***
Вэй Ин почувствовал его присутствие, как и всегда, в последние месяцы войны. Сердце бешено забилось, он рядом, как всегда на страже, готовый помочь в любую минуту. Окрылённый поддержкой любимого человека он вёл остатки клана Вэнь на свою вторую родину, гору Луан Цзан. Он понимал, что жизнь там превратится в борьбу за выживание, но зато они будут свободными. Также он понимал, что за эту выходку он заплатит высокую цену. Отныне ему придётся жить жизнью изгоя, вдали от всего мира, шицзе, шиди... Лань Чжаня… Слёзы, снова навернулись на глаза. Увидеть… Хоть раз… Прекрасные тёплые янтарные глаза… Попробовать на вкус тонкие бледные губы… Они ехали уже довольно долго, дождь так и лил, на небе сквозь тучи пробивались первые лучи рассвета. За ними вероятно уже отправили погоню, в светлое время суток ехать по дороге небезопасно. Вэй Ин свернул в лес, уводя людей вглубь, предварительно отправив духа в разведку, на предмет отсутствия человеческого жилья. Они вышли на большую поляну, тёмный заклинатель велел разбить лагерь и отдыхать. Люди зашумели, предлагали выставить охрану, чтобы можно было заранее узнать об опасности и успеть уйти, чтобы не попасться преследователям. - Вам не стоит об этом думать, я обойду периметр и поставлю охранный барьер, как только кто-то подойдёт к нему, я сразу узнаю это, - успокоил Вэй Ин людей. Они во все глаза смотрели на молодого человека. Сколько ужасов они слышали о нём в своё время, о том какой участи подверглись Вэнь Чжао и Вэнь Чжулю, как он превращал в свои марионетки трупы их собратьев по клану. И вдруг он пришёл, спас их и сейчас ведёт в убежище. Они слышали о горе Луан Цзан, было страшно, но он уверил их, что сейчас там нет ничего опасного. Он угомонил всю тёмную ци и если посмотреть на молодого господина Вэнь Нина, этому можно было верить. Их госпожа, Вэнь Цин, доверилась ему, значит и они могут. Люди успокоились и начали сооружать из того что было спальные места. Вэй Ин обманул, он поставил охранный барьер как только они сошли с дороги, точнее один его уровень, всего было три уровня и как только каждый из них будет пересечен неизвестным, тёмный заклинатель узнает об этом. Ему нужен был предлог оставить людей, он не мог сдерживать порыв увидеть гусулановца, хоть издали, на мгновение, одним глазком. Так успокаивал себя тёмный заклинатель, быстрым шагом бесшумно двигаясь к месту, где по его ощущениям остановился Ван Цзы.***
Ван Цзы почувствовал на себе чужой взгляд, он не нёс опасность, наоборот, он согревал, ласково дотрагиваясь до его мокрой от льющего дождя спины. Светлый заклинатель резко обернулся и утонул… в море тоски серых глаз. Губы Ван Цзы приоткрылись с выдохом, сердце забилось как сумасшедшее. Ему нестерпимо хотелось броситься вперёд, сгрести тёмного заклинателя в свои объятия, зарыться в его волосах, но не мог пошевелиться, только сорвавшийся с приоткрытых губ болезненный стон говорил о его желании. Вэй Ин медленно шагнул вперёд, в мгновение преодолев разделяющее их расстояние, взял в ладони лицо Ван Цзы и впился в желанные губы. Поцелуй снял оцепенение с гусулановца, сгребая Вэй Ина, впиваясь в его губы, он толкал его назад, пока не врезались в дерево. Не смягчая напора, Ван Цзы терзал губы тёмного заклинателя, кусая их, казалось он хочет сожрать его, поглотить полностью. Гусулановец перестал соображать в момент, как только столкнулся с серыми глазами. Забыв об остатках клана Вэнь, об их преследователях, о своём ордене, о мире заклинателей, он утонул в желании обладать. В себя он пришел от привкуса соли и железа на своем языке, открыв глаза, он натолкнулся на полные слез глаза и кровоточащие губы. Глаза Ван Цзы распахнулись в ужасе, он отстранился, посчитав, что любимый человек плачет из-за него, потому что он причинил ему боль, искусав его до крови. - Прости, прости, - умолял Ван Цзы, он гладил лицо Вэй Ина, смахивая его бегущие непрекращающимся потоком слезы, - Это я виноват, прости, - он и сам был готов расплакаться от злости на самого себя, - Прости… - он схватил за плечи Вэй Ина и опустил виновато голову. - Всё хорошо, - успокаивал тёмный заклинатель, но Ван Цзы не слышал его, погрузившись в пучину вины и стыда, - Лань Чжань, посмотри на меня, - позвал Вэй Ин, взяв лицо гусулановца, он поднял его, улыбнулся и продолжил, - Лань Чжань, помоги мне, надо выставить полог тишины над поляной, где люди отдыхают… - А? - Ван Цзы внезапно успокоился и невидящим взглядом вперился в лицо Вэй Ина. Как? Как он может думать о ком-то в такой момент? - Пошли, - Вэй Ин взял гусулановца за руку и повёл в сторону лагеря. Ван Цзы шёл за тёмным заклинателем, не произнося не звука, недоуменно смотря на руку что вела его вперед. Он не мог понять, как ему реагировать и что думать. Неужели Вэй Ин пришёл только ради полога? В какой-то момент он осознал, как глупы его мысли и предположения. Насколько не казался бы Вэй Ин беспечным и легкомысленным, на самом деле всё было далеко не так. Возможно многие его поступки были вызваны эмоциональным порывом, но они не были легкомысленными, вовсе нет. Если Вэй Ин за что-то брался, то не отвлекался ни на что, это занимало все его помыслы и стояли на первом месте. Вэй Ин не отступал никогда, даже если это стоило бы ему жизни.***
- Ты скажешь мне почему плакал? - спросил Ван Цзы, он поставил Полог тишины над лагерем и Вэй Ин повёл его обратно, коротко бросив: “Вернёмся”. - Потому что был счастлив, - ответил Вэй Усянь. - ***, - Ван Цзы дотронулся до прокушенной губы, стирая пальцем сукровицу собравшуюся на ранке, - Прости, - прошептал он, заворожённо смотря на губы. - Говорят, если поцеловать больное место, оно перестанет болеть, - с усмешкой тихо произнёс тёмный заклинатель. Ван Цзы перевёл взгляд на глаза собеседника, серые глаза улыбались. Еле заметные морщинки в их уголках ещё хранили капли слезинок смешанных с дождевыми. Он махнул рукой, огораживая место пологом тишины, другой рукой притянув тёмного заклинателя, поцеловал его в уголок глаза, собирая губами солёные капли. Вэй Ин закрыл глаза, наслаждаясь простой, но такой чувственной лаской. Когда светлый заклинатель поцеловал уголок другого глаза, Вэй Ин почувствовал как его отпустило, сковывающее всю ночь напряжение спало, он обвил шею Ван Цзы руками и улыбнулся. Лань Чжань почувствовал улыбку губами, по тому как щурился глаз, как приподнялся его уголок. Отстранившись, посмотрев на счастливое лицо, он почувствовал желание ответить, уголки его губ приподнялись, едва обозначив улыбку. Поддавшись порыву, он поцеловал место укуса на губе, едва дотронувшись до него, еле-еле, боясь снова причинить боль. Мысленно усмехнувшись, Вэй Ин ответил на поцелуй со всей страстью и давно сдерживаемым желанием, врываясь своим языком в чужой рот, захватывая чужой язык, увлекая его в страстный безжалостный танец. Глаза Ван Цзы расширились от удивления и напора тёмного заклинателя и снова закрылись. Одной рукой срывая с себя налобную ленту, отбрасывая её в сторону, другой обняв талию Усяня, прижал его к себе. Схватив правой рукой лицо Вэй Ина, Лань Чжань отстранился, всматриваясь в потемневшие серые глаза, смотрящие на него. Предрассветные лучи солнца пробиваясь сквозь тучи и льющий дождь отражаясь в них, обнажали плещущееся там желание. Он опять играет с ним! Как тогда на сборах перед Аннигиляцией солнца, когда просил налобную ленту, ещё не зная её истинного значения. Или перед облавой на горе Бай Фэн, когда уже знал. Он постоянно пытался вывести его из себя, обнажить своё желание обладать им, пусть и неосознанно. Он хоть представлял какого было сдерживать себя? Особенно в пещере черепахи-убийцы, когда он без сознания лежал на его коленях, просил об объятиях… Но теперь не надо сдерживаться, теперь он может показать то, что скрывал все эти годы, теперь он… - Мой! - прорычал Ван Цзы, вонзая зубы в основание шеи. Вэй Ин цыкнул и засмеялся, так как умеет только он; открыто, заливисто, от всего сердца, откинув голову назад, открывая взору свою тонкую длинную шею с аккуратным кадыком. Дождь, стекающий по подбородку тёмного заклинателя, по шее, за ворот черной ханфу, возбуждал в светлом заклинателе такое знакомое томление внизу живота, теплом растекаясь по телу и обратно, поднимая волосы на руках и ногах, гоня табуны мурашек по спине, шее и лицу. Издав сдавленный в горле стон, Лань Чжань впился поцелуем в шею, слизывая дождевую воду, покусывал кадык, довольно урча, слыша срывающиеся с чужих губ стоны. Горячие поцелуи Ван Цзы разжигали внутри Вэй Ина огонь, ещё, хотелось ещё этого огня… “Не останавливайся!” - молило разгоряченное тело. Руки спешно развязывали широкий пояс, распахивали верхнюю ханфу, скидывая её на землю, отправляя следом и нижнюю. Дождевые капли приятно охлаждали кожу, Усянь откинулся, удерживаемый сильными руками гусулановца. Желая ощутить прохладу дождя смешанную с теплом первых лучей солнца, пробивающихся из-за туч, тёмный заклинатель скинул с ног сапоги, стянул штаны и откинул их ногой. Раскинув руки, выскользнув из объятий, он упал на свою верхнюю ханфу. Вспомнилось детство в Юнмэне, они с Цзян Ченом любили гулять под дождем, особое удовольствие доставляло плескаться в озерах во время сезона дождей. Раздевшись до нижних штанов, они прыгали в озеро, хохотали и брызгались друг на друга. Воспоминания теплом разлилось по телу, Усянь засмеялся. - Лань Чжань! - звал он смеясь, - Лань Чжань! Светлый заклинатель, отвлёкся от снятия штанов, посмотрел на зовущего Вэй Ина и застыл. Он желал запечатлеть этот момент навсегда в своей памяти: счастливый, заливисто смеющийся тёмный заклинатель, навзничь лежащий на мокрой земле. Он сейчас так напоминал себя во времена учебы в Гусу, будто не было Аннигиляции, будто он ещё не запачкал себя тёмной ци. На глаза навернулись слезы обиды и сожаления. - Лань Чжань! - смеялся Вэй Ин, не видя слёз светлого заклинателя, смешавшихся с дождем. Ван Цзы моргнул, возвращаясь в реальность. Белая сверкающая в лучах рассвета кожа, падающие на неё крупные капли дождя, стекающие вниз. Тяжелые чёрные волосы, словно змеи прилипшие к коже шеи и груди, придавали Вэй Ину соблазнительный вид. Скинув сапоги и штаны, Ван Цзы спустился на землю к Вэй Ину. - Лань Чжань, поцелуй же меня, - кинулся на шею Усянь, ища своими губами чужие. Ван Цзы откликнулся на просьбу, жадно припав к губам, одной рукой держа голову Вэй Ина, другой сжимая его ягодицу, оставляя на белой коже красные пятна, срывая с любимых губ стоны, тонущие в поцелуе. Холодная рука тёмного заклинателя легла на возбужденный член, вызывая дрожь и громкий вздох, завершившийся стоном, когда рука скользнула вниз по стволу, натягивая кожу и обнажая головку. Закусив губу, Ван Цзы склонил голову, уперев её в плечо Вэй Ина. - Не сдерживайся, - шепнул Усянь на ухо, прикусывая пылающую алым мочку, - Услышу только я, - медленно очерчивая большим пальцем головку члена, шептал тёмный заклинатель в ухо, обжигая его своим дыханием, - Ну же… - снова натянул кожу ствола, Вэй Ин медленно задвигал рукой вверх-вниз. Ван Цзы сильнее прикусил губу, усмехнувшись тёмный заклинатель обхватил губами возбужденно торчащий сосок, дразня его языком, натянув снова кожу члена, он прикусил сосок. - Мнаааааах! С искусанных губ сорвался громкий стон, всё так же усмехаясь, Усянь задвигал быстрее рукой вверх-вниз, не давая опомниться, между этим натягивая кожу и прикусывая сосок, срывая один стон за другим. - Да, вот так, хочу услышать тебя, запомнить твой голос, - хрипло шептал Усянь в ухо Ван Цзы, не прекращая двигать рукой. Он почувствовал, как напрягся светлый заклинатель, дыша всё тяжелее, как запульсировал в руке член, выплескивая горячую белесую жидкость на живот тёмного заклинателя. - Вэй Ин! - выкрикнул гусулановец в момент наивысшего пика наслаждения, падая на грудь Усяня, - Убожество, - хрипло прошептал он в ему в шею, пряча кривую полуулыбку. - Ах, если бы кто-то знал, что это наивысшая похвала от Хангуан Цзюна, - усмехнулся тёмный заклинатель. Светлый поднял голову и посмотрел на довольное ехидно улыбающееся лицо, сжал плотно губы до тонкой линии, отчего они побелели, - Хочешь меня наказать? - заигрывающе промурлыкал тёмный, согнув ногу лежащую между ног светлого, потёр её об его пах. Янтарные глаза потемнели и сузились, неотрывно следя за тёмным. Тот в свою очередь запрокинув голову, открывая свою шею, из-под ресниц следил за глазами светлого, - Мгм, - мыкнул Усянь, приподнимая бедра навстречу светлому, хитро ухмыляясь. - Не дразни меня, - рыкнул Ван Цзы. - Давай, - приподнимая бедра, бросая вызов, мурлыкал Вэй Ин, ехидно улыбаясь, смотря из-под ресниц, - Покажи насколько ты безудержен, Хангуан Цзнюн, без своей ленты… - А ты всё никак не научишься держать свой рот на замке, - нависнул гусулановец над тёмным заклинателем. - Так рот нам и дан что… мммнн, - Ван Цзы заткнул рот тёмного заклинателя поцелуем, втиснул свой язык, захватывая чужой в плен. Вэй Ин взял руку Лань Чжаня, положил её на свою промежность, пальцами на кольцо мышц между ягодиц. Глаза светлого широко распахнулись, натыкаясь на раскрасневшееся лицо Вэй Ина, приоткрытый рот, язык соблазнительно облизывающий губы, полный желания и похоти взгляд тёмных, словно небо перед грозой, серых глаз из-под ресниц. - Тут… - начал было тёмный заклинатель. - Я знаю, - рыкнул возбужденно Ван Цзы, неотрывно смотря на рот тёмного заклинателя, ожидая, когда язык снова высунется, чтобы облизать сухие губы. Судорожно вспоминая картинки из ятао-сборника о мужской близости, он приставил палец к кольцу мышц и нажал, палец с легким сопротивлением проник внутрь. Представив как он входит туда, как ощутит этот жар, узкий вход и плотно сжимающие его естество мышцы, Ван Цзы зарычал, вставляя второй палец. Вэй Ин выгнулся и застонал, впиваясь в мокрую землю пальцами рук. Пальцы гусулановца крупнее его собственных, голову закружило. Сколько раз он представлял это в своих фантазиях, играясь со своей дырочкой одинокими ночами в Юнмэне, в своих покоях, прикусывая угол одеяла, чтобы не разбудить спящего в соседней комнате Цзян Чена. - Аааах, это в сто, нет в тысячи раз лучше, чем я себе представлял, играясь сам, - выстанывал Вэй Ин, пока Ван Цзы растягивал его пальцами. - Вэй Ин! - прорычал возбужденно гусулановец. - Давай, - низко промурлыкал тёмный заклинатель, насаживаясь на пальцы Ван Цзы, - Нафиг пальцы… - Развратник! - воскликнул гусулановец, вытаскивая пальцы и разворачивая Усяня на живот, приподнимая ягодицы. - А ты прям опытный, - ехидно пробубнил Вэй Ин, поворачиваясь лицом к Ван Цзы. - Замолчи! - рявкнул возбужденно светлый заклинатель, раздвигая ягодицы тёмного и приставляя к его анусу головку члена, тёмный двинулся бедрами ей навстречу. С низким рыком, шлепнув по ягодице тёмного заклинателя ладонью, Лань Чжань толкнулся между нежных мышц. Вэй Ин выгнулся, негромко вскрикнув, закусывая губу, из глаз брызнули слезы. Да, никто не обещал приятностей в первый раз. Горячее дыхание светлого обожгло кожу шеи, между поцелуями он просил потерпеть, шепча успокаивающе его имя. Вэй Ин расслабился, забота и нежность Лань Чжаня прогнали недавнюю боль. Прикусив загривок, отвлекая от новой порции боли, Ван Цзы толкнулся глубже. В этот раз боль уже не была такой резкой, Усянь выдохнул со стоном, привыкая к ощущению наполненности, боль отступила, уступая место внутреннему зуду, требующего движения. Он дёрнулся бедрами навстречу светлому, приглашая начать двигаться. Лань Чжань повернул голову Вэй Ина к себе, поцеловал солёные от слез смешанных с дождем губы и начал двигать бедрами, толкаясь внутрь. Первые толчки были не очень приятными, но затем, когда мышцы привыкли и перестали сопротивляться, волна удовольствия накрыла Вэй Ина. Выгибаясь назад, запрокинув голову, задыхаясь от неведомого доселе удовольствия, он молил между громкими стонами Лань Чжаня не останавливаться. Ван Цзы казалось он плавится; от жара внутри любимого тёмного заклинателя, от чувства сжимающих его член мышц, но больше от молящего стона, просящего не останавливаться. “Мой! Да, проси, моли меня! Не переставай хотеть меня! Не забывай меня, никогда!” - вопило всё существо Лань Чжаня. Низко рыча, он кусал плечи и спину Усяня, срывая ещё более громкие стоны. Схватив мокрые волосы, намотав их на кулак, светлый заклинатель повернул голову Вэй Ина на себя, впиваясь в губы своими, он шептал в них: “Мой, мой Вэй Ин…” Снося тёмному заклинателю голову, заставляя его сердце заходиться от счастья, грозя выскочить из груди. Ван Цзы, почувствовав что уже близок к кульминации, обхватил член Вэй Ина и задвигал рукой вверх-вниз по стволу, подняв любовника и облокотив на себя, придерживая одной рукой, не переставая толкаться внутри. Первым кончил Усянь с громким стоном, выплескивая горячее семя в руку Лань Чжаня. Сжавшиеся от оргазма мышцы, сильнее обхватили член гусулановца, заставляя того излиться внутрь Вэй Ина с его именем на устах. Обессиленный он завалился набок, падая на мокрую траву, увлекая за собой тёмного заклинателя. Непрекращающийся дождь охлаждал их раскаленные страстью тела, смывая семя с ладони гусулановца и живота будущего Старейшины Илин.