***
После разговора с Поповым, Антон всё-таки решился позвонить и Выграновскому. Эд, кажется, не был обижен или зол. Он обещал заехать к нему после каких-то своих дел. Поставив корзинку с цветами в гостиной, Антон продолжал любоваться им. Он редко получает букеты, подарки и какие-то знаки внимания. Получать такое очень приятно. Не удержавшись, он отправляет папе фотографию цветов. Он наверняка порадуется за сына и сочтёт это за хороший знак. Около девяти часов вечера раздался звонок в дверь. Летя на крыльях радости, Антон впускает гостя внутрь. Они сразу начинают страстно целоваться, не обменявшись ни одним словом. Словно сойдя с ума, Антон самолично раздевает парня, начиная с футболки. Эд не сопротивляется, наоборот, крепко сжимает чужие бёдра, словно пытаясь оставить там следы. — Я соскучился, — в поцелуй бормочет альфа, прижимая Антона к стене. — Я тоже, — на автомате выдаёт Шастун, не вдумываясь в услышанное. Переместившись в гостиную, они падают на диван. К счастью, он достаточно длинный и широкий, чтобы никто не ударился. Эд стягивает с него футболку, следом и штаны, оставляя того в одних трусах. Чувствуя, что запах его становится слаще, усмехается. — Полежи минутку, я сейчас, — оставив короткий поцелуй на уже припухших от прикосновений губах, парень убегает в ванную. Антон не хочет думать, он хочет делать. Его тело и инстинкты сейчас важнее, чем рефлексия и лишний анализ. Наконец-то выдался случай и настроение, чтобы переспать. Давно пора, и его нутро кричит ему об этом. До течки остаётся не так долго, около недели, но организм уже стал чувствительнее, чем обычно. Вернувшийся Эд в одном полотенце, которое нашёл и выделил себе самостоятельно, сразу возвращается к тому, на чём остановился. Его тело мускулистое, с точёными мышцами, с чёрными и такими манящими сейчас татуировками, и на них ещё чувствуются капельки воды, оставшиеся после душа. Между ними лишь две сомнительные по плотности ткани — трусы и полотенце. — Презервативы в комнате, — вспоминает Шастун, но лишь сильнее сжимает ногами чужие бёдра, вызывая трение. Эд постанывает в ответ на резкое движение. — С собой. Смазка тоже. Отстранившись, Эд достаёт откуда-то сбоку небольшой флакончик, стараясь поскорее расправиться с колпачком. Антон смотрит и замечает то, чего не должен был видеть. На шее красовались красноватые следы. Шастун вглядывается внимательнее, стараясь объяснить это каким-то другим способом, а не чужими губами на этой шее в недавнее время. — Это что? — Вампиры покусали, — отшучивается Эд, снова склоняясь к чужим губам, но Антон успевает увернуться из-под поцелуя. — Это засосы? Ты прикалываешься? — Прости, малыш, ты меня разозлил в пятницу, — также возмущённо отвечает брюнет, вовсе не раскаиваясь в собственном поступке. — Ты за это извинялся? — Я не извинялся, виноват был ты. — А цветы? — Антон хмурится, не понимая, что происходит. — Какие цветы? Антош, ты что курил? — Вот эти, — Антон указывает на цветы на столике, и их пазлы складываются. Цветы не от Эда. Цветы от Арсения, извинение за сорванные планы и потраченное время. А Эд изменил, при этом даже не ощущая свою вину. Ну как изменил, они и не были в отношениях. А Эд понимает, что спалился со своей небольшой шалостью. А ещё понимает, что кто-то ещё ухаживает за парнем. Антон выставляет перед собой руки, отталкивая альфу. Тот злобно вздыхает, но встаёт с дивана, начиная поиски одежды. — Никаких объяснений не будет? — возмущается Антон, когда не слышит ни извинений, ни оправданий. — А какие должны быть? Ты зависал с Поповым, забив на нашу встречу! — А ты в это время трахался с кем-то ещё! — переходит на крик Шастун, тоже вскакивая с дивана. — А ты нет? — с вызовом бросает парень. — Нет! Я в это время вызывал человеку скорую! — Ага, рассказывай мне! Антон злится. Он безумно зол и разочарован. Неужели он так сильно ошибся в этом человеке? Он просто взял и переспал с другим, даже не скрывая этого. — Уходи. — С радостью, Шастун. Ты так долго ломался, что я за это время успел… — договорить ему не даёт звонкая пощёчина. — Убирайся из моего дома. — С радостью. На грубоватом лице сверкает оскал, но не более. Подхватив с пола рюкзак, Эд выходит из квартиры, громко хлопнув дверью. Внутри Антона злость распаляется с каждой секунды всё больше и больше. Какого чёрта с ним снова это происходит? Почему всё и всегда идёт против него? Вслед за злостью приходит обида и горечь. Он думал, что у них всё развивается постепенно, и ведёт к чему-то серьёзному, а не к обычному сексу. Его будто использовали и выбросили. Хотя, вообще-то, даже использовать-то не успели. Злость снова начинает закипать, когда Антон вспоминает эту мерзкую усмешку на прощанье. Эд будто ему в душу плюнул, словно растоптал его одним только взглядом. Приготовленное вино для вечера так и стоит нетронутое возле цветов. Чтобы хоть как-то успокоиться, Антон наливает бокал и осушает его залпом. Следом второй. Однако алкоголь не тушит ярость, лишь сильнее распаляет её. Вглядываясь в нежные лепестки цветов, Антон замирает. Идея приходит сама, не поддаётся обдумыванию и анализ, а сразу приходит в действие. Наспех одевшись и схватив презервативы и лубрикант, он практически выбегает из квартиры, чудом не забыв ключи. По пути вызывает такси, и на улице ждёт, держа в руках ту самую злополучную бутылку вина. Если Эд был так уверен в том, что он спал с Поповым, то пусть так оно и будет. Так хотя бы он почувствует моральное удовлетворение, как будто они теперь будут на равных. Арсений открывает дверь быстро, но замирает, увидев пришедшего. Он не ждал никого в гости, спокойно смотрел сериал и потягивал вино. Он позволяет войти внутрь, но заставляет замутнённый мозг думать и анализировать. Какого чёрта его редактор вообще припёрся? Русые волосы взлохмаченные, движения дёрганные и нечёткие, пока он расправляется со шнурками на кроссовках, и взгляд какой-то… дикий. — Что-то случилось? — всё-таки решается внести хоть какую-то ясность в ситуацию Попов. — Цветы очень красивые, мне понравились, — негромко, но чётко произносит Шастун, подходя в упор к ничего непонимающему брюнету. Они смотрят друг другу в глаза, но ничего в них не читают — алкоголь не позволяет. Антон начинает думать, но затыкает голос разума также резко, как и целует мужчину напротив. Арсений так и стоит в немом шоке, но когда Антон подталкивает того в сторону спальни, всё-таки пятится и отвечает на поцелуй. Возможно, алкоголь дурманит его не так сильно, как буквально искрящийся аромат парня, его руки, вцепившиеся ему в шею и настойчивые поцелуи, во вкусе которых узнаётся родное красное полусухое. И всё-таки, что-то в голове щёлкает, когда чужие тонкие пальцы оказываются под его футболкой, слегка царапая линии рёбер. Арсений отстраняется резко, практически отпрыгивает от омеги. Тот, кажется, тоже пугается. — Какого чёрта? Антон молчит. А что он может сказать? Что он злой и очень хочет секса, а Арсений симпатичный? Что он налакался вина и теперь готов раздвинуть ноги прямо сейчас, лишь бы отомстить. Что он без приглашения завалился в его квартиру и засосал его? О, об этом он и так в курсе. Вид Арсения буквально пропитан непониманием и тревогой, от чего становится ещё паршивее. Он думал, что тот сразу воспользуется ситуацией, переспит с ним даже не задумываясь. А нет, он даже тут, за неимением других вариантов, оказался ненужным. Обида с новой силой поднимается в груди, а на глазах наворачиваются непрошеные слёзы. — Ещё раз спрашиваю, какого чёрта здесь сейчас произошло? — Я… — сказать нечего, за него всё говорят предательские слёзы, скатившиеся всё-таки по щекам. — Эй, ты в порядке? — увидев в ответ отрицательное качание головы, Арсений сдаётся и садится напротив на кровати, — Антон, скажи хоть что-то, иначе я приму тебя за душевнобольного. — Я не псих, — обиженно выдаёт парень, сжимая руки в кулаки, пытаясь взять эмоции под контроль. — Ну не знаю, ты врываешься ко мне на ночь глядя, начинаешь целовать и тащишь в спальню. Вдруг через пять минут ты схватишь нож и решишь меня убить? Подкол бьёт по больному, заставляя Антона заплакать в голос. Он закрывает лицо руками, стараясь заглушить слёзы. Теперь та самая гениальная идея кажется максимально идиотской. Ему стыдно до чёртиков за эту выходку. Будет справедливо, если Арсений сейчас разозлится и вышвырнет его из квартиры, разорвёт контракт и попрощается с ним навсегда. От этой мысли становится ещё хуже. Однако этого не происходит. Осторожные объятия накрывают его, позволяя уткнуться носом-кнопкой в тёплую шею, где особенно сильно чувствуется запах шоколада. Мужчина осторожно гладит того по спине, всё ещё теряясь в догадках, что же произошло. Они так и сидят в обнимку, пока парень не успокаивается. Желание переспать хоть с кем-то ушло, остались только стыд и грусть. — Успокоился? — шёпотом спрашивает Попов, поглаживая чужую голову. — Да. Прости. Я не должен был… Мне очень стыдно, — честно признаётся Антон, отстраняясь. — Расскажешь, что заставило тебя приехать? — Не думаю, что тебе это интересно. — Расскажи. Если не смогу помочь, то тебе хотя бы станет легче. Рассказать и правда хочется, но стоит ли? Они ведь не друзья даже, всего лишь сотрудничают. Да, но Шастуну хочется стать ближе с мужчиной. Хочется вот так сидеть рядом, а лучше обниматься, чтобы этот сладко-горький аромат окутывал и успокаивал. Только сейчас Антон понимает, как сильно ему нравится этот запах. Он буквально готов дышать только им. — Парень, с которым у нас всё шло к отношениям, переспал с кем-то другим, приревновав меня к тебе, — честно выдаёт Шастун, притягивая коленки к груди, — А я даже не понял, что цветы от тебя, думал, что от него… Мы чуть не переспали, но я заметил на нём засосы. Он даже не отпирался, но обвинил в этом меня! — Поэтому ты решил отомстить ему и переспать со мной? — логичный вывод заключает Арсений, и на щеках Антона розовеет румянец. — Прости. Это ужасно. — Нет. Но неправильно. Спать надо с кем-то по любви, а не из злости. Лучше просто порви с ним контакты и живи дальше. Ты красивый и умный, я уверен, что у тебя и без него много поклонников, — Арсений не врёт, он и правда в этом уверен. Да, он не выглядит как обычный омега, у него трудный и вспыльчивый характер, но от этого он и привлекательнее. В глазах писателя он выглядит необычным, цепляющим. — Я его редактор. И не сказать, чтобы я пользовался успехом у альф. Последний раз я встречался с кем-то ещё в универе, — Антон всё-таки поднимает свои покрасневшие глаза и видит этот взгляд, пропитанный сочувствием и нежностью, — Я выгляжу жалко, да? — Нет, Антон, ты не выглядишь жалким. Этот парень — не последний твой шанс, не стоит так за него цепляться. Ты обязательно встретишь того, кто будет тебя любить и уважать, потому что ты заслуживаешь этого, — Арсений осторожно берёт чужую руку, слегка сжимая её. — Спасибо. Приятно слышать такое от альфы, — усмехается Антон, отворачивается и снова натыкается на ту самую фотографию, — Я могу спросить тебя о личном? — Спрашивай, — позволяет Арсений, хоть уже и знает, о чём будут вопросы. — Кто этот человек на фотографии? — Мой покойный муж. — Прости… — спохватывается парень, понимая наконец, что влез куда-то слишком глубоко. — Не извиняйся, я знал, что ты спросишь. Это случилось давно. — Как его звали? — Егор, — голубые глаза вглядываются в фотографию, и на его губах расцветает тоскливая улыбка, — Мы были не так долго вместе, но… Он носил ребёнка от меня… Когда с ним это случилось. — Чёрт… — Антон ужасается такой новости, — И как ты справился с этим? — Как видишь, — усмехается мужчина, — Не очень. Сказать нечего. Он никак не думал, что услышит именно такую ужасающую историю. Да, было очевидно, что Арсений со своими тараканами, взявшимися не на пустом месте. Но такое… — Давно это случилось? — Почти пять лет назад, — дёрнувшись, Арсений натянуто улыбнулся, — Не грузись так сильно. Сложно не грузиться. От осознания, что он со своими сопливыми проблемами припёрся в дом мужчины, у которого проблемы посерьёзнее, становится стыдно. — Мне так стыдно. — Всё в порядке, Антон. Хочешь чай? — Хочу. Обнимая себя руками, Антон думает-думает-думает. Теперь все замашки и закидоны мужчины кажутся объяснимыми. Кажется, даже смотреть на него Антон стал по-новому. Он и до этого казался симпатичным, но вечное пьянство, усталость и замкнутость портило его природную красоту. Сейчас же он понимает подноготную этого всего. — Зелёный, — поставив чашку перед редактором, Арсений поставил и печенье. — Спасибо. За окном темно настолько, насколько это возможно в летнем Петербурге. Арсений рассматривает Антона и не может не улыбаться. Будучи немного выпившим, он словно мальчик, эмоционально открытый и смущённый. Лёгкий румянец придавал его лицу черты юности. — Цветы понравились? — вспоминает Арсений об утреннем подарке. Говорить не о чем, но очень хочется свести атмосферу в приятно-дружелюбную. — Да, очень красивые. Жаль, что я сразу не понял, что они от тебя. — Всё в порядке, я сам виноват, что не подписал записку. Разговор снова приходит в тупик, и Антон принимает решение, что ему пора ехать. Завтра с утра нужно ехать на работу, уже поздно, и Арсений кажется уставшим. Этот странный вечер пора заканчивать. — Я, наверное, уже поеду, — поднимаясь из-за стола, парень неловко поправляет на себе кофту. — Уже поздно, и ты не трезвый… Может быть, ты останешься? — Мне с утра на работу. — Поедешь от меня, — взвесив все «за» и «против», Антон выдыхает и сдаётся. — Хорошо. Арсений расстилает парню на диване в гостиной, выдаёт ту же футболку, в которой спал парень в прошлый раз и пижамные штаны. Антон принимает душ, чтобы смыть флёр вина, пота и былого возбуждения. — Не хочешь посмотреть фильм? — предлагает Арсений, как только парень возвращается из ванной. — Эм… Да, можно. Парни усаживаются на диван. Антону неловко. Его тело всё ещё влажное и распаренное, и тепло рядом от мужчины кажется очень привлекательным. Устроившись удобнее, он накрылся одеялом, подтянув к себе колени. Кажется, эта закрытая поза стала привычной для него в этом доме. Арсений выбирает фильм сам, останавливается на экранизации одноимённого романа «Гордость и предубеждение». Оба мужчины смотрели уже этот фильм, но это такая классика, что лучше варианта и не найти. — Как тебе Дарси? — спрашивает Арсений, елозя на своём месте. — Сложный мужчина. Мне кажется, он сам не понимает, что ему нужно, пока не начинает отношения с Элизабет. Ему повезло, что он её встретил, иначе бы утонул в своём снобизме, — услышав такой отзыв о герое, Арсений усмехается. — Фи, у тебя ноги холодные! — возмущается Арсений, когда их ступни случайно соприкасаются. Антон в ответ отодвигает ногу, но теперь сталкиваются их колени. Они смотрят фильм, обмениваясь комментариями, сравнивают картинку на экране с книгой, обсуждают актёров и цветокоррекцию фильма. Атмосфера спокойная и расслабленная, оба чувствуют уют и покой. Расслабившись окончательно, Антон немного сползает и кладёт голову на чужое плечо. Арсений в ответ тоже немного сползает, чтобы парню было удобнее. — Мы сидим как друзья, — вдруг говорит Антон, поворачивая голову, чтобы видеть чужое лицо, но тычется носом в шею. — Может быть мы и станем друзьями? Ты уже знаешь обо мне больше, чем все. — О тебе никто ничего не знает, — зевая, парень прикрывает глаза. — В этом и суть. Сон окутывает Антона быстро. Арсений замечает это по сонному посапыванию. Выключив телевизор, он уже собирается встать и уйти в спальню, но Антон закидывает на него ногу и руку, тем самым не давая возможности выбраться незамеченным. Решение остаться приходит как-то само. Находясь в таком близком контакте, не чувствовать чарующий аромат — невозможно. Он стал слаще, словно вишнёвое варенье. Подчиняясь рефлексам, мужчина обнимает гостя в ответ, прижимая к себе ближе, а носом утыкается во вьющиеся волосы. Впервые за долгие годы Арсений засыпает с чувством спокойствия и умиротворения, а не тревоги, грусти и ненависти к себе.***
Проснувшись от будильника, Антон застывает. Он буквально укутан в сладкий и до одури приятный аромат. Чужие руки обнимают его, кажется, со всех сторон. Арсений обнимает его со спины, прижимая к себе. Это приятно. Выбираться из постели и объятий не хочется, но нужно. Чтобы не разбудить, парень двигается медленно и максимально осторожно. Приняв быстрый душ, парень одевается и вызывает такси. Он не учёл разницу расстояний и безбожно опаздывает. Ещё и ноутбука нет с собой, придётся попросить у Стаса корпоративный на один день. Арсений так и не просыпается, продолжая обнимать теперь уже одеяло. К счастью, дороги с утра пустые, и Шастун успевает приехать до появления Шеминова. Большинство сотрудников уже на месте, в том числе, и Дима с Катей. Антон проверяет в телефоне планы на день, радуясь, что к обеду уже может уехать. — А ты чего налегке? — Позов подходит со стаканчиком кофе, который сразу оказывается в руках Антона. — Да я до обеда, тут поработаю с корпоративного. Стас неизвестно, когда приедет? — Нет, не знаю, — с подозрением в голосе говорит друг, возвращает себе всё-таки стаканчик, — У тебя всё в порядке? — Да-да, всё нормально. Не пытаясь лезть другу в душу, Позов уходит к своему рабочему месту. Антон падает в кресло, чувствуя усталость уже сейчас, в самом начале дня. Пока ноутбука нет, и работать полноценно не получается, Антон идёт сразу в дизайнерский отдел, чтобы обсудить обложку книги Выграновского. Они уже обсудили итоговый вариант, выбрали один как образец, осталось уже добить и выбрать необходимый образец. К счастью, в их издательстве все сотрудники, не только редакторы, но и художники, настоящие профессионалы своего дела. По возвращении в свой отдел, Антон сразу чувствует неладное. Все молча и тихо работают, а такое бывает редко. Димы нет, Катя что-то строчит кому-то в почте. Заметив парня, она поджимает губы и шепчет. — Тебя Шеминов искал. Срочно. Хмурясь, Антон всё-таки идёт в кабинет к шефу. Даже через закрытую дверь он чувствует, что мужчина зол. Уже увидев лицо, стало ясно, он в ярости. — Доброе утро, — на страх и риск здоровается Антон, всё ещё побаиваясь пройти вглубь кабинета. — Доброе, Антон, доброе, — мужчина встаёт с места, приближаясь, — Садись, разговор есть. — Не пугай так. Что случилось? — Помнишь, что я говорил насчёт отношений на рабочем месте? — Помню, — Антон вспоминает о Диме, которого недавно чуть не спалил, и пугается за друга. — Молодец. Тогда почему Эдуард Выграновский со вчерашнего вечера разрывает мне телефон с просьбой разорвать контракт? — Что? — в шоке спрашивает Антон, округляя глаза. Такого услышать он точно не ожидал. — Что слышишь. Антон, я, конечно, понимаю, что ты молодой, одинокий, Выграновский такой яркий альфа, но думать надо! На что он так обиделся? — Я улажу этот вопрос. — Уж постарайся! Что там вообще с его книгой? — Обложка почти готова, книга почти дописана, одна глава осталась, переговоры с книжными магазинами уже ведутся. — Не теряй моё доверие, Антон, реши проблему, — вернувшись в кресло, Шеминов выдыхает, стараясь успокоиться. Оно и понятно, у Выграновского аудитория большая, влиятельных знакомых много, он может испортить не только репутацию лучшего редактора, но и всего издательства. — У меня ещё просьба. Можешь ноутбук дать? Мой дома. — И чего ты его не из дома взял? Не ночевал, что ли? — Стас усмехается, но не услышав возражений и оправданий, усмехнулся, — Подробностей не рассказывай, не хочу знать, что это ещё кто-то из наших клиентов. Ноутбук у Эли выпиши. К счастью, отношения с начальством у Антона и правда дружеские. Но ему нужно решить проблему с Эдом, поговорить и разойтись полюбовно, несмотря на собственную обиду. Такие проблемы из-за неудавшегося любовного романа, вообще ни к чему.***
Как Антон и планировал, к обеду парень возвращает компьютер и едет домой. Дима, как выяснилось, с утра уехал на встречу, а в офис заезжал только за документами. Домой возвращаться приятно, несмотря на вчерашний неприятный вечер. Букет стоит на своём месте, радует глаз и делает атмосферу ещё более уютной. Улыбка сразу расплывается по лицу от воспоминаний о сонном Арсении. Лично ему Эд так ничего не писал и не звонил. Ему всё ещё обидно, он ведь правда не ожидал, что с ним так поступят. Ещё и первым идти на примирение? Особенно после того, что он вынес их конфликт дальше, устроил какую-то истерику Шеминову, вместо того, чтобы хотя бы попытаться с ним поговорить. Раздаётся звонок, и он надеется увидеть имя Эда, чтобы не звонить первым, но это не он. — Алло? — Привет, — звучит сонный голос, — Я только проснулся. Ты давно уехал? — Да, я уже дома, — посмеивается Шастун, ставит кипятиться чайник, — Мы вчера не обсудили работу… — Да. Сегодня ко мне Серёжа приедет, можешь заехать завтра. — Я ближе к вечеру напишу. — Как настроение? — Отлично. Даже выспался, — посмеивается и вспоминает, в каком положении проснулся. — Рад, что не помешал. Я тоже под фильм вырубился, — Антон чувствует, что это очевидная ложь, учитывая, что телевизор был выключен, и они оба лежали в очень даже удобных позах. — Тогда до завтра, да? — Да, до завтра, — Арсений завершает звонок первым. Снова взглянув на букет, парень чувствует тоску. Как бы ему хотелось, чтобы это значило что-то большее, чем просто извинения. Арсений странный, с этим поспорить тяжело, но не такой уж он и плохой, каким казался. Теперь о нём известно гораздо больше, и многое объясняется. И его излишнее увлечение алкоголем, и его самовольное заточение дома, и его напускная грубость, и творческий кризис. Узнав о смерти его мужа, Антон действительно смотрит на него по-другому.***
В бокале плещется белое вино, омывая кристально чистые стенки. Арсений смотрит в него, словно пытаясь что-то найти. Как говорится, истина в вине. Приехавший Серёжа молча готовит ужин, боясь всё испортить. Он привык к хмурому Арсению, которому не нужно ничего, кроме алкоголя. Сегодня же он с улыбкой встретил его, предложил вместе поужинать и что-то приготовить. То, что готовит в итоге он один, его совершенно не удивляет, но всё остальное… Что-то произошло, из-за чего этот депрессивный алкоголик вдруг стал улыбаться. — Как ты думаешь, я бы мог… — неожиданно заговоривший Арсений вдруг также резко замолкает, — Забей, это чушь. — Давай, договоривай. Ты этот бокал скоро испепелишь, — накрыв сковородку крышкой, Матвиенко оборачивается и смотрит так требовательно, скрестив руки на груди. — У меня вчера оставался Антон. Он приехал вечером, налетел с поцелуями, потом рыдал… — Подожди, что? С поцелуями? — Да, у него там личные проблемы, он выпил, решил со мной отомстить другому. — Вот так безобидный одуванчик… — усмехается друг, будучи удивлённым от выходок омеги. — Не в этом проблема, — отпив немного, Арсений смакует вкус абрикосов в напитке. — А в чём же? — Я ему не ответил, ничего не было, но мне… Не знаю, мне было приятно. И потом мы поговорили, я рассказал ему про Егора… И в итоге мы сели смотреть фильм, и он уснул. Я обнял его, и мы так и уснули. И мне было так хорошо, — почему-то Арсений переходит на шёпот, — Так хорошо и спокойно… — Вау, — восторженно проговорил Серёжа, — И? Ты же наверняка уже отрефлексировал это. — Это измена. Я не могу позволить себе… — Это не измена. И всё ты можешь, Арс. Ты буквально похоронил себя заживо, пытаясь как-то избавиться от боли, но делаешь себе только хуже. Егор бы не хотел, чтобы ты оставался одиноким до конца своих дней. Повисает молчание. Оба понимают, что говорить о таком сложно и опасно, но важно. Этот момент стал словно ниточкой к спасению, которую Серёжа не хочет упустить. Шанс на честный и нормальный разговор выпадает крайне редко, да как будто и не было такого. А Арсению страшно. Страшно предать мужа, которого он действительно очень сильно любил, обещал у алтаря любить при любых обстоятельствах, но сейчас его нет. Его больше нет и никогда не будет. Сложно переступить эту черту осознания, что после того дня есть какая-то жизнь. — Арс, ты заслуживаешь жизни, любви и счастья. Егор бы хотел, чтобы ты продолжал жить полной жизнью. Отпусти его и двигайся дальше. — Я живу! Я новый роман начал… — Это роман о твоём прошлом. Я не против, ты можешь переживать это как угодно, но в конце концов пережить, а не закопать себя. — У тебя мясо сейчас сгорит. — Чёрт! Арсений радуется этой передышке. Он всё прекрасно понимает и знает, поэтому и не злится на Серёжу за его слова, хоть они всё ещё режут сердце и сознание. И всё-таки, он прав. Но от этого не легче. Матвиенко больше не возвращается к этому разговору, смысла в этом всё равно мало, если тот не пришёл к этому самостоятельно. Его фирменное блюдо из говядины, сыра и большого количества зелени готово, и Арсений вновь улыбается, когда видит этот шедевр гастрономии. — Ешь давай, — командует друг, но с некой добротой. — Спасибо. Ты настоящий друг. — Поверь мне, я в курсе. И это правда.