***
С самого утра омега хлопочет с домашними делами. Генеральная уборка, готовка, необходимость привести себя в порядок. Сегодня особенный день, к которому Антону пришлось долго готовиться морально. Приглашая Эда обсудить варианты обложки книги, он прекрасно понимал, к чему приведёт их посиделка. Волнение и нервозность нарастало с каждым часом всё больше и больше. Скорее всего, это из-за долгого отсутствия секса в его жизни. Перепроверив, что ни в каком углу не валяются никакие носки или галстуки, нигде нет пыли, и подушки на диване органично разложены, Шастун переходит к собственному приготовлению. Нужно одеться привлекательно, но не слишком вычурно, поскольку он ведь дома. Остановившись на чёрной футболке и чёрных спортивных штанах, Антон отчаянно вздохнул. Он понятия не имеет, как себя вести в таких случаях и что делать стоит, а что нет… Как только звонит звонок в дверь, Антон нервно вдыхает, ещё раз поправляет волосы, смотрится в зеркало, и всё-таки открывает. Эд, как и всегда, выглядел дерзко. Рваные джинсы, чёрная футболка, кожаная куртка, а в руках небольшой пакет. — Привет, золотце, — Эд целует коротко, передаёт пакет и начинает распаковываться. К столу переговоров писатель принёс две бутылки вина, сыр с плесенью, обычный сыр, виноград и хамон. Дорогие закуски заставили Антона улыбнуться. — Не против поболтать под вино? — чужие ладони ложатся на талию, сминая футболку. — Только за. Выграновский моет руки, шутит над полотенцем с зайчиком и возвращается за стол. Они вместе готовят закуски, разливают по бокалам красное вино. Первый бокал Шастун осушает быстро, так как волнение всё ещё присутствует. Гость это замечает, но никак не комментирует, только наполняет бокал снова. — Вот примерные варианты, нужно выбрать референс, чтобы наши художники понимали, что ты от них хочешь, — поясняет Антон, перелистывая фотографии. — Слишком светло. Слишком темно. Это вообще какой-то треш, — Эд комментирует каждую, и ему ничего не нравится. Антон улыбается, совершенно не удивлённый такой избирательностью и придирчивостью. Чужая разрисованная рука как будто невзначай ложится на худое колено, начиная поглаживать его. Антону даже дышать тяжело становится, хотя ничего и не происходит. — Вот эта ничего, если проработать детальнее, — останавливает показ фото Эдуард, и рука его скользит выше, останавливаясь на бедре. — Выбираешь эту или другие тоже посмотришь? — Ладно, давай все посмотрим. Вино пьётся легко. Выбрав всё-таки изначальный вариант, они достаточно быстро свернули рабочие разговоры. Беседа стала совсем расслабленной. То ли привыкнув, то ли опьянев, Антон предложил перейти в гостиную. Расположившись на диване, Антон закинул ноги на колени Эда, не расставаясь с бокалом ни на минуту. Эд пил медленнее, но его настроение Антон чувствовал благодаря запаху. — У тебя красивые ноги, — неожиданно говорит парень, массируя лёгкими движениями чужую лодыжку. Вообще-то, они обсуждали творчество Набокова. Но ноги у Антона и правда были красивые, хоть и не на каждый вкус — худые и длинные. — А у тебя золотые руки. Под градусом вина Антон растёкся по дивану, как плавленный сыр. Чужие касания кажутся уже не такими волнующими, а скорее раскрепощающими. На его щеках появляется румянец, сигнализирующий не о стеснении, а о лёгкой степени опьянения. — А ты веришь в истинность? — вопрос слетает с губ сам по себе. Выграновский посмеивается, словно чужой вопрос показался ему забавной шуткой. — Природа — не дура, но и истинность — не панацея, — Шастун согласно кивает, подгибает одну ногу, проезжая ступнёй по чужому паху. Эд усмехается и целует чужое колено, хоть и через ткань. Нагибается ближе и находит уже приоткрытые губы, смоченные вином. Ароматы феромонов смешиваются в один букет, как и сплетаются чужие тела. Покрытый татуировками брюнет склоняется к чужим губам, оказываясь между ног редактора. Эти самые длинные ноги охватывают его за пояс, прижимая ближе к себе. Поцелуй сразу становится страстным, словно танго. Антон опьянён, действует на уровне инстинктов и эмоций. Над ним нависает сильный альфа, чьи поцелуи уже перешли на линию подбородка, шеи и ключиц. Однако момент желания прерывает телефонный звонок. Не отрываясь от поцелуев в шею, Эдуард достаёт мобильник и смотрит на имя звонившего. «Крис». — Ответь, — шёпотом разрешает Антон, желая поскорее избавиться от мешающего процессу фактора. — Извини, — Эд отвечает на звонок, — Да? Крис, ты в норме? Да, систер, ты очень вовремя! Да приеду я сейчас, не истери. Сбросив вызов, Эд целует чужие губы и поднимается с дивана. Хоть Антон и не слышал, что ему говорили, но очевидно, что продолжения сегодня он может не ждать. А жаль, возбуждение уже заметно даже через мешковатые штаны. — Прости, золотце, на сегодня остановимся. Сестра в аварию попала, надо с гайцами разобраться. — Она в порядке? — Антон взволнованно поднимается следом, но парень лишь усмехается. — Конечно, что с ней сделается. Получила права, и вот уже третий раз за месяц просит помочь разобраться. Не волнуйся, всё хорошо. — Ладно… — Антон всё ещё чувствует себя потерянным и смущённым, — Тогда до встречи? — До встречи. Извини за сегодня, — поцеловав на прощание, Эд уходит, оставляя за собой лишь аромат. Антон вздыхает, расстраивается и уходит в спальню. Он всё ещё не понимает, почему каждый раз всё идёт наперекосяк. В этот раз он был готов, хотел, но не вышло. Грустно. В личной жизни у него, как обычно, ничего не складывается. Как бы он ни старался, ничего не выходит. Возбуждение спадает самостоятельно, оставив за собой только тоску. Чувствуя себя одиноким и брошенным, Антон поступает как настоящий омега из фильмов и сериалов. Бредёт на кухню, достаёт коробку мороженого и садится в гостиной перед телевизором. Градус вина давит на парня ещё большей грустью. Включив первую попавшуюся мелодраму, Шастун втягивается в любовные переживания героев, заедая это ложками шоколадного мороженого.***
Арсений 18:28 Могу попросить зайти в магазин? Красное полусухое, что-нибудь к чаю. Спасибо. Стоя в пробке, Антон читает сообщение и закатывает глаза. Ему заехать в магазин несложно, но такие бестактные просьбы раздражают. Они сотрудничают, но в слуги он не нанимался. Приезжая уже по знакомому маршруту, Антон сворачивает к гипермаркету, в который заходил и в прошлый раз. Выбрав вино по своему вкусу и торт, который он брал в прошлый раз, парень не остановился. В корзину полетели и другие продукты, такие как сыр, виноград, яблоки, шоколад и вишнёвый сок. Дверь открывает Арсений с улыбкой, и Антон улыбается в ответ. Видимо, сегодня диалог склеится в положительном ключе. — Привет. Купил? Мне нужно дописать главу. Антон хмурится, но кивает, отдаёт пакет и следует за мужчиной. Тот, кажется, даже не замечает, что в пакете продуктов гораздо больше, чем он заказывал. Найдя бутылку, с лёгкостью её открывает и разливает по бокалам. — Я за рулём, — указав на второй бокал, редактор поджимает губы. — Точно. Ладно, ничего страшного. Чай? — Я сок купил. — Мне осталось немного дописать, это срочно. Посидишь здесь? Полчаса, не больше, — Арсений гораздо активнее, чем в их предыдущие встречи. — Эм… Да, конечно… Арсений улыбается и покидает кухню, прихватив с собой не только бокал, но и бутылку. «Какой же он всё-таки странный…» Ноутбук остался в машине, так что редактурой заняться он не может. Пролистав всю новостную ленту за десять минут, Антон понимает, что почему-то нервничает и не может заставить себя сидеть ровно на одном месте. Кухня завораживает своей неопрятностью, и Шастун не может сопротивляться желанию навести порядок. Сначала он перемыл всю посуду, затем отмыл кухонный гарнитур, плиту и стол, и кухня приобрела очень даже симпатичный вид. Дальше парень взялся за холодильник. Правда, там и беспорядка нет, так как практически ничего там и не было. Есть ощущение, что Арсений питается даже не солнечным светом, а святым духом. Поставив приобретённые продукты в холодильник, Антон оценил свою работу. Ещё бы окна помыть… Но это уже слишком. Время скоротать получилось отлично. Арсений возвращается на кухню и застывает в дверях, осматривая изменения в помещении. Шастун же стоит и светится, как медный тазик. — А это… Зачем? — Мне было нечем заняться, и я решил прибраться… — Не стоило, — радостный вид мужчины меркнет быстро. — Мне было несложно. Повисает неловкое молчание. И всё-таки Арсений выдыхает и благодарно кивает. Ставит на стол ноутбук, бутылку и бокал. Краем глаза Антон отмечает, что прикончено уже больше половины бутылки. — Посмотришь сейчас или тебе прислать? — Давай сейчас, и ты как раз посмотришь, как я работаю. Арсений согласно кивает и предлагает присесть. Попивая из бокала, Попов внимательно наблюдает. Антон сосредоточен и поясняет каждую свою правку. Они спорят в некоторых моментах, но в целом, к его работе не подкопаешься. Он выглядит, как настоящий профессионал, поглощённый своим делом. Такая увлечённость вызывает восхищение. — Могу? — засмотревшись, Арсений потерял нить их разговора. — Прости, что? — Я могу добавить здесь больше деталей? Тут как будто не хватает точности описаний. — Поставь заметку, я сам, — Антон не спорит, ставит закладку в документе и читает дальше. Перелопатив весь текст в достаточно быстром для себя темпе, Антон с улыбкой поворачивается к такому же довольному автору. Расслабившись, Арсений действительно пребывал в хорошем настроении. Ему спокойно сидеть так на кухне с Шастуном, который выглядит уже немного уставшим. — Здорово. Особенно конец главы… Мне самому интересно, что будет дальше, — Арсений краснеет. Непонятна причина — смущение или вино. — Спасибо. Приятно это слышать от такого придирчивого читателя. — Я не… — Антон теряется, но запоздало понимает, что это шутка, — Это профессиональная деформация. Арсений не слепой и не может не заметить, что Антон действительно красивый молодой человек. Даже несмотря на то, что он не видел омег уже давно, этот парень действительно особенный. Что-то в нём есть такое, из-за чего не обратить внимание на него — невозможно. Что-то очень живое. — Есть ещё какие-то комментарии? — Нет, всё отлично. Только… — Антон отводит взгляд, словно бы набираясь смелости, — Ты всё ещё пишешь только под алкоголем? — Да. Но теперь пью вино, а не виски или коньяк, — вопрос уже не обижает, а вызывает лишь улыбку, — Антон, я ценю заботу, но это уже не твои проблемы. — Конечно, но… — Я пишу и буду писать всё по дедлайну, не волнуйся, — Антон краснеет, чувствуя, что здесь действительно его полномочия заканчиваются. — Да, конечно. Тогда комментариев больше нет. Через неделю жду новую главу, и до среды правки по этой главе с учётом моих заметок. — Договорились. Почему-то никто не двигается, хотя встреча и подошла к логическому завершению. Арсений не хочет прощаться с редактором, но и близко подпускать его к себе он не намерен. Но хочется узнать, что у Антона за душой. Судя по его характеру, который он уже успел рассмотреть, жизнь у него была интересной. Он вежливый и тактичный, не нарушает личных границ, но при этом может быть вспыльчивым и грубым. Так какой же он на самом деле? — Я, наверное, пойду… — Может останешься на чай? Ты же купил торт… — Арсений цепляется за первое попавшееся предложение, когда Антон уже поднимается из-за стола, — У меня практически не бывает гостей… — Почему? Я понял, что ты не выходишь из дома, но друзья или семья… Они не приезжают? — Шастун садится обратно на стул, наблюдая за тем, как Арсений режет тортик и заваривает чай. Арсений задумывается. Что стоит говорить? Как отвечать на такие вопросы? Нужно ли открыть всю правду и ответить честно? Или что-то стоит утаить? Тогда какой смысл просить остаться, если не можешь ни о чём поговорить? — У меня есть друг. Он часто приезжает, но я стараюсь не злоупотреблять его добротой, у него и своя жизнь есть. — А родители? — Антон принимает блюдце с кусочком тортика и чашку чая. — Мы практически не общаемся… Уже несколько лет. — С детства сложные отношения? Насколько я знаю, альф часто воспитывают в строгости. — Да, но не в этом суть. В детстве всё было хорошо, у нас были близкие и доверительные отношения. Правда, я был счастливым ребёнком, — съев кусочек, Арсений улыбается, словно вспоминая что-то из детства, — Они хорошие родители. Это я всё испортил. — Всё всегда можно исправить. — Не думаю, что всё. Антон не знает, что добавить. Он понятия не имеет, что же было в жизни мужчины раньше. У него есть только слухи и гипотезы, но ни одного подтверждённого факта. Спрашивать о таком сейчас не стоит. — Может ты и прав, — идёт на уступку Антон, отпивая из кружки. — Расскажи о себе. — Что именно хочешь узнать? — Как ты стал редактором? — А как становятся редакторами? — Антон усмехается, — Отучился на филологии, пришёл на стажировку, остался в издательстве… И вот, работаю. — Не скучно? — Нет, мне нравится. К тому же, у меня есть право выбирать, с кем я хочу работать, а с кем нет. — И с какими ты работаешь? — услышать ответ на этот вопрос было и правда интересно. Они так воевали до заключения контракта. Было удивительно, что Шастун не сдался и добился этого договора. — С талантливыми и подающими надежды. Я практически не ошибаюсь в выборе. Оба мужчины понимают, что они говорят не о «гипотетических» авторах, а о Попове. — Иногда ты выбираешь странных, не находишь? — Я всё ещё уверен в их таланте, опыте и работоспособности. — А что ты сделаешь, если поймёшь, что ошибся? — Доведу работу до конца, но в следующий раз работать не стану. Арсений продолжает расспрашивать о работе, не решаясь переходить на более личные темы. Антона слушать интересно, у него уже достаточно богатый опыт в этой области. Слушать истории и подробности обязанностей интересно, парень умеет увлекать своими речами. Когда чай заканчивается, повода просить остаться не остаётся. Арсений провожает до двери. Не хочется отпускать. Не хочется снова оставаться в тишине и одиночестве. — Спасибо за чай. Увидимся через неделю. — Антон, — вдруг Арсений останавливает его, придерживая за запястье. Порыв стал неожиданным даже для него самого, что уж говорить про Шастуна. Омега вздрагивает, не ожидая тактильного контакта. — Да? — Спасибо. — Не за что. Если что-то нужно, то можешь обращаться не только в день встречи. — Спасибо. Хорошего вечера, — улыбка украшает лицо Арсения, словно солнце выглядывает из-за облаков. — И тебе, Арсений. Встреча прошла замечательно. Они не только хорошо поработали, но и поговорили. Убирая торт в холодильник, парень обнаруживает там и множество других продуктов. Он не просил о них, но Антон всё равно купил. А он даже не заметил, сфокусировав внимание только на бутылке. Неловко получилось. Он благодарен. И эта забота, о которой он не просил… Это приятно. Даже такой грубиян, как он, как выяснилось, заслуживает заботы.***
Солнце щекочет голую кожу, уже нагретую за последний час. Дружный коллектив издательства решил провести субботу на Финском заливе, куда часто приезжают петербуржцы. Вода ещё холодная, и купаться могут полезть только самые смелые. Последняя неделя вышла жаркой, что не часто случалось в этом городе. Разумеется, на пикник приехали не все работники, только самая дружная часть коллектива. Антон сидит на берегу в шортах и расстёгнутой рубашке. У воды прохладно и пока ещё пусто. Парень тут впервые, и он никак не может насмотреться на эту блестящую гладь воды, отражающей яркое небо. Красиво до ужаса. Катя и Дима накрывают поляну, шушукаясь о чём-то своём. Стас вместе с женой играли с Демидом, который никак не мог успокоить свою активность. Саша, альфа, который занимался иллюстрациями, и его муж Вова занимались мангалом. Антон же был один и не при деле. Эда он позвать с собой не мог, Стас бы такое не одобрил, да и это значило бы представить его как свою пару, а для этого ещё слишком рано. — Тох, поиграй с Дёмой, не сиди без дела, — приказывает Шеминов, вручая сына ему на руки, — В воду не лезть, песок не есть. — Пап, — укоризненно проговорил мальчик, хмурясь, — Я не маленький! — А я и не тебе, — подмигнув Антону, мужчина вернулся к машине, доставая оттуда какие-то подушки, пледы, посуду. Дёма сидел на песке рядом с парнем, рисуя палкой на песке. Этот ребёнок был послушным и умным, в отличие от многих его ровесников. Да, иногда он бесился и капризничал, но всегда слушался родителей и других взрослых. Антон наблюдал за сосредоточенным лицом мальчика, утопая внутри от нежности. Он тоже хочет иметь когда-то ребёнка, с которым будет ездить на такие пикники с семьёй и друзьями, с которым будет собирать лего на полу вечером после работы, для которого будет просыпаться каждое утро и засыпать. — Почему вода такая голубая? — подаёт голос пятилетний мальчик. — Она прозрачная, просто отражает небо, — отвечает Шастун и улыбается, умиляясь детскому вопросу. — Ого! А здесь рыбы есть? — Наверное, есть. — А мы рыбачить будем? Сделаешь удочку? — Это не так просто… — Антон всё ещё улыбается с детской непосредственности, — Попроси папу, возьмёте с ним удочки и поедете на рыбалку. — А ты с нами поедешь? — мальчик уже бросил палку, схватившись за руку парня. — Если позовёшь. — Почему ты редко к нам приходишь? — лицо Дёмы стало более серьёзным, и по этому взгляду отчётливо видно, что он — альфа. — Много работы. — Папа заставляет тебя много работать? — Нет, просто я должен много работать. Но постараюсь приходить чаще. Честно, — потрепав мальчишку по тёмным волосам, Антон улыбается. Шашлыки удались. Стас и Дима умели обращаться с мясом и любили производить впечатление. Катя и Дарина вернули своё внимание к малышу, умиляясь его поведению. Антон их прекрасно понимал, но не позволял себе проявлять такую нежность к ребёнку при всех. Он хоть и омега, но не привык показывать все свои эмоции, предпочитая казаться более сдержанным и холодным. — Ты чего такой молчаливый сегодня? — отвлёкся от шашлыка Дима, заметив задумчивость своего друга. — Не знаю… Просто тут так спокойно. — Опять депрессуешь? — Стас подсаживается ближе, чтобы лучше слышать. — Нет, всё хорошо. Вы такие все счастливые со своими парами. — Ну, Димка и Катя тоже… — до Шеминова наконец дошло, и он вздохнул, — Понятно, мои слова все игнорируют, да? — Тихо, — шикает Дима, кидая строгий взгляд на Антона, который случайно выдал его секрет, — У нас ещё ничего нет. — «Ещё», — начальник всё ещё оскорблён, что его просьбу не заводить отношения на рабочем месте проигнорировали, — Доиграетесь вы у меня, получите злого директора. Антону не стыдно, Стас и сам бы это понял вскоре. К тому же, он правда добрый и понимающий мужик, не стал бы вводить какие-то санкции против этих двух голубков. Дима тоже это понимает, поэтому не злится по-настоящему, а берёт ещё одну куриную ножку. Саша не участвует с ними в диалоге, они с Вовой разговаривают о чём-то тихо, всё ещё наслаждаясь своим статусом молодожёнов. Природа всегда наталкивает на мысли о великом и прекрасном, о чувствах и любви. Даже строки Есенина в голове всплывают, напоминая о его филологическом образовании. Альфы так и не смогли втянуть Антона в полноценный диалог. Не увидев какой-то вовлечённости, они вернули своё внимание Саше с его супругом. Они даже раздражать Антона уже начали, слишком уж милые и влюблённые. Телефон оповещает о звонке от Попова. Это неожиданно. — Я на секунду, — бросает Антон компании, уходя в сторону воды. Получить звонок от этого человек в день, когда они не должны встретиться, было удивительно. — Алло? — Привет, Антон. Не отвлекаю? — голос мужчины спокойный, и это хорошо. Шастун уже за секунды успел накрутить себя, что мужчина чем-то недоволен в их работе. — Нет-нет, что-то случилось? — Я отправил главу с твоими правками, посмотришь? — Да, завтра напишу ответ. Ноутбука под рукой нет, — Антон вглядывается в гладь воды, ставшей немного темнее из-за появившихся на небе облаков. Эта синева напоминала чужие глаза. Забавно. — Хорошо… Ещё раз спасибо за продукты, но не стоило, я могу заказать себе доставку. Сколько я должен? — Нисколько. Я просто захотел и сделал. — Назови сумму. Не люблю, когда за меня платят омеги, — Антон закатил глаза, почувствовав себя почему-то униженным. Он правда сделал это из благих намерений. — Арсений, не надо, правда. — Пожалуйста. — Я не помню, сколько там вышло. Как-нибудь оплатишь мне ужин, — фраза звучит словно флирт, и Антон запоздало это понимает, — В плане… — Какой же ты упёртый, — Арсений смеётся на том конце провода, и этот звук смеха поразительным образом вызывает улыбку и на губах редактора, — Ладно, хорошего вечера. — И тебе. Завершив звонок, Антон не спешит возвращаться к коллегам. Даже находясь среди такого количества людей, он чувствует себя одиноким и покинутым. У него есть только работа, и все его друзья — коллеги. Школьных или университетских друзей не бывает, своим трудоголизмом он сам всех оттолкнул, а теперь страдает. Если он уйдёт с этой работы, то у него и вовсе останутся только родители. Как же так вышло… — Всё в порядке? — Дарина подходит с улыбкой, касаясь чужого плеча. — Да, как раз собирался возвращаться уже, — Антон улыбается неискренне, но очень правдоподобно. — Ладно. Я просто хотела сказать, что если тебя что-то мучает, то ты можешь поделиться со мной или Стасом. Мы обязательно поможем. — Всё хорошо, Дарина, не волнуйся. Антон уезжает первым, оправдываясь, что не хочет ехать по темноте. Никто его не останавливал и не уговаривал остаться, зная, что в этом нет смысла. Никто и не видел, как по его щеке стекает одинокая слеза, когда он отъезжает от пляжа. Одиночество разъедает изнутри, покусывая за сердце. Ему не хватает этого человеческого тепла, которое есть у каждого из присутствующих.