Арда Зеркальная

— Скорее, бежим! Две девушки тут же сорвались с места и, держась за руки, кинулись прочь по кратчайшему пути спасения — через заросли рододендрона. Подростки не обращали внимание ни на бившие по лицу ветки, ни на жужжащие рои пчёл — настолько пугающе выглядела в момент вспышки злобы Мелько. Первая девочка была смугловатой, кареглазой, с пышными темно-каштановыми волосами по пояс, чуть вздернутым носиком, одетой в белый с красной вышивкой длинный жилет, плотно облегавший грудь и талию. Его полы расширялись вплоть до колен. Чуть ниже заканчивались цвета слоновой кости шаровары. Высокие сапоги и перчатки до локтей были украшены тем же орнаментом, что и жилет. Воротник расходился от броши с выгравированными на ней молотом и наковальней — знаменем Ауле — на груди, выходил на плечи острым углом и снова замыкался на спине, где с него начинался красный плащ. Вторая обладала медовыми локонами и золотыми глазами. Шевелюра её вилась сильнее, чем у подруги, но достигала всего лишь низа лопатки. Лицо было вытянуто больше, и нос смотрелся прямее. Единственным различием в одеяниях являлся окрас вышивок, брошей и плащей. У последней они были светло-оранжевыми, почти золотистыми. В тот миг, когда подростки выбежали на опушку, разделявшую заросли рододендрона с кленовой рощей, она споткнулась и, вскрикнув, упала. Тут же из-за листвы показалась высокая чёрная фигура, и Мелько схватила за воротник пытавшуюся подняться бедняжку. — Майрен! — окликнула её в нерешительности остановившаяся подруга. — Курумо, беги! — отчаянно воззвала пойманная. — Попалась! — валиэ оскалилась, как хищник, поймавший добычу. — Думала, я не замечу, как ты подслушиваешь меня, да? Курумо достала кинжал и, подбежав к двум айнур, приставила его к горлу Мелько. — Именем Светлых сил, заклинаю тебя отпустить её! Восстающая в мощи движением свободной руки ударила клинок так, что оружие майа отлетело в сторону. — Для меня больше нет Света. Курумо бросилась на Мелько, рассчитывая на рукопашную схватку, но оказалось откинута далеко назад. Девушка, спиной проскользив по траве, ударилась головой о ствол каштана. В глазах показались искры. Майрен времени даром не теряла; она извлекла из ножен свой кинжал и попыталась нанести удар валиэ. Увы, последняя моментально среагировала, захватила лезвие голой ладонью, выхватила кинжал из рук майа и, другой рукой взяв эфес, приставила клинок к шее жертвы. Тем временем Курумо опомнилась и собралась снова бежать на подмогу подруге. Одновременно с этим Майрен мысленно призвала: «На по!..» Но Мелько, заглушив мысленный порыв, прошипела: — Одно лишнее движение или осанвэ, и я прирежу её. Майрен застыла, затаила дыхание и обездвижила мысли, ибо опасалась даже неосторожной думы. «Я слишком юна, чтобы быть развоплощённой», — думала она. На лбу появилась испарина. Она машинально сглотнула. Курумо, прерывисто дыша, застыла в той позе, в которой была застигнута угрозой. Она на выдохе спросила: — Что тебе от нас нужно? Только валиэ успела открыть рот, как она услышала за спиной знакомый властный женский голос: — Отпусти её, Мелько! — Госпожа! — вырвалось у пойманной. На другом конце поляны стояла стройная, но фигуристая женщина с длинными красными волосами, из-под которых на лбу был виден золотой венец с рубином в центре, и светло-карими, как у Майрен, глазами. В руке она держала меч из тилкала — особого металла, тайна изготовления которого была открыта лишь ей. Да, за спиной Курумо стояла никто иная, как сама Аулэ. Твёрдым и ясным взглядом она смотрела на Мелько. — Отпусти её, — повторила валиэ. — Что она тебе сделала? — Эти мерзкие девчонки подслушивали меня, когда я шла к себе и разговаривала сама с собой, — пожаловалась тёмная владычица. — Госпожа, мы просто сидели на обочине, как вдруг появилась владычица Мелько, — отдышиваясь, поясняла Курумо. — Мы сразу бросились бежать, но Мелько догнала нас и схватила Майрен. Мы пытались отбиться, но, вы знаете, мы уступаем в силе… — Спасибо, Курумо, — остановила свою ученицу Ауле и вновь обратилась к восстающей в мощи: — Разве мои девочки виноваты в том, что случайно попались тебе на пути? Мелько молча смерила другую валиэ полным злобы взором, потому что не могла ничего возразить. В итоге она опустила руки и отдала кинжал Майрен, тут же жадно вдохнувшей воздух и подбежавшей ко своей владычице, и пнула ногой валявшееся на земле оружие Курумо так, что оно приземлилось прямо у ног владелицы. Та медленно подняла его, ни на секунду не отрывая глаз от тёмной леди. — Сдалась она мне, — с досадой пробормотала Мелько. — Подумаешь, очередная недалёкая майа. Таких в Арде выше крыши Чертогов Безвременья. — Пойдёмте, мои хорошие, — позвала Ауле, развернулась и неспешно пошла прочь вместе с двумя подопечными, легко касаясь ладонями их спин. Все смотрели вперёд. Только майа с медовыми волосами на миг оглянулась, чтобы посмотреть на валиэ, и, прежде чем троица скрылась среди клёнов, Мелько встретилась взглядом с Майрен. *** В мастерской Альмарена кончался рабочий день. Одно горнило гасло за другим, всё меньше лязгал металл, затихали голоса усердно работавших на протяжении многих часов майар. И вот тишину уже нарушали звонкие удары лишь одного молоточка. Владычица Аулэ проходилась по своим владениям, и эти звуки привлекли её внимание, и валиэ направилась к их источнику. Конечно. Так она и предполагала: то, низко склонившись над своей работой, упорно трудилась её самая любимая и способная ученица — Майрен по прозванию Восхитительная, которую подруги к тому же величали Артано Аулендис. Валиэ подошла к своей майе. — Всё дивлюсь и дивлюсь твоей усидчивости, — улыбнулась она. — У тебя же сегодня такой тяжёлый день был. Может, пойдёшь отдохнёшь? — Погодите… — пробубнила труженица. — Ещё капельку… — Майрен, тебе нужен отдых. Я же чувствую, как много сил ты потратила. — Но мне совсем немного осталось! — взмолилась поднявшая голову Артано, держа в ювелирных щипцах своё творение — маленькую, но тончайше выкованную митриловую серьгу. — Только вторую сделать. Ауле по-доброму усмехнулась: — Только вторую сделать? Майрен, я же вижу, что ты бы так и заснула над горячим митрилом, не подойди я. Давай, завтра закончишь с новой силой. Валиэ нежным касанием к плечу заставила ученицу подняться. — Хорошо, госпожа, — зевая, сдалась та и стала расслабленно наводить на рабочем месте порядок. Валиэ всё это время стояла и с материнской нежностью наблюдала за вознёй Артано. «Уж не её ли мой муж взял за образец, когда создавал пчёл? — мысленно вопрошала она. — Недаром их мёд так напоминает эти волосы. Интересно, они так же сладки и тягучи?..» — Простите, что? — отозвалась закончившая уборку Майрен. Ауле не заметила, что задала последний вопрос вслух. — Ничего, дорогая. Артано поджала губу, глядя на владычицу. Сонные глаза майа блестели, как два янтаря. На неё ни с того ни с сего нахлынула волна эмоций. Аулендис обняла валиэ и уткнулась ей в грудь. — Я люблю вас, госпожа. Простите меня за всё. — Ради Эру, Майрен, ты же ни в чём не провинилась. — Прошу вас, скажите: я ведь никогда не паду во тьму, правда? — Что? Конечно же нет. Откуда у тебя такие мысли? — Ниоткуда. Забудьте, — Артано отстранилась. Приступ сантиментов прошёл, и она заговорила серьёзно. — Просто мне кажется, что во мне появились некоторые странности. — Я тебя не понимаю, — покачала головой Ауле. — Ничего такого не заметно. — Я боюсь, что внутри меня зарождается что-то ужасное… И что однажды я случайно или намеренно причиню вам боль, — майа испуганно глянула на свою повелительницу. — Майрен, что ты несёшь? Ну как ты можешь причинить мне боль? — умилилась валиэ. — Ты же моя главная отрада. — Не знаю, не слушайте меня, — отмахнулась Майрен, садясь на край стола. — Просто после встречи с Мелько в голове бурда, — она попыталась улыбнуться. — Ну вот, а ты ещё ковать такую сложную вещь хотела. Ничего, выспись, и всё пройдёт. — Надеюсь. Доброй ночи, госпожа. Аулэ поцеловала поднявшуюся Майрен в лоб, прежде чем та отправилась в своё жилище. — Спокойной ночи, милая. На Альмарене ночь — понятие условное; этим словом обозначалось время, когда айнур, вынужденные считаться с потребностями материальных тел, отдыхали. На деле же Светильники горели беспрерывно. Их свет проникал и во все уголки одноэтажного домика и комнаты, которую делили Майрен и Курумо. Когда первая туда вошла, последняя ещё даже не разделась. — О, наконец-то! — обрадовалась смуглолицая майа. — Я уж думала идти тебя искать. — Но я тут, — живо отозвалась Артано. — Ауле спасла меня от сна на раскалённом митриле. Майар засмеялись. Они переоделись в ночные костюмы — туники поверх облегающих подштанников — и уселись в кроватях. — Как ты думаешь, что произошло с Мелько? — поинтересовалась Курумо. — Ну-у… — призадумалась Майрен. — Похоже, что-то взбесило её, а мы попали под горячую руку. Только вот что именно? — Она говорила, что Варден о чём-то пожалеет. Большего я не слышала. А ты? — Тоже. Курумо зевнула, отчего стала похожа на котёнка. — Ладно, я спать. Спокойной ночи, — она повалилась на спину и отвернулась от сожительницы. — Спокойной, — весело пожелала Артано, легла и закрыла глаза. В таком положении она пробыла некоторое время. Вдруг Майрен резко распахнула веки и поняла, что сна ни в одном глазу. Она снова зажмурилась — но ничего не получалось; майа неожиданно показалось, что слишком сильный свет просто невероятно бередит ей очи. «Странно… — думала она. — Вроде бы раньше такого не было». Аулендис, повернув голову, шёпотом позвала: — Курумо… — Что? — сквозь сон откликнулась ещё не успевшая поддаться чарам Ирмо подруга. — Тебе не кажется, что Светильники стали ярче? — Чего? — переспросила майа, перевернувшись лицом к соседке по комнате и приподнявшись на локте. Майрен повторила, чуть перефразировав вопрос: — Тебе не кажется, что Светильники стали слишком яркими? — Майрен, что ты несёшь? Как свет может быть слишком ярким? — искренне не поняла Курумо. — Да никак, показалось, — пробормотала Артано, махнув рукой. — Наплюй. — Ну ладно, — недоуменно смирилась девушка. — Спокойной ночи. — Спокойной… Майрен разочарованно вздохнула. «Значит, мне показалось, — заключила она. — Но свечение действительно претит и не даёт покоя. Но с чего это вдруг я начала это ощущать? Ничего же не изменилось…» На самом деле, это было не так. Перемены произошли. Однако не снаружи, а внутри самой майа. Курумо не ощущала света, потому что не видела тьмы. Майрен же её видела. Она почувствовала день, изведав ночь, и только тогда стала способной хотя бы подсознательно их сравнивать и различать. Но где же лучшая ученица Ауле могла сделать подобное открытие? Артано прикоснулась к мраку, замерев с собственным кинжалом у горла, в мёртвой хватке Мелько. К сожалению или к счастью, майа не отдавала себе отчёта в том, что произошло тогда, и потому не понимала, в чём дело сейчас. Она попробовала отыскать ответ на потолке и тут же раздражённо уткнулась в подушку, впервые за всю свою долгую жизнь сгоряча помянув лучи Светильников лихим словцом. От этого Артано ахнула, испугавшись саму себя, легла лицом к стене и натянула одеяло поверх головы. Чтобы забыться, Майрен прибегнула к никогда не подводившему её средству от бессонницы; она пыталась воспроизводить в уме все возможные сцены и события, доставлявшие ей неописуемое удовольствие, все сокровеннейшие мечты. Но свет мешал сосредоточиться на мыслях; он пробирался даже в самые потайные уголки её внутреннего мира, топил и поглощал в себя все фантасмагории, рождаемые богатым умом Майрен. Она не стерпела и, вскочив, воскликнула: — Да чтоб эти две балды рухнули на головы тем, кто их сотворил! Тут же Аулендис опомнилась и взглянула на Курумо. Слава Эру, та уже видела десятый сон. Наплевавшая на всё майа решила: раз заснуть всё равно не удастся, не пойти ли ей лучше погулять. Стараясь не наделать шуму, она одевалась. Правда, Аулендис случайно уронила с тумбочки шкатулку из красного дерева, и из неё со звоном посыпались декоративные стёклышки. Подруга зашевелилась у себя в постели. Артано, замерев с наполовину надетыми шароварами, скривилась и несколько секунд так и простояла в напряжении. К счастью, всё обошлось. Пробубнив что-то нечленораздельное, Курумо вновь мирно засопела. Осторожно закрыв входную дверь, Майрен выбралась на свежий воздух… И чуть не закричала. Как назло, прямо перед выходивших из её дома возникал пресловутый Ормал. Столп был настолько высок, что даже из такой дали был отчётливо виден. Венчавший его ослепительный шар словно в упор смотрел на майю. Некогда она очень гордилась таким видом и зачастую выходила посидеть в саду специально с целью полюбоваться великим творением валаров, но сейчас оно вызывало у неё неприязнь, смешанную со страхом. Он преследует её везде. Он не отрывает от неё взгляда ни на миг. Артано быстро побежала за дом. Увы! Единственным отличием тамошнего положение было то, что зловещий Светильник звался Иллуином. И здесь не было для несчастной майа спасения! Она кинулась назад и посередине пути поняла, что находится прямо в середине между двумя устрашающе яркими шарами. Майрен остолбенела. Ей казалось, что Светильники — это два беспощадных ока, намертво пригвоздивших её к земле. Она судорожно переводила взгляд с Ормала на Иллуин и с Иллуина на Ормал. Всё быстрее и быстрее пара карателей мелькала в глазах бедной жертвы. От ужаса и скорых поворотов у Артано закружилась голова. Она упала и озиралась уже сидя, тщетно пытаясь куда-то уползти. Отчаянный вопль рвётся из груди. Вот уже Майрен бьётся и взывает к помощи, лёжа на спине, и с двух сторон перед истекающими слезами глазами неизменно присутствуют они. «Погибла! Я погибла!.. Спасите!» Гнетущую тишину нарушил шёпот на каком-то диалекте, который Аулендис не смогла опознать. И вдруг всё вокруг потемнело. Свет потускнел в сотни раз. Будто кто-то накинул на майю серый плащ. — Успокойся, — послышался дружелюбный юношеский голос, — всё хорошо. — Кто ты? — воскликнула ещё не пришедшая в себя Майрен. — Помоги мне! — Всё хорошо, — повторил голос. — Ты не первая, с кем это случилось. Идём со мной. До смерти перепуганная Артано опомнилась, села, и, тяжело дыша, посмотрела себе на бёдра, страшась поднять глаза выше. С замирающим сердцем, но уже спокойнее прежнего, она во второй раз спросила: — Кто ты?