Вы
19:07
В инсте издательства будет прямой эфир.
Хочется добавить что-то ещё, но приближающиеся голоса отвлекают. Приходится убрать телефон и натянуть более естественную улыбку. После скандала им нужно работать над имиджем, доказывать всем вокруг, что они всё ещё в строю и вполне успешны. Сегодня эта миссия лежит на плечах у Антона, хотя Стас и обещал приехать вместе с женой и ребёнком. — О, только тебя вспоминали, Антон! — с улыбкой говорит Павел Воля, подходя к нему вместе с женой, — Ляся говорит, что это всё ты организовывал. — Добрый вечер, Павел Алексеевич, Ляйсан, — Антон учтиво им улыбается, показывая своё напускное добродушие, — Разумеется, не без помощи ивент-менеджера и Эдуарда. — Хорошо постарались, молодцы. — Спасибо. — Журналисты до тебя ещё не добрались? Наверняка же много вопросов будет после случившегося, — сетует бизнесмен, — Вот наше мнение спросили аж на входе! — Меня пока никто ни о чём не спрашивал. — Тогда желаю удачи! Парочка уходит, вновь оставляя Шастуна в одиночестве. Ему срочно нужно собраться с мыслями, вспомнить речь и избавиться от вновь обострившегося чувства тошноты. Это не первое мероприятие, но каждый раз выходить на сцену страшно. Страшно стоять перед этой оценивающей публикой, перед журналистами и камерой, транслирующей всё происходящее на огромную аудиторию в сети. Но без этого никак. Когда на сцене появляется ведущий — молодой и задорный альфа, люди подтягиваются ближе к сцене в ожидании начала представления. Всё равно с официальной частью хочется закончить побыстрее и приступить к веселью. Антон стоит с краю толпы в ожидании того, как его вызовут на сцену, прокручивая в голове пунктами свою будущую речь. Дима стоит неподалёку, подбадривающе улыбаясь, а Стас с другой стороны зрителей разговаривает о чём-то с женой, пока Дёма куда-то делся. Его руки касается чья-то маленькая, и Антону остаётся только усмехнуться на это. — Антон! — Привет-привет! Как дела? — омега присаживается на корточки перед мальчиком, видя его горящие глаза. — Хорошо. А ты сейчас выступать будешь? — Да, скоро, когда позовут, — волосы у мальчика уложены набок и выглядят очень мягкими, так что Антон не может удержаться и не потрогать их. — Я буду громко хлопать, — обещает Демид, улыбаясь широко. Ему явно нравится всё, что здесь происходит. — Спасибо, Дём. Беги к папе, а то потом не найдётесь. Демид на прощание улыбается, даёт пять и убегает в сторону родителей. Такое маленькое солнышко греет, и становится немного легче. — Ну что? Приглашаем на сцену редактора книги и куратора — Антона Шастуна! Аплодисменты! Громкие хлопки раздаются, и парень идёт на сцену, широко улыбаясь. Ему кажется, что он в этом шуме слышит, как звучат хлопки маленьких ладошек. Люди смотрят на него внимательно. Разумеется, а как иначе? Он хоть и меньшая звезда вечера, но всё-таки без него этого всего не было бы. Да и в целом, он вызывает интерес у присутствующих не только своей работой. Молодой омега, уже достигший хорошей должности в одном из ведущих издательств, милый и харизматичный, а таких не сердцем, но глазами-то уж точно любят. Всё идёт, как и задумывалось. Заранее продуманная речь льётся рекой, и Антон старается каждому подарить свой взгляд, но сам не вглядывается в эти лица. Его слушают внимательно, пока он рассказывает о процессе работы с Выграновским, о цифрах, о своём личном впечатлении о книге. Наконец ему предлагают присесть. Сейчас будет черёд Эда выйти на сцену и высказаться, а потом уже они вместе, сидя в удобных креслах, будут отвечать на вопросы как живой публики, так и цифровой. Аплодисменты при выходе автора ещё громче. Брутальный молодой писатель улыбается дерзко, подмигивает Шастуну и принимает микрофон в свои руки. Судя по его поведению, он чувствует себя в своей тарелке, активно жестикулирует и взаимодействует с публикой. Такой открытости остаётся только позавидовать. На фоне такой яркой звезды меркнут все, даже сам Антон чувствует, как потухает в глазах смотрящих. Такое бывает нечасто. Все прошлые авторы, с которым ему доводилось работать, были интровертами, и такие мероприятия давались им морально тяжело, и тогда блистал Шастун, стараясь сделать так, чтобы его подопечные чувствовали себя максимально комфортно и наслаждались праздником. — Но, конечно, книга не вышла бы такой, если бы не искра, проскочившая между мной и Антоном, — Эд указывает на редактора, и тому остаётся только улыбнуться, пытаясь вернуться в происходящее. Смысл последней сказанной фразы дошёл с опозданием, но оно и хорошо, иначе бы скрыть недоумение не вышло. — Ого! Неожиданно услышать такое! Что ж, думаю, у наших зрителей будут вопросы об этом! — заговорщицки говорит ведущий, — Тогда, Эдуард, присаживайтесь, и мы начинаем рубрику «Вопрос-Ответ»! Антон вздыхает, но улыбаться не перестаёт. Его волнение и напряжение выдают только пальцы, перебирающие и поглаживающие кольца. Страшно даже подумать о вопросах, которые могут на него обрушиться после такой неоднозначной фразы. Однако большинство вопросов действительно касаются дела, и Антон расслабляется. Ему слово дают редко, только когда поступающие вопросы касаются именно его профессионального вклада, а таких было меньшинство. — Итак, напоследок ещё несколько интересных вопросов из чата! — объявляет ведущий, — Многие пишут о том, что вы хорошо смотритесь вместе. Что думаете об этом? — Со стороны виднее, — быстро отвечает Антон, желая поскорее перейти к чему-то более серьёзному. — А мне кажется, что они правы! Посмотрите, мы сегодня даже выглядим почти одинаково, — Эд снова подмигивает, и Антон сдерживается, чтобы не закатить глаза. — Анастасия в чате интересуется, были ли в процессе ваших рабочих отношений элементы личных? Что ж, вопрос вполне логичный, молодой омега и молодой альфа вместе работают над любовным романом… — Лёва, ведущий, играет бровями, намекая и открыто говоря о подтексте вопроса. — Спасибо за вопрос, Анастасия! Вы знаете, Антон очень скромный и стеснительный парень, думаю, он обидится, если я отвечу правду на этот вопрос. Толпа оживлённо переговаривается и хихикает, пока Антон только потерянно улыбается и пожимает плечами. Вроде вот Эд и не сказал ничего такого, но все сами всё без проблем додумали. — И последний на сегодня вопрос! Мирон спрашивает: стали ли вы близки за время работы над книгой и будете ли общаться после окончания работы? — Мы с Антоном очень сблизились за этот достаточно долгий срок, у нас появились свои секреты, да? — Антон утвердительно кивает, — Так что, уверен, это не последнее наше сотрудничество, и вне работы мы продолжим общаться! Всем спасибо за вопросы и внимание! Покупайте «Тёмные очки» в книжных магазинах или заказывайте онлайн! Всем спасибо! Под аплодисменты они прощаются, спускаются со сцены и растворяются в толпе. Антон хотел высказать многое, но Эда уже атаковали журналисты, и самому Шастуну оставалось только улизнуть от них в уборную. Он злится, безумно злится. Этот спектакль одного актёра явно пришёлся по нраву публике, и журналисты раскрутят эту тему до абсурда. Даже если он будет всё опровергать, его словам никто не поверит — это точно. Отражение в зеркале словно поддакивало. Стас 20:33 Хватит прятаться в туалете. Тебя уже потеряли. Сбежать сейчас, вероятно, не выйдет, хоть и очень хочется. Умывшись, Антон покидает своё прикрытие, готовый встретиться лицом к лицу с журналистами, Эдом и всеми, кто захочет с ним поговорить. Почему-то сейчас он действительно жалеет, что не позвал Арсения. Ему было бы так спокойнее, и все эти слухи, которые Выграновский сам и пускает, быстро бы прекратились. Но прошлого не воротить. Дав несколько коротких интервью журналистам, Антон со спокойной душой пошёл в сторону фуршета. Благо, что никто не стал задавать ему прямых вопросов в лоб, они только намекали, а Шастун неоднозначно отвечал. Такие ответы можно было расценить по-разному, так что проблем возникнуть не должно, а интерес зрителей подогреется. — Антон! — кричит Эд и подзывает рукой к себе. Рядом с ним стоит ещё несколько человек, кажется, его приятели. Своих коллег Антон нигде не видит, хотя и пытается внимательно всматриваться в толпу. — Какой коктейль будешь? — Сок, — коротко отвечает редактор. Он за рулём и с отравлением, ему точно не до коктейлей. — Один космополитен и виски с колой, — просит альфа бармена. — Я не пью, — пытается стоять на своём Шастун, но Эд, кажется, даже не слышит его. — Твой начальник просил передать, что его сыну стало плохо, и они уехали, — Антон разочарованно вздыхает, понимая, что теперь он вряд ли получит поддержку от кого-то здесь. — А Дима? — Не знаю. Коктейль на вкус сладкий, но вкус водки считывается отлично. Шастун отпивает лишь немного, не планируя допивать, но Эд смотрит на него внимательно, так что приходится сделать ещё один глоток. — Будь хорошим мальчиком и не порть праздник, — просит брюнет и поправляет вьющуюся чёлку. — Не волнуйся, я скоро уеду. — Нет, милый, ты уедешь, когда я разрешу. — Разрешишь? — усмехается Антон, но оглядывается по сторонам, боясь, что кто-то их услышит, — Я и спрашивать не буду. — Будешь. Если, конечно, не хочешь, чтобы в прессе не всплыли новости о твоей подружке. Или о том, что Попов наркоман? Или о том, что Попов подстроил смерть своего мужа? — А вот это всё чушь, — морщится омега, но внутри напрягается весь, и это читается по его запаху. Эд довольно скалится, понимая, что поймал рыбку на крючок. — Какая разница? Любую ересь можно выдать за правду, сам же знаешь. Так что, давай не будем ссориться? Не встретив никаких протестов, Эд целует ошеломлённого парня в щёку, улыбается в камеру и уходит к веселящейся толпе. Тошнота вновь подступает к горлу, и Антон практически бежит в уборную. Его выворачивает наизнанку, но даже факт, что это может кто-то заметить — не пугает. Липкий страх пробирается в каждую клетку тела. Он не хочет здесь быть, не хочет, чтобы руки или другие части тела Выграновского его касались, но и уехать он не может. Влиятельности Эда хватит на то, чтобы его выдумку выдали за правду даже крупные издания.***
Арсений увлечён. Он даже скачал инстаграм и зарегистрировался там, лишь бы увидеть выступление Шастуна. И когда он его видит, то чуть не давится воздухом. Слишком необычный образ у Антона, к которому он привык. Вся эта напускная грубость выглядит так инородно, но не сказать, что плохо. Такой контраст что-то задевает внутри и оторваться от этого зрелища невозможно. Словно завороженный, Арсений смотрит, слушает и жалеет о том, что вынужден смотреть это всё на маленьком экране телефона, а не вживую. Арсений в замешательстве, когда на сцену выходит татуированный парень. Это из-за него Шастун приехал к нему с поцелуями среди ночи, после чего рыдал у него на кровати. Теперь, когда он видит этого альфу, он не может поверить своим глазам. Почему-то раньше ему в голову даже не приходило посмотреть в интернете, как выглядит этот самый Выграновский. Неразумно сравнивать, но не делать этого не получается, и он не видит абсолютно ничего общего ни между собой и этим Эдуардом, ни между Антоном и тем же Эдуардом. Как такое вообще могло произойти? Арсений злится, когда слышит шутки и намёки в сторону редактора. По лицу омеги видно, что ему неловко и некомфортно. И как же бесят эти восторженные крики и аплодисменты изголодавшейся по шоу публике. Если бы он был там, то не смог бы просто стоять и смотреть на этот спектакль одного актёра. А вопросы, которые сыпятся на них, просто возмутительны. Неужели кто-то правда в это поверит в этот дуэт? Трансляция заканчивается, но теперь ему мало. Ему хочется знать, что будет дальше. Чувство призрачного присутствия пропадает. Теперь он не может даже заочно контролировать всё, что происходит. Не может знать наверняка, что Антону никто не причинит вред. Это бесит. Спасибо умным рекомендациям, которые подкидывают в ленту истории с той же геолокацией. На них ничего интересного — одни незнакомцы. Так продолжается ещё минут пятнадцать, пока не попадается на глаза короткое видео, где Выграновский что-то говорит замершему Шастуну, после чего коротко целует его в щёку, машет в камеру и уходит. Антон на видео потерянный, но срывается с места и уходит из кадра. Диалог открывается через секунду.Вы
21:09
Посмотрел трансляцию, ты выглядел потрясающе.
У тебя всё хорошо?
Честно говоря, Арсений не сильно надеется на ответ. Да, в последнее время Антон ему отвечает, но не факт, что ответит сейчас. В ожидании он смотрит на напечатанные слова и надеется увидеть ответ. Ему важно услышать, что всё хорошо. Антон 21:14 Спасибо. Да. Немногословно. В последнее время Антон только так и отвечает — чётко и по делу. И всё-таки, этого достаточно, чтобы выдохнуть и отложить телефон. Ему над главой работать нужно, в конце концов. Сосредоточиться не получается. Ожидаемо. Писать не получается. В таких случаях обычно спасал алкоголь, но сейчас пить не хочется. Даже от одного взгляда на бутылку хочется поморщиться. Так проходит почти час. Арсений уже и поставил пластинку с успокаивающей музыкой, заварил чай, дважды покурил, но ничего не выходит. Его максимум на сегодня — одинокая первая строка на странице, которая требует продолжения, но так и не получает его. Телефон вибрирует, и Арсений отвечает не глядя. В конце концов, список звонивших ему не поменялся. — Да? — Видел, что Антон отмачивает? — слышится вопрос от Серёжи в трубке, а у Арсения сердце в пятки уходит. — Нет, не видел, что там? Фотография со скрином, где Антона целуют, крепко удерживая за талию. Даже не видя целой картины, Арсений уверен, что это не по его воле. Хотя уверенность в этом ставится резко под сомнения от осознания, что они, вообще-то, в подвешенном состоянии сейчас. — Арс? — Да-да, я тут, — вздыхает альфа, — Можешь со мной туда поехать? Пожалуйста. — У тебя буду минут через десять, я тут не далеко. Арсений сбрасывает и сразу же набирает другой номер. Под длинные монотонные гудки Арсений переворачивает свой шкаф в поиске нормальной одежды. Гудки обрываются голосом женщины-оператора, и Арсений набирает снова. — Алло? — приглушённый голос на фоне громкой музыки еле слышен. Арсений теряется и не знает, что говорить. Что говорят в таких случаях? — Как ты? — слетает с уст, и Арсений готов сам себя по лбу ударить, но руки заняты натягиванием носков. — Нормально. — Когда домой поедешь? — Не знаю… — парень говорит неуверенно, — Арс, мне неудобно говорить. — Давай я приеду? — Нет. Не надо, — Антон, кажется, сильно напрягается от этого предложения, — Пожалуйста, не приезжай… Прости, но я тут сам как-нибудь… — Выграновский тебя поцеловал? — всё-таки говорит Попов, накидывая уже в коридоре куртку. — Арс, я всё потом объясню, ладно? Я не мог не ответить… Я не хотел, но не мог… Ты веришь мне? — на фоне шум стих, но голос Антона словно наполнялся паникой с каждой секундой всё больше и больше. — Верю. Ты точно в порядке? — Не знаю… Да, наверное, — на фоне слышится чей-то голос, но слов не слышно, и звонок обрывается. Машина Серёжи подъезжает как раз к моменту, когда Арсений выходит из подъезда. В голове всё крутится диалог с Шастуном, идёт анализ его слов и голос, и вывод неутешителен. Он не успокоится, пока не заберёт его оттуда и не увезёт подальше. Матвиенко даже не пытается вовлечь его в разговор, адрес и сам узнал ещё по пути сюда. И всё-таки, подъезжая к месту назначения, он не выдерживает. — Что ты планируешь делать? — Просто заберу Антона, и ты нас отвезёшь ко мне. — Без приключений? — уточняет друг, не желая вляпываться в публичные неприятности. — Без приключений. Охранник на входе спрашивает его фамилию, подозрительно смотрит, но всё-таки пропускает внутрь. Благо, что все приглашённые числились в списке. Музыка бьёт в уши. Теперь это место больше погружено в темноту, чем во время официальной части мероприятия. Арсений на секунду теряется. Его эта толпа всё ещё пугает. Серёжа идёт следом, и Арсений правда за это благодарен — так спокойнее. Антон находится у бара, сидя на высоком стуле, упираясь в стойку локтями. Волосы взъерошены, а лица и не видно. — Привет, — здоровается альфа, мягко касаясь чужой спины. Шастун вздрагивает, но увидя, кто это, пугается ещё больше. — Ты что тут делаешь? Я же просил не… — Поехали отсюда? — перебивает Попов и смотрит прямо в глаза, словно стараясь внушить согласие хотя бы силой мыслей. — Не могу я уехать! — почти выкрикивает Антон, и теперь удаётся учуять яркий запах алкоголя, — Не могу! Пожалуйста, уезжай. — Ого, кто это у нас? — слышится сзади, и Арсений оборачивается. Татуированный парень стоит прямо рядом с ним, сверкая своими чумными глазами, — Арсений Попов собственной персоной? — Он уже уходит, — встревает Антон и слезает со стула, но чуть не валится на пол, ухватываясь за плечо Попова. Тот, конечно, сразу же поддерживает его. Глаза хмельные, и движения вялые, так что руку с чужого локтя он так и не убирает. — Уже? Ну, рад познакомиться! Арсений не позволяет себе даже открыть рот, потому что боится не сдержаться. Смесь из ревности и злости кипит внутри, так и норовит выплеснуться. — Пошли, — командует он Антону, подталкивая в сторону выхода. — Шаст, я не разрешал уходить, — слышится сзади слишком громко, так, что стоящие рядом люди наконец-то обращают на них внимание. — Не слушай, иди, — просит Арсений, но Антон больше не двигается, так и замерев на месте. — Не могу. Арс, пожалуйста, просто езжай домой, — просит, а сам рукой цепляется за его предплечье, — Пожалуйста, Арсень… — Да, Арсень, лучше езжай туда, где сидел последние несколько лет, — выдаёт Эд, подходя ближе к ним, но до Шастуна дотянуться не может, Попов не позволяет, — У нас с Антоном договор. Услуга за услугу. — Договор истёк, — говорит, сам даже не подозревая, о чём, — Мне плевать, мы уходим. — Да щас! Выграновский настроен решительно оттолкнуть мужчину, но Арсений был готов к этому, так что бьёт первым. Это и ударом назвать тяжело, лишь попытка оттолкнуть. Однако Эд вцепляется в край куртки, притягивая к себе ближе. Драка бы точно завязалась, если бы не Матвиенко. Серёжа разнимает их резко, да так, что оба чуть не валятся с ног. — Ещё раз к нему притронешься, и я тебе твои руки нахер оторву, — шипит Попов, но слышно его прекрасно. — Арс, — слышится сбоку, и это немного тушит ярость внутри. — Шастун, ты знаешь, что будет, если ты сейчас уйдёшь, — повторяет угрозу Выграновский, но это бесполезно — Арсений уже подталкивает омегу к выходу. Серёга догоняет их уже на крыльце. Антон идёт почти ровно, лишь слегка покачиваясь. Его трясёт, и он боязливо посматривает на альфу, но больше не сопротивляется, идёт послушно. Уже усаживаясь в машину, он хочет что-то сказать, но так и не решается, повинуясь чужим указаниям. Арсений садится рядом, пристёгивает сначала парня, потом уже себя, и только потом заглядывает в чужие глаза. Зелёные очи так и светятся тревогой, и это напрягает. Чем Выграновский угрожал, что так запугал его? — Много пил? — Не помню. Арс, мне надо было остаться, — Антон смотрит умоляюще, крепко сжимая чужую руку. — Не надо было. Сейчас приедем ко мне, и ты всё расскажешь. — Нет. Я хочу домой, — чуть ли не хныча, говорит омега, и Арсений бросает взгляд на друга. Тот только вздыхает, меняет адрес в навигаторе и разворачивается, — Отвези меня домой! — Уже едем. Шастун всхлипывает громко, уже не сдерживая слёзы. Ему плохо — и физически, и морально. Голова соображает плохо, в ней набатом стучат слова Эда. Что теперь будет? От страха или от выпитого алкоголя, но живот крутит, и неприятное чувство тошноты подкатывает к горлу. Проявившаяся бледнота ощущается физически. — Эй, всё нормально? — обеспокоенно спрашивает Попов, пододвигаясь ближе, насколько позволяет ремень безопасности. — Так, если он заблюёт мне машину… — угрожающе начинает Матвиенко, но смолкает, решая и дальше исполнять роль молчаливого таксиста. — Мутит? — в ответ только кивок, — Немного потерпи, уже скоро будем. Заботливыми движениями Арсений поглаживает колено Шастуна, пока Серёжа предусмотрительно приоткрывает окошко. Прохладный воздух и правда был необходим. Уже около подъезда Попов аккуратно тормошит задремавшего парня. Тот сонно хлопает своими ресницами, осматриваясь по сторонам. — Мы приехали. Антон кивает и открывает дверь, не в силах даже поблагодарить Серёжу. Тот, кажется, даже не ждёт этого, бросает что-то на прощание другу и отъезжает. Арсений придерживает парня за талию, чтобы тот не навернулся на лестнице. Шастун сонный, уставший и всё ещё бледный. Зайдя в квартиру, омега первым делом включает свет и оглядывает квартиру на наличие беспорядка. В последнее время у него не было сил убираться, но и наводить беспорядок тоже, как выяснилось. Арсений осматривает квартиру и про себя отмечает, какая она уютная. Тёплые тона, стильные элементы декора, которые делают жилище по-настоящему домашним. Его квартира по сравнению с этой просто халупа какая-то… Разувшись, Антон так и продолжает стоять посреди коридора, не понимая, что ему делать. Взгляд растерянный, и это даже умиляет. — Тош, сходи в душ, я тебя чай пока заварю, ладно? — парень задумчиво кивает, идёт сначала в спальню за сменной одеждой и полотенцем, а потом скрывается в ванной. Интуитивно мужчина находит и кухню, и шкафчик с чаем, и кружку. Осматривает холодильник и радуется удаче, когда находит в нём кастрюлю с овсянкой на воде. Ей не первый день явно, но есть можно. Антон является только минут через пятнадцать. Взгляд более чёткий уже, и зеленоватая бледность сменилась на покрасневшую от горячей воды кожу. — Ну как ты? — спрашивает альфа, смотря сочувственно. — Паршиво, — честно отвечает и подходит ближе, усаживает на стул, а сам забирается верхом на колени и обнимает крепко, как коала. — Тебе надо поесть, — нежно перебирая мокрые локоны, говорит Арсений и оставляет несколько коротких поцелуев на выглядывающей из-под футболки ключице. — Давай вот так немного посидим? Я скучал, очень сильно, — честно признаётся и жмётся ещё ближе, наслаждаясь запахом шоколада. Арсений не прекращает целовать и гладить, пока тело на его руках медленно расслабляется. Антон, словно кот, то на дыбы встает, то ластится, не слезая с рук. Его худоба чувствуется, и это расстраивает. Столько стресса в последнее время точно не пошло на пользу его здоровью. — Прости меня, — шепчет Арсений, и в ответ чувствует несколько уверенных кивков, — Это больше не повторится, я обещаю. — Хорошо, — шепчет омега в ответ и чуть ослабляет хватку, чтобы наклониться к губам напротив и поцеловать. У Антона во рту вкус мяты, только почистил зубы, когда из душа выходил. Он целует мягко, словно сглаживает все углы, что образовались между ними за это время. — Расскажешь, что там случилось? — шёпотом спрашивает Попов, перекладывая руки на чужие бёдра, чтобы они не соскользнули. Антон тяжело вздыхает и кивает. Антон рассказывает расстроенно, в глаза не смотрит, только нервно рисует пальцем узоры на чужой шее. Ему неловко, что он вообще поставил и себя, и Арсения в такое компроментирующее положение. Из-за его шур-мур направо и налево теперь проблемы. — Ничего страшного, — успокаивает его Арсений, облегчённо выдыхая. Он-то в своём тревожном мозгу уже накрутил сам себя, что там что-то более серьёзное. С неприятными статьями о себе он уж как-нибудь смирится. — Прости, это из-за меня. — Всё хорошо, правда. Я не такая уж и звезда, чтобы обо мне долго помнили. Прочитают, обсудят и забудут, не переживай, — Арсений клюёт его коротким поцелуем в щёку и улыбается, — Теперь ешь, пей и идём спать. Тебе нужно отдохнуть. Больше Антон не сопротивляется. Пересев на соседний стул, начинает жевать кашу, хваля себя за то, что сварил её вчера. Практически не поел, правда, но зато сейчас пригодилась. Невкусная абсолютно, но хотя бы её желудок, который уже дважды успел освободиться за этот вечер, в состоянии её переваривать. Арсений смотрит на него внимательно, поглаживает по колену и практически ни о чём не думает. Мыть посуду желания нет, так что Антон просто складывает посуду в раковину. — Ты же останешься? — спрашивает Шастун с сомнением, — Блин, у меня одежды для тебя не будет, наверное… В шкафу всё-таки находится свободная футболка и спортивные штаны, в которые альфа переодевается. Повезло, конечно, что комплекция у них не сильно отличается. Спальня маленькая, но удобная. На кровати лежит много маленьких декоративных подушек, но Шастун их равнодушно сбрасывает на мягкий ковёр. Ему ужасно хочется уже наконец-то уснуть, прижимаясь к теплу чужого тела. Арсений ложится рядом и неожиданно охает, когда Антон заваливается почти полностью на него, руками и ногами придавливая к постели. — Спи, мой хороший… — убаюкивающе шепчет мужчина, вновь зарываясь в золотистые локоны. Они словно шёлковые, и перестать их трогать практически невозможно. — Мне без тебя было тяжело, — вдруг говорит Антон, утыкаясь носом в чужую шею, — Не знаю, как я раньше жил. — Я тоже скучал. Теперь спи, завтра всё обсудим. — Люблю тебя, — напоследок шепчет омега, ещё немного елозит в поиске удобного положения и засыпает. Арсению непривычно. Впервые они не на его территории, не в его постели. Здесь всё пропитано запахом Антона, его сладкой вишней и больше никаких посторонних запахов. Здесь тепло, красиво и уютно, как никогда не бывает у него. Здесь нет никаких воспоминаний, вот он чистый лист, на котором может писаться другая история. Альфа засыпает под монотонное сопение, под стук чужого сердца и под мысли о счастливом и светлом.