***
Рабочий день подходит к концу, но дела всё ещё не сделаны до конца. Как часто и бывает, приходится доделывать всё дома. — Тош? — голос Кати слышится за спиной, когда Антон уже складывает вещи в сумку, — Задержись на минутку. — Что такое? — Я скинула тебе контакты Оксаны. Это бывший редактор Арсения. — Катюша… Боже, спасибо тебе огромное… — Антон счастливо улыбается и крепко обнимает коллегу, — Как ты её нашла? — Да так, через знакомых. Не волнуйся, я не много времени потратила, — девушка заливисто смеётся, обнимая в ответ. Сегодняшний день оказался очень удачным.***
Выбранный девушкой кафетерий выглядит мило. Людей не очень много, но пространство очень уютное. Стены фисташкового цвета, мебель в заведении более яркого зелёного цвета, а везде стоят цветы. Антон ставит закладку на карте, чтобы не потерять адрес такого замечательного заведения. Он всегда так делает, чтобы разнообразить встречи с авторами. — Добрый день, Оксана, мы с вами связывались. Антон видит перед собой молодую девушку с очаровательной улыбкой и нежным взглядом. Он представлял увидеть более строгого человека, хоть и смотрел её фотографии в интернете перед тем, как прийти на встречу. В своих социальных сетях и на официальных встречах она выглядит более серьёзной и взрослой. Сейчас же на него смотрит милая девушка со светлыми волосами, в сиреневом костюме и с чашкой чая в руках. — Да, Антон, привет. Можно на «ты». Я так и не поняла суть этой встречи, если честно… — Ты сотрудничала с Арсением Поповым, верно? — после этого вопроса девушка явно напряглась. — Так… И? — И почему-то ваше сотрудничество закончилось. Как и его карьера. Почему так вышло? — только сейчас, после заданного вопроса, Антон понимает, что может быть стоило начать встречу с кофе и какой-то нейтральной беседы. — Ох… Какие-то журналистские у вас вопросы. — Я его новый редактор, — честно признаётся парень и видит округлившиеся глаза. — Ваше издательство согласилось с ним работать? — искренне удивляется Фролова, — Ох… Ладно. Я расскажу. Просто чтобы ты понимал, что это за человек. Мы отлично сработались сразу. Я была удивлена даже, что он такой скрытный, но при этом очень добрый и открытый человек. Виделись мы редко, он часто уезжал в другие страны вместе со своим мужем. — У него есть муж? — такая новость была удивительной. — Сейчас не знаю, но тогда был. Последняя книга, над которой мы работали, так и не вышла. Он всегда соблюдал дедлайны, прислушивался к моим советам, но потом что-то произошло… — Что? — Я точно не знаю, — девушка мнётся, явно теряясь в своих догадках, — Он надолго пропал, не отвечал на звонки, и я приехала к нему. Он был пьян, мы поругались… И он сказал, что больше писать не будет, а эту половину книги можно уничтожить. Больше я с ним не общалась. Он выплатил неустойку издательству по договору, и всё… Не так давно он писал к нам, но рисковать мы так больше не готовы. — То есть, ты не в курсе, что именно произошло? — Нет, я не знаю, — вздохнула Оксана, — Но на твоём месте я бы тоже не стала с ним работать. Антон игнорирует последнюю реплику девушки. Он уже принял решение работать с ним, сейчас лишь пытается найти о нём больше информации, чтобы понять его. Это важно для работы, как ему кажется. — Спасибо, Оксан, ты мне очень помогла. А теперь по кофе? — Антон видит, как Оксана расплывается в улыбке. Он и правда благодарен девушке за искренность. Но чем больше ответов на свои вопросы он получает, тем больше новых вопросов появляется. Арсений — крайне непонятный человек. Очевидно, что живёт он сейчас один, а тайна его личной жизни и прошлого хранится за семью печатями. Как разгадать такой сложный ребус?***
В квартире снова стоит запах пыли, сигарет и перегара. Шторы снова защищают квартиру от солнечного света. На полу валяются бутылки и коробка из-под пиццы. Голова Арсения гудит так, словно там сверлят сразу три дрели. Он не помнит последние дни совершенно. Всё началось, когда пришло время сесть за написание романа. Он разучился писать на трезвую и светлую голову. Процесс не шёл, вдохновения не было, как и желания. Быть писателем — это не хобби или творчество, это уже профессия. Нельзя писать только когда хочется, иногда это просто нужно. Вот и Арсению писать совершенно не хочется. Главу приходится писать далеко не один день. Отправив всё-таки новый вариант Шастуну, мужчина пить не перестаёт. Нагрянувший гон был неожиданностью. Он должен был быть позже, но недавняя продолжительная встреча с омегой… Он очень давно не чувствовал запах омеги в квартире, с того момента, как… Не хочется думать о произошедшем в прошлом. Желание Арсений гасил алкоголем, не просыхая совершенно. С трудом поднявшись на шатающихся ногах, Арсений идёт в душ, стараясь оживить себя. Струи стекают по исхудавшему телу, вместе с собой унося усталость и похмелье. Нельзя ему на такое долгое время выпадать из жизни. В памяти этого не осталось, но оказывается, он и не выпадал из жизни. Они с Антоном списывались, даже не единожды. Он объяснил причину, почему они не могут встретиться. Возможно, не стоило ему уточнять такие интимные подробности. Но с другой стороны, плевать… Однако следующая их переписка выглядит ещё более странно. Антон Редактор 17:50 Добрый день, Арсений! Наше издательство проводит презентацию книги в ближайшую пятницу. Не хотите прийти на это мероприятие?Вы
21:16
Нет.
Я не хожу на мероприятия.
Антон Редактор 21:18 Может быть сделаете исключение?) Пообщаетесь с другими авторами, хорошо проведёте время. После официальной части будет банкет.Вы
21:23
Я никуда не хожу, Антон.
Никуда. Я не хочу ни с кем
общаться.
Антон Редактор 21:27 Очень жаль, но если вы передумаете, то моё предложение в силе.Вы
21:30
Мне не нужен друг или психолог.
Ты — редактор, так что редактируй.
Антон Редактор 21:31 Хорошего вечера.Вы
22:17
Что тебе от меня надо?
Просто отстань.
Мне никто не нужен.
Мне не нужны твои предложения.
Просто отъебись от меня.
Сегодня пятница. Сообщения были написаны в среду. Он даже не помнит, что писал всё это. Вообще-то, это правда. Он действительно так считает, действительно не хочется общаться. Но приходится признать, что тут он не прав. Антон не сделал ничего такого, чтобы вызвать такую реакцию. Арсений отвык от общения с людьми, особенно дольше нескольких минут. Арсений набирает чужой номер, стараясь оперативно придумать, что говорить Шастуну. Следует извиниться, но не поздно ли это делать? — Арсений? Добрый день, — достаточно быстро отвечает бодрый Антон. — Здравствуй, — а дальше как ком в горле, что-то говорить сложно. — Вы по поводу новых глав? Или хотите предложить встречу? — Нет, точнее… — замолкает на несколько секунд, задерживает дыхание и выдаёт, — Антон, я прошу прощение за свои слова в нашей последней переписке. Мне не стоило так выражаться. — Извинения приняты, — поджав губы, Арсений думает, как закончить диалог. Голос редактора звучит всё также весело, и это так непривычно. — А по поводу встречи… Может быть завтра приедешь? — Завтра… Хорошо, я утром завтра напишу время, когда смогу приехать. — Договорились. Хорошего вечера. — Да, и вам! До завтра. Положив трубку, Арсений оседает на кровать. Зачем он предложил? Квартира выглядит как какой-то сарай, в котором никто уже давно не живёт. Желания убираться нет, но такой бардак — слишком даже для него. Сил хватает только на то, чтобы подняться с постели и открыть окно нараспашку, высунуться в него и дышать-дышать-дышать свежим воздухом.***
Огромное количество голосов и лиц, музыка на фоне, постоянные передвижения всех по залу… Антон чувствует усталость от такой сенсорной нагрузки. Будучи редактором, который всего лишь занимается корректировкой текста и работой с авторами и людьми, участвующими в производстве книги, он совершенно не привык к такому повышенному вниманию к своей персоне. Он всегда был в тени, и ему это нравилось. Если бы он хотел быть звездой, то сам начал бы писать книги. Учитывая его приличный опыт работы в этой сфере и знания потребностей читателей, он наверняка стал бы успешным автором. Но ему это не нужно. На первой части мероприятия, куда входила сама презентация книги, общение с критиками, журналистами, коллегами и читателями, ему пришлось отвечать на вопросы и давать комментарии. Такое происходило не часто, что редактор оказывается у микрофона на «пресс-конференции» вместе с писателем. Но в этот раз он там оказался. И всё прошло более, чем успешно. К общению с читателями, к счастью, он не был вовлечён, отсиживаясь в стороне. После долгой автограф-сессии и продажи книг, все, кто напрямую относится к их сфере, направились в другое место, чтобы отметить. Здесь людей, как бы странно это ни было, оказалось больше. Подъехали и другие редакторы различных издательств, их владельцы и многие другие. Такие светские вечера проходили не после каждой презентации, но были в почёте. Антон сидит на диване в углу зала, стараясь не отсвечивать. Откровенно говоря, он устал с непривычки. Его душа домоседа требовала возвращения в квартиру, где его ждёт мягкая кроватка, пледик, горячий чай и работа. А ещё завтра ему ехать к Арсению, а для этого понадобится много моральных сил. К слову, об Арсении… Его звонок в этот день был как гром среди ясного неба. Антон не держал обиду за грубость мужчины, понял его настрой и отпустил ситуацию. Но поступившие извинения и приглашение удивили. Может, он не так плох, как может показаться… — Прячешься? — Эд подходит с двумя бокалами шампанского, вырывая того из потока мыслей. — Устал от людей, — вздыхает омега, принимая бокал. Подвинувшись, даёт возможность Выграновскому присесть рядом. — Да ладно, тут даже весело. Не знал, что книжные черви такие змеи, — такие слова заставляют Шастуна улыбнуться. Он полностью согласен с таким сравнением. — Ты и сам пишешь книги, а других червями называешь. — Я не такой, — уже тише говорит парень, опаляя своим дыханием ушную раковину парня. Антон громко сглатывает и старается дышать спокойно. У них нет отношений, но как будто всё к этому идёт. Они уже не раз целовались, несколько раз чуть не доходили до интима, но Антон почему-то всегда увиливал в последний момент, придумывая такую нелепицу, как приезд родителей. — Ты не такой, — голос такой же тихий, но будто бы слегка напуган. — Пойдём, тебя потеряли. Поболтаем немного и уйдём? — Эд встаёт первым с мягкой софы и подаёт руку, помогая омеге подняться. — Идём-идём, — разочарованный вздох кажется комичным в контексте ситуации, что вызывает на чужих губах улыбку. Насчёт людей в их сфере Эдуард оказался прав. Такие высокоморальные и интеллектуальные люди после пары бокалов шампанского были не прочь почесать языками об отсутствующих. Часто они мусолили сплетни, но иногда выдавали действительно правдивую, но не менее интересную информацию. Антон слушает с неохотой, наблюдая за тем, как мастерски Эд вытягивает из присутствующих чужие секреты. Этот процесс его явно веселит. Вот бы он с таким же успехом смог достать из людей информацию и про Попова. — Кстати, куда пропал Попов? Который Арсений. Он ещё жив вообще? — не выдерживает Антон, и сам начинает расспрос. — Ой, жив, что с ним станется, — бурчит Павел, владелец одного из издательств, — Предлагал сотрудничество. Я сразу отказал, наслышан о его подставе в прошлом издательстве. — Нам тоже писал, — оживляется Руслан, до этого меланхолично поедавший канапе, — Мы даже отвечать ничего не стали! Он как балласт, топит издательства, в которых работает. Его первое закрылось сразу после печати его первой книги. Второе же еле выкарабкалось после того, как он их кинул! — А что тогда вообще произошло? — Эд поджимает губы, кидая взгляды на своего редактора. Он не ожидал такой активности от Шастуна в этом диалоге, особенно если он связан с этим Поповым. Честно говоря, эта фамилия его уже ужасно раздражает. — Я слышала, что он подсел на наркотики, — с грустью говорит Ира Мягкова, сотрудница издательства Воли, — Звёздную болезнь поймал, видимо. — Да чушь, — отрезает сам Павел Алексеевич, укоризненно взглянув на подчинённую, — Думаю, он просто струсил. У авторов бывает такое после выпуска бестселлеров. — А мне говорили, что он тяжело болен… Да, Арсений и правда болен. Причём на всю голову, судя по поведению. Информации он полезной так и не узнал, а все эти теории мог бы придумать и сам. Звучит более медленная музыка. Стас, бросив что-то про длинный язык, уходит искать жену, чтобы пригласить её на танец. На талию же самого Шастуна опускается крепкая рука. — Потанцуем? — Эд улыбается, но глаза его не такие добрые, как обычно. Антон в ответ лишь кивает, позволяет вывести себя в центр зала, где уже покачиваются в такт мелодии несколько пар. Эдуард прижимает его худое тело, облачённое в смокинг, ближе. — Попов у тебя в голове поселился, что ли? — вдруг выдаёт он скорее рыком, нежели шёпотом в самое ухо, — Постоянно говоришь про него. — Просто… Он очень раздражающий, — оправдывается Антон, почему-то чувствуя себя виноватым. — Да, я заметил. Меня он тоже уже раздражает. Они танцуют недолго, но после того, как музыка вновь сменяется на что-то более энергичное, и сбавляется громкость, Эд не сразу выпускает его из объятий. — От тебя очень вкусно пахнет… Поехали ко мне? — У меня завтра встреча, не могу. — Какая встреча? Завтра суббота. — Арсений предложил… — Опять Попов? Выграновский отстраняется с явным недовольством на лице. Его бесит, что Антон морозится, отказывается от предложенного приятного времяпровождения в пользу человека, которого ненавидят буквально все. Да даже сам Антон называет его мудаком, а всё равно согласен бежать к нему на встречу в собственный выходной. Внутренний альфа поднимает бунт, что выбирают не его, а какого-то другого представителя альф. — Извини, Эд. — Ничего. Не сговариваясь, они начинают прощаться со всеми, и этот процесс затягивается. Оказавшись всё-таки на улице, оба заказывают себе такси. Не разговаривают, только курят молча в ожидании машин. Антон не винит себя, это его работа. Но и портить отношения с Эдом не хочется. Он и так ведёт себя как пятнадцатилетний девственник, пугаясь возможной близости. Машина Выграновского приезжает первой. — Если появится на меня время — звони, — выдыхает писатель вместе с дымом и садится в машину, даже не обняв и не поцеловав на прощание. Вечер выдался тяжёлым.***
Со всем упорством Антон старался тянуть время, чтобы не приехать к Попову слишком рано. Проснувшись в девять утра, парень заварил себе чай, сделал завтрак сложнее, чем бутерброды, затеял небольшую уборку, чтобы убить время, но не садиться за работу с самого утра. В голове всё крутятся и крутятся мысли. Вчерашняя сцена с Эдом сильно расстроила. Кажется, они поссорились на ровном месте, если это можно вообще назвать ссорой. Да, он действительно мог бы уделять ему больше времени, чаще соглашаться на встречи, отвлечённые от работы, да и вообще продвигать их взаимоотношения. Почему он этого не делает? Вопрос остаётся без ответа. Дождавшись обеденного времени, Антон заскакивает в машину и едет на другой конец города. Погода приятная, тёплая и солнечная, в такую самый раз гулять. Лёгкий ветерок дует в окно машины, а омега подпевает песне по радио, наслаждаясь дорогой. Он надеется, что в этот раз Арсений будет в более благоприятном настроении. Для этого он даже заехал в магазин, чтобы купить что-то к чаю. Такое обычно работает. На этот раз дверь в квартиру ему открывают намного быстрее. Антон с улыбкой протягивает небольшой торт, но Арсений смотрит на него удивлённо. Приподнимая брови, он принимает угощение и пропускает гостя внутрь. Сегодня всё выглядит намного лучше — и сам хозяин квартиры, и состояние быта. Если бы Шастун пришёл сюда впервые, то всё равно подумал бы, что здесь не достаточно убрано. Но ему уже есть с чем сравнивать. Арсений заваривает чай, разрезает тортик и достаёт тарелки. Кухня, к слову, стала намного чище. Посуда вымыта, пол и поверхности чистые. Да, окна всё ещё немытые, из-за чего помещение выглядит не очень опрятно, но это пережить можно. — Чай с кипятком только или с разбавкой? — мужчина колдует с чаем, заваривая не пакетики, а травы в отдельном чайнике. Такое видеть даже как-то неожиданно. — С разбавкой, пожалуйста. Чувствуется неловкость. Движения Арсения сдержанны и собранны. Напряжение считывается моментально. Антон бы хотел разрядить как-то атмосферу, но и сам испытывал схожие чувства. Обычно ему достаточно легко удаётся найти подход ко всем людям. Однако тут его способности заканчиваются, и найти подход не получается. — Вкусный торт, — тонкие губы мужчины складываются в улыбку, и Антон тут же зеркалит эту улыбку, — Давно не ел сладкого. — Да, я выбрал на свой вкус. Рад, что угадал, — мужчина ухмыляется, но всё ещё улыбается. — Обсудим новую версию глав? Арсений сразу потух. Кажется, даже морщины стали ярче. Очевидно, что он переживал по этому поводу, хоть и старался не показывать. Такое часто встречается у альф — демонстрация силы и уверенности. — Давай обсудим, — тяжёлый вздох подтверждает теорию Антона. — Мне понравилось. Правда. Я увидел историю, а не текст, — мужчина поднимает свои голубые глаза, наполненные удивлением. — Правда? — Говорю же, что правда, — редактор улыбается, стараясь поддержать позитивный настрой, — Вы учли мои комментарии, я очень этому рад. У вас хороший, живой и профессиональный слог. Это правда супер, уверен, что читателям тоже зайдёт. — Спасибо, — скромно благодарит Попов, но улыбается так честно и искренне, словно ребёнок, которого впервые в жизни за что-то похвалили. — Но у меня всё-таки есть некоторые вопросы. От начала к концу прослеживаются очевидные опечатки. Вы путаете слова, с ошибками их согласовываете и просто пропускаете или ошибочно ставите другие буквы. По первой половине я понял, что проблем с орфографией и пунктуацией у вас нет. Да и в этом нет ничего критического, в мою работу в том числе входит исправление таких ошибок, но всё же… Почему так произошло? Вы были уставшим или что-то ещё? Арсений поджал губы и вздохнул. Он предполагал, что такой вопрос будет. Перечитав всё на трезвую голову, он и сам понял, что конец скатился в какую-то мешанину слов и букв. Причины этого были очевидными. — Понимаете, Антон… Когда я пишу, то в попытке поймать вдохновение, пью вино или что-то покрепче. Это помогает настроиться на нужный рабочий процесс, сосредоточиться на мире, о котором я пишу. Такая версия тоже была в голове у парня. И, к сожалению, причины невнимательности подтвердились. Это не радует, потому что писатели, творящие под градусом алкоголя зачастую не могут контролировать реальные процессы. Они могут забывать о дедлайнах, путаться в часах и днях, забывать даже писать. А иногда они пишут в таких ситуациях откровенную чушь. — Это не самый продуктивный способ для концентрации внимания. — Я понимаю твои опасения, Антон, но поверь, я контролирую процесс. Опечатки — единственная негативная сторона, но как ты уже сказал — их исправление входит в твою работу. — Я всё ещё настаиваю, чтобы вы старались писать на трезвую голову, чтобы сохранять концепцию работы в голове, описывать всё достоверно и глубоко, как вы умеете. Арсений задумался. Он пытался, честно. Но не получается, и более того, не хочется. Если он пишет трезвым, то ничего не выходит, слова не складываются в предложения, не получается вложить настоящие эмоции и чувства в текст. — Попробуйте. Уверен, что вы сможете найти другие способы для поиска вдохновения. Если не сможете самостоятельно, то обращайтесь, поработаем над этим вместе, — доброжелательная улыбка озаряет лицо редактора, показывая всю его расположенность. Арсений в ответ молчит какое-то время, но всё-таки сдаётся. — Хорошо. И всё-таки, я, как и обещал, привёз договор, — Шастун достаёт из портфеля папку с документами, проверяет, что всё нужное уже находится там, — Ознакомьтесь, пожалуйста, с условиями и требованиями. Я постарался учесть все ваши пожелания, указанные ещё в первом письме. Мужчина достаёт бумаги из папки и внимательно в них вчитывается, периодически задавая уточняющие вопросы. Такая дотошность не раздражает, а наоборот, привлекает, показывая ответственность и вовлечённость мужчины. Антон старается не пялиться, чтобы не быть пойманным на разглядывании чужих чёрных, как уголь, волосах, чужой щетине, которая в этот раз выглядит не так небрежно, как в прошлый раз, аккуратных и длинных, словно музыкальных, пальцах. — Я согласен со всеми условиями. — Отлично. Тогда распишитесь в двух местах в графе заказчика. Я тоже распишусь. Один дубликат договора останется у вас, второй я заберу себе. Арсений послушно ставит подпись, и даже она получается у него изящной, но сдержанной. Антон ставит свои две закорючки и убирает свой дубликат договора обратно в папку. Он рад, что они, кажется, нашли возможность общаться нормально и заключили этот чёртов контракт. Определённо, Шеминов выпишет ему премию за такие старания. — Что ж, я рад, что мы смогли договориться, — редактор улыбается, и, кажется, готов уже покинуть чужую квартиру. — Я тоже. И ещё раз прости за мою грубость. Я, наверное, показался диким хамом? — У всех бывают тяжёлые дни, — подбадривающе отвечает Антон, всё-таки вставая из-за стола. — Да, иногда годы… Уже уходишь? — Арсений смотрит словно испуганно, но быстро берёт себя в руки, понимая, что причины сидеть и гонять чаи больше нет. — Да, не буду надоедать. Если вы не против, то я заеду к вам на неделе. В договоре прописано, что я имею право назначать встречи в любое время, и мы обязательно встречаемся каждую неделю. — Да-да, я помню этот пункт. — Хорошо. Все встречи будут проходить у вас? Нет возможности иногда встречаться где-то на нейтральной территории? — Антон предпринимает ещё одну попытку избавить себя от нужды еженедельно кататься на другой конец города. — Может на «ты»? Мне неловко, что ты обращаешься ко мне, как к человеку в два раза старше, — они стоят уже в прихожей, готовые проститься. Но в голубых глазах почему-то читается нежелание отпускать гостя. — Хорошо. Тогда, мы с тобой можем встретиться в кафе, например? — Антон делает усилие над собой, чтобы обратиться в таком неформальном тоне. — Я не выхожу из дома. — Совсем? — Совсем, — признаётся Арсений. Он сам себе поражается, что делится такой своей особенностью с практически незнакомым человеком. Но Антону почему-то хочется доверять, хочется быть честным и искренним. Да, ещё совсем недавно он был настроен враждебно и категорически, но сейчас хочется зацепиться за такое дружелюбие в свой адрес, не хочется потерять эту нить с реальным миром. Может быть, дело в гормонах после гона, и его организм так реагирует на омегу. — А как же продукты? — Доставка. — А алкоголь и сигареты? — Друг привозит. Снова повисает тишина. Лицо парня выглядит озадаченным и непонимающим. Такое услышать он явно не ожидал, хотя мог бы. И всё-таки, он берёт себя в руки и снова улыбается так по-доброму. — Хорошо, я понял. Значит, буду приезжать сюда. Спасибо, что сказал. — Спасибо за понимание. — Тогда… До встречи? — Антон протягивает руку для рукопожатия. В ответ он чувствует уверенную и сильную руку, хоть и жмёт он не сильно, скорее расслабленно. Оба кивают с полуулыбкой на губах. Когда дверь за ним закрывается, Шастун облегчённо вздыхает. Теперь без примеси ужасного перегара он почувствовал этот приятный обволакивающий запах, который словно укутывает. Это словно тёмный и дорогой шоколад из настоящих бобов какао без примесей. Благородный и немного терпкий аромат, в котором различается уверенность, стойкость и сила. Приятно. По пути домой парень звонит начальнику, сообщая благие вести. Стас рад слышать, что контракт всё-таки заключён. Честно говоря, он уже не до конца верит в успех этой сделки. Слишком много проблем с этим Поповым, а гарантии успеха новой книги — ноль. Но Антон рад. Он правда доволен собой и проделанной работой, как и новой версией работы Арсения. Кажется, они смогли переступить через эту черту неприятия и недоверия. Да, шаг был сделан не гигантский, но очень важный. С приходом весны на Шастуна и правда много навалилось. Все эти сложности по работе с Поповым, большое количество других работ, требующих редактуры в срочном порядке, а ещё Эд… У них всё никак не клеится, вечно что-то идёт не так. Ещё и эта неприятность вчерашним вечером… Эдуард ему и правда симпатичен, как человек, автор, как альфа. Ему нравится проводить время вместе, но его физически не хватает. Все эти мысли ложатся на душу Антона, словно гигантский камень. Вернувшись домой, парень включает музыку, переодевается в домашнюю одежду и отправляется на кухню. Пританцовывая, начинает готовить ужин. В отличие от многих омег, он не отличается хозяйственностью. Талант в области готовки ему не достались от папы, что немного расстраивало. Однако иногда было приятно готовить. Особенно на его уютной кухне, где есть всё необходимое, но ничего лишнего, чтобы не путаться. Это что-то вроде медитации.***
Закрыв дверь за редактором, Арсений тяжело выдохнул. Быстрыми шагами преодолев коридор, мужчина возвращается в кухню и подходит к окну. Открыв его нараспашку, парень высовывает голову в окно, чтобы вдохнуть свежий воздух. Запах омеги словно пропитал стены квартиры. Этот сладковатый аромат, словно липкие лапы скребли все внутренности, особенно лёгкие. Это чувство сложно описать. Оно настолько приятное, что хочется согласиться на добровольное удушье. И настолько неприятно, что хочется выплюнуть лёгкие. Возможно, больше непривычно такое чувствовать, нежели неприятно. Через пару минут Антон выходит из подъезда, садится в большую машину, но не уезжает какое-то время. Спустя несколько минут автомобиль всё-таки трогается с места, выезжает со двора и заворачивает за угол, скрываясь из вида. Но Арсений от окна так и не отходит. Достаёт сигареты, поджигает одну и закуривает, желая вытравить чёртову вишню. Но попытки тщетны. Привкус черешни или же всё-таки вишни всё ещё ощущается ярко. Так не должно быть. Слова о «других способах для поиска вдохновения» крепко засели в памяти. Легче сказать, чем сделать. Арсений не помнит последние годы, они смешались в длинную ленту чёрно-белого кино. У него нет хобби, увлечений или желаний. В состоянии опьянения всё становится легче. Легче дышится, думается, пишется. В трезвости он не может жить. В трезвости он превращается в тень того былого Арсения, который мог и хотел писать. Сейчас же он не хочет ничего, только избавиться от боли, которая не отпускает уже долгие годы. Но избавиться не получается, да и это избавление кажется слишком незаслуженным подарком судьбы. Но, быть может, стоит всё-таки попробовать. Попробовать писать без алкоголя. Попробовать делать что-то, кроме разрушающих вещей. Попробовать жить.Но как продолжить жить после всего случившегося?