21.01
Вы
11:28
Встреча закончилась?
Антон 11:30 Да, уже еду в такси. В холодильнике сковорода с котлетами.Вы
15:08
Котлеты очень вкусные, спасибо.
Ты пообедал?
Антон 15:13 Пообедал.Вы
17:49
Заканчиваешь уже?
Во сколько будешь?
Антон 17:51 Да, уже собираюсь. Полчаса и буду.Вы
17:53
Номер машины скинь на всякий случай.
Антон 17:54 Арс.Вы
17:55
Хотя бы скажи, когда будешь подъезжать.
И это лишь верхушка айсберга. Антон оправдывал это в своей голове как мог, но всему должен быть предел. Предел терпения омеги наступил, когда ему не дали самостоятельно помыть пол. Казалось бы, мелочь, даже приятная, но это очередная крупица. Одно дело, когда Арсений сам несёт все пакеты из магазина, двигает шкаф и заставляет носить его перчатки на улице, но совсем другое — такие мелочи. — Арс, я беременный, а не больной, — не выдерживает парень, когда из его рук забирают рыбу, — Ещё немного, и ты запретишь мне вообще двигаться. — Я ничего не запрещаю тебе, — закатывает глаза альфа, перекладывая заморозку в раковину. — Ага, а из-за кого я не поехал на работу позавчера, потому что снегопад? — Мы это уже обсудили. Зачем ехать и рисковать, если есть возможность не ехать и не рисковать? Антон вздыхает и кивает, решая отступить. Ссориться не хочется, а объяснять что-то сейчас нет ни сил, ни настроения. У него впереди ещё долгий путь разделки и готовки рыбы. Но не проходит и пятнадцати минут, как Арсений возвращается на кухню с носками в руках. — Кафель холодный, а ты босой, — объясняет мужчина, и без того уже натянувшиеся нервы сдают. — Ты издеваешься? Я не ребёнок, не надо мне указывать, что делать и как ходить! Чёрт, я даже с этой рыбой сейчас парюсь только потому, что ты где-то прочитал, что рыба обязательно должна быть в рационе беременных. Ты сам её даже не ешь! — все руки в чешуе, и это тоже бесит, — Что происходит? — Я просто волнуюсь за тебя и всё, — спокойно говорит мужчина, но по глазам видно, что он тоже начинает злиться. — Не надо за меня волноваться. Ты душишь меня своей заботой. — Душу? — глаза с голубой радужкой округляются. — Да, душишь. Арсений больше ничего не говорит, смотрит только пристально несколько секунд, оставляет носки на стуле и уходит. Взгляд разочарованный, с каплей усталости. Обиделся, видимо. Разобравшись с рыбой, Антон, уже в носках, несёт чашку чая в гостиную, где Арсений должен был работать. На месте его нет — курит на балконе, а когда возвращается, благодарно целует в щёку, комментирует погоду, и вроде бы всё хорошо. Только смотрит всё ещё расстроенно, но ничего не говорит.***
По четвергам Арсений был особенно загруженным и молчаливым. Встречи с психологом всё ещё оставались для него тяжёлым испытанием, и он буквально заставлял себя переходить по ссылке и входить в конференцию с мужчиной. Теперь их темы для разговоров стали более обширными, касались по большей части настоящего, а не прошлого, но о чём бы они ни говорили, осадок всегда оставался неприятным. Это стало привычным. По четвергам Антон и сам становился тише. Спрашивать о чём-то и пытаться разговорить альфу было бесполезно — Арсений либо молчал, либо снова становился колючим, огрызался и шипел, начиная злиться, но быстро остывал и приходил с виноватым взглядом и короткими поцелуями, чтобы загладить свою вину. И этот четверг не стал исключением. Вернувшись из офиса, омега видит мужчину на кухне, с чашкой чая и закрытыми глазами. Переодевшись и помыв руки, Антон заходит в кухню. Арсений открывает глаза и смотрит пустым взглядом, но всё равно улыбается. — Я приготовил куриный суп. — Ого. Спасибо, — Антон улыбается, заглядывает в кастрюлю на плите и чувствует аппетитный аромат, — Ты будешь ужинать? — Нет, поел уже. Приятного аппетита, — поцеловав глубоко и напористо, но недолго, Арсений уходит в комнату. Вечер они проводят поодиночке — Арсений в спальне что-то читает в ноутбуке, а Антон в гостиной болтает с родителями по телефону, разбирает рабочую почту и периодически отвлекается на переписку с Димой. Сегодня его звали на корпоратив, но он отказался, поскольку пить со всеми он не сможет, рассказывать о беременности не хочет, да и Попов бы не обрадовался такой идее. — Антон? — Арсений сам приходит к нему, и парень радостно улыбается, освобождая место рядом, — Нужно поговорить. Такая формулировка больше не пугает — они привыкли разговаривать, им это важно и нужно, чтобы отношения не развалились. Они обсуждали далеко не всё, многое по-прежнему замалчивалось, но самое главное, что они старались. — Конечно. Слушаю. — Ты сказал, что я душу тебя заботой. — Арс… — Антону жаль, что он так грубо высказался, всё-таки Арсений делал всё из благих побуждений и искреннего желания заботиться. — Я говорил об этом с психологом, и он предложил в следующий раз встретиться вместе с тобой, — Попов напряжён, и ему эта идея явно не нравится, но он всё равно принимает её, — Что думаешь? — Не знаю, зачем вам там я, но если надо, то без проблем. Важный вопрос решён, и напряжение в воздухе рассеивается. Арсений заметно расслабляется, и взгляд его тоже смягчается. Антон не может перестать радоваться тому, как меняется мужчина, и удивляться тому, насколько же он живой.***
Мужчина на экране располагает Шастуна к себе сразу. Пока Арсений сидит хмурый и мнёт в руках край пледа, Антон активно отвечает на вопросы, улыбается и кажется совсем спокойным. Психолог спрашивает о жизни омеги немного, больше сводит разговор к их отношениям, чувствам и планам. В конце концов, его клиентом является не он, а совместная сессия нужна, чтобы взгляд на имеющуюся проблему был обширнее. Порой люди сами не замечают за собой чего-то или уходят в отрицание, так что взгляд со стороны не помешает. — Алексей Юрьевич, а ко мне какие-то вопросы будут? — недовольно спрашивает альфа. Слушать правду о себе, которую не замечал даже, и узнавать о том, что твоего партнёра что-то не устраивает — неприятно. — Будут, Арсений. Когда время сеанса уже подходит к концу, психолог выглядит довольным проделанной работой, а Арсений заметно утомлён. К нему вопросов практически не было, лишь уточнения и подтверждения слов омеги. — Теперь всё ясно. Ваше посттравматическое расстройство переросло в генерализованное тревожное расстройство. Именно оно не даёт вам расслабиться и отпустить контроль над всем вокруг. — Что нездорового в моём желании заботиться о любимом человеке? — искренне не понимает мужчина, как и смысл сказанного диагноза. — То, что ваше желание заботиться исходит из страха опасности, не являющейся действительной. Ваша тревога заставляет вас искать эти самые опасности вокруг, которых нет или с которыми ваш партнёр может справиться самостоятельно. Антон уже взрослый человек, дееспособный и без вас, — видя скептицизм на чужом лице, специалист решает отложить этот диалог, — Предлагаю на этом сегодня закончить. Постарайтесь оценивать объективность вашей тревоги в моменте, а вам, Антон, спасибо за беседу, было приятно познакомиться. Завершив встречу, Арсений смотрит на парня озадаченно, пытаясь понять его впечатления о проведённом часе. Но Антон совсем спокоен, смотрит на него в ответ, слегка наклоняя голову вбок. — Тревожный сырок, — выдаёт наконец Антон, улыбаясь, отчего Арсений в ответ только морщится. — Правильнее сказать — параноик. — Нет, тревожный сырок. А я хочу творожный, — признаётся парень, вставая с дивана, — Я в магазин, а ты идёшь готовить ужин. — Там скользко, — вздыхает альфа и уже понимает, что услышит. — Говорю же: тревожный сырок!***
В офисе ничего не меняется, что-то происходит, что-то приходится исправлять, но, в целом, все спокойно работают в прежнем режиме. На место Кати пока не успели никого взять, так что её задачи разобрали между собой другие работники. Антону такая участь не перепала, за что спасибо понимающему начальнику. У него и так на носу презентация книги одной прекрасной женщины, которую любят и читают уже много лет. Мероприятие планируется не таким роскошным, как прошлое, но стараться всё равно приходится. — Как дела? — радостный друг облокачивается на его стол, заваленный бумагами, — Давно не заходил. — Да, я на работу теперь только «захожу», — закатывает глаза омега, но вообще-то это правда, — Всю неделю бегаю вокруг Мирининой, она вроде и помочь хочет, но только под ногами путается. — Прости старушку, она вон как тебя нахваливает, — хмыкает Позов, осматривается по сторонам и переходит на шёпот, — У тебя живота вообще не видно, он вообще есть? — Чуть-чуть стал виден, — зелёные глаза сразу же загораются, а рука поправляет объёмный свитер, — Хочешь, в туалете покажу? Дима смеётся в голос, привлекая внимание коллег. Антон тоже смеётся, но одёргивает друга, чтобы он не привлекал слишком много внимания. Антон в целом старается не отсвечивать, чтобы избегать лишних вопросов как можно дольше. В целом, пока получается. — Как Катя? — Ищет работу. До сих пор переживает, что всё так сложилось, очень винит себя. — Ну, хорошо, что скандал получилось замять, — Антон бросает взгляд на телефон, но там напоминание о встрече завтра и только. — Да, иначе бы она с ума сошла от чувства вины. У меня отпуск в следующем месяце, если она не найдёт работу, то отвезу её куда-нибудь развеяться. — Круто, ты молодец, — услышав похвалу, Дима улыбается широко, и по глазам его видно, насколько он счастлив, — А ты когда уходить планируешь? — Пока не планирую. Надо довести всех писателей до публикации, но новых брать не буду. Вот, жду Стаса, чтобы сообщить, что с Дружининым я больше не работаю, он мне все нервы истрепал уже. Сегодня решил позвонить мне ночью, чтобы сообщить, что он передумал, и теперь его комедия станет трагедией. Я из-за него ещё час не мог уснуть и выслушивал ворчание Арса. Оно мне не надо. — Так Стаса сегодня не будет. Писал утром, что с ребёнком в больницу едет. — А что случилось? — Не знаю, написал мне, что некогда ему на вопросы отвечать. Ты тогда домой иди, — Антон на это кивает, соглашаясь с тем, что ему тут больше нечего ловить. На удивление, дом пуст. Только в прихожей лежит небольшая записка, написанная, очевидно, не почерком Арсения.«Извини, но я повёз Арса развлекаться. У тебя есть три дня пожить без надзора. Не шали, а то мне потом влетит.
Серёга М.»
Радует, что он хотя бы записку оставил с предупреждением. Пораздумав, парень приходит к выводу, что это правильно. В жизни Арсения должны быть другие люди, в том числе и друзья, ему нужно учиться жить по-настоящему и отпускать контроль, расслабляться и быть вне новых, но уже родных стен.***
Эти три дня были странными. Встретив друга на пороге дома, Арсений удивился. Ещё больше удивился, когда тот без спроса залез в шкаф и начал заталкивать в сумку вещи, рассказывая при этом, какой он умный и хороший друг и как сильно его должны ценить. Удивлению, как и возмущению, не было пределов, когда Матвиенко выхватил его телефон и убрал к себе, объявляя, что они уезжают на три дня. Спор был долгий и рисковал дойти до драки, но Серёжа знал, когда открыть козыри. — Ты скажешь мне спасибо, — обещает и улыбается, — И Антон тоже. Просто доверься, Арс, я никогда тебя не подводил. Тяжёлый вздох, и вот он уже по доброй воле обувается и застёгивает куртку. Дорога была долгая, и первый час расслабиться было невозможно, но так как снежные виды за окном не менялись, а из магнитолы доносился приятный джаз, глаза сами закрылись. Их место назначения — один из лучших санаториев. Чтобы устроить всё, как надо, Матвиенко действительно заморочился, предупредив персонал о некоторых особенностях его спутника, доплатив им за вынужденную ложь. Территория здесь и правда красивая, хоть и небольшая. Маленькие домики для постояльцев, и один побольше, предназначенный для «процедур». Место сказочное, что зимой, что летом. Но Арсений в ужасе. Глушь посреди леса, из которой выбраться можно только одним путём, которым и приехал, связь не ловит, а милая омега на ресепшне убеждает, что вай-фая у них нет. Был скандал, и Серёжа героически выдержал его по пути к их обители на эти дни. Не став слушать рассказ девушки об их программе и расписании, Арсений всё не терял надежды понять, где они вообще. Пережив стадии отрицания и гнева, Попов всё-таки пришёл к принятию неизбежного, покорно кивая на инструкции друга. Йога? Хорошо, он стискивает зубы и плетётся в сторону большого дома, где находится крохотный спортивный зал. Обед, в который входит только рис с фасолью? О да, он несколько лет питался более скудно. Медитация? Да, он готов дышать в такт и слушать мелодию, от которой хочется спать. Сопротивляться было бесполезно, так что все активности он принимал и выполнял, хоть и бросал на друга сердитый взгляд. Матвиенко не дурак, прекрасно понимал, что ему в эти три дня придётся пережить не один скандал с просьбами вернуться в Питер, манипуляции положением Антона и настоящую порку веником в бане. И он терпел, исполняя свой дружеский долг, не забывая снимать фото и видео этой бестии. Весь материал отправлялся Шастуну, чтобы тот действительно не переживал. Получив первое видео, где Арсений психует и возмущается сложившейся ситуацией, показывает фак в камеру и обзывает друга всеми неприличными словами, Антон только улыбается. Им полезно побыть порознь. Первый день Шастун полностью посвятил себе, наслаждаясь одиночеством. На второй день он зазвал в гости Диму и Катю, предварительно заставив их идти с ним на каток. От этой забавы Попов категорически открестился, аргументировав это своими забытыми навыками и бережным отношением к положению омеги. Друзья же были не против, и завалившись вечером в квартиру с коробкой пиццы, были довольны. Уже к ночи, проводив гостей и готовясь ко сну, Антону стало тоскливо и неудобно засыпать в постели, где никого нет. Пересмотрев видео за этот день по несколько раз, снова смиряется, принимая то, что это нужно Арсению, и по его задумчивым глазам во время ужина он в этом убеждается. Третий день прошёл в бытовых и рабочих делах. Арсений же погружался в себя и снова выныривал, глотая воздух. Первый день был самым сложным, на второй он начал понимать, а на третий, проговаривая во время медитации вслух всё то, что мучает его внутри, осознал. Он не благодарит друга за такой пинок, но его спокойный тон и улыбка — лучшая награда за проделанную работу. Уже в ночи, после долгой дороги, они долго сидят в машине, телефон Попова всё ещё выключен, а сам он смотрит на свои руки, в которых ничего интересного. — Чего сидим-то? — не выдерживает Серёга этой затянувшейся тишины. — Я забираю назад все свои проклятия, — наконец говорит Арсений и усмехается, — Но никогда больше так не делай. — Надеюсь, что не придётся. — Спасибо, — крепкое мужское рукопожатие и ухмылки лучше сопливых благодарностей, — Приходи к нам на ужин как-нибудь? — Обязательно. Иди уже, Шастун мне обрывает провода уже который час. Конечно, в конце второго дня Арс выбил из него признание, что доступ к интернету там всё-таки был, но к телефону даже не потянулся, приняв правила игры. Только открыв дверь в квартиру, мужчина вдыхает родной запах и улыбается. Антон в его футболке и пижамных штанах выглядит не менее довольным, облокачиваясь о стену.***
Живот вырос неожиданно. Вот вроде его вообще не было, а вот уже торчит так, словно в нём пачка пельменей. Пожалуй, это и заставляет шевелиться. — Ты хочешь сегодня купить это всё? — неверяще уточняет Арсений, читая список покупок на этот день. — Да, чтобы потом об этом не думать, — отмахивается Антон, проходя мимо охраны торгового центра. — Коляска, кроватка, люлька, столик, пелёнки? — Да, всё остальное докупим, когда будем знать пол. Попов не верит, что это возможно, но не спорит. Людей с утра здесь и правда не так много, как он ожидал, но обилие разных цветов, вывесок и объявлений о скидках пугает. — Начнём с кроватки, — объявляет парень, заворачивая в огромный магазин с таким большим ассортиментом, что вывод напрашивается сам собой — они здесь надолго. Прогноз был верным. Несмотря на то, что они оба уже смотрели модели и делали о них выводы по чужим отзывам, в реальности всё оказалось сложнее. То цвет не тот, то высота, то просто не нравится, и так по кругу. Первые два часа Арсений был действительно вовлечён, но вскоре уже мечтал сам оказаться в кроватке. Антон же казался разочарованным во всём, не понимая, как из такого многообразия выбрать что-то. — Мы походим, подумаем и вернёмся, — обещает Шастун, подталкивая альфу к выходу. — Ну что? Идём смотреть коляски? — подкалывает Арс, но сразу же получает уничижительный взгляд, — Ладно, правда, поехали домой? — С пустыми руками? Просто так ехали сюда, что ли? — возмущается омега, и в глазах его отражается второе дыхание, — Давай хоть мелочевки накупим. Выбирать в этом магазине оказалось ещё сложнее. Большое обилие маленьких, даже крошечных вещичек, которые, казалось бы, созданы для кукол: самые разные ползунки, распашонки, штанишки, чепчики и прочее-прочее притягивали взгляд и заставляли глаза разбегаться. В зелёных глазах отразился восторг и какое-то удивление, пока он ходил среди стеллажей и трогал мягкие наощупь ткани. Дойдя до стойки с крохотными ботиночками, Антон замер. — Арс… — шепчет с придыханием и оборачивается с блеском в глазах, — С ума сойти, он правда будет таким крохотным… Взяв ботиночки в руки, крутит в руках и как будто бы правда не может поверить. Эта умилительная картина тронула Арсения настолько, что, не сдержавшись, он подходит ближе и целует. Антон улыбается в этот поцелуй, наполненный какой-то нежностью и трепетом. Но поцелуй разрывается резко — Антон отшатывается и смотрит как-то шокированного, пока его руки ложатся на живот. — Что такое? Болит? — сразу спохватывается Попов, тоже кладёт руку на живот и чувствует еле заметный пинок, — Ох… — Чувствуешь? Обалдеть, — Антон улыбается, смаргивает слёзы и смеётся, — Примерить ботинки хочет? Оба смеются, но крохотную обувь всё-таки несут на кассу. С каждым днём существование ребёнка ощущается более реально. Вот он уже делает свои первые пинки, и Антон не может в это поверить. Он сам не до конца верит в реальность происходящего, внимательнее прислушиваясь к собственным ощущениям, смотрит на себя в зеркало и ловит насмешливые взгляды. Казалось бы, он уже свыкся с мыслью о беременности, но каждый раз, когда ребёнок даёт о себе знать по-новому, дыхание спирает, на губах появляется улыбка, а в сердце разрастается любовь к этому малышу внутри.