"Обречённые души" том 1

      Проснулся Ванцзы на кровати. Во рту пустыня, грудь саднит. Осмотрев её, обнаружил под ключицей шрам от ожога тавром. В голове всплыло пару картинок и мыслей. Он не мог вырезать своё золотое ядро, но мог получить ожог. Пробрался в хранилище, украл тавро Вэней.       Жалел ли он? Нисколько.       С кровати он поднялся только для того, чтобы взять подвеску. Наплевав на все правила клана, поддался своему горю. И, если на чистоту, он не думал сейчас вообще ни о клане, ни о правилах, только голос любимого человека держал его на плаву. - Вэй Ин. - Я люблю тебя, Лань Чжань.       Лань Сичень нашёл брата лежащим на кровати, лицом к стене, свернувшегося в позе эмбриона и что-то шепчущего. Сдержав порыв броситься к нему, глава ордена Гусу Лань тихо позвал брата: - Ванцзы, - спина того напряглась, ответа не последовало. Сичень не двинулся с места, ждал.       Услышав голос брата зовущего его, Лань Чжань почувствовал нарастающий гнев, как в доме на горе Луанцзан. В глазах всё покраснело, голову начали стягивать обручи, с носа снова потекла кровь. Стараясь унять эмоции, он попытался сделать дыхательную гимнастику, но лёжа это было не удобно. Пришлось встать. Брат увидев кровь сочащуюся из носа, было бросился к нему: - Не подходи, - сквозь зубы процедил Ванцзы, Сичень отступил.       Никогда он не видел у брата такого взгляда, хотя нет, видел. В Безночном городе во время Аннигиляции солнца, когда Вэнь Жахань схватил Вэй Ина за горло, пытаясь выведать откуда у того столько силы. Глаза Лань Чжаня, тогда, стали цвета тёмного янтаря, а губы вытянулись в узкую полоску. От его тела исходили волны гнева цвета грязного льда. Ему не нужен был меч, любой в радиусе поражения волн валился без сознания. Сейчас он так же смотрел на него, на своего брата, тело уже начало светиться: - Уходи, - так же сквозь зубы процедил он.       Сичень ушёл, мучаясь догадками, чем вызвал такой гнев у брата.       Ванцзы сел на пол в позе лотоса и начал медитировать. Не помогало, гнев не успокаивался. Ну, хоть не нарастал, кровь перестала течь. Плюнув на медитацию, решил просто “послушать” себя. С чего бы гневу взяться и главное почему он набросился на брата?       Перед глазами встало письмо Вэй Ина о золотом ядре. Да, с него все началось. Лань Чжань даже представить не мог, что тогда чувствовал любимый, ни в физическом плане, ни в ментальном. Для заклинателя потеря ядра это не просто потеря - это кошмар. Однажды “попробовав на вкус” духовную силу и её возможности - обходиться без неё потом невыносимо, это больше чем наркотик. А Усянь добровольно отдал ее другому, даже не кровному брату.       Вэй Ин всегда думал о других, всю свою жизнь и никогда о себе. Отдать золотое ядро? Легко. Растоптать шаткое терпение кланов и ополчить всех против себя ради Вэней? Без проблем. А сколько ещё он сделал о чем Лань Чжань не знает?       Они не заслуживали жить, все эти кланы. Он умер, они живут. Да, он выбрал темный путь, но никогда! Никогда он не убивал невиновных, не влиял на души живых. После войны вообще сидел тише воды, ниже травы. И после спасения остатков Вэней не вылазил с Луанцзан. Что же они не оставили его в покое? Завидовали его силе! Ненавидели его мощь и возможности!       “Покарать! Убить всех! - внутри всё клокотало, а руки сжимались в кулаки - И брат, брат был тогда на горе, ничего не сделал, тоже хотел его уничтожить! Ну конечно, он же из Гусу, а в Гусу больше всего ненавидят тех, кто практикует темное заклинательство! Но, брат, ты же знал, ты всё знал. О моих чувствах, как же так?! А ты, Цзянь Чэн? Конечно, ты не знал о его жертве. Но как ты мог подумать, что он правда желал смерти Цзынь Цзысюаню и уж тем более своей шидзе?! Ты, кто должен знать его лучше всех?! А я сам? - Ван Цзы закрыл лицо руками - Я сам? Я заслужил его? Его любовь? Я же понимал как ему одиноко, как он страдает от вины… И я бросил его, оставил одного наедине с болью. Я тоже заслуживаю смерти… Но какой толк думать об этом? Он просил меня жить. Хорошо, я буду жить и ждать сколько потребуется - пусть это будет моим наказанием. Моим искуплением.”

***

      Гнев успокоить удалось, таких вспышек больше не случалось. В сердце поселилось презрение и безразличие ко всем. Первое время он не мог видеть брата, чтобы злость не начинала поднимать в голову, приходилось уходить или игнорировать, поворачиваясь спиной. Но больше всего он злился на дядю, за его непринятие Вэй Ина и чувств к нему Ванцзы.       Хотя кого он обманывает, больше всего ненавидел себя, за самоуверенность и всезнайство. Не спрашивая ничего у Вэй Ина, сам себе решил, что будет лишней причиной нападок на него и бросил одного. С его одиночеством, неуверенностью. И как вообще он мог бросить его тогда на Луанцзан после Безночного города? Разве не чувствовал его отчаяния и желания закончить всё, включая собственную жизнь? Вместо этого он снова пошёл на поводу у него.       И разве поможет сейчас это откровение? Он бы отдал всё, чтобы иметь сейчас возможность вернуться в то время, остаться с ним. Вместе они бы всё решили и преодолели. Он помог бы ему унять боль, дал бы силы жить дальше.

***

      В один из дней, когда Ванцзы изучал старинные свитки в библиотеке, туда пришёл его брат. Он часто так делал, тихо заходил, близко не подходил, не решался заговорить. Лань Чжань всё чувствовал и был благодарен брату, что не давил на него. Вот и сейчас Лань Сичень стоял у ближайшего стеллажа к входу в библиотеку: - Почему ты сказал ему, что мы обречённые? - первый нефрит Гусу Лань от неожиданности вздрогнул, услышав вопрос. Голос брата был так тих, что ему показалось будто ослышался. Ванцзы чуть наклонил голову в его сторону ожидая ответа. - Я не говорил ему, что именно вы обречённые люди, просто рассказал ему, что такое бывает. Хотя не скрою, зная молодого господина Вэя, предполагал, что он правильно поймет мой посыл.       Лань Сичень вспомнил тот свой разговор с Вэй Усянем.

***

      Это было во время облавы на горе Байфэн, он специально поджидал его в саду рядом с покоями господ из Юнмэн. Рано утром, когда Лань Сичень возвращался от а-Яо, после их обычных ночных бесед, увидел как Вэй Ин выходил из покоев брата. Он давно подозревал о их чувствах друг к другу и, кажется, сейчас получил подтверждение. Так же Цзеу Цзюнь понял, что и его заметили, да он и не прятался. Видимо по этой причине Вэй Ин, когда вышел из покоев и увидел прогуливающегося по саду главу клана Гусу Лань, сразу направился к нему. - Вы знаете, что такое обречённые люди, господин Вэй? - опуская приветствия, спросил Сичень.       Он не смотрел на Усяня, поднял цветок пиона, любуясь им, затем наклонился, вдыхая приятный нежный аромат. - Слышал это выражение, но не задумывался о его значении. - Так называют людей, которые обречены быть вместе… - Предназначенные может быть? - перебил Усянь. - Нет, это более глубоко. У людей нет выбора - шутка Богов, - усмехнулся Лань Хуань, - Через боль и страдания люди приходят друг к другу. Они не могут быть ни с кем другим, только со своим обречённым, да и не нужен им никто, они обычно не видят других как своих партнёров/возлюбленных. Боги любят так пошутить: обрекать друг на друга людей, людей и демонов, существ и людей. А самое ужасное, что они обречены друг на друга, пока не окажутся таки вместе. Не важно когда, в какой жизни, ни с кем не будет им жизни. Боги так шутят и сами с собой. Однажды так обрекли одно божество на любовь к человеку. Сколько перерождений человека прожило божество не известно, только вот человек никак не хотел принимать его любовь. - Это значит, что если один из обречённых умрет в детстве, то пока живёт другой он может переродится вновь? - Усянь задумался. - Именно, а если, пока второй растет, умрет первый, то переродится для второго. Вы хоть представляете этот круговорот боли и страданий? - А если обречённые полюбят друг друга, но не успеют стать супругами и один из них умрет, в другой жизни они снова будут как незнакомцы? - Вэй Ин задумчиво потирал подбородок. - Именно так, молодой господин Вэй. Но я слышал, будто если один из обречённых остался жив, то второй, переродившись, встретив его, полюбит как и в жизни до этого. - Значит надо оставшемуся стать бессмертным, - заключил Вэй Ин.

***

      Услышав рассказ брата, Ванцзы внезапно осознал, что не притронулся к записям любимого, почему-то сейчас это показалось ему крайне важным. В голове мелькали воспоминания. Не говоря ни слова, он поспешно покинул библиотеку и направился в цзинши. Оставив брата в недоумении.