Договорившись о встрече в пятницу, Антон недовольно вновь и вновь пишет автору, пытаясь уточнить время встречи. Ни на звонки, ни на сообщения никто не отвечает. Редактор уверен, что в этом виноват алкоголь.
«Наверняка он напился и спит…» — думается парню.
Несмотря на недовольство и игнорирование, он всё-таки едет в этот неблагополучный район. Если мужчина и правда пьяный настолько, что забыл об их договорённости, то он устроит ему настоящую взбучку. У него на этот вечер, вообще-то, были и другие планы, не только возня с горе-писателем. Вообще-то, в их договоре было прописано, что он может приезжать в любое время, но хотелось всё-таки поступать по-человечески.
На этот раз парень не набирается сил и смелости перед тем, как постучать. Сейчас он зол и обеспокоен. Когда открывается дверь, Шастун уже готов приступить к нотациям и претензиям, но в нос ударяет горечь. Не та самая алкогольная, которая была при их первой встрече. Горький шоколад, прямо-таки очень горький. Вид у мужчины тоже не очень. Бледная кожа, мутный взгляд, сухие губы и подрагивающие руки.
— Чёрт, Антон, прости… — мужчина отходит от двери и сразу опирается рукой о стену, словно ища опору, — Я хотел написать, но уснул… Я немного приболел.
Плохое самочувствие читается по чужому внешнему виду. Ещё и носом шмыгает, и за стену так цепляется, как за своё спасение.
— Давай перенесём? Я не в состоянии обсуждать что-то… — Арсений смотрит прямо в глаза умоляюще, словно побитый щенок.
— Тебе может помочь чем-то? — не дожидаясь ответа, Антон проходит в квартиру и закрывает за собой дверь.
Арсений ничего не отвечает, но смотрит затравленно. Всё также молчит и не сопротивляется, когда омега берёт его под локоть и помогает дойти до спальни. Он тут ещё ни разу не был, но судя по тому, как неуверенно тот шагает, облокачиваясь об Антона и держась за стену, дойти самостоятельно Арсений сейчас не может. Усадив тело на кровать, парень касается влажной чёлки, касается губами лба, пытаясь определить его температуру. Арсений улыбается, чувствуя поцелуй в лоб. Мысли в голове путаются, ни за одну уцепиться не получается, поэтому он просто отдаётся в чужие руки.
— Ты температуру мерил? — спрашивает Антон, понимая, что у мужчины явно жар.
— Нет.
— Где градусник лежит? Нужно померить.
— Всё нормально… — отнекивается писатель, но вдруг и сам понимает, что ничего не хорошо, и его тело и сознание уже не слушаются его, — Я не знаю, давно не пользовался… Не уверен, что он вообще есть.
— Ладно… Так, тогда я вызову врача. Ты горячий.
Арсений кивает, соглашаясь уже на всё и усмехается, считывая констатацию факта как флирт. Единственное, что ему сейчас нужно — поскорее прилечь, почувствовать под головой подушку. Это он и делает, медленно опускаясь в постель. Сил нет совсем. Уже на краю сознания он чувствует, что Антон укрыл его одеялом.
Антон звонит в больницу, описывает ситуацию, но доктора не видят ничего серьёзного в этом. И всё-таки, они обещали приехать в течение часа. Проверив, что Арсений провалился в сон, хоть и неглубокий, он идёт на кухню. В холодильнике снова пусто, и это уже даже начинает злить. Вскипятив чай, парень заваривает две кружки. Его знания в области медицины ограничены, но он знает, что больному нужно пить много горячей жидкости, есть лимон и чеснок. Однако есть тут нечего, придётся ограничиться чаем.
Почему он это делает? Почему заботится и старается? Ответ очевиден. Потому что есть ощущение, что больше некому.
— Арсений… — негромко зовёт Антон, присаживаясь рядом на кровать, — Попей.
Мужчина приподнимается, принимая чай. Антон придерживает кружку, чтобы та не выпала из ослабших рук. Парень улыбается, хотя сам и ужасно нервничает. Арсений выглядит ужасно, даже словно постарел на несколько лет. Хочется как-то ему помочь.
— Скоро придёт врач, — предупреждает Шастун, помогая вновь лечь.
— Хорошо. Спасибо.
Ладонь Арсения находит руку парня и слегка сжимает её в знак благодарности. На бледном лице вновь появляется улыбка, и Антон рад видеть, что делает это всё не зря. Взгляд падает на тумбочку, где стоит рамка с фотографией неизвестного мужчины. Он красивый, с голливудской улыбкой, причём очень счастливой. Его волосы светлые, как и у самого Антона, только глаза голубые. Видимо, это кто-то дорогой сердцу Арсения. Брать чужую вещь он не решается, поэтому рассматривает на расстоянии. Но это осознание почему-то причиняет какое-то неприятное чувство грусти. Словно он опять остался единственным одиноким человеком в этом мире.
Врачи мерят температуру, задают вопросы, измеряют другие показатели здоровья, по типу давления и сахара в крови. Арсений не сопротивляется, но очевидно, что ему очень плохо. Антон находит его документы по указке в ящике стола, записывает все рекомендации и список медикаментов. Их вердикт — осложнённый случай ОРВИ. Осложнения вызваны долгой самоизоляцией и алкогольной зависимостью, что повлекло за собой ослабление иммунитета. Арсений, кажется, даже не слышит уже всего, что говорят врачи. Свернувшись в клубок, он прикрывает глаза.
— Может быть ему какой-то укол нужно сделать? — Антон возмущён тем, что врачи ничего не предприняли, чтобы помочь пациенту, — По-моему, ему плохо.
— Мы выписали вам лекарства, которые нужно принимать, — закатывает врач, судя по отсутствию запаха — бета.
— То есть, вы ему сейчас никак не поможете? Вы что, издеваетесь? — всплёскивая руками, Антон не сдерживается и повышает голос и видит, как Арсений снова открывает глаза.
— Антон, всё нормально, — еле слышно на выдохе говорит больной и протягивает руку куда-то, словно прося о чём-то.
— Нет, это не нормально, когда врачи отказываются выполнять свою работу!
— Мы можем поставить жаропонижающий укол, на пару часов эффекта хватит, — всё-таки сдаётся старший медицинский сотрудник, открывая вновь свой чемоданчик.
Арсений сразу поворачивается на живот, чтобы врачу было удобнее ставить укол. Дабы избежать неловкости, Антон отворачивается и ждёт, когда всё закончится. По пути сюда он никак не мог представить, что будет сидеть с болеющим Арсением и стараться ему помочь. Почему-то его волнует состояние Арсения, хочется как-то помочь.
Проводив врачей, Антон возвращается в спальню. Арсений вновь лежит и обнимает себя, но глаза уже не закрывает. Он слабо улыбается, двигаясь, чтобы дать место присесть.
— Я думал, что умру прям при тебе, — посмеивается Арсений, — Ты меня спас, получается?
— Всего лишь вызвал скорую. У нас ещё контракт не отработан, — шутит парень, но не сдерживается и укрывает мужчину одеялом. Хоть жар и должен немного спасть, судя по мурашкам, того всё ещё знобит, — Стало лучше?
— Намного. Ты так их отчитал, мне уже от этого стало лучше.
— Могу и тебя за то, что раньше не вызвал скорую и довёл себя до такого состояния. А если бы я не приехал?
— Всё, останови шарманку, — Арсений чуть поворачивается, чтобы видеть чужое лицо, — Ладно, спасибо. Я не ожидал, что ты останешься. Думал, что сейчас кивнёшь и уйдёшь по своим делам.
— Правда? Я выгляжу таким бессердечным?
— Нет, просто… Я, наверное, не привык общаться с людьми. Думал, что всем людям всё равно друг на друга, и ты ведь не должен мне ничего. Просто редактировать мою книгу, а не вызывать мне скорую и заваривать чай. Ещё и ругаться с врачами…
— Не всем людям плевать, — качает головой Антон, поглаживая того по ноге поверх одеяла, — Тебе поспать нужно. Я пока схожу в аптеку, хорошо?
— Да.
— Где ключи взять?
— Забей, у меня брать нечего. Ближайшая аптека в доме напротив.
— Ладно… Звони, если что, я быстро, — встав с постели, парень идёт на выход, но слышит чужой хрип.
— Ещё раз спасибо…
— Не за что.
Купив всё выписанное врачами и забежав в ближайший продуктовый, Антон возвращается. Попов спит, из-под одеяла торчит только нос с маленькой ямочкой на кончике. Решив не будить, парень приступает к готовке. В холодильнике снова практически ничего, одни сосиски. Когда он был маленьким, папа всегда готовил ему куриный суп, добавлял туда «буквы» как альтернативу лапше. Это было вкусно и интересно есть. В каждой ложке он собирал слово и съедал его, радуясь жизни. Вот и сейчас он собирается сделать то же самое для Арсения.
Было неожиданно услышать, что Попов был такого мнения о нём. Да и не только о нём, но и обо всём мире. Почему так? Что такое случилось, что он перестал доверять миру, скрывшись от него в своей квартире. Эта мысль никак не покидает его голову, прокручиваясь словно на репите.
Удивительно, но готовить на чужой кухне удобно, несмотря на её недостатки. Ножи тупые, многих продуктов и специй нет, но всё в такой же чистоте, какую тут наводил Антон, словно никто и не касался кухни. Скорее всего, так оно и было.
Через пятнадцать минут из кастрюли уже доносился приятный аромат, который пробуждает аппетит. Антон и сам давно не ел, и желудок сейчас начал подавать признаки жизни. Аромат соблазнял не только Шастуна. Медленными и неуверенными шагами в кухню входит растрёпанный мужчина. Его почти чёрные волосы торчали в разные стороны.
— Антон?
— У тебя не было еды, так что я решил приготовить суп, — парень улыбается, по правде гордясь собой.
— Не стоило… Мог просто оставить таблетки и ехать домой… — бессильное тело падает на стул.
— Таблетки нельзя принимать на голодный желудок.
Арсений перестаёт спорить, просто кивает. Какой смысл в споре, если дело уже сделано, да и есть и правда хочется? Он уже не помнит, когда последний раз ел. Голова всё ещё туманная, но такая лёгкая.
Антон наливает суп в тарелку, ставит её перед мужчиной, ставит кипятиться чайник и садится на стул напротив. Арсений ложку держит неуверенно, руки подрагивают, но он самозабвенно ест ложку за ложкой. Горячая жидкость обволакивает горло и желудок приятным ощущением. Такой незамысловатый суп и правда оказался очень вкусным. Тишина не была напряжённой или давящей, здесь слова и не нужны были. Покончив с супом, мужчина почувствовал себя гораздо лучше. Слабость отошла на второй план, но прилечь всё ещё хотелось.
— Чай? — Арсений кивает, принимая в руки кружку, — Вот эти таблетки выпей сейчас. И сироп.
Как самый послушный пациент, Попов не сопротивляется. Он и сам понимает, что ему нужно лечиться. Парень делает всё легко, словно и сам врач, а не редактор. В его руках всё делается правильно, и почему-то за этим так приятно наблюдать. Арсений благодарен не только за заботу, но и за присутствие. Как бы он ни старался остаться в одиночестве, только сейчас ему пришло осознание, что ему очень одиноко. А сейчас ему хорошо, даже в тишине, но в присутствии Антона. Он такой домашний, уютный и милый, и выглядит таким правильным…
Мысли вдруг ужасают Арсения. Он мотает головой, пытаясь избавиться от этих раздумий. Он не должен так думать, не имеет право.
Раздаётся звонок. Антон достаёт телефон из кармана, смотрит на экран и чертыхается. Он совсем забыл о ещё одной встрече, назначенной в этот день.
— Алло? — приложив мобильник к уху, Шастун поджимает губы, уже зная, что разговор не закончится ничем хорошим.
— Антон, я жду тебя уже час! Мог бы хоть на сообщения ответить! — Эд явно злится, да и имеет на это право.
— Прости, я… Я сегодня не смогу. Случилось ЧП, не было времени предупредить. Правда, прости.
— Что-то серьёзное? Я могу приехать.
— Нет, не надо.
— Где ты? Дома? Я сейчас приеду, — голос Выграновского становится жёстким, не терпящим возражений.
— Нет, я не дома, — Антон бросает взгляд на внимательно смотрящего на него Арсения.
— Где ты? Ты всё ещё у Попова? — Антон молчит, не желая подтверждать или как-то отрицать, — Понятно. Это твоё чрезвычайное происшествие? Ты прикалываешься?
— Эд, тут правда…
Звонок обрывается. Антон чувствует себя виноватым, но при этом не жалеет о том, что остался. Ему и правда следовало предупредить, но происшествие с автором совершенно выбило из памяти эту договорённость.
— Всё в порядке?
— Да, просто… Забыл о встрече.
Оба усмехаются, осознавая схожесть их промахов в этот вечер.
— Если тебе нужно ехать…
— Я могу остаться? — вопрос слетает с губ, и Антон корит себя, но отступать не хочет, — Скоро закончится действие укола, я хочу убедиться, что ты будешь в норме.
Арсений молчит, будучи не совсем уверенным в правильности этой идеи. Он клялся, что ни одна омега никогда не будет здесь спать и находиться дольше положенного. Но ведь сейчас это необходимость… И ведь между ними ничего нет…
— Хорошо, — сдаётся мужчина и поднимается на ноги, — Я постелю тебе в гостиной, но там не убрано.
— Ничего страшного, — кивает Шастун.
Сил на то, чтобы постелить спальное место гостю, у брюнета не остаётся. Он отдаёт чистое бельё, подушку и одеяло, взглядом извиняясь за свою беспомощность. Антон лишь подбадривающе улыбается, уходя в другую комнату. Арсений же возвращается в свою постель, устраиваясь там поудобнее. Хочется прикрыть глаза и уснуть.
— А могу я попросить об одежде для сна? Футболка какая-то может?
— Да, конечно, — попытавшись встать, Попов понимает, что сил нет, — Открой шкаф, выбери сам что-нибудь.
— Спасибо. Спокойной ночи.
Устроив лежбище в соседней комнате, Антон надевает чужую футболку, которая ему сильно велика. Сегодня сложный вечер, очень сложный. Глаза закрываются сами, и сон застилает разум.
Температура Арсения действительно взлетела к двум часам ночи. Дыхание мужчины стало тяжелее, более шумным и глубоким. Словно почувствовав это, проснулся Антон. Привыкнув к темноте, парень поднялся с постели. Хотелось пить. Почему-то ему снились странные сны, какие-то непонятные люди, незнакомые лица, и та самая ослепительная улыбка с чужой фотографии…
Попив воды, Антон идёт в чужую спальню. Присев на край кровати, он трогает чужой лоб и чувствует, что он не только горячий, но и влажный. Врачи говорили, что в таком случае нужно срочно давать жаропонижающее.
— Арсений… У тебя жар… Проснись… — осторожными движениями Антон старается разбудить Попова.
— Егор? — открыв глаза, мужчина хватает парня за запястье, крепко сжимая его. Хватка у него и правда сильная. Чужое имя ввело Шастуна в ступор. Голубые глаза казались сейчас дикими, напуганными…
— Арсений, я не…
— Прости меня. Пожалуйста, прости… — как в бреду шепчет Попов, всё ещё сжимая тонкое запястье, — Мне так жаль… Я очень скучал по тебе…
На сверкающих безумием глазах наворачиваются слёзы. Антон в шоке, он вообще не понимает, что происходит, но решает не спорить. Придвинувшись ближе, он крепко обнимает дрожащее тело. Сопротивлений не следует, поэтому он продолжает держать в объятиях, поглаживая чужую спину. Что бы там ни привиделось Арсению, это явно приносит ему боль.
— Тише-тише, — успокаивает шёпотом Антон, слыша, как Арсений всхлипывает, — У тебя жар, нужно выпить лекарство. Слышишь меня?
Ответа не следует, но парень всё равно намерен дать тому таблетки. Разорвав объятия, он берёт с тумбочки блистер таблеток, достаёт две и буквально насильно впихивает их в приоткрытый рот. Арсений глаза не открывает, словно боясь встретиться с реальностью или своей галлюцинацией. Уложив обратно в постель болеющего, Антон укрывает его одеялом и планирует отойти, но чужая рука удерживает его снова за запястье.
— Пожалуйста, побудь со мной…
К кому именно он обращается? Неизвестно. Но Антон не сопротивляется, руку не вырывает, садится обратно на кровать. Арсений переплетает их руки, скрепляя их в замок. Что вообще происходит? И всё-таки он кладёт руку на чужое плечо, поглаживая его через одеяло. Чем быстрее он уснёт, тем лучше. Было бы славно, если бы на утро мужчина забыл обо всём произошедшем.
***
Ещё до того, как открыть глаза, Арсений чувствует какой-то лишний вес на своём бедре. И приоткрыв всё-таки глаза, Арсений видит это юное лохматое дарование. Одна рука лежит в руках самого Попова, вторая поджата к груди, а голова лежит на его бедре. Кроме футболки на нём ничего не было. Оголённые и длинные ноги, с молочной кожей, привлекают внимание. Но больше внимание привлекает чужая футболка на худощавом теле. Серая, растянутая, с потёртым принтом известной рок-группы…
В этой футболке ходил другой омега. Хоть это и было давно, но в ней всё ещё был сохранён шлейф цветочного аромата. Арсений не помнит, чтобы самолично отдавал эту вещь. События прошлого вечера вообще в памяти всплывают очень смазано. Вот Антон приехал, вот врачи, вот они поели суп, вот он лёг спать, вот он видел Егора… Егора? Он отчётливо помнит его лицо перед своим, его прикосновения… Но вот тут лежит Антон, а не кто-либо другой.
Поднявшись с постели, Арсений укладывает парня на кровать, чтобы тот не спал в согнутом состоянии. Прихватив свежую одежду и телефон, мужчина идёт в душ. Из-за температуры тело потное и липкое, хочется поскорее смыть всю эту грязь. Вместе с грязью смываются и тяжёлые мысли, нагрянувшие после пробуждения.
Переодевшись, проверяет телефон и видит пропущенные звонки от Серёжи. Судя по последним сообщениям, он собирался с утра заехать. Не успев даже вскипятить чайник, Арсений слышит звонок в дверь. Заглянув в спальню, видит елозившего на кровати Антона. Прикрыв дверь в спальню, открывает другу дверь и уже готовится к неловкому разговору.
— Арс, какого хера ты не отвечаешь? Почти сутки до тебя не дозвониться! — психует низкорослый парень, на ходу раздеваясь и разуваясь.
— Не ори, — устало говорит брюнет, надеясь, что успеет всё объяснить до того, как выйдет полуголый редактор.
— Голова болит? Опять пил?
— Нет, не пил. Я болею, — говорит этот факт таким тоном, словно это что-то должно было значить и исключить возможность принятия алкоголя.
— И чего не позвонил? Температура есть?
— Не знаю, была… Антон вызвал врача мне, тот что-то повыписывал…
— Антон? Твой редактор? Он с тобой тут до ночи сидел, что ли?
— Да, в смысле… — дверь спальни распахивается, и в коридоре появляется растрёпанный парень.
— Ой, — лицо Антона испуганное, он так и замирает в дверях, смотря то на одного альфу, то на другого. Вдруг он вспоминает про свой внешний вид, натягивает футболку ниже и возвращается в спальню, закрывая дверь.
Ситуация абсурд.
— Чёрт… — вздыхает Арсений, прикрыв руками лицо, — Это не то, что ты подумал.
— Разумеется, — снисходительным тоном отвечает Матвиенко, проходя в кухню.
Арсений находит стопку с чужими вещами, берёт их и несёт в спальню. Антон сидит на кровати, всё ещё стараясь натянуть футболку ниже. Щёки и шея покрылись красными пятнами стыда. Арсений застывает, вглядываясь в черты лица. Антон юный, красивый, а с этим румянцем ещё и такой милый. Эта футболка не его, выглядит на нём нелепо, неправильно, но сам Антон… Сам Антон выглядит таким уютным и близким.
— Твои вещи.
— Спасибо.
Отвернувшись, Антон спешно одевается, желая поскорее избавиться от всей этой неловкости ситуации. Арсений из комнаты почему-то не уходит, лишь отворачивается и чего-то ждёт. Нужно что-то сказать, как-то разрядить ситуацию, но пока Шастун в одних трусах — это кажется ещё более глупой идеей.
— Я одет, — ставит в известность парень, одёргивя на себе футболку, — Неловкая ситуация вышла.
— Всё нормально, — нервно улыбнувшись, Арсений мечтает провалиться сквозь землю, — Ты тут всю ночь со мной сидел?
— Нет, — практически не врёт Антон, — Ты помнишь, что было ночью?
— Относительно, — болезненные галлюцинации снова всплывают в памяти, — Извини, если я что-то сказал или сделал…
— Нет-нет, всё нормально, — поспешно останавливает извинения, — Как чувствуешь себя?
— Лучше. Тело ломит ещё, но температура не выше тридцати семи, думаю.
— Я рад, — честно произносит Антон, и кажется, немного расслабляется.
— Ты, наверное, голоден. Могу предложить суп, яичницу и… кофе?
— Я не голоден, спасибо.
Снова повисает тишина, но ненадолго. Раздаётся стук в дверь, и после негромкого разрешения войти от хозяина квартиры, она распахивается.
— Представишь нас друг другу, Арс?
— Это мой редактор Антон, — устало говорит брюнет, — Это мой друг Серёжа.
— Приятно познакомиться, — Сергей протягивает руку, и Антон несмело её пожимает.
— Взаимно.
В отличие от худого и бледного Арсения, в растянутых пижамных штанах и футболке, его друг выглядит более живым. Загорелая кожа, тёмные волосы, собранные в пучок, стильные полосатые штаны, забавная цветная футболка и горящие глаза. Он хоть и ниже их обоих, но гораздо крупнее. В нос ударяет запах чего-то орехового. Несмотря на свой брутальный вид, угрожающим он не выглядит. И всё-таки ему некомфортно находиться в спальне с двумя альфами.
— Я кофе варю там, ты будешь, Антон?
— Нет, спасибо.
— Он пьёт чай, — невзначай бросает Арсений, уходя на кухню.
— Да без проблем, заварим тебе чай, — Матвиенко дружелюбно улыбается, — Расслабься, я не кусаюсь.
Антон молчит, решая не оправдываться. Ему не дали возможности спокойно и тихо уйти. Теперь это будет выглядеть как-то некультурно.
Арсений стоит на кухне с сигаретой в руках, переваривая всё происходящее. Мысли крутятся в голове, но сейчас не время заниматься рефлексией. Антон и Серёжа что-то обсуждают, пока один жарит яичницу, а второй варит кофе. Удивительно, что несмотря на эти зелёные испуганные глаза, они так быстро нашли общий язык. Ему думается, что это талант Антона — находить общий язык с любым человеком. Даже с ним самим нашёл, проник в его изолированный мир, врастая туда корнями.
— Арс, хватит дымить, — бурчит Матвиенко, — У тебя гости.
— Ты — не гость, — закатывает глаза Арс, но всё-таки тушит сигарету, — А Антон уже привык.
— Посмотри на него, какой вредный! — Антон сталкивается с задумчивым взглядом мужчины, и его улыбка сползает. Он снова чувствует себя лишним здесь, каким-то инородным.
За завтраком говорит в основном Серёжа, рассказывает о своей командировке в Москву. Арсений даже не слушает, снова уходя вглубь себя. Антон активно принимает участие в диалоге, но постоянно краем глаза приглядывает за Поповым. Тот кажется таким далёким… Словно они незнакомы, словно это не Шастун за ним ухаживал весь вчерашний вечер и ночь.
— Спасибо за завтрак, мне уже правда пора, — вставая из-за стола, говорит Антон, — Арсений, можем отойти?
Оказавшись уже в прихожей, Антон отдаёт бумажку с рецептом врача, как и что принимать.
— В течение недели следуй указаниям. Если нужно будет что-то, то звони, я приеду и привезу.
— Спасибо, не думаю, что понадобится твоя помощь, — это звучит высокомерно, и оба понимают это в одну секунду. Антон выпрямляется, сжав губы, — Извини, но правда, не хочу напрягать. Спасибо за твою… заботу?
Последнее слово звучит странно, как будто в их взаимоотношениях его и вовсе не должно было быть. Антон тоже это чувствует, но не заостряет внимания. Они и так постоянно ходят по минному полю, рискуя сказать что-то не то, из-за чего их и без того некрепкая связь порвётся.
— Обращайся.
Арсений наблюдает за сборами парня и ему становится грустно. Не хочется отпускать того на такой ноте неловкости. Смотря на то, как Антон завязывает шнурки, в голове всплывает утреннее воспоминание, как они держались за руки. Это было так странно, но сейчас хочется повторить.
— Созвонимся? — не выдерживает Арсений, когда чужая ладонь уже держится за ручку двери.
— Созвонимся. Выздоравливай.
Снова улыбка, на которую невозможно не ответить улыбкой. И как только парень покидает его «убежище» внутри появляется уже такая приевшаяся тоска. На кухне друг всё также продолжает попивать кофе, еле сдерживаясь от того, чтобы не начать допрос с пристрастием о подробностях «лечения». Эта заинтересованная физиономия бесит до жути.
— У тебя какие-то вопросы?
— Вы переспали?
— Нет, конечно, — сморщившись, отвечает Арсений, берёт в руки уже вторую за это утро сигарету, — Он остался, потому что у меня был жар. Ночью мне стало хуже, он сидел со мной и уснул. Я не стал его будить. Всё.
— А почему на нём была футболка Егора? — Арсений замирает, словно порезавшись о такой неудобный вопрос.
— Я сказал ему взять из шкафа любую вещь. По случайности, он выбрал эту.
— И ты его не убил за это? Ты мне не разрешаешь даже касаться…
— Закрыли тему, — обрывает его и роняет из окна сигарету.
— Нет, я просто… — Серёжа явно что-то имеет в виду, и Арсений не хочет этого слышать.
— Закрыли тему. Всё. Я устал, мне прописали постельный режим. Как кофе допьёшь, можешь валить домой. Спасибо, что заглянул.
Игнорируя все последующие слова, Арсений уходит в свою спальню и закрывает дверь. Злость кипит, но причины её выявить сложно. Виноват ли Антон со своей этой заботой и искренностью? Виноват ли Серёжа со своими вопросами? Или виноват он сам за свою неспособность отпустить?
Серая футболка всё ещё лежит на кровати. Взяв её в руки, мужчина принюхивается, ожидая учуять от неё все те же нотки мандарина, но чувствует нечто другое, более сладкое и нежное. Чёртова вишня. Слёзы собираются в уголках голубых глаз, но по щекам так и не скатываются. С тумбочки на него всё также смотрит улыбающийся Егор. Это неправильно и нечестно.
***
— Ну ты даёшь, Шаст…
Дима сидит на диване рядом с другом, держа в руках лоток мороженого. Он примчался сюда после звонка Антона о том, что ему срочно нужна дружеская поддержка. Зайдя в квартиру, получил лоток фисташкового мороженого, ложку и указание идти в гостиную. Выслушав историю, он действительно был удивлён. Во-первых, удивляло поведение Антона. Он пожертвовал (да и вовсе забыл) долгожданным свиданием с Эдом. При этом он как настоящая жёнушка сидел с Арсением, сварил супчик, сбегал в аптеку, наорал на врачей. Во-вторых, удивляло поведение Арсения. Неужели он действительно так сильно открылся Шастуну, и несмотря на свои заморочки разрешил помочь себе. И в-третьих, удивляло то, что Антон сейчас сидел поникший, ел своё шоколадное мороженое и тяжело вздыхал.
— И? Я понять не могу, из-за чего ты так поник? Упустил шанс переспать с Выграновским?
— Да не в этом дело. Просто как-то всё не так… Ощущение, что я делаю что-то не то.
— Да, например ночуешь у Попова дома, вместо того, чтобы спать с парнем, которого ты столько времени пытался закадрить? — Дима всё ещё действительно не понимал причинно-следственную связь поступков Антона.
— Это то как раз как будто и было правильно. Это было странно, но я хотел там быть, хотел помочь… И я почему-то так испугался. А ночью, когда он попросил посидеть с ним…
— Не тебя, а какого-то Егора, — напоминает Позов одну маленькую, но важную деталь, — Он словил глюки, а ты и радуешься.
Антон запутался окончательно. Кто этот Егор? Его бывший парень? А где он сейчас? Почему его и следа нет в этой квартире?
— Я не радуюсь. Если не заметил, то мне грустно.
— Заметил. Слушай, позвони Эду, извинись, предложи встретиться и закрой уже свои потребности.
— Я его боюсь. Сам не знаю почему, — Антон поджимает губы, но наконец-то признаётся в этом, — Я и хочу его, но каждый раз, когда всё идёт к этому, я чувствую панику.
— У тебя давно никого не было, поэтому…
— Нет, это другое чувство. Ты не омега, ты не поймёшь, — накуксившись, Антон запихивает себе в рот гигантскую ложку мороженого.
— Тох, ты себя накручиваешь. Ещё и Попов тебя сбивает с толку своей этой… ебанутостью, — честно констатирует свой диагноз Дима, смотря на хлопанье глазок друга, — Ты хочешь любви и хочешь её дарить, вот и разрываешься между сильным и самодостаточным альфой и загадочным и слабым.
— Это не… — Антон замирает, вспоминая уставшее, но улыбающееся лицо Арсения, с его забавными ямочками и морщинками вокруг глаз, — Чёрт.
— Отпусти ситуацию и взвесь всё. Но не наломай дров. Выграновский явно не последний парень на деревне, долго бегать за тобой не будет.
Это правда. Он должен извиниться перед Эдом и загладить свою вину. Но из головы не выходит этот взгляд голубых глаз с такой глубиной тайны на дне зрачков. Ему не хотелось уходить ровно также, как и не хотелось оставаться. Это тяжело. Почему так сложно жить обычную взрослую жизнь? Почему с появлением Арсения в его жизни что-то пошло не так?
