***
Несмотря на то, что в Питере огромное количество лофтов, творческих пространств и прочих площадок для мероприятия, найти приличное место всё равно сложно. Ещё сложнее организовать всё так, чтобы всех устроило. Хоть всеми мелочами занимался ивент-менеджер, Антон всё равно был полностью вовлечён в процесс. Презентация книги Выграновского — спасательный круг их издательства. Если всё пройдёт гладко, то скандальная история наконец-то забудется. Вот и приходится согласовывать всё, даже цвет салфеток, фоновую музыку и закуски приходится контролировать, спрашивать мнения Эда, учитывать своё, искать компромисс и договариваться с организатором. Занимаясь всей этой ерундой, парень думает о том, что никогда не будет заниматься собственной свадьбой или гендер-пати. На удивление, с Эдом удаётся выстроить чисто рабочие отношения. Они спорят и даже практически ссорятся, но из-за грёбаных салфеток, а не из-за не сложившихся отношений. — Антон, это всё выглядит дёшево, — раздражённо заявляет альфа, рассматривая фотографии сочетания цветов шариков и конфетти. Антон потратил ночь на то, чтобы перебрать варианты и найти самые подходящие варианты, и что ещё хуже, ему правда они нравились. — Они подходят под оформление обложки, — гнёт свою линию Антон, чувствуя, как нервы уже сдают. — И? В общем оформлении они будут смотреться безвкусно. — Да нихрена подобного! — Твоя задача — редактировать книги, так что убираем шары. — А твоя — писать книги, так что выбирай из того, что я предлагаю, — Антон дёргается, натягивает рукава толстовки так, чтобы они скрывали его подрагивающие от злости и усталости руки. — Перекур. Выдохни и успокойся, а то бесишь, — бурчит Выграновский перед тем, как выйти из заведения. В целом, он прав. Антон злится по поводу и без, хоть и старается этого не показывать, но у него и по запаху всё понятно. В последнее время у него всё валится из рук, словно проклятие какое-то. Утром следующего дня после того неприятного разговора, конфликт не замялся. За завтраком Шастун раз пять упомянул этот казус, сам не зная, чего добиваясь. Арсений не выдержал этой пассивной агрессии — вскипел, и как только Антон увидел долгожданную реакцию, то просто не смог вовремя остановиться, припоминая каждый раз, когда Попов даже не замечал своей оговорки. Он всё кричал и кричал, не в силах остановиться, пока Арсений слушал его молча, лишь краснея от злости. Тогда-то Арсений и совершил ошибку, на эмоциях прошипев: «Если что-то не нравится, ты знаешь, где выход». А Антона не провести, он быстро собрал свои вещи и покинул квартиру, громко хлопнув дверью. Первые дни было просто тяжело и обидно, но сейчас всё стало только хуже. Кажется, ещё пара дней, и он не выдержит — либо завоет, либо уволится. Ещё и Арсений… Арсений Позавчера 11:13 Пожалуйста, Антон, перезвони. 18:55 Приезжай на ужин — поговорим. 21:12 Антон, пожалуйста. 23:07 Могу позвонить и почитать тебе? Вчера 02:10 Мне опять снился кошмар про тебя. Не могу уснуть. 03:12 Обещают ливень, будь аккуратнее на дорогах. 12:17 Антон, хватит меня игнорировать. Что за детский сад? 14:58 Антон, я переживаю, ответь хоть что-нибудь. 17:28 Пожалуйста, дай знать, что с тобой всё хорошо. 22:23 Прости меня. 23:01 Я люблю тебя. 23:29 Тош, правда, хватит наказывать меня своим молчанием. 23:41 Давай поговорим? Сегодня 10:14 Доброе утро. 12:25 Я не перестану тебе писать, пока ты не ответишь. 13:43 У тебя всё хорошо? Антон перечитывает все сообщения за последние дни, понимая, что его обида и гордость вредит им обоим. Он ведь и сам не может ни есть нормально, ни спать, а мозг способен обдумывать либо работу, либо Арсения, третьего не дано. Он тоже любит, тоже скучает, и это просто разъедает его изнутри. Выживая в этой рабочей суматохе, единственное, чего он хочет — обнять Попова, забыв про все их проблемы, просто обнимать часами, наслаждаясь его запахом, хочется целовать тонкие губы до потери пульса, слушать бархатный голос и растворяться в этих ощущениях. Осознание, что он наделал, приходит лишь тогда, когда он слышит в трубке встревоженный голос. — Антон? У тебя всё хорошо? — Да, — коротко отвечает и ждёт, когда Арсений скажет ещё хоть что-то. Ему правда это нужно, иначе, когда Эд вернётся и скажет своё «фи», он разревётся, раскричится и уйдёт. — Слава Богу! Я уже надумал себе… всякого, — альфа осекается, но по его тону всё и так понятно. Учитывая его опыт, Антону не следовало пропадать. — Со мной всё нормально. Ты что-то хотел? — спрашивает Антон, а сам ждёт, когда же Попов снова заговорит. Он так соскучился по этому успокаивающему голосу. — Что-то хотел? Ты несколько дней мне не отвечаешь, хотя читаешь! Я правда волновался. — Всё? Успокоился? — Нет, не успокоился и не успокоюсь, пока не увижу тебя. Давай встретимся и поговорим? Пожалуйста, Антон. Согласие уже вертится на языке, потому что сил и желания продолжать эту игру в прятки больше нет. Настрой его сбивает вернувшийся Эд, с любопытством наблюдающий за выражением его лица. При нём разговаривать о личном — плохая идея. — Мне пора. — Подожди, может хотя бы… — Я перезвоню. Уверенности в обещании не было, но не услышав ничего в ответ, Антон завершает звонок. Честно говоря, он удивлён тем, что Арсений действительно пытается вымолить его прощение. Он не отправляет ему цветы в попытке откупиться от вины, не приезжает и не караулит его, чтобы заставить поговорить, но он правда волнуется и старается договориться. Учитывая характер альфы, это действительно удивляет. — Так, Шаст, оставляй тогда вот эти шарики, но нужно тогда добавить что-то ещё вот такое вот праздничное. Может цветы какие-то? Типа лилий. — Хорошо, скину варианты. — А, и ещё насчёт фуршета…***
Звонок застал Арсения в душе. Ему звонили не часто, в основном: Серёжа, Антон и мошенники. Все последние дни он надеялся услышать звонок от Шастуна, который так усердно игнорировал все его попытки коммуникации. Это выводило из себя. По наставлению психолога, он правда старался не скатываться в панику и апатию, продолжал писать, закончил переклеивать обои, сходил в магазин и даже приготовил ужин, хоть и проверял телефон каждые несколько минут. Каждую ночь он просыпался в холодном поту, мучаясь от болезненной фантазии его подсознания. В последний раз он даже уже не пошёл курить в попытке успокоиться, не встал попить воды и не потянулся к телефону, а просто свернулся в клубочек и тихо заплакал, сжимая в кулаках одеяло. Скрывать свой плач было не от кого, но даже самому себе показывать эту слабость было невыносимо. Скопившейся усталости, тревоги и одиночеству было некуда выйти все эти дни, и вот его нервная система трещит по швам. Арсений всхлипывает еле слышно, сжимает губы и зажмуривает глаза. Он устал видеть каждую ночь сцену очередной «гибели» Шастуна. Устал переживать этот ужас из ночи в ночь, а просыпаясь, обнаруживать пустую постель. А сейчас словно камень с души упал. С его Антоном всё хорошо в глобальном плане, хотя по голосу слышны и обида, и усталость, и раздражение. Но он точно жив, а это самое главное. Встретиться им точно придётся, причём скоро. Отметая личные взаимоотношения, рабочие у них остаются. И Антон должен понимать, что если он даже попытается отказаться от их сотрудничества, то у него и у издательства будут проблемы. Разумеется, в суд Арсений на них не подаст, огласке ситуацию придавать не станет, но мозг вынесет всем знатно. Смыв с себя остатки пены, Арсений идёт на кухню. Вероятность того, что Антон сегодня всё-таки приедет — маленькая, но надежда умирает последней. К тому же, занять себя чем-то нужно. Поэтому, включив на фон пластинку с группой ABBA и налив бокал вина, Арсений садится чистить картошку. Механические действия, повторяющиеся от клубня к клубню нервируют, и когда один из них выскальзывает из рук, Попов сдаётся, выбрасывая в мусорное ведро всё, что начистил. Не получается у него жить нормально и справляться со стрессом, как все нормальные люди. Это занятие должно было оказать эффект медитации и успокоить, а не наоборот. В плане на вечер остаются вино, музыка и доставка.***
Новость о возвращении начальника разнеслась по офису с неимоверной скоростью. Сказать, что весть была благая — ничего не сказать. Последние недели давались тяжело всем, и важность существования того самого главного человека впервые почувствовалась так остро. Это стало удивлением для многих, ведь вклад Шеминова в общий рабочий процесс получилось оценить только тогда, когда его отстранили от дел. Антон пришёл в офис позже всех, поскольку ездил на цветочную базу, чтобы заключить договор на поставку лилий. Договориться о цвете и количестве снова было не просто, и Антон был готов буквально плакать. Попытка сэкономить на дополнительных услугах ивент-менеджера вышла ему боком. Однако услышав шепотки коллег, Шастун с радостью выдохнул. Теперь груз ответственности и обязанностей может упасть с его плеч. Да и отношения с коллегами придут в норму. Пусть все и понимали, что управление издательством — не его основная задача, и это, скорее вынужденная мера, которая самому Антону не нужна, но всё равно злились, что помочь он им зачастую был просто не в состоянии. Косые взгляды упрекали в том, что он делает недостаточно, но никто не задумывался о том, насколько ему самому тяжело. Вроде и на лице его уже всё написано синяками под глазами, но никому не было дела. Кроме Димы, разумеется. — Стас пришёл, — говорит он, подходя к другу, — Он просил вызвать Катю, как только она приедет со встречи. — И как ты? — Антон поджимает губы, понимая, как Позову неудобно находиться во всей этой ситуации. — Нервничаю. Похоже, завянет наша любовь, как помидоры. — Да ладно, вряд ли Стас будет тебя подставлять и рассказывать всё, — скинув вещи на вешалку, Антон достаёт все рабочие принадлежности — планер и ноутбук. Работа не волк — сама себя не сделает. — Я всё равно ей расскажу. Отношения не могут строиться на лжи, и я не смогу об этом молчать, — Дима грустно усмехается, уже представляя, чем закончится этот вечер, — У тебя всё хорошо? Бледный какой-то. — Спасибо, ты тоже чудесно выглядишь, — язвит в ответ Шаст, но, в целом, понимает этот вопрос. Он и правда за последние несколько дней так вымотался, что сдулся даже визуально. Дверь чужого кабинета громко хлопнула, и все в офисе замолчали. Раньше этот звук не вызывал такой реакции, да и Антон зачастую сидел в этом кабинете, но с дверью был нежен, всегда контролировал громкость её закрытия. — Шастун, зайди ко мне, — командует Шеминов, удаляясь куда-то прочь от кабинета, скорее всего, за кофе. — Ну всё, я пошёл получать пиздюлей, — вздыхает Антон, понимая, что он наверняка где-то накосячил по неопытности. Да и коллеги уже могли напеть о том, какой из него ужасный руководитель. Получив поддерживающие похлопывания по плечу, Антон идёт в хорошо знакомый кабинет как на казнь. Стас приходит ещё через несколько минут с двумя стаканчиками кофе. Очень мило с его стороны. Антон благодарно принимает один, садится за стол и ждёт. Однако Шеминов не спешит, перекладывает документы на столе, словно специально оттягивая момент. Это нервирует, но Шастун держится, не показывая своё волнение. Есть смутное ощущение, что они кого-то ждут. На секунду кажется, что в кабинет зайдёт Арсений, но стук каблуков с другой стороны двери развеивает эти подозрения. — Станислав Владимирович, вызывали? — Катя заглядывает в кабинет со своей привычной улыбкой. Как и всегда, выглядит она прекрасно. — Да, Катя, проходи, присаживайся, — мужчина улыбается, указывает на место напротив Антона. — Я так рада, что вы вернулись! — девушка выглядит искренней, но её волнение выдаёт дёргающаяся под столом нога. У Шастуна тоже есть такая привычка, так что для него всё очевидно. — Я тоже рад. Ну как вы тут справлялись? — альфа улыбается, но напряжение так и искрится в воздухе, — Катя, расскажи, пожалуйста, как Антон Андреевич справился с ролью руководителя? — Ну… — Катя кидает вопросительный взгляд на коллегу, и явно взвешивает, как же ей лучше поступить — соврать или честно ответить, — Мне кажется, Антон справился. Не без трудностей, конечно, но справился. — Да? Забавно, — ухмыляется мужчина, — И ничего странного ты не заметила? — В плане? — Ну, может он специально косячил? — Стас… — непонимающе начинает Антон, но его речь прерывает поднятая вверх рука, призывающая к молчанию. — Вы же знаете, что меня кто-то подставил. И вот, птичка напела, что это может быть Антон. Кать, что думаешь об этом? Такое заявление — как гром среди ясного неба. Щёки парня краснеют от злости. Мысль о том, что это не правда, приходит с опозданием. То, что он лично присутствовал при разговоре «птички», уже почти стёрлось из памяти. Катя же в это время тоже краснеет и будто бы становится ещё меньше. Антон смотрит на неё не то испуганно, не то умоляюще. Если сейчас она войдёт в игру с обвинениями Антона, то это станет точкой. Сейчас Шастун допускает, что у неё могли быть причины поступать так, готов принять в своей голове какие-то оправдания. — Нет, я ничего такого не замечала, — говорит уже не так уверенно Катя, смотрит на свои сцепленные руки, — Антон правда переживал всё это время за издательство, делал всё, что было в его силах, как мне кажется. — Хорошо. Надеюсь, что это правда так, — Стас наигранно улыбается, снова перекладывает какие-то бумаги, — Так… Тогда, Катерина, можешь идти. А ты, Антон, останься. Шаст провожает девушку внимательным взглядом. Словно струна, она поднимается с места и идёт к двери, бросая им напоследок короткую улыбку. — Что за игра? Почему я не в курсе? — Даю ей возможность признаться, — легко отвечает Шеминов, — Она будет уволена в любом случае. Если не признается до конца рабочего дня, то уйдёт по статье. — А я тогда зачем тебе ещё? — Боже, Антон, не подозреваю я тебя ни в чём. Просто хотел спросить, что за психи были, пока меня не было? — Я не вывозил это всё, Стас, — возмущённо отвечает омега, чуть ли не подскакивая на своём месте, — Я тексты редактирую и помогаю писателям, а тут ко мне приходят то с бумажками юридическими, то за советами, кому премию давать! А я не железный, ты знаешь. — Мне казалось, что ты можешь справляться с эмоциями, — укоризненно говорит начальник, — Я думал повысить тебя до моего заместителя. — Я не хочу, — сразу же отнекивается Антон, — Мне нравится моя работа. — Ты так долго тут работаешь, да и карьерный рост… — Я никогда не гнался за должностями, и ты это знаешь. Стас закатывает глаза. Он ведь искренне желает Антону всего лучшего, и это была бы отличная возможность повысить не только доход, но и статус. Но если он не хочет, то, конечно, ничего не поделаешь. — Жаль. Такая возможность не часто выпадает. — Ты сам сказал, что я не очень-то и справился, — обиженно бурчит Шастун, вспоминая, как много сил оставил здесь за эти недели. Выше головы ведь не прыгнешь, но он правда старался. — Хоть как-то справился, и слава Богу, — отмахивается Стас, — К тому же, как выяснилось, альфам не нравится быть под руководством омеги. Ладно, как ты вообще? Выглядишь уставшим. — Спасибо, вы все мне решили об этом сообщить? — Антону уже правда надоело такое повышенное внимание к его виду, — Устал, и заболевать начинаю похоже. — Ты до презентации Выграновского продержись, потом можешь брать больничный. Антон кивает, понимая, что от такой возможности не откажется. У него вроде и не болит ничего, но аппетит пропал, и в теле слабость и ломота. Возможно, организм ещё борется, но пока проигрывает. Дверь кабинета снова открывается. Катя со слезами на глазах проходит внутрь решительно, без стука. Кажется, она настроена серьёзно. Сердце у Антона сжимается от этой картины. В руках у девушки какая-то бумага. Судя по всему, заявление на увольнение. — Это была я, — наконец признаётся она, отдавая лист в руки к боссу, — Мне жаль, мне очень-очень жаль. — Антон, свободен. Честно говоря, Шастун рад, что не будет присутствовать при этой сцене. Ему тоже очень жаль, что Катя так поступила с ними всеми. Все действия имеют последствия, и её не исключение. Он бы, конечно, хотел узнать, почему она это сделала, кому пыталась насолить и зачем, но меньше знаешь и видишь — крепче спишь. Позова на месте нет, но искать долго не пришлось. Дима сидит на лавочке в общей курилке с сигаретой в руках, и лицо его ничего не выражает. Антон садится рядом, достаётся из пачки сигарету и поджигает. Лучшая поддержка в их дружбе — совместный перекур. — Она пришла с заявлением по собственному и призналась, — рассказывает Антон, смотря в сторону огромной лужи. — Знаю. — Стас не будет устраивать ей лишних проблем. — Догадывался. Почему я впервые так влюбился, а моя девушка оказалась двойным агентом? — с горечью в голосе спрашивает Дима, смотря в ту же лужу. — Зато как в кино, — пытается пошутить Шастун, — Например, «Турист». Правда, Депп там тоже не такой уж простой парень. — Я не хочу с ней расставаться. — Ты и не обязан. — Ты бы не стал? — Нет, — уверенно говорит Антон, и сердце снова начинает ныть по чёртову Попову. Сегодня он снова завалил его сообщениями. Арсений Сегодня 7:09 Я сходил на пробежку, мне не понравилось. 7:16 А ещё я обои доклеил. 8:47 Мы можем встретиться? 10:01 Я готов сам приехать, куда скажешь. 10:47 Я с ума сойду от твоей тишины. — Стас меня не поймёт. — Ну и что? Ты же не ради него живёшь. Поговори с Катей, мне кажется, она тебя всё честно расскажет. — Я сейчас даже смотреть на неё не могу. Антон понимает. Это чувство, когда ты любишь, но видеть не можешь, он прекрасно понимает.***
Официальное письмо от издательства с приглашением на презентацию книги Эдуарда Выграновского не удивляет, и Арсений не планирует даже открывать его, пока не вспоминает рассказы своего редактора. И правда, книга написана под редактурой Антона Андреевича Шастуна. Пусть сообщение — всего лишь рассылка, но почему-то альфа зависает. Будет ли рад Антон увидеть его там? Или наоборот разозлится? Предсказать практически невозможно. Поговорить он так и не согласился, но ведь не может между ними всё вот так вот закончиться? А сможет ли Арсений и правда прийти? В этом он не уверен. Прошлая вылазка в общество стала для него настоящим стрессом. Если бы Антона не было рядом, он не вынес бы и десяти минут там. Да, может друзья Серёжи и не плохие люди, но всё-таки не его круга. А тут будут его коллеги, редакторы и прочие творческие люди, среди которых он снова будет белой вороной, он уверен. Идея спросить у Антона напрямую загарается яркой лампочкой.Вы
19:12
Мне пришло приглашение на презентацию.
Поздравляю!
Я могу прийти?
Ответ приходит почти сразу, Арсений даже не успевает отложить телефон. Антон 19:14 Там будет много журналистов и блогеров. Уверен, что хочешь светиться? Заявление имеет смысл, и об этом Попов и правда не подумал. Он столько лет оставался безликим писателем, игнорируя все подобные мероприятия, не посещал даже свои мероприятия, что уж говорить о чужих. Оксана, бедная, намучилась с ним. Да и внимание журналистов может перетянуться на него, что может плохо отразиться на чужих будущих продажах. К тому же, если бы Антон хотел его там видеть, то так прямо бы и сказал.Вы
19:25
Наверное, не стоит.
Антон 19:27 Наверное, не стоит. Экран телефона гаснет, и глаза Арсения закрываются.«Мы никогда не бываем столь беззащитны, как тогда, когда любим, и никогда так безнадежно несчастны, как тогда, когда теряем объект любви или его любовь», — завещал Зигмунд Фрейд. Арсений чувствует себя обезоруженным и до ужаса несчастным, ощущая эту потерю.
«Умеющий любить умеет ждать…», — писал Бродский, и Арсений готов ждать.