том, что вопрос вражеских колдунов стоял достаточно остро, а эльфийские чародеи, способные им противостоять, отнюдь не всегда были в достаточном количестве. В конце концов, большинство из них прикрывало земли и берега Гондора с юга, сражаясь против Харадрим.       Однако, выбирая между появлением ещё одного, весьма ценного, клинка на поле боя, и возможностью с её помощью создать оружие, способное изрыгать гром и молнии — подобно тому, как когда-то, по легендам и рассказам некоторых очевидцев, делали пушки времён армады Ар-Фаразона, — выбор был очевидным. Пока что леди Праудмур могла принести куда больше помощи, работая с придворными кузнецами из числа Нолдор здесь, в Цитадели.       Не говоря уже о том, что, быть может, Джайна смогла бы и других людей обучить собственной магии. На это Дэнетор возлагал особые надежды. Получить собственных чародеев, что могли бы занять те места на страже государства, на которые не хватало эльфов… мечта многих правителей Гондора — ещё с королевских времён.       Если же с учёбой ничего не выйдет… был ещё один способ. Если смотреть в совсем отдалённой перспективе. Но об этом пока думать было рано. И следовало отдать приказ придворным медикам уточнить подобные моменты.       — Вернёмся, — согласно кивнул нолдо, садясь напротив своего бывшего ученика. — Пиратские набеги Харадрим вновь участились.       Чёрные брови князя Пеларгира сошлись на переносице. Владыка главной военной гавани Гондора расстелил на столе поданную карту, на которой вдоль береговой линии Белфаласа, Анфаласа и Харондора красными точками были отмечены места нападений.       — Это, — Морской Страж указал на три свежие точки. — За последний месяц. Тактика одна и та же. Не вступают в открытое сражение, под покровом ночи огибают патрули и нападают на укреплённые береговые поселения. Не всегда успешно, на самом деле. Зачастую береговую крепость взять не удаётся, и люди, и Нолдор знают, с какой стороны следует браться за меч, — Моранор мрачно усмехнулся. — Как правило, всё заканчивается вне кольца стен или частокола. Берут в селении, что могут взять, после чего — также быстро отходят, до того, как Береговая Стража подоспеет на помощь. И так раз за разом. Также было несколько нападений на торговые корабли, идущие из Арнора и Серых Гаваней в Тирит Эар и Эделлонд. Ситуация такая же. Ночные нападения, но за большой добычей не гонятся. Пытаются взять то, что плохо лежит, нанести как можно больше урона — и уходят на всех парусах и вёслах от преследующих их кораблей. Впрочем, к счастью, уходят далеко не все. Многих догоняют — и отправляют висеть на реях.       Черноволосый эльф хмыкнул, подперев руку щекой и с иронией смотря на карту. В глазах Клинка Умбара горел мрачный, предвкушающий огонёк.       — Каждый раз одно и то же. Ещё со времён Кастамира, будь он проклят. Когда южане забывают преподанный урок — они начинают пакостить исподтишка. Как правило, заканчивается такая прелюдия тем, что Харад и Кханд опять пробуют нас на зуб уже серьёзно.       — И сколько ты бы дал до начала новой попытки вторжения с юга? — серые глаза Дэнетора вдумчиво взглянули на бывшего наставника.       Историю горячей и пламенной взаимной «любви» Нолдор Анарлондэ и пиратов Харадрим Страж Закона знал прекрасно. И тянулась она с самой Распри Родичей, с тех пор, когда Нолдор даже не были частью страны. Тогда адмирал Кастамир, родственник тогдашнего короля, воспользовался недовольством южных провинций Гондора, чтобы поднять восстание и попытаться занять трон.       Возможно, повернись история по-другому — у него бы это получилось. Быть может, прославленный тогда адмирал Гондора сумел бы быстро подняться по Андуину, взять в осаду Осгилиат и даже свергнуть законного правителя страны, возложив корону на себя. Однако… Подобного не произошло. Все битвы Распри проходили на юге и никогда не доходили дальше Белфаласа по одной простой причине: верные давнему союзу, владыки Пеларгира, несмотря на все посулы, уговоры и воззвания мятежника к чистоте нуменорской крови, вывели свой флот в море против восставших, встав несокрушимым щитом на пути Кастамира.       Говорят, в день генерального сражения волны потемнели от пролитой крови. Сыновья Кастамира бежали в Умбар, а сам предатель, вместе с несколькими сотнями своих ближайших приближённых, в тот вечер начал кормить чаек, вися на рее мачты флагмана Моранора.       Та война бушевала ещё несколько лет. Несмотря на помощь эльфов, Гондору сильно досталось. Пусть и не настолько, как могло бы. Умбар был взят. Род Кастамира со временем слился с родом владык Харадрим, спустя сотни лет в Гондоре не стало короля… А ненависть к Пеларгирскому Вешателю, как после того дня прозвали Моранора, осталась. И ненависть эта была взаимной.       С тех пор борьба в южных морях не утихала. Пираты, уже давно став частью морских сил Харада, не упускали возможности ударить в спину. Чаще всего их лёгкие юркие корабли не пытались вступать в открытые сражения с эльфийским флотом, не думали взять штурмом Умбар и Пеларгир. Но терроризировать берега и небольшие корабли не прекращали. В свою очередь, флот теперь уже Гондора не раз сжигал южные гавани, оставшиеся у Харадрим после взятия Умбара, но держать постоянный гарнизон так далеко от основных сил, особенно учитывая местных колдунов, отвратительный климат, воздух, кишащий ядовитыми насекомыми, и, в придачу ко всему, поддержку сухопутных сил южан, не было возможности.       Так и повелось. Время от времени набеги учащались, после чего Юг пробовал рубежи Гондора на зуб — как на море, так и на суше. Лилась кровь, горели города и селения. Гондор отбивал нападение, в ответ жёг пиратские гнёзда и брал штурмом харадримские крепости. Иногда — принимал выкуп. Но прирасти территориями дальше Умбара или полностью решить пиратскую проблему не мог — сказывалось множество вещей.       В последний раз подобная война происходила ещё тогда, когда Стражем Закона был Эктелион. Молодой Дэнетор, ходивший в учениках у Моранора, лично участвовал в походе на юг, за Умбар. В те дни Харад на десятилетия лишился своего флота.       И вот, похоже, всё начиналось снова. Только теперь — восточная граница с Мордором оттягивала куда больше сил, чем раньше.       — Навскидку — лет пять-шесть, — нолдо в задумчивости коснулся рукой подбородка. — Учитывая, что полноценные и регулярные набеги возобновились лишь недавно, сейчас идти на Юг совершенно бессмысленно. Они просто разбегутся, как косяк рыб при виде акулы. Разбегутся и попрячутся по джунглям, и в итоге год спустя начнут всё заново. Или вовсе не примут боя в гаванях, а, пока мы будем заниматься походом, рассеются и будут заниматься привычными грабежами.       Все трое мужчин презрительно скривились. Однако, к сожалению, правда была именно такой. Морских налётчиков Харада можно было уничтожить так, чтобы они затихли надолго, лишь собрав их в единый кулак. А делать нечто подобное они будут лишь тогда, когда смогут рассчитывать на победу.       — Впрочем… есть и хорошие новости, — Моранор постучал по карте, где от скального острова Толфалас, крепость на котором запирала проход в устье Андуина, вдоль берега тянулась двойная цепь островков поменьше. — Тогда, годы назад, мы всё сделали правильно. Обжёгшись несколько раз, через форты пираты предпочитают не соваться. Наша с тобой идея отлично себя показала.       Страж Закона кивнул, прищурившись.       Создание рукотворных, насыпных островов, на которых возводились небольшие крепости, началось не меньше, чем двадцать лет назад, когда Дэнетор лишь недавно занял место отца, и продолжалось до сих пор. Сотни и сотни деревянных ящиков и тканых мешков с плотно утрамбованными в них песком, глиной и щебнем каждый год сбрасывались в море. Опускаясь на дно, они служили фундаментом для будущего острова — до тех пор, пока он не приподнимался над волнами. После чего там возводилась крепость, в которой были в достатке снаряды для камнемётов и зажигательные стрелы. А главное — было приготовлено всё для сигнального огня, и по цепочке островов всегда можно быстро подать знак флоту.       Увы, но опоясать подобным щитом всю линию берега было задачей, что вряд ли могла решиться при жизни сына Эктелиона. Слишком долгим и затратным было создание таких островов, несмотря на то, что на строительстве работало множество людей и эльфов. Землю и щебень приходилось доставлять до места исключительно кораблями — тёплое море у берегов Гондора никогда не покрывалось льдом.       — Сколько фортов мы ещё сможем создать до того, как эти набеги перерастут в нечто большее? — серые глаза обоих повернулись к главному хозяйственнику Гондора.       Имрахиль на несколько минут задумался, прикидывая в голове смету и сверяясь со своими бумагами.       — Не больше трёх-четырёх в год без того, чтобы отрывать людей от других, не менее важных дел, — наконец произнёс князь Тирит Эар. — Не говоря уже о том, что подобные насыпи само по себе не слишком быстрое дело. И если у нашей новой знакомой нет заклинания или изобретения, способного поднимать куски земной тверди со дна — боюсь, больше этого числа мы не вытянем.       — Даже если так, у нас хватит времени, чтобы защитить подступы к основным портам, — удовлетворённо кивнул представитель Первого Дома Нолдор.       — Что собираешься делать? — Владыка Белого Города вновь взглянул на карту.       — Когда закончу дела в Осгилиате, начну полноценную охоту на этих Морготовых отродий, — на губах Клинка Умбара на мгновение мелькнула кровожадная усмешка. — Как и делали раньше, ещё с тобой. Усилим патрули, организуем ловлю на живца. Будем устраивать засады на берегу. Организуем несколько ответных рейдов по суше. Пусть не расслабляются. И, разумеется, будем вешать.       Нолдо на мгновение замолчал.       — Кроме того, появилась новая идея.       — Какая же?       — Линдфалмар подсмотрел в памяти Джайны. Она ведь родом из островного королевства, — пояснил Моранор. — Её народ использовал для борьбы с вражескими судами морские мины. Стальные шипастые шары, что взрываются, если корабль их заденет. Подобными подарками, зачастую, перекрывают целые заливы, мешая пройти вражескому флоту. Причём в них нет ни капли волшебства. Если чародейке вместе с нашими мастерами удастся создать нечто подобное… — эльф прищёлкнул пальцами. — Это изменит многое. И позволит нам сосредоточить больше сил на Сауроне.       Дэнетор в задумчивости кивнул, принимая правоту бывшего наставника.       Грядущая полноценная война с Харадом, что грозила заменить собой нынешние взаимные набеги, была сейчас совсем некстати. Совсем.       И раз уж речь зашла о восточной границе…       — Что по Осгилиату?       — Вражьи силы концентрируются у Минас Моргула и Чёрных Врат. Следопыты Итилиэна и мои разведчики контролируют передвижение врага, и периодически — пускают ему кровь, — пальцы Моранора вновь заскользили по карте. — На данное время мы сумели либо выбить, либо оттеснить обратно к горам большинство отрядов, посланных на поиски нашей чародейки. И два отряда наших сейчас действуют на территории самого Мордора. Когда Ангмарец выступит, чтобы попытаться вернуть себе восточный берег, путь его армии будет проложен уручьими трупами.       — И насколько этих трупов хватит, прежде чем нам придётся отступать обратно? — серые глаза Стража Закона с лёгкой усталостью упёрлись в изображение бывшей столицы Гондора на карте.       Осгилиат. Артаэль. «Звёздная Цитадель». Великая столица, по которой в начале прошлась чума, выкосившая население города, а затем — павшая под натиском Чёрного Предводителя после того, как Гондор лишился короля. И с тех пор раз за разом переходившая из рук в руки, являясь главным опорным пунктом и рубежом обороны для армий обеих держав. Какой из правителей Минас Тирита за эту тысячу лет не мечтал возродить былую славу города, что был истинным символом расцвета Гондора?       Увы, любая попытка подобного разбивалась о непрекращающиеся стычки на границе. И вновь беря Восточный Осгилиат штурмом, все понимали, что это обеспечит лишь определённое время безопасности, во время которого банды мордовцев, пытающиеся переправиться через Андуин, можно будет отлавливать куда легче и раньше.       — Полагаю, ещё два-три месяца продержимся точно. Когда я вернусь в Пеларгир, я оставлю там часть своих Нолдор. Они помогут удерживать город столько, сколько будет нужно — только провизию, снаряжение и боеприпасы поставляйте.       — Славно, — Дэнетор благодарно кивнул Морскому Стражу. После чего посерьёзнел. Брови, тронутые сединой, чуть презрительно изогнулись. — Тогда, прежде чем мы перейдём к более мирным вопросам, ещё одно дело. Пока тебя не было, Моранор, в Пеларгир пришли вести, что переправили сюда. От твоих родичей на северо-западе.       — Вот как, — серые глаза нолдо слегка сощурились. — И что пишут?       Большинство эльфов, носящих чёрно-ало-серебряное, проживало в Гондоре, давно став людям братьям по оружию. Со времён падения королевства Келебримбора других владений Первого Дома не осталось — кроме одного. Далеко на севере, в тени Мглистых Гор, близ долины Имладрис, стояла крепость Акханар, основанная в то время, когда ещё союзные, не единые армии Гондора и эльфов приходили на помощь раздробленным осколкам Арнора в войне против назгулов и их детища, Ангмара. До того часа, когда одно из трёх княжеств, бывших некогда единым королевством, предало сородичей, присягнув Чёрному Предводителю. Обернуло мечи против своих же собратьев.       С тех пор война с Ангмаром на Севере не прекращалась точно так же, как она не прекращалась с Мордором на востоке. То затихая, то вновь разгораясь с новой силой. Сталь и чародейство против чумы и чёрной магии. Многие города за эти сотни лет обернулись руинами. Другие — наоборот, восстановили.       Ангмар, на какое-то время поглотивший две трети северных земель, отбросили назад. Возродился единый Арнор, перенеся столицу подальше от северной угрозы, в возрождённый Лонд Даэр, пусть и не обретя в полной мере былого могущества — многие его бывшие земли на границе с Ангмаром стали спорными, и там не жил никто, кроме пограничной стражи. А эльфийская крепость осталась, несмотря на то, что чем дальше — тем больше на севере не любили Первый дом (во многом, как взаимная уступка). Клинки и военное искусство бойцов Дома Феанора — взамен на глаза и уши в Имладрисе, и, отчасти, возможность хозяев Пеларгира держать руку на пульсе в тех местах. Выгодный размен, пусть в находившимся по соседству Арноре его не слишком жаловали.       — О, — Дэнетор не сдержал сарказма. — Новости касаются нашего царственного брата, короля Арнора.       — Что-то помимо его традиционных притязаний на корону Гондора, письма о которых он периодически шлёт в Минас Тирит? — в голосе обычно спокойного Имрахиля тоже добавилось яда.       Все трое Стражей синхронно усмехнулись. Крайне при этом напоминая трёх лис, только недавно наевшихся курятины.       Арагорн II, сын Араторна II, был личностью незаурядной. Харизматичной, волевой, дальновидной, умеющей завоёвывать сердца людей. Получив традиционное для владык Севера воспитание в Имладрисе, под крылом Элронда Полуэльфа, в молодости принц Арнора успел постранствовать по Средиземью, в своё время послужив под разными именами и в войске короля Рохана, и, под именем Торонгил, во флоте Гондора, поучаствовав в походе на юг, когда был сожжён флот пиратов.       Один недостаток у такого прекрасного человека. Излишняя амбициозность. И прежние правители Арнора, после того, как королей на юге не стало, пытались претендовать на воссоединение двух королевств. Арагорн же не просто претендовал. Он вполне себе пытался, пользуясь славой и почестями, что подарил «Торонгилу» поход на юг, плести заговоры. Среди тех дворян Гондора, кто был не доволен Триумвиратом, даже нашлись те, кто поддержал попытку переворота. По счастью — неудачную.       В итоге гордому потомку Исилдура пришлось бежать обратно на север вместе с теми заговорщиками, кого не успели схватить. В ответ же на подобную выходку в Арнор послали гондорскую корону. Переплавленную в большую пластину с выгравированным гербом Триумвирата и с обстоятельным письмом, в котором в очередной раз напоминали, что прав на южный престол арнорскую ветвь лишили ещё во времена королей.       Что не мешало ему именоваться «Королём Арнора и Гондора».       — Нет, тут дело интереснее, — усмехнулся Дэнетор. — Он, наконец, женится. Будучи старше меня. На дочери Полуэльфа.       — Эллерондэ, всё же, поддался на уговоры малютки, — тихо хмыкнул Моранор. — Удивлён… впрочем, быть может, я несколько недооцениваю правителя Имладриса, и за этим делом скрывается нечто большее, чем просто желание дочери счастья. Возможно. Я отправлю письмо в Акханар, пусть проверят на этот счёт. Гондор приглашён?       — Разумеется. А ещё на свадьбу приглашён Рохан. Как отдельное, самостоятельное королевство. И, насколько я понял, приглашение он принял, — глаза Стража Закона, внешне оставшегося спокойным, опасно сверкнули.       — Теоден продолжает играть с огнём…       — В таком случае, предлагаю в свите того, кто отправится от нас на свадьбу, послать нескольких дунландцев, — в серых очах эльфа, напротив, плясали черти. — У Боромира, к примеру, как раз служит сын одного из вождей.       Лёгкие смешки чуть разрядили обстановку.       — Ладно. Повеселились и хватит, — Имрахиль положил на стол кожаный футляр с бумагами. — У нас ещё достаточно дел. Начнём с Южного Тракта… То же место, следующее утро       — Леди Джайна, — уже привычным Праудмур движением слегка наклонил голову Имрахиль, приветствуя вошедшую в покои чародейку. Остальные члены Триумвирата так же чуть заметно кивнули. Линдфалмар, прибывавший тут же, чуть улыбнулся, словно старой знакомой. — Проходи, садись за стол.       Последний присутствовавший за столом нолдо, с ног до головы облачённый в простую, но добротную одежду тёмных цветов, пока что молчал, лишь коротко кивнув и не отрываясь от своих записей.       — Господа, — в свою очередь изобразила поклон бывшая правительница Терамора, проходя к резному столу чёрного дерева. Взгляд чародейки настороженно прошёлся по комнате.       Своим убранством и белым камнем стен кабинет сильно напоминал тронный зал, где она сама лишь вчера приносила присягу. Да и весь Белый Город в целом, по которому азеротке устроили обширную экскурсию. Но меньше и куда более… обжитый? Уютный? Пожалуй, да. Никаких безмолвных статуй королей древности, что строго взирали на вошедшего. Белый мрамор во многих местах сменялся чёрным деревом, или был задрапирован тканью. У стены — камин, который, похоже, зажигали по вечерам — сейчас было слишком жарко.       Одним словом, если зал предназначался для торжественных встреч или масштабных военных советов, то эти покои отводились для более неформальных обсуждений. И Джайна не удивилась бы, окажись так, что именно здесь, в большинстве своём, вершилась Стражами политика Гондора.       — Признаюсь, — произнесла волшебница, садясь напротив среброволосого эльфа. — Я несколько удивлена, что вы трое вновь решили уделить время моей работе. Линдфалмар сказал, что планировал обсудить со мной то, чем я буду заниматься в Минас Тирите в ближайшее время, и я не думала…       — Что трое Стражей Гондора захотят присутствовать и лезть в дела ремесленные и магические? — белозубо хмыкнул князь Имрахиль.       — Именно.       Джайна задумчиво переводила взгляд с одного присутствовавшего на другого. Сын Эктелиона излучал абсолютное спокойствие, точно так же, как и в тронном зале. Впрочем, Дэнетор в принципе был не из тех людей, по лицу которых можно было легко читать эмоции. Страж Равнин, со своей стороны, был скорее настроен на рабочий лад. В руках князя Тирит Эар мелькало перо, а рядом стояла чернильница и открытая на чистой странице пергаментная тетрадь. Моранор… При всём внешнем спокойствии, именно в глазах эльфа горело больше всего неподдельного интереса, даже какого-то предвкушения. Словно эта беседа именно для Морского Стража несла куда больший смысл, чем для остальных, и он даже не пытался скрывать свою заинтересованность в этом деле.       И все трое уделили время, чтобы присутствовать на этой беседе, несмотря на другие государственные дела, которые наверняка были — члены Триумвирата не походили на правителей, что живут в праздности и предпочитают охоту на кабанов военным советам. В крайнем случае, они поохотятся, не отвлекаясь от обсуждения проблем армии.       А коли так, то, похоже, на эту беседу и то, чем будет заниматься чародейка в ближайшее время, Стражи явно делали какую-то свою ставку. И немалую.       — Всё просто. Дело касается того оружия, что мой брат видел в твоей памяти. Того, что изрыгало гром и молнии, огонь и металл. Нам нужно понять, смогут ли наши мастера, основываясь на твоих воспоминаниях и знаниях о нём, воссоздать его в условиях наших мастерских. И разумеется, — уважительный кивок в сторону Имрахиля. — Сколько подобных машин мы сможем создать, не опустошая казну Гондора.       Моранор смотрел остро, цепко, словно пронизывая насквозь. И в то же время даже с некоторой жадностью, полностью подтверждая догадки дочери адмирала о высоких ожиданиях.       Теперь всё стало более, чем понятно. Ну конечно, пушки! Пушки и огнестрел. Если своё чародейство, пусть и более трудоёмкое, в Арде было, то вот в том, что касалось оружейного дела — Азерот далеко обгонял то, что сейчас могли выставить гондорцы. Следовало ожидать.       — Принцип его изготовления я знаю лишь в общих чертах, — уроженка Кул Тираса в задумчивости нахмурилась. — Основными их создателями в Азероте были дворфы и гномы, пусть их детище со временем и распространилось почти по всем территориям Альянса. И как уроженке островного государства со множеством кораблей — отчасти мне приходилось изучать их устройство и принципы работы. Однако, повторюсь, мне это на практике ни разу не пригодилось, так что мои знания более… теоретические и общие.       — Уже что-то, — Линдфалмар удовлетворённо кивнул, сощурившись и поворачиваясь к последнему сидевшему за столом эльфу. — Джайна, прежде чем мы проясним некоторые нюансы, позволь представить тебе лучшего мастера-оружейника нашей страны, заведующего всеми кузницами и мастерскими Минас Тирита. Ангарин, старейший и искуснейший в работе с металлом из ныне живущих Нолдор. Он знает о твоём происхождении, так что в его присутствии можешь говорить свободно. Ангарин — Джайна Праудмур, чародейка Азерота.       — Честь познакомиться с тобой, гостья в нашем мире, — нолдо поднял взгляд, откинув длинные чёрные волосы назад. И Джайна поневоле вздрогнула, лишь усилием воли заставив себя не отводить глаза.       Эльф этот не выглядел старым — как и его сородичи. Седина не серебрила волосы, лицо не бороздили морщины. Не было в мастере и столь могучей силы, что, не скрываясь, периодически исходила от Моранора. Магически оружейник ощущался слабее и младшего из братьев, и самой Праудмур.       Нет, чародейку поразили глаза мастера. Такие она уже видела во время прогулки по городу у некоторых Нолдор, но лишь сейчас могла рассмотреть настолько близко. Серые очи Ангарина, в которых читался опыт бессчётных прожитых веков, по сравнению с которым даже Морской Страж выглядел молодым, словно сияли изнутри — прохладным потусторонним, нездешним светом, выглядя даже более причудливо, чем светившиеся арканой или природной магией взгляды высших и ночных эльфов. Достаточно было один раз посмотреть, чтобы понять — свет этот мог как умиротворять и исцелять, так и обернуться всёсжигающим пламенем.       «Враги превосходили их числом и застали их врасплох, но Нолдор быстро одержали победу. Ибо в глазах рождённых в Амане сиял отражённый Свет Древ. Были Нолдор могучи, стремительны и страшны в праведном гневе, и клинки в их руках сияли, подобно молниям», — тут же вспомнились строчки из древних легенд, повествующих о Битве Под Звёздами, о которой она мельком прочитала во время своих трёхдневных изысканий.       Признаться, до этого момента волшебница не в полной мере осознавала древность и долголетие некоторых Нолдор. Получается, что среди жителей Гондора до сих пор ходили ветераны не Первой Эпохи даже — того самого Исхода, подобно тому, как ночными эльфами правили герои Войны Древних?       — Для меня также честь познакомиться с тем, кто когда-то ступил на берега Средиземья, — чуть наклонила голову золотоволосая, давая понять, что хотя бы отчасти знакома с древней историей его народа. Губы Ангарина дрогнули в едва заметной улыбке.       — Итак, — как ни в чём не бывало продолжил за брата Морской Страж, положив подбородок на сцепленные пальцы. — Дело вот в чём. Пушки, возможно, подобные тем, что использовал твой народ, я, Линдфалмар и Ангарин видели в деле собственными глазами — в Нуменоре. Незадолго до того, как он канул в пучину. Именно пушками была снаряжена Армада Тар Калиона, с которой он отплыл на штурм Амана.       Праудмур чуть сощурилась, вновь вспоминая собственные выписки из книг и то, что успела мельком прочитать об истории самого могущественного из существовавших государств людей. Были ближайшими союзниками эльфов Первого Дома — настолько, что города и поселения Нолдор находились на том же острове, что и столица империи людей. Имели две конфликтующих ветви королевской династии… и стали врагами эльфов, когда взятый в плен Саурон отравил разум короля Ар Фаразона (или Тар Калиона, как его звали эльфы).       — К сожалению… а может быть и к счастью, учитывая длинный любопытный нос Властелина Мордора, — Ангарин холодно и жёстко, подобно Моранору, усмехнулся. — Секрет этих орудий, как и многое другое, был утрачен вместе с канувшим в пучину Нуменором. Как и множество других изобретений, что наши народы создавали совместно.       — Подождите, — Джайна чуть приподняла светлые брови. — Но тогда… разве Саурон не должен был знать секрет пушек, учитывая, что, если верить хроникам, он стал ближайшим советником короля и сделал его своей марионеткой? А если ему известен секрет, то…       Перспектива того, что у Мордора была полноценная артиллерия, не предвещала ничего хорошего. Возникал вопрос, каким образом Гондор всё ещё держится с катапультами против пушек.       — Будь это так — возможно, Минас Тирит уже был бы разрушен до основания, — Дэнетор усмехнулся. — К счастью…       — К счастью, несмотря на то, что он поддался чарам ангбандской крысы во многом, Калион всё же не доверял Саурону до конца, — в серых глазах Моранора блеснул огонёк мрачной гордости. Словно Морской Страж отдавал дань уважения тому, кто при жизни стал его врагом, но заслуживал о себе не совсем чёрной памяти. — Оружие Армады ковалось в строжайшей тайне, специально для войны с Валар. И Гортхаур, и мы могли лишь видеть его испытания на врагах Нуменора в Средиземье. И все, кто знал тайну его изготовления, унесли её с собой на дно Великого Океана.       — Однако, — Страж Закона произнёс слово с лёгким нажимом, словно возвращая всех к изначальной теме дискуссии, — насколько мне известно, Ангарин и кузнецы Нолдор провели немало времени, пытаясь воссоздать сильнейшее оружие Нуменора.       — Именно так, пусть последние мои попытки и закончились много веков назад. Стало немного не до пустых мечтаний, — мастер-оружейник кивнул, достав из папки чертежи. В отличие от Имрахиля, использовавшего бумагу, они были выполнены на пергаменте. На вид пергаментные листы были старыми, даже древними, судя по выцветшей коже. Но, тем не менее, и сам материал, и чернила прекрасно сохранились — за чертежами явно тщательно ухаживали. — Но, раз уж у нас есть волшебница, что хотя бы отчасти владеет секретами их изготовления… для начала я бы хотел, чтобы ты взглянула на них. Нужно понять, в ту ли сторону в принципе двигались наши собственные опыты — до того, как соединять твоё искусство с нашим.       — Хорошо, — кивнув, чародейка подвинула к себе листы пергамента, в задумчивости их рассматривая и вчитываясь в пояснения, начертанные мелким убористым почерком на квенья и адунаике.       Едва взглянув на первые, наиболее старые наброски, Джайна поняла, что подход Нолдор к созданию огнестрельной артиллерии полностью отличался от того, что предлагали дворфы, и куда больше походил на творения дренеев, эльфов Кель Таласа или магов Даларана. Ангарин пытался воспроизвести эффект выстрела с помощью сложной системы рунных цепочек и вплавленных в металл заклинаний. А вот очертания вполне себе походили на творения умельцев Хаз Модана.       Подобное направление в исследованиях, на взгляд Праудмур, было перспективным в долгосрочной перспективе, но для этого ей самой надо посидеть в лаборатории вместе с мастером и поэкспериментировать. Так, чтобы её какое-то время никто не теребил за плечо и не трогал. В то время, как более распространённые пороховые пушки воссоздать было куда проще.              При одном-единственном условии. Если в Гондоре были все необходимые материалы для создания пороха.       — Интересно, — бывшая правительница Терамора в задумчивости кивнула, проведя пальцами по старому пергаменту. — В целом — путь верный. Некоторые народы Азерота вполне себе используют нечто подобное, и, имея должное количество времени, эти чертежи можно доработать. Но люди и дворфы используют несколько иной подход. То, что пытался воссоздать мастер Ангарин, имеет в своей основе чистое чародейство. Наше же оружие работает скорее на алхимии, травничестве или зельях.       — На алхимии? — заинтересованно сощурился Имрахиль.       — Да. Смесь, что кладётся в пушку вместе со снарядом, поджигается. Внутри происходит небольшой взрыв, который выталкивает ядро или камень вперёд.       — Вот как? — оружейник заметно оживился, точно охотник, почуявший приближение добычи, что он загонял уже многие дни. — То, что мои наработки в итоге могут сработать — хорошо. Обсудим это позже. Что касается алхимии… мой князь, — Железный Разум уважительно поклонился в сторону Моранора, — я прошу послать за моей дочерью. В зельях и травах она разбирается куда лучше меня. И пусть она принесёт некоторые, наиболее часто встречающиеся образцы из своей мастерской.       — Разумеется.       Через некоторое время в комнату вошла ещё одна особа. Как и все эльфы, встреченные Праудмур, её можно было назвать красивой. Даже прекрасной. Длинные чёрные волосы, унаследованные от отца, были заплетены в обёрнутую вокруг головы косу. Но глаза потусторонним светом не сияли. И в целом — эльфийка выглядела куда моложе даже Морского Стража и его брата, не говоря уже о собственном отце. В руках нолдиэ несла увесистый короб. Видимо, с реагентами.       — Знакомьтесь. Мэнэлдиль, моя кровь и одна из мастеров-травников Минас Тирита. Джайна Праудмур, придворная чародейка. Лорд Линдфалмар вчера о ней рассказал.       Девушки обменялись вежливыми улыбками после того, как она поприветствовала здесь присутствовавших.       — Нам нужна твоя помощь на тему некоторых веществ, что есть в твоей лаборатории, — Линдфалмар кратко пояснил новоприбывшей ситуацию. — Джайна, что конкретно, и в каких количествах тебе нужно?       — Я могу взглянуть? — волшебница заинтересованно взглянула на коробку.       — Конечно. Затем я и пришла, — дочь Ангарина быстро разложила перед золотоволосой коллекцию небольших баночек и колб из тонкого, но прочного стекла.       Синие глаза слегка сощурились, пока их обладательница изучала содержимое ёмкостей.       Как она помнила из уроков пушечного дела в Кул Тирасе и алхимии в Даларане, для создания чёрного пороха требовалось три вещи: древесный уголь, сера и селитра. Более совершенные варианты бездымного пороха тоже были известны, но на счёт них Праудмур подумает, когда обзаведётся собственной лабораторией и поймёт, насколько хорошо в этом мире развито мастерство алхимии.       Уголь нашёлся быстрее всех, вместе с множеством различных трав и минералов, название которых чародейке мало что, к сожалению, говорило. Сера в виде твёрдого цельного куска тоже нашлась быстро и была подписана как «драконий камень». В самом деле, было бы странно, если бы народ, что был искусен в кузнечном ремесле, не знал о свойствах серы.       А вот селитры пока видно не было.       — Две из трёх вещей, — Джайна кивнула на кусочек древесного угля. — Но мне понадобится ещё кое-что. Селитра.       — Прости? — чёрные брови Мэнэлдиль поднялись вверх.       Праудмур покосилась на причудливое название, под которым значилась сера.       Похоже, ей с Мэнэлдиль нужно будет со временем привести к соответствию азеротские названия веществ с названиями их в Арде. Или веществ с аналогичными свойствами, способными их заменить.       — В природе она встречается в некоторых пещерах — в виде длинных, похожих на иголки кристаллов белого или прозрачного цвета, — пояснила уроженка Азерота. — Запаха не имеет. Похожа на обычную соль, но непригодна в пищу. У нас, помимо всего прочего, её использовали на полях для того, чтобы растения росли лучше.       Серые глаза эльфийки чуть вспыхнули.       — Кажется, я знаю, о чём ты говоришь, чародейка, — произнесла она, словно размышляя. — Есть минерал под названием «горючая соль», который по описанию похож на то, что ты говоришь. Мы добываем его в Белых Горах в нескольких небольших шахтах, и люди Гондора действительно используют его на полях в качестве подкормки для растений — там, где не успевают наши чародеи. Некоторое количество есть в моей мастерской. Сколько его необходимо?       — Для начала — мне нужно будет посмотреть, то ли это вещество, — Джайна уже прикидывала то, что необходимо сделать. Не всякая селитра подходила для пороха. Возможно, ту, что есть, придётся дополнительно проводить через некоторые не самые приятные процедуры. Впрочем… чародейка ещё до бегства в Калимдор прекратила бояться грязи. — А затем… Много.       — Угу. Насколько много? — Имрахиль чуть наклонился вперёд, проницательно смотря на волшебницу.       — Для пушек? Очень много. Скорее всего — ваших шахт не хватит, — покачала головой Джайна. — Есть, правда, ещё один способ добыть её в нужных количествах… Но это займёт несколько лет, и честно предупреждаю — работа будет грязной, неприятной и плохо пахнущей.       — Угу…       Последний «угу» звучал особенно многозначительно. Серые глаза Стража Равнин с немым вопросом повернулись к Моранору. Словно князь, отвечавший за хозяйственные возможности всего Гондора, прикидывал, стоила ли игра свеч.       — Если это поможет, стоит и десять шахт выкопать, — черноволосый эльф скрестил руки на груди. Голос правителя Пеларгира излучал непоколебимую уверенность. — Имрахиль, друг мой. Ты знаком с рассказами о древнем оружии ваших предков лишь по пергаментам легенд и хроник. А я собственными глазами видел, на что способны эти пушки. Они способны изменить эту войну до неузнаваемости. Они нужны нам.       Имрахиль коснулся чисто выбритого подбородка, размышляя.       — Господа, — вежливо вмешалась в беседу Джайна. — лорд Моранор прав в том, что вы не видели ни конечного, ни хотя бы промежуточного результата наших возможных трудов. Возможно, мы могли бы сделать небольшую демонстрацию? Пушки я сразу сделать не смогу. Но бочонок пороха сможет показать вам, стоит ли игра свеч. Тем более что, быть может, я со временем сумею создать и более совершенную версию пороха.       Дэнетор довольно улыбнулся — впервые за это утро. Точно именно этого предложения он и ждал.       — Отличная идея, — довольно кивнул он. — Количество смеси на один бочонок по нам не ударит. А демонстрация возможностей никогда не будет лишней. Сколько тебе нужно времени, Джайна?       К чести Стража Закона, он не стал выставлять собственные, взятые из головы требования, вроде «сделай мне за неделю бочонок пороха, и не забудь нарисовать семь красных перпендикулярных линий прозрачным карандашом». Это, безусловно, радовало.       — Хм… — уроженка Азерота на мгновение задумалась, прикидывая. — Пока освоюсь в мастерской, пока мы с Мэнэлдиль сможем сопоставить разные названия веществ Азерота и Арды, пока я проведу необходимые опыты с качеством веществ… полагаю, не менее трёх недель, Владыка Дэнетор. Минас Тирит, лаборатория Мэнэлдиль       — Заходи, — нолдиэ приглашающее махнула рукой, открыв дверь перед чародейкой.       Один шаг, и Джайна вошла в просторное помещение лаборатории. Впрочем, не просторных ей припомнить было трудно. Гондорцы в принципе всегда строили с размахом, не жалея пространства. В любой из комнат, где Праудмур уже успела побывать, дышать было легко, и клаустрофобия ей точно не грозила. И относилось это как к покоям внутри Цитадели, так и, скажем, к трактиру на первом ярусе, где Джайна успела побывать во время обзорной экскурсии по городу. Главным же отличием от уже увиденных комнат была ярко выраженная рабочая обстановка мастерской. Ничего лишнего, только склянки, колбы и инструменты, предназначенные для работы.       Волшебница заинтересованно осмотрелась, осваиваясь и рассматривая инструменты, используемые коллегой.       Ну… увиденное ей можно было характеризовать так. «Лучше, чем она боялась, но хуже, чем надеялась». Всё необходимое для комфортной работы с зельями присутствовало. Это действительно было лабораторией, и готовить порох в полевых условиях, подобно тому, как приходилось делать это в под Хиджалом, не требовалось. Однако, разумеется, увиденное не шло ни в какое сравнение с настоящим царством науки, что был в Даларане. Или хотя бы с её личной лабораторией в башне Терамора. Что было в наличии? Обширная таблица ингредиентов разного происхождения, вся необходимая посуда, атанор, тигель, меха для раздувания огня, аппарат для дистилляции, щипцы. Массивный перегонный куб, стоявший на удобного вида рабочем столе. И разумеется, книжный шкаф, куда же без него. Судя по внешнему виду, все принадлежности были прекрасного качества, и созданы мастером своего дела. А ещё за ними тщательно ухаживали. Но увы — ни зачарованных ступок, способных, подобно метелкам в Луносвете, автоматически довести ингредиент до нужной консистенции, ни арканных печей, в которых можно проводить, скажем, трансмутацию металлов.       Одним словом: всё та же двойственность, что уже не один раз всплывала во время общения с этим новым миром. С одной стороны, и Джайна, положа руку на сердце, была готова это признать — Нолдор и их последователи из числа людей по-настоящему умели работать как с колдовством, так и с металлом. Одного взгляда на изыскания Ангарина хватило, чтобы понять — вкладывать магию в металл здесь умели. Да и читаемые ей хроники говорили о том, что по-настоящему могущественные артефакты этому миру были известны.       Но с другой, если на Азероте волшебство с лёгкостью проникало в быт и самые повседневные вещи, начиная с пресловутых самодвижущихся метёлок Луносвета, и заканчивая, скажем, сумками с пространственным карманом для определённого типа предметов, не говоря уже о чём-то действительно крупном, вроде летающих кораблей… или городов. То здесь магия, несмотря на её наличие, если и использовалась, то в военных целях. Например, в маскировочных плащах.       И с производством также. С одной стороны, дочь Азерота, положа руку на сердце, готова была снять шляпу перед кузнецами Гондора. Даже простые стражники, патрулировавшие город, были одеты в полноценные латы — и куда более искусно сделанные, чем те доспехи, что носила стража Штормграда. Именно стража, а не элитные части вроде Седьмого Легиона.       А с другой, опять-таки, судя по увиденному во время экскурсии по городу — всё производство по своему развитию находилось где-то посередине между цехом и мануфактурой. Разделение труда уже частично было внедрено. По крайней мере, когда касалось какого-то большого дела. Но ни о каком конвейерном, подлинном массовом производстве, когда всё создание предмета разбито на сотни простейших операций, не могло быть и речи. В этом плане, к сожалению, материальному развитию Арды до Азерота ещё идти так же долго, как хижинам Оргриммара до каменных домов Штормграда.       И так во всём! Подобное несоответствие буквально сводило девушку с ума, когда она пыталась об этом думать.       — Присаживайся, — Мэнэлдиль непринуждённо, словно девушки уже давно были знакомы, пододвинула гостье стул, после чего села напротив, так что стол оказался между ними. — Итак, у нас есть три недели, — в голосе эльфийки послышалось лёгкое веселье, — чтобы впечатлить Триумвират. Столько ты попросила.       — Именно, — кивнула Джайна, отбросив посторонние мысли в сторону и повязав фартук. — Для начала, покажи мне вашу «горючую соль». Если это не то, что нам нужно… придётся идти куда более долгими и неприятными путями.       — Да, ты уже упоминала, что есть более «грязные» варианты, — нолдиэ, в задумчивости взглянув на новоиспечённую коллегу, потянулась пальцами к шкафу, где, видимо, лежали запасы компонентов. — Кстати. Ещё сказала, хочешь сопоставить названия и свойства ингредиентов. Наши с теми, что были… у тебя на родине, в твоём мире.       Голос эльфийки чуть дрогнул, лишь мгновение спустя вновь став собранным и спокойным. Было видно, что дочери Ангарина, недавно посвящённой в тайну «чародейки из дальних стран», как гласила официальная легенда, очень хотелось не только приступить к делу, но и расспросить напарницу о её родной земле. Но пока что Мэнэлдиль сдерживалась, сумев расставить приоритеты.       — Да, верно, — Праудмур подавила невольную улыбку. В отличие от других встреченных ей в Минас Тирите эльфов, рядом с которыми могущественная волшебница вновь чувствовала себя студенткой перед ответом, с этой нолдиэ общаться было… легче, что ли? Никакого давления: ни магической силой (хоть она у эльфийки и была), ни возрастом. Словно девушки были ровесницами. — Учитывая разницу в местном и моём родном волшебстве, лучше сразу понять, от чего отталкиваться в изысканиях. Какое моё растение соответствует вашему, насколько сильнее или слабее те или иные свойства. И так далее.       Иначе вместо регенерирующих снадобий, которые волшебница со временем тоже хотела представить на суд своих новых сюзеренов, можно было с лёгкостью сварить… в лучшем случае — пахнущий травами овощной бульон, а в худшем — смертельно опасный яд.       — Ваши заклинательные песни настолько отличаются от наших? — одна за другой на столе перед Джайной начали появляться небольшие коробочки с застеклённой крышкой. Некоторые из них волшебница уже видела на совете. Другие, те, которые, судя по всему, не относились к горючим веществам, чародейка видела впервые. Парочка минералов из числа металлов была явно узнана.       — Заклинания и способ творить волшебство действительно отличаются, — взгляд Праудмур в задумчивости скользил по образцам. — Но это не главное. Основное различие в том, как магия, в данном случае аркана, в принципе ощущается.       — Аркана?       — Тот раздел волшебства, которому обучена я, — пояснила Джайна. — Их много. А в чём различия… хм, — чародейка на несколько мгновений закрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям и стараясь подобрать аналогию, что будет понятна алхимику. — Представь себе озеро, доверху наполненное солёной водой. Соль в данном случае — это волшебство, его сила. Взмахнёшь рукой — и на руке останутся крупинки соли. С их помощью легко можно колдовать. Так ощущается арканное волшебство в нашем мире.       Праудмур не стала сейчас забивать голову собеседницы более сложными вещами, вроде лей линий или Источников Вечности, что могли многократно усилить возможности чародея. Сейчас к делу это не относилось.       — В Арде же всё иначе. Сама вода более пресная. Чтобы достать крупинки соли, нужно приложить куда больше концентрации и усилий. Но при этом и соль другая, куда более сильная на вкус. Поэтому, если переложить заклинательные песни моей родной земли на ваш мир — может получиться куда сильнее.        — То есть у нас ты сильнее, чем дома? — подняла заинтересованный взгляд серых глаз нолдиэ, ставя перед чародейкой ещё одну коробочку. — Это то, что тебе нужно?       — Возможно. В бою ещё не проверяла, — хмыкнула чародейка, присматриваясь к белесым кристаллам. — По внешнему виду — да, похоже, что она.       Ловкие руки девушки отложили образец в сторону, вместе с углём и серой.       — Вот с этим нам в ближайшее время предстоит провести опыты. Что касается остального, — уроженка Кул Тираса в задумчивости осмотрела стройные ряды ингредиентов, которых было куда больше, чем Мэнэлдиль принесла с собой. — Придётся повозиться. У тебя ведь есть записи свойств каждого из них, где они применяются, какие возможные побочные эффекты есть, и так далее?       — Разумеется, — рядом с Джайной легли несколько увесистых томов. Один из них был, судя по заметкам на полях, лабораторным журналом самой нолдиэ, а три других — справочниками, описывающими выставленные образцы.       Уже что-то — начинать придётся не с нуля. По описываемым в книгах свойствам можно понять, что из представленного хотя бы в теории могло бы заменить растения и минералы Азерота. Конечно, опыты всё равно в дальнейшем придётся ставить. Но хотя бы сузить круг поисков подобный справочник мог. Да и если, скажем, лекарства на основе тех или иных растений уже есть, то о них стоило знать заранее. Возможно, они могли стать неплохой основой для эликсиров.       Однако количество предстоящей работы всё равно впечатляло. Словно в конюшнях, в которых не убирались никогда.       В подобной ситуации, конечно, очень сильно бы не помешало магическое зрение, по легендам свойственное охотникам на демонов. Но Праудмур не настолько отчаялась, чтобы ради возможности видеть энергию в её чистом, первозданном виде, выкалывать себе глаза.       — Хмм, — чародейка в задумчивости склонила голову на бок, сверяясь со справочником и бросая взгляд на растение с широкими и длинными листьями, по которым бежали серебристые прожилки. За исключением куда меньшего присутствия серебра в цвете, трава очень напоминала собой сребролист, являвшийся постоянной основой для абсолютного большинства целебных и регенерирующих эликсиров. Безусловно, в более сложных составах применялись и другие, более затейливые ингредиенты, зачастую полученные в результате многократных возгонок, но сребролист был той незыблемой и вечной базой, с которой всё начиналось. В сущности своей — первое растение, с которым начинали работать ученики алхимика.       Что характерно, похожее на него растение здесь, в Арде, также обладало целебными свойствами, пусть и более слабыми, чем его азеротский аналог. С другой стороны, магический потенциал у этой травы явно был, учитывая, что, согласно описанию, это было одним из немногих средств, способных в полевых условиях ослабить (но не отменить полностью) действие заклинаний чернокнижников, которые противостояли Гондору. К примеру, были случаи, когда раненого чёрным колдовством, благодаря отвару этого растения, успешно довозили до лекарей-волшебников.       — Ацелас, значит, — Праудмур с сомнением посмотрела на местный сребролист, затем с интересом и лёгким весельем на смотревшую за её изысканиями Мэнэлдиль. — Пожалуй, стоит попробовать.       Уже что-то. Разумеется, требовались опыты, чтобы подтвердить догадку чародейки. Но, если судить по этому случаю, образцы с похожими свойствами в этом мире явно были. Что не могло не радовать.       Однако учитывая количество того, что необходимо было сопоставить и сколько опытов провести… особенно предполагая то, что, скорее всего, представленные здесь экспонаты явно были не всем… Становилась понятна причина веселья эльфийки. Волшебница попросила три недели, рассчитывая, что за это время она не только подготовит бочонок пороха, но и создаст сравнительную таблицу местных и азеротских веществ?       Наивная.       — Ладно, признаю, — Джайна чуть улыбнулась хозяйке лаборатории. — С тремя неделями я… несколько переоценила наши с тобой возможности. Тогда будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала — опыты с составом пороха. Затем — сопоставление наиболее необходимых компонентов. Возможно, я сумею к сроку воссоздать некоторые наиболее полезные составы. Затем уже будем думать на счёт сравнительных таблиц. Ты ведь наверняка на зубок знаешь всё, что используешь здесь.       — Договорились, — фыркнула нолдиэ. — Тогда, за дело! Будешь чай?       — Не откажусь, спасибо. Гондор, Минас Тирит, испытательный полигон       Данный ей срок был потрачен не зря. Джайна и Мэнэлдиль едва ли не поселились в лаборатории. Но результаты того стоили.       Несмотря на то, что первоначальный замысел — полностью перевести собственные знания об ингредиентах и их свойствах на местные реалии — исполнить так и не удалось, начало было положено. Проведя ряд опытов, волшебница с уверенностью могла сказать, что сможет восстановить в Арде хотя бы некоторые из полезных составов, что были известны Азероту. К примеру, эликсир тролльей крови. Да, для этого требовалось больше времени. Но в целом — подобная новость несказанно радовала. Что-то подсказывало чародейке, что страна, почти всю свою историю воевавшая со своими противниками на Востоке, по достоинству оценит вещество, благодаря которому возможно срастить ткани, восстановить целостность ноги или же донести раненого до врача.       Что касалось создания пороха… Всё было гораздо лучше, чем предполагалось изначально. Добываемая в Гондоре селитра неплохого качества. Её действительно вполне использовали для удобрений, но, к сожалению, для создания взрывчатых веществ она подходила слабо. Впрочем, после алхимической очистки дело пошло на лад.       После ряда испытаний и одной едва-едва не взорванной лаборатории, когда они слегка не рассчитали пропорции, Праудмур и её напарница в этом убедились на собственных шкурах. Так что к сроку бочонок вещества, что в своё время сумел перевернуть ход Второй войны, был приготовлен.       Оставалось только щёлкнуть пальцами. Если не щёлкнуть — чуда не получится.       Для столь масштабного мероприятия было решено использовать старое здание одной из городских мастерских, которое предполагали снести до основания, после чего перестроить заново. Место огородили высоким забором и оцепили так, чтобы зеваки не совали сюда нос… и не пострадали во время демонстрации.       Собравшиеся лица были знакомыми. Дэнетор, Имрахиль, Линдфалмар, Ангарин. Не было лишь Моранора, который, как кратко обмолвился его младший брат, вновь отправился под Осгилиат. Но, как заявил среброволосый эльф, «у Морского Стража есть способы увидеть и оценить демонстрацию в полной мере». Что бы это ни значило. Возможно, эльфам был знаком аналог Дальнего Виденья из Азерота?       — Господа, — воспитанница Кирин Тора, словно фокусница иллюзионистка, чуть театрально поклонилась перед зрителями. Бочонок готовой смеси уже был занесён внутрь здания, откуда длинной змеёй шел фитиль, созданный из промасленной скрученной верёвки. — Мы готовы начинать.       По взмаху рук дочери Азерота над головами людей и эльфов заискрился снежинками купол защитного поля.       — Для демонстрации нам понадобится лишь небольшая искра. За границы этого щита попрошу никому не заходить, — предупредила она, сама войдя под купол. — Прошу, поверьте мне на слово. Мэнэлдиль, поджигай!       Эльфийка отрывисто кивнула, поднеся факел к фитилю, после чего быстрым шагом сама вошла под защиту.       Джайна украдкой бросила взгляд на стоявших рядом, оценивая лица всех, кто следил за её демонстрацией. Дэнетор выглядел заинтересованным, и с губ его не сходила лёгкая улыбка, будто он смотрел очень нравившийся ему спектакль. Ангарин были ощутимо напряжён, смотря не отрываясь, чуть щурив глаза и скрестив на груди руки. Он выглядел так, словно многого ждал от представления. Линдфалмар и Имрахиль внешне казались спокойными, но Праудмур не удивилась, если бы родичи общались мысленно.       Горящая змейка фитиля скрылась в глубине дома. Бывшая правительница Терамора глубоко вздохнула, напитывая щит магией. Три. Два. Один…       БАБАХ!       Здание мастерской исчезло в клубе дыма, через который нет-нет, но проблёскивал огонь. Похоже, взрыв занял деревянные балки. Отчётливо пахнуло пороховой сажей. По благоразумно выставленному барьеру забарабанил град каменной шрапнели.       — Итак, позвольте представить вам, господа, — в голосе Праудмур звучала нескрываемая гордость. Когда дым наконец рассеялся, все могли увидеть, что мастерской больше не существовало. Крыша здания была уничтожена, три из четырёх стен обвалились, оставив после себя лишь обломки — словно осколки зуба после неудачного выдёргивания. На руинах плясало пламя. — Творение рук мастеров Азерота. Порох.       По загоревшимся кровожадным блеском глазам Дэнетора волшебница могла понять, что не зря столько времени корпела в лаборатории, вымеряя и высчитывая необходимые пропорции. Руины Даларана       Большой, не меньше двух метров в размахе крыльев, иссиня-чёрный ворон, чьё оперение отливало лёгким металлическим блеском, влетел в раскрытое окно постепенно восстанавливающегося Серебряного Анклава, что, вместо полностью разрушенной Аметистовой Цитадели, временно принял на себя роль главного штаба. Приземлившись в нескольких шагах от обсуждавших восстановление городского водопровода лидеров выживших жителей Азерота, птица несколько раз с выражением каркнула, явно осознанно привлекая к себе внимание.       Вариан Ринн поднял руку, призывая чуть приостановить беседу, после чего повернул голову к пернатому. Короткий всплеск тумана, своим оттенком вызывавшего умиротворение, напоминание об Изумрудном Сне и рощах Ашенваля — и вот уже на месте птицы с пола поднялась высокая, выше любого человека, фигура. Фиолетовый оттенок кожи и длинные уши выдавали в нём ночного эльфа. Изумрудно-зелёные волосы и борода обрамляли широкое лицо. Надо лбом чуть возвышались ветвистые рога.       — В чём дело, Бролл? — правитель Штормграда приветливо кивнул друиду, в данный момент принявшему главенство над своими сородичами по служению природе. После чего вопросительно, настороженно взглянул на старого друга. Медвежья Шкура редко появлялся на дежурных планёрках, предпочитая руководить своими подчинёнными на месте. А учитывая, сколько различных обязанностей легло на плечи мастеров Изумрудного Сна, то чтобы сдвинуть Бролла с места, вместо того, чтобы послать гонца с весточкой, должно было произойти что-то действительно важное.       — Вариан. Совет, — ночной эльф слегка ударил кулаком о левую сторону груди, приветствуя собравшихся. — У нас гости. С севера к Даларану направляется отряд всадников. К вечеру будут здесь.       — Таак, — Ринн мгновенно подобрался. — Рассказывай по порядку. Кто, сколько, как выглядят, чем вооружены, проявляют ли враждебные намерения, как себя ведут. И так далее. Всё, что твои вороны успели заметить.       — И главное, есть ли среди них кто-то, владеющий магией… или чем-то ещё, — подал голос Верховный Магистр, опираясь на посох.       Всё то время, что погорельцы обустраивали свой искорëженный город, выхаживая раненых и стараясь сделать жизнь на руинах цитадели магов приемлемой, разведка не обнаружила никаких признаков разумной жизни. Ни жилья, ни дорог, ни хотя бы сторожевых постов или отрядов разведчиков, что могли бы свидетельствовать о наличии цивилизации. Не было и следов кочевых племён. Только барханы пустыни, что периодически прерывались небольшими оазисами. А лететь дальше, чем два дня пути, друиды Когтя не рисковали. Дальновиденье шаманов и следящие артефакты Даларана, уцелевшие после взрыва, могли видеть чуть дальше: примерно в двух неделях пути к северу от того места, куда рухнул Парящий Город, пустыня плавно переходила в степь, затем уступая место густым джунглям. Все сходились на том, что если разумная жизнь в этом мире и есть, то она находилась в той стороне. Однако пока что с дальними экспедициями временили, стараясь наладить быт на местах.       И вот теперь наглядное доказательство того, что они в этих проклятых песках всё-таки не одни, к добру или к худу. Теперь предстояло лишь понять, с кем именно дети Альянса и Орды имеют дело.       — Не меньше сотни, — отрапортовал Бролл, скрестив руки на груди. — И все они люди. Не похожи на наших. Смуглокожие, с раскосыми глазами. Явно привычны к этой пустыне. Длинные плащи, капюшоны, берут с собой запас воды. Передвигаются на ездовых верблюдах. Из оружия вороны заметили копья и луки. У некоторых металлическая чешуя, скрытая под плащом. Многие носят золотые украшения.       Уроженец Калимдора чуть пожевал губу, словно формулируя мысль.       — При этом они едут… словно слепой идёт на ощупь. Как будто что-то ища, но не понимая, что именно. Часто высылали всадников в стороны от основного каравана, высматривали. Затем, судя по всему, увидели вдалеке Даларан и свернули в нашу сторону. Опять-таки, едут очень аккуратно, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Держат оружие наготове. Что касается владеющих Силами — есть трое. Но они… — Медвежья Шкура нахмурился, мрачно посмотрев на эльфа крови, чьё шрамированное лицо было частично скрыто высоким воротником. — Они не похожи ни на одну из школ Азерота. Но ощущение от них странное. Неправильное, исковерканное. Точно от чернокнижников.       — Демоны Легиона добрались и сюда? — поднял брови Тралл, в чьих голубых глазах зажёгся недобрый огонёк. Несмотря на то, что и Орда, и Альянс мирились с существованием чернокнижников, до тех пор, пока они верно служили своим народам (в конце концов, мастером работы со Скверной являлся и Роммат, и многие доблестные герои, сражавшиеся против Легиона его же оружием), по умолчанию самым разумным поведением в отношении незнакомых демонологов всегда оставалось недоверие. Если, конечно, не хотелось окончить жизнь, лежащим голым на пентаграмме с вырезанным сердцем. Ну просто потому, что тебя сочли подходящей жертвой для призыва демона Бездны или Стража Ужаса.       — Нет, нет, — отрицательно помотал головой друид. — Скверной от них не пахнет. Скорее уж песком и пустыней. Дело, скорее, в общем принципе. Ощущении неправильности и искажения, что вокруг них витает, как мухи над навозной кучей. Но «запах» у этой кучи другой.       — Тогда у нас пока нет причин считать, что этот мир знаком демонам. Во всяком случае, я до своих подчинённых дозваться не могу. Ни до бесов, ни до кого-то посильнее. А для друидов и обычная аркана периодически бывает навозной кучей, — ядом в голосе эльфа крови, за живое задетого приземлённым и нелестным сравнением Медвежьей Шкуры, можно было бы отравить и самого Кил’Джедена.       — Тем не менее расслабляться не стоит, — Вождь Орды мягко пресёк свару между представителями терпеть не могущих друг друга народов и профессий в зародыше, вновь обратив внимание всех присутствующих на текущую проблему. — Вполне возможно, что они и не имеют отношения к Легиону и его слугам. Но так или иначе, трое в этом караване владеют Силами. Это нужно принимать в расчёт.       — Соглашусь, — Ринн с лёгкой досадой поймал себя на мысли, что слова орка звучат взвешенно и убедительно. В очередной раз. Слишком часто за последнее время. Пришлось в очередной раз напомнить себе, что он дал слово работать плечом к плечу с Ордой ради выживания тех, кто оказался в этом новом мире. Какой бы гордости и нервов ему это не стоило. — В таком случае, следует подумать, где и как мы встретим этих гостей.       Ло’Гош положил руки на уцелевший после падения тяжёлый, окованный металлом стол, на который легла изрядно изменённая под текущие реалии карта Парящего Города.       То, что отряд продвигался, словно вслепую, явно не зная, чего (или кого) ожидать, было, в общем-то, понятно. Местные жители, скорее всего, несколько недель назад вполне могли увидеть падающую звезду. Или объятый пламенем город, если у них уже есть телескопы. Совершенно естественно, что местный король или вождь послал кого-то посмотреть, что произошло и чего от подобного необычного знамения ожидать. Так, в своё время, сделал и Альянс, когда на острова Лазурной Дымки рухнул Экзодар, принеся с собой дренеев.       А вот то, что правитель живущего на севере народа мог позволить себе послать на разведку отряд из сотни всадников, просто чтобы посмотреть, что там на юге упало, говорило о немаленьких размерах королевства. Да и их снаряжение в виде чешуйчатых доспехов, а тем более — наличие в отряде чародеев, давало сделать выводы о развитости страны.       Откровенно говоря, Вариан, доселе тихо проклинавший судьбу-злодейку, выбросившую их посреди треклятой пустыни, поневоле задумался о том, что, быть может, это оказалось не таким уж и плохим вариантом. Приземлись Даларан посреди густонаселённой, развитой технологически и культурно территории, и окажись эта территория враждебно настроенной к пришельцам (а такое вполне могло бы произойти!) — было бы куда хуже.       — Полагаю, ни у кого нет возражений, что мы изначально попытаемся провести мирные переговоры? — расстеливший карту Роммат ехидно хмыкнул. — Молчание — знак согласия. Отлично. В таком случае, предлагаю встретить их вот здесь.       Тонкий палец эльфа крови постучал на место недалеко от края разрушенной платформы, на которой находился Даларан. Прямо напротив площади Вечерней Зари.       — Здесь есть множество домов, на которых можно разместить стрелков и чародеев на случай, если что-то пойдёт не так.       — Разумно, — включился в планировку Вариан, всматриваясь и намечая в голове возможный план боя. Если что-то действительно пойдёт не так. — Аметистовая Крепость рядом — в принципе одна из немногих фортификаций, что смогли хотя бы частично уцелеть во время падения. Можно поставить на гребень стены несколько орудийных расчётов. А сверху наших парламентёров могут прикрыть друиды Когтя, которые, в случае чего, смогут спикировать и быстро добраться до поля боя. Что думаешь, Бролл?       Друид пожал плечами, добродушно фыркнув.       — Учитывая их луки — несколько рискованно, но, думаю, справимся. Не бойся, дружище. Прикроем ваши задницы, в случае чего.       — Стало быть, надо решить, кто пойдёт общаться с гостями, — до сих пор молчавшая Ветрокрылая холодно сощурилась. — Если нужен доброволец, то я готова.       Ринн в задумчивости всмотрелся в синие глаза командира следопытов Серебряного Союза.       То, что Вериса будет рваться на дело, было понятно с самого начала. Трудно было её винить. Для женщины, что в одночасье потеряла сестру, мужа и детей, эльфийка и так всё это время сохраняла достойное похвалы спокойствие. Полностью ушла в собственные обязанности, топя горе в них. Но отправлять её вести переговоры, которые, если что-то пойдёт не так, вполне могли бы обернуться полем боя?       Ло’Гош не мог поручиться, что девушка не попытается найти достойную смерть в бою — так, как делали многие воины, потерявшие всё. Разумеется, он доверял младшей Ветрокрылой. Но предпочёл бы не проверять её хладнокровие на практике. По крайней мере, пока.       Однако прежде чем король ответил, вмешался Медвежья Шкура.       — Все направляющиеся к нам — люди. Да, смуглолицые, чернявые. Но люди. Мы не знаем, есть ли в этом мире другие народы, и в каких они отношениях с теми, кто едет сюда. Может, не будем их удивлять раньше времени? На переговоры должен ехать человек. И мужчина — мы ведь не знаем, как они относятся к облечённым властью женщинам. Не все народы это поощряют.       — Справедливо, — Вариан усмехнулся, мысленно кивая другу, подобравшему правильный аргумент. Тем более что это даже не было оправданием, вдруг у местных людей действительно отношение к эльфам, словно у адмирала Праудмура к оркам? Может получиться несколько неудобно.       — И что, если они действительно боятся нелюдей, вы собираетесь нас скрывать всё время общения? А если эта дипломатия продолжится? — ехидно подняла длинную серебристую бровь эльфийка. — Но ладно эльфы. Мы, в случае чего, сможем сойти за людей. А как вы орков с тауренами собрались прятать? Не лучше ли наоборот, сразу понять реакцию на подобные раздражители? В относительно безопасных условиях, с сотней, в случае чего, мы справиться в любом случае сможем?       — Вериса права, — неожиданно поддержал капитана следопытов Тралл, чуть подавшись вперёд и опираясь широкими зелёными ладонями на стол. — Подобную реакцию лучше отследить сразу. Я вот что предлагаю. Говорить с людьми действительно должен человек. Он поедет во главе отряда переговорщиков. Но в самом отряде должны присутствовать не только люди, но и представители других наших народов. А мы, тем временем, устроим наблюдательный пункт и будем следить за реакцией гостей. А если что-то пойдёт не так, то оттуда можно будет легко скоординировать оборону.       Ринн в задумчивости перевёл взгляд с Бролла на стоявшего напротив орка.       С одной стороны, он предпочёл бы оттянуть теоретическое наступление конфликта. Особенно учитывая ограниченность сил, что у них были после крушения Даларана. С другой же…       — Допустим, — наконец произнёс он, соглашаясь. — В таком случае. Тралл будет координировать действия прикрытия. Бролл страхует сверху. Я и Вериса пойдём на переговоры. Я, как парламентёр, Ветрокрылая, как капитан свиты, которую мы наберём из нескольких народов, чтобы проверить возможную реакцию…       — Исключено, — уши вновь слегка ужалил резкий, словно пуля, тон Верховного Магистра. — Ты не можешь отправляться туда, король. Это абсолютно исключено.       Ринн молча поднял голову от карты, крайне выразительно уставившись на Роммата, точно хотел просверлить его взглядом. Но тот и бровью не повёл.       Изначально гладиаторская натура Ло’Гоша взвилась, требуя ответить как подобает. Долг и право короля или вождя — идти в бой вместе со своими подданными и соратниками. Этого понимания придерживались как орки Орды, так и люди Альянса. Да и другие народы, в общем-то, редко пренебрегали подобным правилом.       Однако разум подсказывал, что у чернокнижника должна была быть достаточно веская причина, чтобы говорить с ним в подобном тоне.       — Аргументируй, — наконец слегка вздохнул правитель Штормграда, беря себя в руки и хватая за глотку волчью натуру.       — Вы оба не хуже меня знаете, что сейчас мир между представителями Орды и Альянса держится, по сути, на двух вещах, — в своей привычной манере, словно ученикам объясняя прописные истины, раскрыл свою мысль черноволосый эльф. — На безвыходности нашего положения. И на авторитете вас двоих, что сдерживают подчинённых и пытаются работать вместе. Просто на пару мгновений представьте себе, что будет, если тебя или Тралла убьют. Нет, конечно, сразу мы друг другу в глотки не вцепимся… но отношения натянутся. Сразу начнут вспоминать и недавний инцидент с Отрёкшимися, и грешки Альянса. Возможно, не в первые дни, но выжившие начнут раскалываться на части! А нам сейчас как никогда нужно единство. Вот почему ни ты, ни Тралл, как бы вам ни хотелось, не поедете ни на какие переговоры. Разве что во главе войска — но мы, вроде бы, решили не провоцировать их раньше времени.

***

      Саранар ар Махор, щурясь, напряжённо вглядывался в постепенно растущую громаду разрушенного города, что медленно приближался, открываясь перед отрядом подобно древнему исполинскому чудовищу, поднимающемуся из глубин моря.       Страшный удар о землю, отзвуки которого почувствовали и в Хрисааде, столице великого Тхерем-Хара, не пощадил, по-видимому, упавший с небес город. Даже отсюда было видно, что многие здания обрушились под собственным весом, оставив после себя лишь груды камня. Другим досталось меньше — они были разрушены лишь частично. Но последствия удара были видны и на них.       И всё же даже в таком состоянии эта павшая цитадель сохраняла остатки величия и красоты. Пусть и чуждой народу воина. Неизведанной. Не жаркой и южной, что была присуща блистательной Хрисааде, но и не мрачной, тяжёлой и торжественной, подобно крепостям Мордора, края, где правил Тар Майрон, Пламенное Сердце, создатель Огня и Тени. Нет. Другие цвета, другие формы, чем-то отдалённо напоминающие проклятые эльфийские крепости. И яркий фиолетовый оттенок на крышах большинства уцелевших зданий. Такого ар Махор не видел прежде.       Красота, вызывающая подспудное чувство тревоги.       Впрочем, не только наличие рухнувшего в песок города было удивительным. Сама местность начала разительно меняться вокруг него. Там, где раньше были барханы, по которым отряд Саранара часто ходил на юг, преследуя и охотясь на варварские племена чернокожих рабов, сейчас били многочисленные источники. Упавший город окружила сеть небольших озёр. Молодые, ещё не окрепшие деревья пробивались по их берегам, превращая участок пустыни в зарождающийся оазис.       Немыслимо!       Что за существа могли жить на упавшем с небес городе? Джин Айнар? Звездоглазые духи со зловредным непредсказуемым характером, которые могли менять землю под своими ногами силой мысли, заставляя ту повиноваться мимолётным капризам? Многие из которых были противниками Тар Майрона… Но если так, не лучше ли отряду повернуть назад, до того, как хозяева крепости вылезут наружу, зачаровывая воинов и превращая их в свои игрушки?       Да, с ним трое из числа магов, благословлëнных самим Владыкой Пламени, но может ли справиться человек с духом, чьё тело — лишь воплощённый ветер или вода?       С другой же стороны, будь этот город убежищем Джин Айнар — пал бы он с небес?       Поневоле всадник повернулся к старшему из сопровождавших его чародеев, отрывисто кивнув в сторону нового оазиса.       — Что скажешь? — уроженец Хрисаады напряжённо облизал губы. — Стоит ли продолжать путь? Мы выполнили приказ лишь отчасти. Нашли место упавшей звезды. Нам нужно обыскать всё. Но если весь отряд станет игрушками в руках небесных духов, попытайся мы проникнуть в город…       — То всё будет напрасно. В этом ты прав, почтенный Саранар.       Колдун помолчал, положив длинный посох из чёрного дерева на сгиб седла и всматриваясь в руины.       — Это место пропитано силой. Великой силой. Но она не похожа на то, что делают наши враги из числа эльфов-кровопийц, — наконец произнёс он. — Ни тех, что живут бок о бок с Пеларгирским Вешателем, ни других, западных. Носящие Звезду Проклятых — это металл и огонь, пусть и осквернённый. Западные — плоть от плоти и кровь от крови сила Джин Айнар, чьими рабами они являются. Здесь же… ни того, ни другого. Мы можем попытаться поехать дальше. Но будь осторожен.       Ар Махор сощурился, поправил укрывающий лицо платок и вдохнул горячий пустынный воздух, размышляя.       У него были сомнения, что великий правитель Хрисаады одобрит осторожность своих разведчиков, а не сочтёт её за трусость. Но соваться под бивни мумака тоже удовольствия было мало. Как и подставлять под них своих людей.       — Я поеду, — наконец сказал он, обернувшись к следовавшему за ним телохранителю. — Со мной — девять десятых наших. Чародеи тоже со мной. Остальные пусть разбивают лагерь. Если мы не вернёмся к рассвету, возвращайтесь без нас. Расскажите про проклятый город, и то, что мы сгинули, служа повелителю Тхерем-Хара и Тар Майрону.       Лучше уж сунуться туда самому, чем прослыть трусом на весь отряд, многие из которых были его кровными родичами. А кто не был, те верно служили семье всю свою жизнь. Не говоря уже о том, что пошли он кого-то вместо себя… если по его вине сгинет вся сотня, а он выживет — всё равно всаднику не жить. Не повелитель даже, отец и глава семьи прикажет удавить за то, скольких сыновей гордого и сильного рода он подвёл под смерть.       Саранар тронул поводья верблюда, направляясь к поверженному, но явно живому городу, и слыша, как над ним противно каркают чёрные стервятники. Точно уже предвкушают, как будут клевать. Передёрнувшись и подавив неприятные мысли, молодой воин проверил, легко ли выходила из ножен сабля. После чего — двинулся вперёд, увлекая за собой остальных, выстроившись в боевой порядок, ощерившись копьями и подняв луки.       Однако когда до руин оставалось совсем немного, произошло непредвиденное. Навстречу сынам Тхерем-Хара устремился отряд изнутри города. Небольшой — десятка два всего, возглавляемый высоким всадником на могучем гнедом жеребце. Тот приветственно махнул рукой. После чего, демонстративно подняв длинный широкий меч, вложил его в ножны. Вновь показал пустую руку, словно желая сказать, что не собирался проливать кровь. Затем небольшой отряд двинулся дальше, постепенно приближаясь к пустынникам.       Чем ближе он находился, тем проще было рассмотреть его. Тяжёлые, массивные доспехи, укрытые серо-серебристой тканью с изображением сжатого кулака и Глаза Анкалагона. Явно с каким-то чародейским секретом, иначе бы воин давно сварился под палящими лучами. Высокий рост и широкие плечи — как у потомков тех, кто называл себя Людьми Короля. Красивое лицо мужчины лет тридцати с тонкими чертами. Слишком светлое для этих мест, со светло-рыжеватыми волосами.       Подобный облик в Хрисааде встречался редко, свидетельствуя, как правило, о высоком положении и благородной крови. В конце концов, династия, когда-то возглавившая Тхерем-Хар, создав из многочисленных племён, бывших до того в рабстве у Морских Владык, могучую державу, была бледнокожей и светловолосой. А вот доспех был явно нездешний.       Но внешний вид не был главным. Куда больше Саранара интересовала сила, что волнами исходила от воина. Даже сам воин, хоть и не был чародеем, отчётливо мог эти волны ощутить. Горячая, обжигающая, словно лучи Глаза ярким днём, что могли оставить настоящие ожоги на коже.       И исходила она от человека.       Неужели среди неведомых обитателей города были благословленные Тар Майроном? Но если так, то почему об этом не сказали, когда посылали на поиски города, с приказом встретить их со всем почтением и проводить в Хрисааду?       Или же маску людского облика надел злой дух, морочащий им голову?       Непонятно.       Неизвестный воин произнёс несколько слов на языке, которого всадники Хрисаады не понимали. Что Саранар и показал, помотав головой и коснувшись уха. Тогда рука его, всё ещё без оружия, коснулась груди.       — Питер Резерфорд.       — Саранар ар Махор, — представился в ответ посланник, понимая, что общение с неизвестными будет сложнее, чем могло бы быть. Кажется, несмотря на благословение Пламенного Сердца, они не понимали языка.       Тёмные глаза Саранара с любопытством обежали спутников неведомого воина… Отнюдь не все из которых были людьми. Хоть людей и было большинство.       Сперва сын Тхерем-Хара был, откровенно говоря, озадачен. Таких причудливых существ он не видел никогда. Высокий клыкастый гигант с зелёной кожей, ростом подобный древним нуменорцам. Клыки, выраставшие из нижней челюсти, напоминали об орках и уруках. Но по сравнению с этим гигантом они были что дворняги рядом с варгом. Огромный, вставший на задние копыта бык, сжимающий смесь топора и копья, а ростом ещё и превосходящий зелёного.       Всевидящее Око, да кто же они такие? Единственное, что приходило на ум — легенды о древнем Ангбанде, Твердыне Севера, в котором жили диковинные существа, чей облик не сохранился в памяти людей.       Это бы объясняло столь необычную компанию и наличие благословения у их предводителя. Но откуда легендам, что появились ещё до Морских Владык, взяться здесь, посреди пустыни?       Однако в этот момент взгляд ар Махора скрестился с холодными и спокойными глазами, сияющими синим огнём.       Сперва воин даже не понял, кто перед ним, увидев лишь необычайно красивую человеческую женщину. Как и Питер Резерфорд, она, в отличие от своих спутников, сидела верхом. За спиной виднелись очертания лука. Длинные волосы цвета серебра рассыпаны по плечам и убраны под капюшон.       Это само по себе было странным. Женщина с оружием в руках и в доспехах? Посреди пустыни, среди спутников благословлëнного Владыкой Мордора, а не у северных варваров? Что за чушь?       Лишь пару мгновений спустя всадник заметил, что красавица пред ним тоже не является человеком. Слишком острое лицо. Слишком длинные брови. А главное — длинные уши, выглядывающие из аккуратных прорезей в капюшоне.       На Саранара ледяным взглядом самой смерти смотрела эльфийка.       Перед мысленным взором невольно вновь встал отец, повествующий о последней Морской Войне. Нынешний глава семьи, будучи тогда лишь молодым воином, чудом спасся с горящего корабля и, держась за обломок доски, сумел добраться до берега. Другим членам команды тогда повезло меньше. Те, кто не пошёл на дно, были выловлены, доставлены на флагман Пеларгирского Вешателя и уже к вечеру качались в петлях.       Так всегда поступали остроухие кровопийцы в чёрно-красно-серебряном. Абсолютно безжалостно.       Уроженец Хрисаады почувствовал, как воины за его спиной невольно напряглись. Да и у него самого глаз дёрнулся, а рука слегка потянулась за саблей — как за единственным способом разговора с этими созданиями, когда те вооружены. Насилу удержал — нападать на переговорщиков, когда не знаешь, какими силами располагает упавший с небес город, было бы безумием.       Вне всяких сомнений, это было эльфийское отродье. Да, выглядевшее по-другому. Нет алого в одежде, никакой Восьмиконечной Звезды Проклятых. Уши более длинные, как и брови, напоминающие чем-то усы бабочки.       Разум предводителя разведчиков лихорадочно пытался понять, что делать, в то время как сам он знаками и общими фразами старался наладить контакт с этим… Питером Резерфордом. Тот с помощью движения рук и пальцев сумел ответить на некоторые вопросы. Удалось выяснить, что этот город — из далёкой земли. Сюда рухнул случайно во время путешествия по небу. Жителей города много, как и воинов. Да, у них есть колдуны. Они прилетели не для того, чтобы воевать.       Вот только учитывая наличие эльфийки, верилось в это с трудом.       Быть может, она была любимой рабыней избранного божеством? Наложницей, что грела ему постель? Но нет. Слишком прямо сидит. Слишком уверенно смотрит. Да и оружие с бронёй носит. Не ведут так себя наложницы.       Эльфийка, перешедшая на праведную сторону по своей воле? Ещё более странная версия. Никогда подобного не происходило. Эти отродья — смертельные враги Пламенного Сердца.       Да и то, что этот город из «далёкой страны» на Западе…       Но чародей сказал, что здесь не пахнет Джин Айнар.       Проклятие… Что же делать?

***

      — Ты тоже это увидел? — оторвавшись от подзорной трубы, показывавшей, как рыцарь-капитан Серебряного Авангарда пытался объясниться с пришельцем, Вариан вопросительно посмотрел на Тралла.       — Угу, — кивнул зелёный, опустив свою трубу. Стоявшие рядом стрелки с ружьями, разместив их на удобных зубцах Аметистовой Крепости, продолжали держать всадников на прицеле. — Причём не только переговорщик. Его спутники тоже. Сначала — с интересом смотрели. Что на орка, что на таурена. А как увидели Верису… как будто призрака. Страх в глазах. У переговорщика даже глаз дёрнулся.              — Не совсем, — покачал головой правитель Штормграда. — Да, страх там первые мгновения тоже был. Но быстро сменился кое-чем другим. Ненавистью. Желанием убить, без всяких переговоров и сантиментов. Так… — мужчина повёл плечами, подбирая ассоциацию. — Так смотрел я на Гарроша во время переговоров на счёт Ульдуара.       Вождь Орды смерил собеседника задумчивым взглядом синих глаз, прежде чем ответить.       — Не ты один. Гаррош точно также смотрел на тебя. Но ты прав. Если на остальных глядели так, словно никогда раньше не видели, то вот Вериса… с эльфами этот народ явно знаком. И не в самых лучших отношениях.       Вариан кивнул, вновь поднося дальнозор к глазу.       — Нам нужно преодолеть языковой барьер. И побыстрее, пока они не вернулись к себе домой… а нам не объявили какую-нибудь священную войну из-за того, что у нас есть эльфы.       Мысль о том, чтобы закопать всех пустынников в песке была отметена с самого начала. Во-первых, азеротцы не собирались начинать войну на чужой земле первыми. А во-вторых, за одной группой вполне могла последовать вторая. А если у них есть средства связи, и они сообщили, куда намерены идти… у последователей хватит мозгов сложить два и два и понять, куда делись их предшественники.       — Жрецы могли бы заглянуть в их разум…       — А они нам позволили бы? — ехидно хмыкнул глава Альянса.       — Можно попытаться, — пожал плечами Тралл. — А потом, скажем… договориться о встрече уже с их правителем. Этот-то, судя по всему, простой разведчик. Отпустить их с подарками. А вслед за ними — послать пару воронов, которые последят, послушают. И уже тогда можно будет делать выводы, как нам поступить дальше.       — Хмм, — Ринн пожевал губу, после чего одобрительно кивнул. — Неплохая мысль. Так и сделаем.       Первая дипломатия в новом мире началась… странно. Восточный Осгилиат       Звук боевого рога, мощный, громоподобный, яростный, раскатился над ночным городом, мгновенно вырвав из сна. Серые глаза Боромира широко распахнулись. Лишь на миг задержавшись на тонкой грани между сном и явью, сын Гондора резко тряхнул головой, придя в себя и оказавшись на ногах. Сказалась многолетняя боевая выучка, выработанная множеством подобных побудок. Начиная от ученических, когда немилосердный наставник поднимал с первыми лучами солнца, а частенько — и прямо посреди ночи, и заканчивая долгом службы по всему Гондору.       Спустя несколько секунд после первого раза, рога дозорных взревели вновь — протяжно и хищно, подобно древним крылатым чудовищам Первой Эпохи, готовящимся к бою с наглецами, пришедшими ко входу в их логова. Воин зло сощурился, спешно надев броню и на бегу подхватив клинок.       Сигнал тревоги, вызубренный каждым солдатом южного королевства ещё раньше, чем они научились ходить строем. Один звук рога — шла подмога. Два — наступал враг. Но враг обыденный, привычный. Уруки или люди, что вновь решили попробовать границы на зуб. А три звучания Боромир слышал лишь однажды, ещё будучи мальчишкой оруженосцем, пару десятков лет назад. Третье звучание означало, что в бой прислужников Врага ведут Призраки Кольца. Или, как мрачно шутил учитель, кто-то ещё хуже. Хотя куда уж хуже Девятки…       Быстро облачившись в броню, Маршал Белой Башни, пинком открыв дверь обустроенных в руинах покоев, птицей спустился по лестнице и выскочил наружу, тем самым оказавшись на мощёной площади Восточного Осгилиата, недалеко от восстановленной стены. Отсюда хорошо видно, как на гребне бегали, занимая свои места, часовые. К стене уже спешили несколько отрядов гондорцев из числа людей и Нолдор — из тех, кто сегодня должны были бодрствовать, находясь рядом с первой линией обороны и, в случае чего, принять на себя первый удар противника.       Воромирэ во мгновение ока поднялся на восстановленные в последние дни укрепления.       — Готовьтесь стрелять, как только враг подойдёт. Бейте горящими болтами, — скомандовал десятник арбалетчикам, готовящих тетивы и болты по его слову. После чего повернулся к командиру, коротко ударив себя кулаком в грудь. — Мой Маршал. Противник подступает со стороны юго-востока, из Минас Моргула. Уруки. Людей пока не видно.       — Значит, авангард, — Боромир, опёршись на гребень крепостной стены, сквозь подзорную трубу вгляделся в ночную тьму, озаряемую многочисленными жаровнями.       Вышколенные постоянными стычками дозорные не оплошали, подняв город на уши, едва первые ряды воинства Врага показались из-за кромки леса, что был вырублен вокруг стен на четыре полёта арбалетного болта вокруг. Первыми шли лучники и арбалетчики, облачённые в лёгкую броню. За ними — уже щитоносцы в тяжёлых доспехах.       Гондорец чуть кровожадно усмехнулся, оторвав глаз от инструмента. Обычно уруки так не воевали. Наоборот, предпочитали наступать с тяжёлой пехотой во главе, а стрелки должны были бить из-под их прикрытия. Сейчас же…       Похоже, что изначальный план Вражьей сыти был в том, чтобы подпустить лёгких и относительно бесшумных солдат поближе, под покровом ночи. Скорее всего, они даже атаковали с марша, не обустроив лагерь — прекрасно понимали, что любая задержка грозила преждевременным обнаружением. Прозевай дозорные начало наступления — первые ряды Уруков уже могли оказаться на стене, когда бы только поднялась тревога. А дальше и латники бы подошли.       Вот только следопыты Итилиэна своё дело знали. Сложно скрыть передвижение войска, вышедшего из Крепости Призраков. И часовые, прекрасно понимая, что со дня на день к городу подступят знамёна с багровым оком, в последнее время постоянно были настороже. Жаровни с большими зеркалами, отражавшими свет пламени в сторону границы, пылали, не переставая, а люди сменялись каждые несколько часов, не давая глазам устать. В котлах уже булькала смола.       Авангард уруков, прекрасно поняв, что первоначальный план забраться на стену под покровом ночи потерпел неудачу уже на первом этапе, не скрываясь, приближался к стене, на ходу перестроившись в правильный боевой порядок. Хрипло и с подвыванием, намеренно имитируя волчий вой, зазвучали рога чёрного воинства. Быстро поднялась стена щитов как спереди, так и сверху, под прикрытием которой тащили лестницы и прочные цепи с кошками на конце.       Три полёта болта. Два…       — Поправка пол пальца влево. Залп! — скомандовал десятник, который до сих пор стоял рядом с сыном Дэнетора. Сноп кусачих огненных пчёл ушёл ввысь, прежде чем обрушиться на подступавших врагов. И не один — вся стена озарилась огненными залпами.       Словно в такт подругам, выпущенным руками людей, с каменных бастионов, что периодически прерывали нить стены, сорвалась плеяда звёзд, сиявших холодным серебряным светом. Мужчина чуть ехидно усмехнулся, смотря, как от этих коротких стрел не спасали уже ни высоко поднятые щиты, ни тяжёлые доспехи.       Простейшее применение эльфийского колдовства, доступное даже тем, кого сами Нолдор чародеями не считали. Но в нужном месте и в нужное время даже небольшой отряд подобных стрелков мог унести множество уручьих жизней.       Гулко ухнули установленные на верхних этажах лишённых крыш домов, что были поближе к стене, камнемёты, посылая в наступавших каменные и деревянные снаряды. Обвязанные соломой и сеном, щедро политые маслом и подожжённые, один за другим они приземлялись среди солдат Врага, обращая тех, кому не повезло, в живые факелы, что начинали в безумной агонии метаться, ломая строй и ряды.       Воистину, у Гондора было время, чтобы подготовиться к встрече званых на вороний пир гостей.       Боромир пристально осмотрел поле начинающегося боя, приметив несколько групп уруков, что тащили тараны и крючья на длинных деревянных рукоятках.       — Отряди гонца. Пусть найдёт Моранора, — скомандовал он десятнику, сам идя дальше. — Несколько отрядов должны занять пространство около бывших ворот и тех мест, где мы подлатали стену. Скорее всего через завалы они всё-таки прорвутся, нужно будет встретить тварей. И ещё. Если заметите колдунов Врага раньше эльфов, просигнальте Нолдор. У них больше всего шансов разделаться с этими отродьями быстро. Бегом!       Сам сын Дэнетора прошёл дальше, мимо стрелков. Затем — мимо коротко кивнувшего Алвара, уже строившего своих сородичей в чёрно-синем с серебром. Воромирэ намеревался занять место на самом мощном из бастионов. Среди передней линии стены солдат, готовившихся встречать уруков в мечи — рядом с гордо развевавшимся знаменем. В свете звёзд вышитые на нём символы Гондора холодно сияли. Не мягким и тёплым светом, что был милосерден к обездоленным. Но тем, что не знал пощады в отношении отродий повелителя Мордора.       Здесь можно было прекрасно наблюдать за всей картиной, и при этом быстро послать вестника, если ситуация начнёт меняться. Не говоря уже о том, что что-то подсказывало Маршалу: вокруг развевающегося знамени сеча будет особенно жаркой.              В ответ на волчьи завывания сигналов армии Моргула, гондорец поднёс к губам белый рог, что всегда был с ним, как символ Маршала Белой Башни. Чистое, певучее звучание разнеслось по стене, волной сбивая с солдат остатки дрëмы и наполняя их сердца решимостью. Чуть повернув голову, Боромир краем глаза сумел заметить воинов в чёрно-ало-серебряном, которые выстраивались внизу, около уничтоженных ворот.       Отлично. За низ можно не беспокоиться в ближайшее время.       Уруки шли по трупам собственных бойцов, сжимая строй всё плотнее. Хриплое рычание и отборные ругательства вперемешку с боевыми кличами, нёсшиеся из-под стены, были уже отчётливо слышны.       — Слезайте вниз, тарки поганые! Бросайте оружие! Пока мы не разозлились по-настоящему. И будет шанс, что кончим быстро, а не сделаем одежду из шкур! — вразнобой донеслось до Боромира.       Злой смех и ответные всевозможные солёные словечки на Чёрном Наречии были им ответом — начиная с предложений пойти и отыметь дохлого осла и заканчивая припоминанием всей орочьей родословной ещё со времён Ангбанда. Благо речь орков среди воинов Гондора знали почти все. Для допросов, да и просто понимания, о чём могут лопотать уруки, это было необходимо.       — Гондор! Триумвират! — видя, что первые лестницы и кошки уже коснулись стен, рявкнул Маршал Белой Башни, обнажив меч. Выгравированные на клинке руны, ровно как и кромка лезвия, вспыхнули синим. Голос предводителя людей разнёсся по всей стене, призывая солдат на битву. — Отправьте этих тварей в небытие, братья!       Оскалив клыки и подняв тяжёлый щит, с которого зло смотрела проклятая эмблема со Всевидящим Оком, на стену попытался подняться первый урук, сходу попытавшись достать предводителя людей коротким широким мечом. Вот только глупец сделал это, находясь одной ногой ещё на лестнице. Не тратя на него время, Боромир, прикрывшись от оружия врага собственным щитом, просто с силой пнул урука ногой. Окованный металлом сапог врезался в защитную поверхность, солдат Мордора потерял равновесие, по инерции сделав роковой шаг назад. После чего, нелепо взмахнув руками, с воем полетел вниз, по дороге сбив с лестницы ещё одного товарища.       Сын Дэнетора позволил себе короткую усмешку на мгновение. Первая кровь в рукопашной схватке была за Гондором. Однако праздновать было некогда, очередная клыкастая рожа уже показалась на месте павшего, тут же получив мечом по шлему. Так сказать, не отходя от лестницы.       — Не спать! Сомкнуть строй, — скомандовал Маршал. — Вторая линия, прикрывайте первую копьями.       Волна чёрного воинства гулко ударила в стену, постепенно поднимаясь вверх, подобно отвратительному кипящему вареву, что медленно, но верно поднялось на гребень стены. Постепенно включились вражеские лучники и арбалетчики, посылая вверх собственные смертоносные подарки. Гондорские стрелки же, едва по всей длине стены началось сражение, грамотно отступили, посылая болты с крыш домов и каменистой мостовой. Полилась вниз кипящая смола, полетели брёвна и камни, заставляя штурмовавших вопить от боли. По-прежнему работали камнемёты, добавляя к палитре запахов ночного боя восхитительный аромат поджаренных до корочки уруков.       Теперь Воромирэ мог уже со всей уверенностью сказать, что разведка не ошиблась. Увиденное им точно не было простым отрядом вредителей, призванных отвлечь внимание защитников Гондора от поисков чародейки, которая сейчас обосновалась в Минас Тирите. Нет, к Восточному Осгилиату подступила армия Мордора. С явным намерением вернуть плацдарм на правом береге Андуина под чёрные знамëна. На мгновение промелькнула горькая мысль о том, что скоро город придётся оставлять — в тот момент, когда его удержание перестанет себя оправдывать. Когда все подготовленные для вражеской осады сюрпризы подойдут к концу, солдаты устанут и будут изранены, а прислужникам Врага будет нанесён наиболее возможный урон. И тогда Боромир скомандует отступление в западную часть Звёздной Цитадели.       Ни к чему напрасно класть жизни своих за руины, что переходили из рук в руки почти каждый год. Вытянув из Мордора как можно больше сил, они отойдут на хорошо укреплённый и столетиями удерживаемый рубеж.       Но это будет потом. А пока что болтов и снарядов для трибушетов было более чем достаточно. Люди и Нолдор бодры, злы и полны желания отправить слуг Тьмы к Морготу на рога. То и дело уруки захватывали часть стены, отвоёвывая небольшой плацдарм и заставляя защитников Осгилиата отступать. Но затем, по команде, дождь болтов прибивал их к камням и зубцам, после чего плотный строй мечников контратаковал, отбрасывая их назад.       В ясную ночь без единого облака на небе блеснули молнии, обрушившиеся на воюющих солдат Врага с башни, что возвышалась с внутренней стороны стены, своей обломанной вершиной напоминая клык дракона. Вслед за тёмно-синими разрядами под ногами наступавших вспыхнула ослепительно-белым пламенем сама земля, прочертив новую, огненную стену через половину чёрного воинства. Завыл ветер, вторя рёву огня, и острые, словно иглы, скалы вздыбились снизу, пронзая уруков насквозь.       Маршал усмехнулся, разрубив очередному уруку шею. То вступили в бой эльфийские боевые чародеи, скорее всего готовившие заклинательные песни всё это время. Самое могущественное — и, к сожалению, самое редкое на сегодняшний момент оружие Белого Города. Даже среди Нолдор отнюдь не все могли похвастаться тем, что владели заклинательными песнями в бою, не в ремесле. Но те, кто могли — действительно были Владыками любой битвы.       Шеренги задних рядов на мгновение расступились, пропуская уставшую первую линию назад, перевести дух, после чего — вновь слились, став единым несокрушимым бастионом, заменяя уставших и раненых свежими бойцами. К раненым уже спешили несколько целителей из числа эльфов и людей. Боромир, глубоко вздохнув, позволил себе сделать несколько глотков поданного Перворожденным отвара, чувствуя, как руки и спина вновь наливались новой могучей силой, а медленно подступавшая усталость разнимала свои тиски. После чего вновь бросил взгляд на сражение.       Пока что всё шло именно так, как они с Морским Стражем и предполагали. За одним лишь важным исключением. В бой не вступали элитные штурмовые отряды из числа Чёрных Нуменорцев, что, как правило, усиляли простых солдат, врубаясь в строй противника на самых сложных участках — либо же наоборот, там, где гондорцы давали слабину, закрепляя и развивая успех. Сейчас же уруки сражались одни, кладя свои жизни на стенах и под стенами. Не было видно и чернокнижников, что могли бы поддержать войско. Даже на вступление в бой эльфийских чародеев никто не отреагировал!       Что-то здесь было не так. И это мягко сказано. Враг всегда был злом для сынов Гондора. Но его нельзя назвать глупцом, что тратил свои ресурсы без всякого смысла, посылая уруков на убой просто так. Если колдунов, которые вполне себе были замечены разведкой во время похода армии Моргула к городу, не было на поле боя — скорее всего они что-то готовили. И это что-то могло быть крайне неприятным.       — Отправляйся к Морскому Стражу, — коротко бросил Маршал одному из стоявших наготове вестников. — Мне не нравится затишье магов с их стороны. Пусть будет начеку.       Некоторое время спустя грохот и обрушение груд камней в нескольких местах возвестил о том, что посланные разбирать наспех сделанные заплатки в стене инженерно-таранные отряды, наконец, достигли своих целей. Впрочем, довольные вопли быстро сменились сначала свистом арбалетных болтов. А затем — воем боли и проклятиями.       — Месть и Пламя! — раздался боевой клич по эту сторону стены. Объединённого хора множества воинственных голосов.       На лицо воина поневоле вылезла короткая усмешка. Как говорилось, награду посмертно тем смельчакам, что будут прорываться через абордажные команды Пеларгирского Вешателя.       Однако затем Боромир увидел, как сквозь вражеский строй верхом продвигались те, отсутствие кого вызывало у мужчины столько беспокойства. Мужчина сжал зубы. Чутьё подсказывало ему, что их появление не сулило защитникам города ничего хорошего. И заунывное, леденящее душу пение Вражьих заклинаний, что начинало постепенно доноситься сквозь грохот и лязг битвы, лишь подтверждало это. Колдунов сопровождал большой отряд людей в тяжёлых доспехах, явно прикрывавший прибытие на поле боя.       Чтобы эти Падшие твари ни готовили, их приготовления подошли к концу.       — Сигнал. Живее! — рыкнул он, указав в сторону колдунов. Коротко кивнув, стоявший рядом стрелок поднял арбалет.       Сияя золотом, словно маленькое солнце, рассыпая золотые искры, болт устремился в небо, исчезнув в том направлении, откуда шёл ковен. Знак повышенной опасности на этой стороне. Приказ уничтожить как можно скорее.       Солдаты отреагировали мгновенно. Сияя серебром, полетели подарки стрелков Нолдор, перемежаясь с выстрелами людей. Вновь ударили молнии, одного за другим сжигая колдунов заживо.       Однако и отродья Врага оказались не лыком шиты. Собравшиеся вокруг старшего, ехавшего в центре, сопровождавшие его чародеи бросили все свои силы на защиту своего господина. Не говоря уже прикрывавших их людях.       Оставшийся к этому моменту единственным выжившим колдуном, сидевший на чёрной лошади в центре отряда человек властно поднял руку, указав в сторону Осгилиата и выпевая финальный куплет песни, слов которых Боромир разобрать ещё не мог.       Кто-то предупреждающе закричал, указав вниз. Причём по обе стороны стены. А затем… затем Маршал увидел, как зашевелились мёртвые уруки и гондорцы, медленно поднимаясь и вновь беря в руки оружие. Глаза каждого из них горели нестерпимым, багровым пламенем.       Поднятые мертвецы?! Какого?!       Сын Дэнетора зло выругался, отрубив конечность неживому уруку, который пытался достать его мечом. Реакция у такого солдата была отвратительной. Рука рухнула на землю. Следующим вниз полетела голова. Руны на клинке горели, явно разрушая Вражье заклятие — после повторного убиения урук остался лежать на месте.       К сожалению, отнюдь не все солдаты были вооружены оружием, вышедшим из-под руки Нолдор. Впрочем, отнюдь не только они действовали на нежить.       — Огонь, живо! И вестника к чародеям! Надо попытаться отсечь нападавших, пока не перегруппируемся.       Боромир прекрасно слышал истории о том, за что Саурон получил прозвище «Некромант». Одни назгулы, венец его творения на этом поприще, чего стоили! И в том числе именно поэтому в Гондоре предпочитали давать огненное погребение своим павшим. Вот только одно «но». Лишь Девятка владела этим чёрным искусством. Лишь когда один из самых жутких слуг повелителя Мордора вступал на поле битвы можно было ожидать подобной напасти.       Но здесь колдовал человек! Назгул не сопровождал армию. Проклятие…       Отбиваться теперь приходилось не только с одной стороны. Да, ходячие трупы были неважными бойцами. Но они вполне могли это компенсировать своей живучестью. И количеством, учитывая то, сколько их уже валялось под стенами.       Сын Дэнетора понимал, что надо трубить отход, пока их не прижали с двух сторон. Прорубаться сквозь нежить на вторую линию обороны, навязать этим тварям городской бой.       Запасной план. На случай, если что-то пойдёт не так и необходимо будет перегруппироваться.       Что же. Что-то «не так» пошло! Не настолько, чтобы сражение было уже проигранным, но достаточно, чтобы принять меры.       Однако прежде чем он успел поднести рог к губам, Маршал Белой Башни почувствовал, как каменная кладка под его ногами начинала подозрительно шататься, словно выстрел из катапульты выбил несколько опорных камней.       Вот только одно «но»: никаких катапульт со стороны Врага на этом поле боя не было. Да и не смогла бы простая катапульта повредить стене, что строили ещё выходцы из Нуменора плечом к плечу с эльфами! На такое было способно лишь чародейство.       Похоже, у Врага был ещё один отряд чернокнижников, который, воспользовавшись отвлечением внимания, ударил из тени…       — Отходим, живо! — заорал мужчина, на ходу срубив голову лезущему по лестнице уруку.       Но отойти они так и не успели. Белый камень стены начал предательски осыпаться под ногами. Боромир почувствовал, как летел вниз вместе с другими воинами.       — Вот же ублюдки...       Последнее, что увидел Маршал Белой Башни, падая, прежде чем его лицо познакомилась с грудой щебня, был плотный клин воинов в чёрно-красном, что из остатков ворот пытались прорваться к колдуну, поднявшему мертвецов, и белое пламя, отсекавшее нападавших от стены. Но затем пришёл удар — и сыпавшиеся следом за ним камни. Сознание затопила тьма.

***

      В себя Боромир пришёл в прескверном расположении духа — и ещё более скверном, судя по всему, состоянии. Отплёвываясь от душной каменной пыли, без какой-либо возможности пошевелиться. Изначально вообще не было видно ничего, кроме тьмы. На мгновение гондорца даже взяла оторопь. Неужели он повредил глаза? Ослеп, и теперь вся его оставшаяся жизнь, какой бы срок не был отмерян, будет вот такой, посреди тьмы?       Возможности прикоснуться к глазницам, чтобы проверить, не было. Однако боли или дискомфорта, за исключением пыли, там не чувствовалось. Постепенно, по мере того, как глаза привыкали, темнота незаметно серела и светлела, становясь тенью и потёмками. Мельчайшие лучики, отбрасываемые последним плодом Лаурэлин, всё-таки пробивались сквозь толщу обвалившегося камня вместе с небольшими порциями воздуха. Позволяя воину Гондора увидеть, в каком положении он оказался — и, когда осознание произошло, из груди поневоле вырвалось тихое ругательство на Чёрном Наречии, помянувшее недобрым словом уручью бабушку.       Жизнь Боромиру спас доспех, выкованный лучшими кузнецами Гондора из числа людей и эльфов. Погребённый под обломками бастиона Звёздной Цитадели, мужчина оказался в опасном соседстве с крупными кусками камня, сдавившими его со всех сторон, подобно куску мяса между ломтями хлеба. Будь он без доспеха, или окажись сталь не столь прочна, промявшись под их весом — и быть Маршалу раздавленным. А так — он всё ещё был жив. И даже мог вдохнуть полной грудью — места под панцирем для этого хватало. Лишь бы он не кончился.       Вот только ни попытаться выкарабкаться, ни даже пошевелиться нормально не представлялось возможным — намертво зажало под завалом. Воин чуть напряг мышцы, попытавшись высвободить правую руку. Но тщетно — камень упорно не желал выпускать из своих объятий. Всё, что Воромирэ сейчас мог — это немного пошевелить головой, да отплёвываться от каменной крошки, что налипла на губах, пока он был без сознания.       Итак, на этот раз Маршал Белой Башни умудрился вляпаться в болото по самые ноздри так, что даже младшему брату, которому периодически сам не отказывал себе в праве совершать карательные вылазки за Изгарные Горы, не удавалось сделать. Он оказался заперт под обрушившимся бастионом, отрезанный от своих людей, свободы, даже элементарной пищи с водой неизвестно сколькими метрами белого гондорского камня. Воздух, по счастью, был. Дышалось нормально, несмотря на то, что с некоторым трудом — всё же он был наполнен каменной пылью. Однако был ли он в ограниченном количестве, или поступал с поверхности, мужчина не знал.       При этом — неизвестно было, чем окончилось сражение. Неизвестно, кто одержал верх и удалось ли воинам белой крепости удержать Восточный Осгилиат — или если кто-то и откопает его, то это будут мордорские поганцы. Какие потери и выжил ли старина Моранор, тоже было неясно. Во всех отношениях подвешенное состояние, одним словом.       Полководец хрипло выдохнул сквозь чуть приоткрытые губы, закрывая глаза и пинками загоняя мысли о мрачном исходе как можно глубже — как новобранцам советовали делать перед боем. Рано было паниковать. Если Гондор взял верх в этом бою — Морской Страж, если понадобится, половину уцелевших строений в городе сроет до основания, но вытащит своего воспитанника. Или удостоверится, что он мёртв, найдя тело. Третьего не дано — в этом Боромир был уверен. Слишком хорошо знал чисто нолдорскую упёртость и назойливость своего бывшего учителя.       Если же войска Триумвирата проиграли, вынужденные отойти на западный берег Андуина, и город занят мордорцами — то, в любом случае, следовало подать им знак, пусть отроют — хотя бы из любопытства, кто там — их соратник или враг. В конце концов, воин не был беззащитен. При должном везении, особенно если поисковая команда будет состоять из рабов-орков, а не боевых уруков, можно было постараться пробиться за стену. А дальше — либо повернуть к Великой Реке, постаравшись преодолеть её вплавь, либо добраться до Хеннет Аннун, где можно было бы рассчитывать на помощь Фарамира.       Маршал вновь глубоко вздохнул, как можно спокойнее — так меньше тратился драгоценный воздух. После чего позвал несколько раз, стараясь пробиться голосом сквозь толщу камня. Пожалуй, это единственное, что он мог сделать в своём нынешнем состоянии. Постараться привлечь к себе внимание. Отец и наставник говорили, что, если оказался под обвалом, надо голосить с определённой периодичностью. Так не сорвёшь голос дольше, будет больше шансов дозваться.       — Эгей! Есть кто живой? Это Боромир, сын Дэнетора. Ответьте кто-нибудь!       Сын Гондора собирался выбраться из этой ситуации. Так или иначе.

***

      В определённый миг воин просто потерял счёт времени. Привыкшие к темноте глаза не различали, становилось ли темнее или светлее в зависимости от времени суток. Оно словно остановилось, замерев подобному тому, как замирает оно, согласно легендам Нолдор, в Чертогах Ожидания. Говорят также, что тех из эльфов, кто наиболее прогневил Валар в целом и Судью в частности, карают именно так. Запирают в чёрной пустоте без возможности ощутить хоть что-либо — хоть одним из органов чувств. Ни пошевелиться. Ни даже вздохнуть — так, чтобы ощутить это дыхание. Не чувствовалось там и времени, так что для казнённого такое состояние казалось вечным.       Раньше, будучи ещё мальчишкой, Боромир не понимал, что в этом такого страшного. В конце концов, что плохого в том, чтобы как следует выспаться, чтобы тебя никто не трогал, не будил с рассветом и не доставал нравоучениями? Наоборот, это награда.       Каким же он был наивным! Просто тогда не понимал, насколько подобное существование страшно. И какие чувства начинают постепенно, по мелкой отвратной капле, проникать в твою голову, когда лежишь так… долго.       Воромирэ, как солдат и командир, давно научился подавлять страх смерти. Не зовя её, словно подругу, но и не трясясь от ужаса, когда та была рядом. Реагируя на опасность спокойно, а если подвернётся случай — криво усмехаясь ей (или ему, учитывая, что хозяин Чертогов Мандоса — мужчина) в лицо. Но сейчас, после, казалось, уже нескольких лет нахождения в одной позе без возможности пошевелиться, нехорошие мысли всё-таки начинали закрадываться в голову. Сначала понемногу, затем — всё чаще и чаще, так что через некоторое время Боромир вполне бы себе радовался, даже если бы его откопали орки. Даже если вырваться не удастся, даже, если придётся расстаться с жизнью в бою — это все равно в глазах гондорца было лучше, чем вот так.       И сын Дэнетора продолжал звать, уже понимая, что шансы дозваться не столь велики. Если бы его целенаправленно искали — наверняка бы услышали уже. А уруки… либо не слышали, либо, поняв, кто именно их звал, намеренно не откапывали. Желали, чтобы подольше промучился перед смертью.       Морготовы твари. Но даже их отвратному обществу Маршал сейчас был бы рад, до того дошло!       Интересно, что станется с отцом, если произойдёт самое худшее? Вряд ли Страж Закона, всегда любивший первенца чуть больше младшего, легко перенесёт эту потерю. Фарамиру в этом случае придётся несладко. Дэнетор с него семь шкур спустит, шлифуя навыки и готовя нового наследника. Командование на это время, скорее всего, возьмёт на себя кто-то из братьев-эльфов, либо же дядя Имрахиль — здесь, по крайней мере, можно было не опасаться чего-то плохого. И князь Тирит Эар, и Линдфалмар, и тем более Морской Страж были весьма талантливыми командующими.       А ещё, неровен час, может снова начать мутить воду северный сосед с его мифическими правами на престол. Старший наследник-то одного из Триумвирата мёртв! Остался только младший, а ему ещё учиться и учиться. С «Торонгила» сталось бы вновь попытать счастье.       Мужчина вновь тряхнул головой, стискивая зубы и стараясь успокоиться с подступившей тошнотой, вызванной то ли мрачными предчувствиями, то ли чувством голода, что в последнее время становились всё сильнее. Воспитанная ученичеством язвительного нолдо воля упорно гнала подобный пораженческий настрой, но он продолжал лезть на баррикады не с меньшим упорством.       Самым паршивым во всей этой ситуации было то, что от самого Боромира сейчас не зависело ничего. Вообще. Даже в самом безнадёжном бою, когда кругом враги, а ты один, и тебя готовятся превратить в подушечку для стрел, от тебя, по крайней мере, зависело, сколько ты продержишься. Усилия бойца могли дать призрачную, но надежду на спасение. А если и нет, то на славную смерть в бою. Здесь же… Маршал никак не мог повлиять на происходящее. Кроме воплей, которых, похоже, так никто и не услышал.       «Ушедшие, только не так, молю! Пусть уруки. Пусть стрелы. Пусть течение Андуина, утащившее на дно. Но не так. Не как раздавленный под подошвой сапога муравей!» — разум Воромирэ мысленно взвыл, вновь отчаянно балансируя на краю самой настоящей паники. Тошнота подступила к горлу, дышать стало ещё труднее.       Набрав в полные лёгкие воздуха, полководец заорал, что есть мочи на Чёрном Наречии.       — Эй! Орки! Вам привет от Осгилиатского Мясника! А ну взяли лопаты в свои руки и бегом откапывать меня, пока я сам не выбрался, не поотрывал вам лапы и не засунул в ваши задницы поглубже! Пошли! Пошли! Вы, рыла...       Терять Маршалу было нечего, так что он, уже не заботясь о воздухе, наизусть да с выражением, от души использовал так называемый «Большой Загиб». Подлинный шедевр бранного гондорского искусства, состоявший из более чем трёх сотен переходивших одно в другое чернейших оскорблений. Частично — позаимствованных у самих мордорцев, но большей частью — составленные простыми бойцами Гондора в течение десятков лет. Что называется, по нитке — пока как-то само собой этот самый Большой Загиб не собрался. Знать его наизусть и прочитать, ни разу не запнувшись, среди солдатни и моряков считалось предметом уважения. Для командиров же и вовсе желательным, если они, конечно, хотели найти общий язык с простыми воинами. Да и прислужников Врага при случае приложить чем-нибудь эдаким считалось благим делом.       Однако когда Боромир, наконец выдохнувшись, обессилено обмяк в каменных тисках, мрачно подумав, что если даже это предполагаемые орки не услышали (или, что вероятнее, проигнорировали), то дела совсем плохи, до ушей сына Гондора откуда-то сверху донёсся звук, который он уже и не мечтал услышать. Звук сдвигаемых и ссыпаемых обломков, что сейчас для изнеможённого слуха звучал слаще, чем самая нежнейшая из эльфийских песен.       Кто-то прорывался к нему, разгребая треклятые завалы!       Через некоторое время до придавленного воина начали доноситься и голоса, один из которых не узнать было невозможно. Как и слова, которые, казалось бы, дивному Перворожденному свойственны быть не должны. Да куда там! Явно услышав его словесные изыскания, бывший учитель начал отвечать тем же, цитируя Большой Загиб не с меньшей лёгкостью, чем несколько мгновений назад орал Боромир. Похоже, Моранор пытался привлечь внимание воспитанника, чтобы тот всё-таки подал голос.       Сердце начало колотиться как бешенное. Вдохнув пыльный затхлый воздух полной грудью так, словно он был свежим морским бризом, мужчина откликнулся, что есть мочи.       — Моранор! Моранор, я здесь! Я ЗДЕСЬ!       — Боромир! — брань тут же прекратилась, сменившись мрачной радостью в голосе. Которая, впрочем, быстро сменилась привычным командным баритоном. — Копайте! Копайте, живее. В эту сторону.       Через некоторое время, осыпав воина каменной крошкой, обломки сверху действительно начали медленно убираться, впустив внутрь завала нестерпимо яркий солнечный свет. Боромир невольно зажмурился, прикрывая отвыкшие глаза и пытаясь не ослепнуть на ближайшие несколько часов. Он чувствовал, как несколько пар сильных рук умело подхватили его всё ещё пребывавшее в доспехах тело, перенеся на носилки.       Была бы его воля — пошёл бы сам, на свих двоих. Но после проведённого под клятыми камнями времени без движения, вкупе с голоданием и жаждой, тело словно отвыкло слушаться. Сколько ни старался сын Дэнетора напрячь мышцы, единственное, что получалось — это немного подвигать шеей. Да и то с немалым трудом. Словно всё это время держась на злости, отчаянии и необходимости дождаться помощи, сейчас тело полководца твёрдо сказало: «Хватит. Я ползу отдыхать!»       Кто-то заботливо опустил на голову капюшон явно истрепавшегося плаща, так, чтобы раненый мог смотреть на мир из-под козырька плотной ткани. Посмотрев на неожиданного благодетеля, мужчина улыбнулся и с благодарностью кивнул наставнику, сделав над собой усилия.       — Спасибо, что вытащил, — распухший от жажды язык чуть замедлился, поворачиваясь во рту. Эльф тут же поднёс к раненому фляжку с водой. — Что по штурму? Судя по тому, что именно ты, а не клыкастые, сумели раскопать меня — город всё ещё за нами?       Нахмурившееся было лицо предводителя Нолдор расчертила лёгкая усмешка.       — Только вернулся, считай, из Чертогов Мандоса, а уже готовый в бой лезть? Юноша, иногда мне кажется, что я слишком хорошо научил тебя ответственности, — несмотря на иронию, глаза нолдо оставались полными явного беспокойства. — Или наоборот, слишком плохо - учитывая, что я вновь вытаскиваю твою голову из пекла - хотя, по идее, это ты должен осознавать ценность своей жизни для Гондора! Город пока за нами. Хотя и пришлось повозиться. Именно поэтому помощь не шла так долго.       — Долго… сколько я там провалялся? — чуть сощурился Маршал.       — Не меньше недели.       — Морготова отрыжка, — мужчина скрипнул зубами. — Пока я лежу — расскажи мне, пожалуйста, что происходит. И происходило. Вкратце.       Неделя… Это объясняло, почему Воромирэ настолько ослабел, что не мог как следует пошевелить конечностями. Пожалуй, после этого прекрасного отдыха в объятиях камня наследник Стража Закона заработал сильнейшую «любовь» к различного рода полностью замкнутым каменным мешкам!       Придётся что-то с этим делать, иначе в собственную темницу для допроса он сможет соваться с определённым трудом. Но потом. Сначала надо привести себя в порядок. И узнать, как там дела. Дела.       Сам того не замечая, Боромир начал проваливаться в спасительный сон.

***

      Когда начали подниматься мёртвые, а несколько бастионов рухнули грудой камней, открывая бреши в обороне, — ситуацию смогла спасти хорошая координация нескольких отрядов, действовавших как несколько рук одного и того же человека. Во всяком случае, именно такое ощущение было бы у постороннего зрителя, если бы тот решил посмотреть на бой с высоты птичьего полёта.       Сначала — вылазка нескольких отрядов разом позволила отвлечь внимание от наступления. И чернокнижников, поднимавших трупы, и самих отживших, что замешкались. Их хозяева были вынуждены выбирать — любой ценой остановить плотные смертоносные клинья отборных воинов, рвавшихся в сторону колдунов, или преследовать отступающих. Разумеется, прислужники Врага по итогу выбрали первое.       И это было их главной ошибкой. Воспользовавшись замешательством войск Мордора, гондорцы сумели отойти за вторую линию обороны — высокие баррикады из брёвен, досок и камней, расположенные между полуразрушенными домами, из окон которых, словно из бойниц, уже летели стрелы. Затем — совершавшие вылазку начали пробиваться обратно.       Разумеется, бои на этом не закончились. В какой-то момент поймав уруков в несколько огненных мешков, зажав тех между зданиями и перестреляв, воины Триумвирата погнали уцелевших, перейдя в контратаку. Тогда же меткие эльфийские стрелы всё же нашли свою дорогу к шеям, глазам и сердцам уцелевших чернокнижников, лишив тех весомого козыря и вновь заняв стены города. В том числе и тому, кто пристрастился делать в стене бреши.       Вот только бой на этом не закончился. Ещё несколько раз в течение семи дней уруки наступали, дважды — прорываясь в город. Воинство под командованием Моранора отступало, огрызаясь, затем вновь било в ответ, забрасывая противника стрелами и смыкая перед его носом стену щитов, ощеренную множеством копий. Но каждый раз поисковые работы приходилось прерывать, чтобы отбиться. В том числе поэтому и искали сына Дэнетора так долго.       — Откровенно говоря, меня смущает вся эта история с отжившими своё, — закованный в доспех Боромир, морщась, сел обратно на походный табурет. Несмотря на то, что восстановление постепенно шло, и мускулы наливались былой силой, стоять в полном доспехе (а иначе на передовой было просто нельзя) было ещё трудно. Признаться честно, случись бой прямо сейчас — Маршалу пришлось бы отступить куда-то на башню, чтобы не быть обузой.       Серые глаза хмуро взглянули на расстилавшееся за стеной поле, за которым прекрасно виднелись очертания лагеря Врага. Затем — вновь, на собственные владения. Отсюда было хорошо видно, что укреплениям города сильно досталось. Как от вражеского колдовства, так и от таранов и крюков врагов. Стены зияли свежими брешами, которые, конечно, латали по мере сил. Но, по-хорошему, укреплениям нужен был полноценный ремонт, которого они сейчас не могли себе позволить.       Возможно, ещё некоторое время (если Враг, понятное дело, не отступит, посчитав, что тратить сейчас силы нецелесообразно) — и придётся уводить войска на левый берег. Менять своих солдат на территорию, которую нельзя удерживать с выгодной, Боромир не собирался.       — Сколько я помню из твоих рассказов, наставник, раньше чернокнижники из числа смертных никогда не поднимали трупы на своей стороне. Только одному из Девятки это было под силу. Сейчас же…       — А сейчас Саурон решил поднять ставки, обучив этому «искусству», — Морской Страж зло сощурился, — и слуг попроще.       — Как думаешь, может ли это быть реакцией хозяина Мордора на похищенную чародейку? — кивнул другу Боромир.       — Не думаю, — отрицательно мотнул головой нолдо, скрестив руки на груди. — Хотя бы потому, что на подобное обучение требуется немало времени. Впрочем, даже учитывая новые обстоятельства — всё не настолько плохо, как могло бы быть. В отличие от Кольценосцев, ни один из этих второсортных колдунов не пытался поднять что-то более весомое, чем простой оживший труп. К примеру, на поле боя так и не было Умертвий.       — Это, безусловно, радует сейчас. Но если появились смертные чернокнижники, что сумели поднять отживших, то рано или поздно они могут научиться и новым фокусам. Разве нет?       — Не спорю, — пожал плечами Морской Страж. — Сила этой тюремной ангбандской крысы продолжает расти. Но пока что подобных нет. И лично меня это радует.       Моранор повернул голову в сторону Андуина, прищурившись. На его точёном, покрытом шрамами лице на мгновение появилась кровожадная усмешка.       — А вот, кажется, и подарок нам из Минас Тирита. Наконец-то! Посмотри.       Боромир поднял подзорную трубу в том направлении, куда указывали облачённые в металл пальцы бывшего наставника. По собранному временному мосту пара тягловых мулов везла телегу, доверху груженую крытыми, плотно закупоренными бочонками с выкрашенной в чёрный цвет этикеткой. Следом за ней тащили ещё две такие же телеги.       Мужчина, подозрительно сощурившись, вопросительно взглянул на Морского Стража, ожидая пояснений. На вино, пиво или другие продукты эти бочки похожи не были, да и не вызвал бы напиток такой реакции у наставника. С другой стороны, незадолго до штурма Моранор упоминал об успешных испытаниях одной задумки этой золотоволосой чародейки, и «громовой бочонок»…       — Это то, что я думаю?       — Именно. Пока ты валялся под завалом, а после приходил в себя, со мной связался твой отец, — в глазах эльфа плясали тысячи маленьких балрогов. — Реакция на твою пропажу была своеобразной. Не находись я с ним в равном положении и не воспитай его в своё время так же, как после — тебя, боюсь, он попытался бы заключить меня под стражу. Что касается бочек… Это первая партия. Выгребли все запасы огненной соли, что была припасена в Минас Тирите. Если это сработает так же, как в сработало на испытаниях… Уруков будет ждать крайне неприятный сюрприз.       Маршал Белой Башни почувствовал, как его собственные глаза начинают наливаться весёлым огнём — несмотря на то, что он, в отличие от бывшего учителя, тех испытаний не видел. Но Моранор в красках расписал то, что увидел сам. Да и учитывая опыт учителя - он никогда не стал бы радоваться столь откровенно, если бы дело того не стоило.       Осталось посмотреть, как оценят творение придворной чародейки Гондора прислужники Врага. Если, конечно, созданное чародейкой действительно имело столь интересные свойства.

***

      — Скоро полезут, твари, — сын Дэнетора отвёл от лица подзорную трубу, после чего обернулся к стоявшему рядом Алвару. — Скорее всего, когда солнце сядет окончательно. Поднимай людей. И зови Морского Стража.       Потомок дунландских горцев коротко ударил кулаком в грудь, мгновением спустя отправившись выполнять приказ. Боромир же вновь приник к линзе, через которую наблюдал за копошением в уручьем лагере, под который за время осады успели кропотливо вырубить часть леса. В закатных лучах он прекрасно был виден: от рядов просторных палаток из грубой ткани, что изредка оказывались разбавлены более дорогими и вычурными шатрами командиров из числа людей, до мощного частокола и дозорных вышек. Прекрасно видно было и то, как сейчас меж палатками и шатрами деловито, подобно муравьям, сновали отродья Мордора, явно готовясь к бою. Рабы-орки носились с поручениями, занимались чёрной работой. Солдаты-уруки правили оружие и готовили осадные лестницы, явно желая попытать удачу ближайшей ночью. Колдунов пока что видно не было. Впрочем, неудивительно. В последних штурмах и последующими рейдах в сторону лагеря число их хорошо проредили.       Маршал Белой Башни устало опëрся на один из немногих уцелевших зубцов крепостной стены — неделя под завалами всё ещё давала о себе знать. Раздражённо клацнув зубами, он покачал головой. Слишком мало времени для восстановления отвели враги до очередного нападения. По всему выходило, что очередное сражение воину предстояло встречать не как лидеру, ведущему людей за собой в бой, а как какому-то умудрëнному сединой правителю, вроде отца, который уже не мог выполнить свой долг с оружием в руках. Про более оскорбительные сравнения думать не хотелось — многие командиры Мордора предпочитали наблюдать за битвой издали, отсиживались за спинами собственных воинов. Однако спорить с очевидным было глупо. Боромир был честен с собой — сейчас на передовой он был бы лишь обузой, не способной постоять за себя и рисковавшей подарить желанный трофей не первому, так второму лезшему на стены уруку.       Впрочем, если «подарок» из Минас Тирита сделает своё дело, то в сегодняшнем бою основную роль сыграют не мечи.       Мужчина потëр поросший щетиной подбородок, вспоминая, как горели серые глаза наставника, когда тот в подробностях расписывал подсмотренные с помощью Видящего Камня испытания, сравнивая то, что он когда-то видел, с воспоминаниями времён Второй Эпохи. Моранор действительно загорелся идеей использования этого невзрачного чёрного порошка. Настолько, что вполне себе был готов сделать ставку на него в следующем бою, настаивая на построении плана битвы именно вокруг пороха.       Так свойственно гореть замыслом молодым юнцам. Хладнокровному и здравомыслящему эльфу же подобное поведение было мягко говоря несвойственно — хотя бы в силу возраста. Не будь ситуация с наступлением Врага серьёзной, и если бы они оба не были уставшими, как дворфы после пары дней работы в шахте, сын Дэнетора, пожалуй, не отказал бы себе в удовольствии отпустить пару шуточек на этот счёт. Не говоря уже о том, что сам гондорец настаивал бы на большем количестве испытаний, прежде чем пустить эту штуку в дело. Самим бы не подорваться на этом порошке. Но сейчас… сейчас Маршал просто надеялся на то, что Морской Страж окажется прав, и новое оружие, когда-то уже созданное в древнем Нуменоре, действительно сработает как нолдорский кузнечный молот против мягкого металла, не уступая в этом отношении эльфийскому чародейству.       Если же всё пройдёт неудачно… ну что же. Придётся отступить на вторую линию обороны, а затем контратаковать — так, как делали в прошлые разы. А на тот случай, когда судьба повернётся к ним спиной совсем — план отступления обратно за Андуин всё ещё оставался актуальным. Временные переправы, что легко можно было разрушить, отступая, давно были готовы.       Взгляд защитника Осгилиата задержался на едва заметных следах раскопок. Пока одни устраивали вылазки к лагерю Мордора, отвлекая внимание и не давая урукам посылать лазутчиков, другие вкапывали вдоль стены бочонки, наполовину заполненные порошком, а на оставшуюся часть — мелким острым щебнем, металлическими осколками, сломанными подковами и Ушедшие ведают чем ещё, лишь бы было достаточно твёрдым и острым. Готовую ловушку затем щедро присыпывали землёй так, что отличить от любого другого участка близ полуразрушенной стены Восточного Осгилиата было практически невозможно. А если всё действительно сработает так, как задумывалось — оказавшимся в момент взрыва вблизи отродьям Мордора позавидовать будет сложно.       Единственной проблемой оставался поджог подобного «подарка» — в тот момент, когда по ловушке уже вовсю будут маршировать уруки. Но здесь выход нашёлся быстро — к каждому бочонку подвели эльфийскую верёвку, щедро вымоченную в масле. Такая будет гореть, даже полежав ночь на холодной сырой земле. Для маскировки её тоже щедро вывалили в грязи и пыли. Когда начнётся очередной штурм — были большие сомнения, что в суматохе боя хоть кто-то из солдат Мордора будет присматриваться к тому, что находится под ногами, но не выглядит, как ловушка.       А когда до клыкастых и их хозяев всё же дойдёт, что к чему, будет уже поздно. Во всяком случае, именно на это рассчитывали командиры обороны Осгилиата, разрабатывая план битвы.       — Тебе пора, — раздался за спиной знакомый голос. Воин обернулся, коротко кивнув стоявшему в полном боевом облачении наставнику. Моранор явно собирался быть на гребне стены, когда всё начнётся. — Ещё пара часов, и стемнеет окончательно. Тебя проводят.       — Согласен, — Боромир слегка сжал плечо нолдо. — Удачи. Оставь хоть кого-то своему новому чудо-оружию, не режь всех.       — Тебе тоже, юноша. Что касается остального — я подумаю над этим предложением, — в серых глазах начали плясать демоны. По губам эльфа пробежала тонкая предвкушающая усмешка.       Сам Маршал, стараясь не сбиваться с быстрого шага, в сопровождении двух Нолдор направился к ближайшей полуразрушенной башне, на лишённом крыше верхнем этаже которой были установлены три мощных камнемëта.       Подобные орудия грозно смотрели в сторону врага и с других зданий. Именно этим расчётам предстояло сыграть одну из ключевых ролей в плане грядущего боя — рядом с метательными машинами уже стояло по бочонку с сюрпризом. Ещё больше их стояло в стороне, плотно укрытые тканью — а то ещё искра попадёт. От каждого бочонка шёл фитиль небольшой длины. Зная, сколько ударов сердца летит снаряд подходящего веса до врага, нетрудно было рассчитать, сколько примерно пламя должно было идти, чтобы порох вспыхнул за миг до столкновения. Конечно, что-то будет лететь дальше, что-то ближе. Но в среднем высчитать вполне можно.       Смеркалось. Солнце окончательно село за горизонт. Воздух похолодел, заставляя плотнее закутаться в чёрный плащ. А враг между тем уже готовился к наступлению, несмотря на то, что чёрные уруки, выведенные Сауроном, куда меньше боялись солнечного света, чем их младшие собратья, наступать при возможности они предпочитали всë-таки ночью. Вон, едва стемнело — уже выстраивались в боевые порядки за пределами досягаемости выстрелов Гондора. Больше никаких лёгких разведчиков впереди, как было при первом штурме, когда Мордор надеялся подобраться к крепости тихо. Никаких ятаганов и кривых сабель. Рослые твари в тяжёлой броне, вооружённые короткими обоюдоострыми мечами и прикрывавшиеся щитами, подобно тому, как черепаха прикрывается собственным панцирем. Крытые прочными мокрыми шкурами телеги, под защитой которых к стенам катили окованные железом тараны. До осадных башен, по счастью, не дошло. Обходились лестницами. Да и, впрочем, не нужно было, к сожалению — когда-то мощные стены Звёздной Цитадели, находившиеся в состоянии «наспех залатано, чтобы кое-как сдержать натиск врага в следующем бою», не шли ни в какое сравнение с бастионами того же Минас Тирита.       Незримая река продолжала свой бег в то время, как чёрные когорты постепенно подползали всё ближе. Даже учитывая вечерний полумрак, Боромир уже мог различить отдельных отродий Тьмы в наступающих рядах. Большинство из них носило либо полушлемы, прикрывавшие верхнюю часть головы, либо глухие уборы со смотровой щелью. Однако были и бесшлемные, прикрывавшие головы просто высокими шапками с металлическим шишаком. Как знал Боромир, такая защита пришла с Востока, от истерлингов. От стрелы не спасёт, но хоть какой-то шанс уберечь голову от удара сверху или метко брошенного камня.       Ближе… ближе… Полетели первые арбалетные болты, пробив доспехи и начав собирать жатву. Метнули первые снаряды расчёты камнемëтов, зажигая небольшие костры среди наступавших и порождая свирепые вопли боли. Недалеко начали петь заклинательные песни чародеи, готовясь поразить прислужников Врага огнём и молниями.       Маршал Белой Башни ждал, приникнув к подзорной трубе. Мужчина хорошо понимал, что сегодня это Врага не остановит. Уруки серьёзно подготовились к штурму, сделав всё, чтобы избежать серьёзных потерь до ближней схватки. Да и чернокнижники врага, каждый из которых, в теории, мог поднять мертвецов на битву, уже нет-нет, но мелькали позади первой волны. На дистанции бой сегодня не закончится. Чтобы отбросить их, придётся серьёзно позвенеть мечами. Если, конечно, вместо этого исход боя не решит снаряд.              Вот, ступая под градом стрел, первые ряды уруков наконец достигли стены, ставя многочисленные лестницы. Крытые тараны медленно подползли к тому, что осталось от ворот и залатанным брешам в стенах.       Именно в этот момент с одного из полуразрушенных бастионов сорвалась ветвистая молния, разбившись о сотканный из чёрного пламени щит вражеского колдуна. Её товарка оказалась более удачной, поджарив пару десятков уруков до хрустящей корочки.       — Заряжай! — скомандовал Воромирэ, жадно смотря на то, что происходит за стенами города. Вышитая на ночном небе молния была условным сигналом — поджигать фитили по всей стене, а камнемëтам — готовиться швыряться зажжёнными бочонками. А заодно была отвлекающим манёвром. Когда в тебя с небес летит смерть — ты с куда меньшей охотой будешь смотреть на какую-то тихо тлеющую веревку.       Вот на многих участках стены закипела схватка. Несколько раз, рядом со знамёнами Гондора, сын Дэнетора успел заметить стойко державшего удар Алвара, что вместе со своими сородичами выделялся наличием чëрно-синей раскраски одежды. Один раз в поле зрения мелькнул сеявший смерть наставник, что буквально не давал урукам взобраться по лестнице. Он сжимал по клинку в каждой руке — длинный обоюдоострый в левой и короткий кинжал в правой, той, что была заменена протезом.       Время. Время. Казалось, сердце на несколько мгновений замерло в ожидании. Сработает ли? Или этот чародейский фокус, созданный найденной Фарамиром девушкой, просто пошипит, не в силах нанести сколь какого-то урона? Откровенно говоря, он до самого последнего момента не был уверен до конца, что всё получится.       Вспышка!       А затем ещё и ещё, в обрамлении раздиравшего уши грохота и какофонии воплей. Скорее ужаса, чем боли — Боромир не был уверен, что там были раненые.       — Поджигайте фитили! Бьём по центру. Залп! — рявкнул Маршал, пытаясь рассмотреть хоть что-то в пахнущим горелым дыму, что заволок поле боя. Бить камнемëтам придётся вслепую — за образовавшейся стеной тумана ни зги не было видно. Однако помня примерное построение войск противника, как минимум одно хорошее попадание с каждой машины, в теории, ещё можно сделать.       Один за другим сыны Гондора наваливались на рычаги, отпуская в полёт бочонки с горевшими фитилями. Новые вспышки, новый грохот. Кое-где верёвка горела слишком быстро, и снаряд разрывался прямо в небе, посылая щебень и металлические осколки во все стороны. По счастью, это происходило уже за стеной. Другие, наоборот, приземлялись явно раньше, чем фитиль успел догореть. Иногда грохот после этого был слышен. Иногда нет.       Линия камнемëтов успела сделать ещё один залп, прежде чем Боромир скомандовал прекратить. Дым стал настолько густым, что посылать дальше заряды в слепую означало просто зря тратить ценные бочонки.       Однако, когда дым наконец рассеялся, мужчина увидел, что новых залпов уже не требовалось.       Расширившимся в изумлении и лёгком, отчасти благоговейном восторге глазами, подобно мальчишке, которому впервые дали в руки меч или показали боевые корабли в Пеларгире, которые он раньше видел лишь на картинках, Воромирэ смотрел сквозь линзы подзорной трубы на деяния рук своих. На то, что стало с полем боя и вражеским наступлением.       На месте приземления снарядов отчётливо виднелись воронки. Судя по всему, взрыв вырвал из земли солидный кусок почвы, разметав её комья по округе — вместе с напиханными в бочонки камнями и осколками. Ещё больший эффект был там, где ловушка была закопана в землю. Пожалуй, несколько таких целенаправленных зарядов в одном месте вполне могли бы создать вокруг Осгилиата новый ров с отсыпными валами, если бы гондорцы задались такой целью.       Однако изменения ландшафта не шли ни в какое сравнение с тем, что стало с попавшими под удар иноземного оружия уруками.       Огненные стены и молнии могли сжечь их заживо. Выросшие из земли сталагмиты с лёгкостью пронзали насквозь. Холод давно мифического, давно уничтоженного Хэлкараксэ мог проморозить до костей, превратив в ледяную статую. Солдаты Мордора справедливо боялись подобной участи, страшась и ненавидя эльфийских чародеев. Здесь же… многие и многие трупы были разорваны на части. Перемешаны с землёй, раскиданы по всему полю боя, словно младенец раскидал сломанные игрушки по полу и, сев посреди этого бедлама, начал плакать. Даже одного из чародеев не спасла вся его магия, судя по тому месту, где, как точно помнил Маршал, стоял один из них — и куда он персонально целил бочонок с творением Джайны.       Но сотни тел были и там, куда взрыв явно не достал. Похоже, отброшенные порохом осколки имели силу, не уступавшую пробивной мощи арбалетов — многие уруки лежали, просто пробитые насквозь. Другие были залиты кровью — острый камень вонзился в череп, шею или живот.       Это был не бой, нет. Это было самое настоящее избиение — у уруков не было ни единого шанса противопоставить новому оружию хоть что-то. Что же касалось выживших в этом огне Утумно, то сейчас они бежали. Не отходили организованно — этим могли похвастаться лишь небольшие группки сохранивших мужество солдат Мордора, являвшихся небольшими островками в бушующем море. Бежали, явно охваченные настоящим животным ужасом. Когда то, что подготовил их противник, оказалось страшнее возможного наказания, организованной армии, что наступала на Осгилиат, больше не существовало — была кучка уруков, что спасали собственные жизни, и немногочисленные горстки бойцов, пытавшихся сохранить порядок.       А с флангов уже наступали находившиеся в засаде отряды, что, согласно плану, должны были либо довершить начатый разгром, либо ударить тварям Саурона в спину, когда придёт время отступать на вторую линию обороны. К счастью, первый вариант оказался куда более реальным, чем верилось Боромиру в самых отчаянных мечтах!       Воромирэ не поручился бы сказать, что более убойно, что уносило больше жизней мордорцев — чародейство или порох. Могущество магии сложно было недооценивать — даже если речь шла только о бое, не затрагивая иные её аспекты. Но порох однозначно был куда более эффектен с точки зрения страха. Вон, как уруки впечатлились.       А самое главное — для этого не нужно было довольно редких заклинателей. Только созданное ими вещество, которое мог использовать любой человек — достаточно было поднести факел. А если подобную мощь было бы возможно объединить с кузнечным и магическим искусством Нолдор, подобно тому, как люди и эльфы плечом к плечу стояли против Врага?       — Хорошо, наставник. Признаю. Это действительно может изменить войну, — Маршал Белой Башни широко улыбнулся, покачав головой. После чего поднёс к губам белый Рог. Победный его рёв разнёсся по Осгилиату, призывая сынов Гондора контратаковать и окончательно разгромить врага.