Танец фей со смертью

Хотя обычно лидеры фракций избираются всеобщим голосованием один раз в тридцать дней или после отставки лидера, Альвхейм Онлайн предусматривает еще один способ наследования. В отличие от убийства лидера другой фракции, смерть лидера фракции от руки одного из своих – будь то в дуэли или в открытом бою – приводит к тому, что победивший игрок немедленно заменяет прежнего лидера… –Руководство Альвхейм Онлайн, «Убийство»

  Кляйн знал, что они с Мортимером не могли быть так уж далеко от главных сил рейда саламандр. За последний час они не столкнулись ни с одним мобом; как будто вся местность была зачищена от всего, что могло напасть. Когда он покидал площадь, в рейд уже собирались почти пятьдесят игроков, и еще больше прибывали – Кибао явно не собирался рисковать, намереваясь забить босса толпой. Он знал, что здесь, в Долине Драконов должно было быть множество дрейков и других рептильих летающих мобов, но на них абсолютно ничто не агрилось.   С расчищенным перед ними путем не потребовалось много времени, чтобы заметить рейд. Они приземлились на краю рассекающего долину большого каньона, десятки за десятками игроков в красных доспехах и мантиях делились на группы. Тут и там были переходящие от группы к группе по чьим-то инструкциям игроки; в распределение и роли групп все еще вносились последние корректировки. Кляйн заинтересовался, кого озадачил этим Кибао; он сомневался, что этот человек был достаточно умен, чтобы самостоятельно принимать такие решения.   Они приземлились за массивным скальным образованием на западной стене долины, глубоко в тени от полуденного солнца. Лицо Мортимера, хорошо разглядевшего, с чем они готовы столкнуться, стало почти белым.   – Бог мой, он полный идиот, – в ужасе сказал он. Когда Кляйн растерянно взглянул на спутника, Мортимер заколебался: – Сложновато объяснить, если ты не участвовал в бете, – через мгновение сказал он. Кляйн слушал, пока Мортимер рассказывал необходимую для победы над боссом южной долины стратегий, с каждой деталью на лице проступало все большее недоверие.   – Ты издеваешься, – сказал Кляйн, выслушав всю информацию.   – Хотелось бы, – кисло сказал Мортимер. – Это сложный бой, когда берешь числом. Судя по составу рейда Кибао… он добьется их вайпа. Если бы он потрудился прислушаться к кому-то из бета-тестеров саламандр, он бы это знал.   – Почти заманчиво ему позволить, – сказал Кляйн. – Если бы это не значило, что при этом будут убиты более шестидесяти человек…   – Тебе придется немедленно выдвигаться, если ты хочешь преуспеть, – торопливо сказал Мортимер, указав на рейд. – Они начинают выстраиваться.   – Жди здесь, – сказал Кляйн. – Если Кибао тебя заметит, он не станет ждать озвученного вызова – он слетит с нарезки, и ты не переживешь и одного удара. Как только мы с ним начнем бой, двигайся ближе.   Он понимал, что эта идея разочаровывала Мортимера, и так недовольного из-за необходимости сражающегося вместо него кого-то еще. Мужчина кивнула и положил руку на плечо Кляйна.   – Вот оно, – сказал он. – На кону не только рейд – тысячи жизней зависят от того, одолеешь ли ты его.   Кляйн торжественно кивнул.   – Не волнуйся, – расправил он крылья и взмыл в столе алого света. – Я не подведу.   Лидер саламандр, скрестив руки, стоял на крупном валуне, с самодовольным лицом оглядывая свою армию. В то время как с группами работали другие, и бой уже готов был начаться, Кляйн не мог придумать ни одной практической причины ему там быть – он хотел увидеть. В этом был весь смысл этого действия.   Хорошо, подумал Кляйн, летя к своей цели, остановившись и зависнув, когда их разделяло лишь примерно десятком метров открытого воздуха. Нужно, чтобы все это увидели и услышали.   – Кибао! – выкрикнул он.   Голова Кибао дернулась на звук, и самодовольство на его лице быстро обратилось хмуростью.   – Ну гляньте-ка, неужто это тот говорливый со дня запуска, – буркнул он. – Мне интересно было, куда ты делся. Если ты в рейд, лучше найди Коберта и надейся, что у него будет для тебя место.   – Я здесь не для рейда, Кибао, – крикнул Кляйн. Он вдохнул поглубже, готовясь к тому, что должно было быть дальше, и удостоверяясь, что его голос донесется до как можно большей части рейда. – Я пришел не дать тебе убить всех здесь в названном тобой стратегией слепом раше.   Кибао вызывающе рассмеялся.   – О нет, не говори – дай угадаю, ты еще один из этих бета-тестеров.   Кляйну должно было очень повезти, чтобы попасть в бету. Но Кибао этого не знал, и Кляйн не видел причины указывать на его ошибку.   – И чем же статус бета-тестера с чем-нибудь связан, дружище? Тебе стоило радоваться их помощи.   Ответом Кибао был резкий смех, громче первого:   – Оставь это, мудак. Я уже слышал эту хрень. Если бы вы, тестеры, хотели помочь, не стоило сбегать в первый же день и оставлять нас в подвешенном состоянии или пытаться подорвать мой авторитет. – Он огляделся по сторонам и развел руки, явно играя для толпы. – Где вы были, когда мы выдвинулись в Эвердарк? Где вы были, когда наше наступление на земли ундин и сильфов завязло? Где были ваши советы – когда они были по-настоящему важны?   Для Кляйна все это было новостью. Но он ничуть не удивился тому, что некоторые из опытных по бете игроков не захотели иметь ничего общего с милитаризмом Кибао и ушли на нейтральные территории. Конечно, Мортимер и Юджин были для него настоящей угрозой – и по весомой причине. В своих странствиях Кляйн не сталкивался с другими дружелюбными саламандрами, но это не значило, что их не было. Судя по сказанному, Кибао воспринял это как личное предательство и обратил это в предвзятое отношение к бета-тестерам в целом.   – Неудивительно, что тестеры тебя бросили, Кибао, – четко и решительно сказал Кляйн. – Они достаточно опытны, чтобы сказать, насколько ты дерьмовый лидер.   – О, иди ты, – сказал Кибао, взмахом в воздухе открывая системное меню. – Поздравляю, приятель, ты только что добился своего…   – Я ВЫЗЫВАЮ ТЕБЯ НА ДУЭЛЬ!   Крик Кляйна во весь дух эхом отразился от стен долины, моментально ошеломив Кибао, прекратившего свои действия. Прежде чем лидер саламандр успел оправиться, Кляйн вынул катану и навел ее на Кибао, вызвав настороженное движение его охранников.   – Ты и я, Кибао. Один на один. Если ты такой эпичный задира, пришло тебе время ответить за свои чертовы слова.   Шокированный взгляд Кибао быстро сменился возмущенным, после чего медленно стал злобной усмешкой, когда его крылья материализовались и подняли его в воздух. Он вытащил из-за спины массивный двуручный меч и под углом поднял его перед собой, нацелив кончик в грудь Кляйна.   – Так вот как ты хочешь сыграть? Твои похороны, приятель. И никакого этого дерьма «до первого удара» – ты будешь не первым тестером, что мне пришлось убить. Ты уверен, что не хочешь просто…   Кляйн поймал взгляд Кибао через пространство, разделенное их мечами и убийственными намерением.   – Заткнись и действуй, писающийся кусок дерьма.   Лицо Кибао исказилось от ярости, и он начал поднимать высоко над головой свой двуручный меч, что Кляйн признал как начало позиции для навыка меча. Прежде чем красный свет даже начал собираться вдоль всей длины меча лидера саламандр, Кляйн убрал левую руку с рукоятки катаны и быстро выпалил серию слогов, что он теперь достаточно хорошо знал:   – Hitto zabu vethleka chazajan!   Когда прием меча начался, Кибао рванул прямо вперед, избегая снарядов Кляйна. Но как только системная помощь вмешалась и стремительно повела Кибао к Кляйну в мощном рубящем ударе, промахнувшиеся самонаводящиеся огненные снаряды описали петлю, ударив лидера саламандр в спину. Естественное огненное сопротивление саламандр означало, что урон был минимален, но удара было достаточно, чтобы помешать его прицелу, позволив Кляйну парировать ударом своего оружия косой удар через плечо.   Закрученный одной рукой разрез прорезал воздух как раз над Кибао, когда тот на импульсе пронесся вниз, сделал сверху вниз сальто и уколол вверх. Край лезвия едва не задел ногу Кляйна, когда он уклонился, и когда Кляйн стремительно отскочил, он произнес еще одно недавно выученное заклинание, призвав вокруг себя поток раскаленных искр огненного щита.   Кибао рассмеялся, приближаясь:   – Давай, трать свою ману на огненные заклинания, тупица, – дикий поперечный разрез прочертил оранжевую дугу в только что занимаемом Кляйном пространстве, когда он взмыл над ударом и сделал собственное сальто, обрушив катану вниз в двуручном приеме, столкновением стали встретившемся с последующим ударом Кибао. Кляйн позволил лезвию своего оружия скользнуть вниз, пока не уперся им у рукояти оружия Кибао, давя на него, пока близость огненного щита не наложила на его противника дот-эффект. Кибао зарычал от внезапного порыва неуютного жара и тонкой струйки урона и вонзил колено в живот Кляйна. Удара было достаточно, чтобы разделить их, и выпущенное в него Кибао трехударное комбо даже через его успешные блоки нанесло достаточный урон.   Кляйн достаточно быстро осознал, в чем его проблема – это был просто вопрос веса и приоритета оружия. Двуручный меч Кибао был значительно тяжелее катаны Кляйна, что не только придавало ему более высокий приоритет в любом прямом столкновении, но и делало невозможным блокирование без просачивающегося урона – проблема, о которой не приходилось заботиться Кибао. Что еще хуже, у Кибао почти наверняка была более высокая характеристика силы – двуручные мечи были чисто силовым оружием, тогда как кривые мечи и катаны требовали баланса силы и ловкости.   Он не мог действовать наравне с Кибао – это бы превратилось в войну на истощение, в которой он проиграет. Для победы в этом бою ему придется полагаться на уклонение и хитрость.   Кибао с ревом накинулся на него, держа меч за собой и наращивая выплеск мощи. Кляйн поднял катану перед собой в защитном положение, как если бы собирался блокировать… но как только Кибао выпустил свой прием, Кляйн полностью остановил крылья и рухнул камнем. Почти сразу же он вновь оживил их, взмыв прямо вверх и исполнив комбинированную атаку, когда импульс Кибао пронес его мимо.   Прием взорвался в спину лидера саламандр, пока тот застыл во фрейме восстановления собственного приема, три последовательных росчерка оставили значительные прорехи в его броне и оставили за ними шрамы, светящиеся сердитым багровым светом – в то же время временно рассеяв его крылья из-за слишком большого урона. Кибао под углом рухнул вниз, прорыв в земле борозду, где он врезался, подведя свои хитпоинты к точке на середине. Кляйн на высокой скорости последовал за ним, но когда он ударил навыком меча, Кибао уклонился, перекатившись в сторону и вскочив на ноги, катана разбрызгала грязь, вонзившись в землю.   Глаза Кибао были заполнены одним только раскаленным добела гневом, а атаки стали бешеными, когда он удар за ударом отбрасывал Кляйна. С учетом того, что его персонаж был полностью сосредоточен на силе, а гнев и отчаяние Кибао придали ему скорости, Кляйн только и мог, что отбиваться и избегать шквала ударов.   Полоса хитпоинтов Кляйна звякнула, дойдя до желтой зоны, и когда Кибао взмахнул мечом по горизонтали, намереваясь приемом рассечь его в талии, крылья Кляйна подняли его прямо вверх и над ударом, и он кувыркнулся над головой противника, как будто пытаясь зайти к нему со спины. Кибао продолжил импульс разреза и позволил ему развернуть себя, но Кляйн этого ожидал. Вместо того, чтобы приземлиться позади Кибао, Кляйн замер в полете на высоте его головы и убрал левую руку с меча, зачитав слова не-самонаводящейся версии использованного им ранее заклинания.   Пусть у саламандр было естественное сопротивление огню, это не означало, что они невосприимчивы – и голова все еще была уязвимым местом со множителем урона. Когда круговой удар Кибао прошел под Кляйном, разгоревшийся по всей длине его левой руки огонь слетел с пальцев серией огненных снарядов. Эти снаряды быстрой очередью в упор ударили Кибао в лицо, взрывы отбросили закричавшего от ярости лидера саламандр назад головой вперед. Этого было недостаточно, чтобы довести его до красной зоны, но беглым взглядом на хитпоинты Кляйн оценил его здоровье примерно в четверть.   Когда Кибао вскочил на ноги, Кляйн увидел, что к ярости во взгляде саламандра присоединилось кое-что еще. Теперь там был страх – настоящий страх.   – Коберт! – выкрикнул Кибао, ринувшись к Кляйну, нанося еще больше урона, несмотря на попытки блокирования Кляйна. – Помоги мне справиться с этим гребаным предателем!   Кляйн зарычал, закрутив катану в серии ударов, зазвеневших о лезвие Кибао.   – Бесчестный ублюдок!   Не похоже было, чтобы Кибао это сейчас волновало, когда он отчаянно водил мечом из стороны в сторону, чтобы защититься от внезапного нападения Кляйна. Пока Кляйна ненадолго блокировало во фрейме восстановления его последнего приема, Кибао пнул его в грудь сапогом, отбросив его назад и выиграв немного пространства и времени.   – Коберт, черт подери, где ты!   Как выяснилось, у Коберта были свои проблемы. Кляйн мельком заметил старшего саламандра, которого пытались удержать некоторые другие члены рейда, не позволяя вмешаться. Разъярившись, он освободил руку с мечом и рубанул одного из держащих, пытаясь освободиться. Держащий его за руку мужчина вскрикнул, и то, что началось как попытка не дать вмешать в дуэль, быстро переросло в бой между двумя фракциями игроков-саламандр – бой, что начал расширяться.   Рейд оказался в полном беспорядке, увязнув в бою за будущее расы саламандр.   Мелькнувшее на периферическом зрении движение предупредило Кляйна, что он был глупцом, отведя взгляд от Кибао. Он поднял катану как раз вовремя, чтобы отклонить рубящий через плечо удар двуручного меча, но новая траектория разорвала ему крыло, а последовавший удар швырнул его на землю, в то время как его катана, кружась, вылетела из его рук. На грудь ему опустился тяжелый сапог, превосходящая сила Кибао прижала его.   Кибао злобно усмехнулся Кляйну, держа меч у его горла, триумфально возвысив голос:   – Теперь не так крепок, не так ли? Гребаные тестеры, думаете, что вы гораздо лучше нас остальных! Ты, Морт, Юджин… предатели, все вы! Ну и кто теперь смеется, мудак? – Кончик меча слегка впился в его кожу, и Кляйн увидел, как полоса его хитпоинтов с обманчиво спокойным звоном обратилась в опасно-красный цвет.   Кляйн уставился на него с чем-то сродни чистой ненависти. Бессмысленно было сейчас объяснять, что он не был бета-тестером – он не справился. Он не знал, где сейчас Мортимер, и предполагал, что это не важно – лучшее, на что он мог надеяться, что Морт каким-то образом встретиться с Юджином и свяжется с лидерами сильфов. Может быть, если Кибао после этого продолжит этот рейд, они в конце концов вайпнут.   – Просто покончи с этим, безвольный трус.   Улыбка Кибао погасла.   – Как хочешь. – Он поднял двуручный меч высоко над головой, по всей его длине разгорелось пламя, когда он подготовил стихийный прием меча. Намерение было ясным – полный оверкил. – Передай привет остальным тестерам в аду, мудак.   Меч обрушился на Кляйна, и он вздрогнул, ожидая смертельного удара. Но пламенный клинок вонзился глубоко в землю рядом с его головой, и по обе стороны от него упала пара небольших полигонов, сопровождаемая самым ужасным криком, что он когда-либо слышал из человеческого горла. Кибао непонимающе смотрел на светящиеся красным обрубки предплечий, испуская бессловесный гортанный вой, что, казалось, заканчивался ровно настолько, чтобы он мог начать кричать снова, когда он тяжело опустился на колени.   Позади Кибао стоял Мортимер, отведя в сторону меч Кляйна, как будто только что закончив рубящее движение. Его лицо было маской спокойствия, когда он сделал два шага вперед и вонзил пальцы в похожую на кактус массу волос Кибао, дернув назад голову лидера саламандр и подняв свое колено, неоднократно ударив об него лицо мужчины. Кибао беспомощно выворачивался, продолжая кричать, пытаясь отцепиться от Мортимера и освободиться – но без рук, которыми можно было схватиться, различие в их характеристике силы почти ничего не значило.   Когда от хитпоинтов Кибао осталась только красная полоска, Мортимер швырнул его лицом в землю и приставил кончик меча к затылку.   – Это за всех убитых тобой бета-тестеров, сукин сын.   Когда с губ Мортимера сорвалось последнее слово, он с силой вонзил кончик лезвия в заднюю часть шеи Кибао, обрубив бессвязный вой, когда несколько дюймов катаны погрузились в землю под горлом его противника. Дернувшееся тело Кибао замерцало, пламя стремительно промчало по всей его длине, выжигая саму текстуру, оставив только наполненный адским пламенем каркас. Его трехмерная модель сжалась в ничто и взорвалась в одиноко пылающий послесвет.   На глазах у шокированного Кляйна около полосы хитпоинтов Мортимера появилась золотая звезда.   Арго оглядела сидящих за столом семь игроков, по очереди всматриваясь в их лица. Были представители почти всех рас Альвхейма – хотя, в случае спригганов, называть Кирито их «представителем» было некоторой натяжкой; Ёсихара не ответила ни на один запрос отправить кого-нибудь присоединиться к ним в Аруне.   Тем не менее, лучше было иметь кого-то из расы, чем нет.   Кирито поймал взгляд Арго, когда она оглядывала стол, и слегка улыбнулся. Арго ответила усмешкой и шевелением ушей, после чего продолжила. Справа от Кирито сидела потрясающе молодая женщина-лепрекон с увязанными в высокий хвост с ниспадающей на щеки парой локонов длинными серебристыми волосами. Юриэль слегка склонила голову, когда их взгляды встретились, и повернулась шепнуть что-то сидящему рядом с ней массивному гному. Эгиль кивнул и передал сказанное ею сидящей между ним и Арго женщиной-паком, чье имя она пока не узнала.   – Не хотят ли представители РСС чем-нибудь поделиться с остальными присутствующими? – раздавшийся слева от Кирито скрипучий голос принадлежал Юджину, новоявленному командиру армии саламандр и назначенному представителю этой фракции.   Сидящая справа от Арго Сакуя наклонилась над столом. Эффект ее значительной груди был заметен, и Арго готова была поставить немало юрудо на то, что она точно знает, как это влияет на мужчин за столом.   – Разве это важно? – холодно спросила она. – У всех нас есть право на свои секреты. Я полагала, мы здесь, чтобы обсудить, как избежать открытой войны и массовых убийств, окончивших столь много жизней за первый месяц этой смертельной игры.   Ундина справа от нее, молодой мужчина по имени Джахала, кивнул, крайне старательно пытаясь на смотреть в сторону груди Сакуи.   – Она права, – сказал он. – Мы не можем допустить повторения вторжения Кибао или последовавшее за этим поощрение ПК. Неважно, каковы бы ни были у нас различия, несмотря на то, что все мы фактически соревнуемся ради бегства из этого мира… должна быть черта.   – Вторжение первого дня не повторится, – твердо заявил Юджин. – Но как бы ни были мы с Мортимером благодарны содействию кайт ши и сильфов в избавлении от этого тирана, остается неизбежным факт, что мы все еще неявно соревнуемся.   – Да, и я заметил, что у нас здесь нет представителя от фракции импов, – сказал Джахала с прорезавшимся в голосе металлом. – Не хотите это объяснить?   Юджин развел руки.   – Ничего не поделать. У импов все еще нет лидера – и не будет до завтра, когда завершится этот цикл голосования. У них просто нет никого, кто мог бы говорить от них – на данный момент это все еще наша территория, и мы представляем их здесь.   – Как удобно, – сухо заметила Сакуя. – Напомните мне еще раз, почему мы вас отпустили?   Арго резко встала, ударив ладонями по столу.   – Вы все, заткнитесь. – Воспользовавшись внезапными ошеломленным молчанием, она обвела взглядом вокруг стола, пока говорила: – Дело в следующем: мы все люди. Все мы. И мы пленники психопата с комплексом бога, который – на случай, если вы забыли – тот, кто создал искусственные условия, настраивающие нас друг против друга. Чем больше погибнет людей, тем меньше останется на прохождение Мирового Древа. И из-за этого можем облажаться все мы.   – Спасибо, Арго, – проворчал Юджин. – Мы бы никогда и не поняли, если бы…   – Закончил с остроумием? – Когда Юджин в ответ лишь взглянул на нее, Арго продолжила, как будто бы ее и не прерывали: – Дело в чем: нам нужны правила. Как сказал Джахала, должна быть черта, которую мы не пересечем. И мы все должны их согласовать, донести их до наших лидеров и соблюдать во фракциях… иначе снова вмешается человеческая природа и, рано или поздно, люди начнут убивать друг друга из-за того, кто будет проходить босса или прочих подобных глупостей.   – Ты говоришь о чем-то вроде Женевской конвенции для Альвхейма, – сказал Эгиль, глубокий голос рассек скопившееся за столом напряжение.   Арго кивнула. Она тоже заметила аналогию, но так же хорошо было, и когда об этом упомянул первым кто-то еще.   – Именно, более или менее. Так что давайте начнем с обсуждения того, где именно будет эта черта.   Они проговорили несколько часов, большинство с открытыми для заметок окнами; некоторым было удобнее писать от руки на свитках. Сама Арго такой не взяла, но в конечном счете удобно будет иметь бумажные черновики, которые можно передать и поделиться. В какой-то момент Сакуя и Юджин едва не покинули собрание, но после напряженной серии обмена репликами они оба уселись и ограничили степень своего несогласия мрачными взглядами.   Они прервались на обед, дав всем представителям время проконсультироваться с лидерами их фракций. Когда все они вернулись в комнату в таверне, на столе лежали восемь свитков – по одному перед каждым стулом. Все представители развернули их и прочли черновик; Арго уже запомнила его, но все равно положила свой на стол так, чтобы никто не посчитал, что она не воспринимает все всерьез.   Юриэль поднялась на ноги, при чтении держа свиток перед собой:   – Чтобы никогда не забыть, что различие между нами произвольно созданы не друг другом, но человеком, захватившим всех нас в ловушке этого мира.   – Принимая во внимание, что независимо от того, какова наша внешность в этом мире, мы все еще человеческие существа;   – С пониманием, что будет происходить борьба, когда люди отстаивают взаимно противоречащие цели;   – С целью минимизировать в ходе этих конфликтов ненужные потери жизней;   – Мы, девять рас игроков Альвхейма…   – Восемь, – отметила Сакуя, не собирающаяся об этом молчать. Юджин просто закатил глаза.   Юриэль не сбилась:   – … согласились соблюдать и придерживаться следующих принципов:   – Первое: что сокращение хитпоинтов игрока до нуля никогда не должно быть целью враждебных действий и должно по возможности избегаться за исключением защиты собственной жизни или жизни другого.   Сидящие за столом кивнули. Это была основа предлагаемого договора – признание, что соревнование не означает, что они должны убивать друг друга. Что ПК ради ПК необходимо положить конец, и что если есть возможно разрешить конфликт без убийств, эта альтернатива – мягко говоря – предпочтительнее.   – Второе: что любому игроку чьи хитпоинты достигли красной зоны, необходимо предоставить возможность мирно покинуть бой, если он пытается это сделать.   Это шло вместе с первым пунктом. Арго и Кирито настаивали на «желтом» вместо «красного», из-за потенциальных мощных атак, способных одним ударом снести более половины хитпоинтов игрока, но встретили общее несогласие из-за того, что игрокам слишком легко будет разжечь враждебность и избежать последствий своих действий и сказать «ни вреда, ни проблем», если бой пойдет не в их пользу. Должен быть риск в бою, чтобы он был нежелателен.   – Третье: что любому игроку, прекратившему враждебные действия и сдающемуся противнику, должно быть позволено это сделать, не опасаясь дальнейших атак, пока они не возобновляют участие в боевых действиях.   С точки зрения Арго, этот пункт не подлежал обсуждению, и даже Юджин не стал с этим спорить, как только цель была ясна: капитуляция без страха казни всегда должна быть возможна, в любое время. Игроки, которым нечего больше терять, продолжая сражаться, способны были на отчаянные действия, и политика, требующая не брать пленных, легко могла привести к эскалации.   – Четвертое: что дот-эффекты не должны использоваться против игроков, чьи хитпоинты в красной зоне.   Хотя Арго и хотела избежать использования слишком большого числа специфических примеров и исключений – из-за них легко можно было заявить, что все не упомянутое не было запрещено – это было важным. Без этого положения игрок мог наложить дот на критически раненого игрока и заявить, что не знал, что его это убьет. Просто не было уважительной причины наложить дот на кого-то в красном, если только не пытаешься именно это и сделать.   – И последнее: что любому игроку, всеми средствами пытающемуся возродить послесвет другого игрока, должно быть позволено сделать это, без препятствий и без страха нападения, даже посреди боя.   На это положение ушло больше всего времени, потребовалось больше часа разгоревшегося за столом спора. Юджин жаловался, что это дает ундинам несправедливое преимущество, учитывая их расовое сродство к исцеляющей магии, и даже некоторые представители Ремесленного Союза Севера обеспокоены были точным осуществлением этого, учитывая, насколько сложно будет в пылу битвы сказать, какое же заклинание зачитывает другой игрок.   В итоге Джахала указал, в ретроспективе довольно очевидный момент: что если кто-то стоит перед послесветом другого игрока и пытается наложить заклинание или использовать предмет, достаточно безопасно предполагать, что он пытается воскресить павшего игрока. И что в конечном счете, если вся суть договора в избежании ненужных смертей, то должно быть предоставлено преимущество сомнения, когда дело касается послесвета, учитывая достаточно короткое окно возможности до его исчезновения навсегда.   Когда Юриэль дочитала свиток, она ловко свернула его и вернулась на свое место. Все переглядывались, выискивая признаки недовольства или спора.   Их не было.   – Ремесленный Союз Севера подпишет Арунский договор, – просто сказала Юриэль, получив кивки двух своих спутников. – Нарушивший его столкнется с теми же последствиями, как и напавший на члена наших фракций: внесение в черный список; недопуск на нашу территорию и ни один член РСС не будет вести дело или иным образом предоставлять услуги.   – Так же как и кайт ши, – сказала Арго. Ей даже не нужно было консультироваться с Алисией; она была уполномочена самостоятельно принять это решение. – Мы разберемся, какие от нас будут последствия тем, кто напортачит.   – Сильфы согласны с условиями договора, – просто сказала Сакуя.   – Как и ундины, – сказал Джахала.   – Саламандры будут соблюдать эти условия, – сказал Юджин. Его лицо скривилось в улыбке. – С их нарушением Гаттан станет преступной столицей.   – Можно было и не упоминать, Юджин, – вздохнула Сакуя.   Юджин взглянул на нее.   – Это была шутка.   – Не смешная.   За столом остался только один человек. Арго взглянула прямо на Кирито, который уже взял свиток и убрал его в инвентарь. По-видимому, ему явно неудобно было сидеть на месте, когда взгляды всех обратились на него, и он вздохнул поглубже, сев немного прямее.   – Спригганы – и под этим я имею в виду Ёсихару – не согласны подписать договор.   Из-за взорвавшихся в комнате звуков ярости оказалось невозможно сказать, кто что говорил, и почти минуту были только крики на того или иного, и судя по виду Кирито, он бы скорее предпочел в одиночку без целителя столкнуться с боссом на три четверти пути внутри Мирового Древа. Наконец, Арго сунула в рот пальцы и свистнула так громко, что все закрыли уши руками.   Она поймала взгляд Кирито на другой стороне стола, ища ответы. Она молча пыталась понять, как на это реагировать, остановившись, наконец, на простом:   – Что произошло?   Кирито на несколько мгновений закрыл глаза, отвечая:   – Я обменялся с Ёсихарой несколькими сообщениями, пока мы вышли на перерыв. Я пытался ей все объяснить. Она сказала, что даже если бы она была склонна связаться всем руки, подписав какой-нибудь договор, его невозможно будет соблюсти – большинство спригганов считают себя свободными агентами, а не членами фракции. – Когда он снова открыл глаза, в них было искреннее сожаление, когда он снова встретился взглядом с Арго. – Мне жаль. Не тот выбор, что я бы сделал.   – Тогда вам не будут рады в Сильвиане, – поднялась Сакуя. – Можете сказать ей, что я сказала – что спригганы могут искать работу где-нибудь еще, если не будут соблюдать договор.   – Я должен проконсультироваться с Диабелем, – ровно сказал Джахала, – но подозреваю, что он поступит аналогично – членам вашей фракции не будут рады на территории нашего города.   Представители РСС посмотрели друг на друга.   – Не знаю, зайдем ли мы настолько далеко, – сказала Юриэль, – но любые лица, которые не последуют договору, наверняка окажутся в нашем черном списке.   Юджин пожал плечами.   – Ваш лидер фракции идиотка, – сказал он. – Делайте, что хотите, но если устроите в Гаттане проблемы, пожалеете об этом.   Кирито кивнул каждому высказавшемуся человеку, после чего вернулся к Арго. Ей почти хотелось, чтобы он этого не сделал.   Они с Алисией не обсуждали эту возможность, но Арго и в самом деле размышляла, какие можно использовать рычаги, если какая-то из фракций не станет подписывать договор. Она ожидала, что вероятнее всего это сделают саламандры. Возможно, она просто не хотела задумываться, что произойдет, если Ёсихара окажется настолько бесполезной, как она и опасалась… и что это будет означать для Кирито.   Пока Арго растеряно пыталась подобрать слова, Кирито просто встал и оглянулся на нее, кивнув один раз.   – Понимаю.   – Мне жаль, Ки-бо, – мягко сказала она.   Кирито очень слабо улыбнулся и покачал головой.   – Это не твоя вина. – Прежде чем кто-либо еще смог заговорить, он развернулся и ушел. Когда дверь закрылась, прозвучало как что-то завершившееся.   Асуна и Юки бок о бок шли по улицам Аруна, обсуждая разошедшиеся по городу слухи – что происходит своего рода саммит с участием игроков всех рас, что-то настолько критически важное с точки зрения Диабеля, что потребовалось присутствие Джахалы. Группе проходчиков ундин приказано было ждать, пока он не вернется, и что тогда у него будет кое-что важное, чтобы им рассказать.   В это время они с Юки столкнулись с перспективой немного убить время, и по большей части они бродили по городу, высматривая магазины, в которых могут быть апгрейды снаряжения или что-нибудь полезное для них. Они уже заполучили неплохой улов, потратив почти половину с трудом заработанных юрудо, и Юки была чрезвычайно довольна выбранном ею прекрасным новым длинным мечом – ей не терпелось его опробовать.   В самом деле, Юки нашла себе несколько апгрейдов, не последним из которых был новый нагрудник из очень тонкого и легкого металла с заметным бонусом к ловкости и другими весьма впечатляющими характеристиками. Сняв свое прежнее снаряжение, она заметила, что ее инвентарь начал заполняться, и сказала Асуне, что пойдет поискать магазин для продажи лишнего лута.   Проводив взглядом Юки, взмывшую к верхней террасе торгового района Аруна, Асуна вздохнула и побрела вперед, высматривая остальных проходчиков ундин. Крупная группа саламандр только что направилась внутрь Мирового Древа, и хотя она не думала, что Диабель захочет посылать своих людей так близко после их прежних – и, возможно, все еще враждебных – противников, ей захотелось скоординироваться с Джахалой, как только он закончит со встречей, и узнать, каков план. Она непроизвольно поправила рапиру на бедре и двинулась дальше.   Проходя через парк на склоне холма, давая крыльям восстановиться, ее на мгновение поразило болезненное узнавание, которое она не смогла понять – смутное ощущение дежа вю, тронувшее что-то захороненное глубоко внутри нее. Лишь когда она прошла весь извилистый путь с цветущими кустами, ее поразило – она уже была здесь. Месяц и целую жизнь назад, в первый ее день в игре, совсем другая Асуна шла по этой дорожке, изумленно оглядываясь по сторонам и не зная, что ее ждет. Она задумалась, узнали бы они вообще друг друга, та девушка и воительница, которой она стала.   Продолжая идти, затерявшись в мыслях, она заметила того, кого она узнала. Кирито – по крайней мере, она теперь думала о нем по имени, вместо первоначального обращения «тот спригган» – лежал на траве под деревьями, положив руки под голову и закрыв глаза. Асуна на мгновение задумалась, не ранен ли он, прежде чем заметила безмятежное выражение его лица; она поняла, что он, должно быть, дремлет.   Этот вид наполнил ее раздражением, которое она не сразу смогла понять. Все они были в ловушке этого мира, пока не будет пройдено Мировое Древо – это был главный приоритет; единственный их приоритет. Они все устали – разве они с Юки не вкладывали все, что у них есть, в то, чтобы стать сильнее и помочь другим достичь этой цели? Как он мог так расслабляться, как будто его ничто в мире не заботило?   Когда отброшенная ею тень полуденного солнца накрыла его, Кирито чуть-чуть приоткрыл глаза – лишь достаточно, чтобы узнать ее, прежде чем снова их сомкнуть.   – Разве тебе больше нечем заняться? – с некоторой остротой в голосе спросила она. – В Иггдрасиль все время направляются группы проходчиков. Им – нам – пригодится твоя помощь, а ты лежишь здесь и лентяйничаешь.   На этот вопрос не требовалось ответа, но, не открывая снова глаза, Кирито все равно его дал:   – Не знаю, в чем у тебя проблема, – спокойно сказал он, – но ты можешь расслабиться. Это самая лучшая погода Альвхейма. Такими днями стоит наслаждаться, а не тратить их внутри данжена, который и завтра будет на месте. Попробуй, трава мягкая.   Асуна особо не задумывалась о погоде, помимо того, что было не так влажно, как в последнее время в Параселе. Она оглядела парк и взглянула в почти безоблачное небо, где солнце выглядывало из-за самых краев полога Иггдрасиля. Лучи солнечного света просачивались через листву меньшего дерева, под которым отдыхал Кирито, окрашивая их обоих лоскутным одеялом света и тени, тепла и прохлады.   Хороший был день.   Она оглянулась на Кирито, но, не ткнув его, она не могла сказать, знает ли он, что она все еще здесь, или он уснул. Пока она смотрела на него, ее наполнило глубокое осознание того, насколько она и в самом деле устала, и она села на траву на достаточном расстоянии от него и откинулась на спину. Трава и правда была мягкой, солнце и прохладный бриз успокаивающими, и, подложив руки под голову, она чувствовала, как усталость медленно покидает ее.   Всего несколько минут, подумала она. Передохну здесь несколько минут, дам крыльям закончить зарядку и встречусь с остальными.   Это была ее последняя мысль перед сном.   – Не борись с этим, – объяснил Кирито.   Юки была озадачена.   – Я не понимаю.   Кирито поднял Полночный мститель в положение для одноударного приема; матово-черное лезвие засветилось едва сдержанной электрически-синей силой.   – Это называется «системная помощь». То, что заставляет твое тело двигаться, когда ты применяешь оружейный навык, проводя тебя через движения. Ты уже знаешь, как поправить траекторию атаки посреди удара; я видел, как ты это делала. Но, самостоятельно научившись движениям и двигаясь вместе с системной помощью, ты можешь ускорить и усилить удар. Борясь с ним, ты просто ослабишь эффективность.   После этого Кирито выпустил удерживаемый им прием, как делал это тысячи раз. На этот раз он ожидал движения и устремился за ним, его меч двинулся в синем размытии, что рассекло воздух и покачнуло траву на склоне, как от сильного ветра. У Юки округлились глаза.   – Теперь ты попробуй, – вложил Кирито оружие в ножны и уселся под дерево наблюдать за тренировкой девочки. Когда Юки сосредоточилась и попыталась повторить движения системной помощи, он услышал тихий шум примерно в метре слева и повернул голову, чтобы увидеть зашевелившуюся спящую Асуну. Он улыбнулся, когда она перевернулась и начала сонно приподниматься – у нее к лицу прилипло несколько травинок, и она пустила во сне слюну. Она несколько раз моргнула, приподнявшись на локтях, оглядываясь по сторонам, как будто пытаясь понять, где она и как она тут оказалась.   Затем ее глаза распахнулись, когда она заметила сидящего рядом Кирито, и ее взгляд перескочил на заходящее солнце, раскрасившее небо в оттенки пламени. Внезапная паника в глазах заметно спала, когда она заметила практикующую в открытой траве навыки меча Юки, и она медленно села, в замешательстве еще раз оглянувшись на Кирито.   Кирито улыбнулся, потянулся одним пальцем и мазнул себя по щеке. Она взглянула на него, все так же растерянно, а затем подняла руку и повторила его движение, вытерев лицо и взглянув с чем-то похожим на ужас на несколько спорхнувших на землю травинок.   – Сколько… сколько я спала?   – По крайней мере несколько часов, – ответил Кирито, снова взглянув в сторону силуэта Юки на фоне заката. – Не хотел тебя тревожить. Похоже, тебе нужно было поспать.   Краем глаза он заметил, как голова Асуны повернулась проследить за его взглядом. Несколько мгновений она была тиха, когда Юки еще раз выпустила в воздух двухударное комбо. Девочка-имп энергично помахала, как только заметила, что Асуна проснулась, и рванула к ним обоим.   – Ты видела, Асуна? Это так круто! Кирито показал мне, как стать быстрее и сильнее, переопределяя системную помощь!   – Не совсем переопределяя, – сказал Кирито. – Помни, ты не борешься с ней. Это скорее плавание по течению.   – Это прекрасно, Юки, – мягким тоном сказала Асуна, что почти шокировало Кирито. Похоже было на совершенно другую ее сторону.   Юки кивнула, радостно усмехнувшись.   – Надеюсь, ты выспалась. Пойду еще потренируюсь! Позже покажу! – С этими словами она умчалась обратно на открытую площадку, продуманно взмахнув длинным мечом, прежде чем снова встать в позицию для приема.   – Хороший она ребенок, – сказал Кирито, не отводя взгляда от заката и с энтузиазмом отрабатывающей удары Юки. – Думаю, когда-нибудь она станет по-настоящему сильной.   Единственным ответом Асуны было тихое ун согласия, и они снова замолчали, наблюдая за закатом солнца, отметившим первый их месяц в Альвхейме, слабый шум толпы, перекрываемый звуками тренировки Юки, был единственным шумом, тревожащим мирное спокойствие места.   Когда над далекими горами стал виден лишь кусочек солнца, немного начало холодать. Ничего сравнимого с морозными температурами севера, и это не было так уж неудобно, но достаточно, чтобы ненадолго задеть его, когда бриз поднялся и дунул мимо его лица, унося с собой остатки дневного тепла. Кирито откинул голову, коснувшись ствола дерева, и сложил руки на коленях, закрыв глаза, когда его наполнило чувство спокойствия и удовлетворенности. Помимо стресса и разочарования саммита о договоре, это был очень хороший день. И послеобеденное чистое расслабление проделало долгий путь к изгнанию из его мыслей даже этого веса.   Чувствуя, как последнее тепло заходящего солнца покидает его тело, он знал о присутствии рядом с ним. Он приоткрыл глаза, когда Асуна безмолвно опустила голову ему на плечо, и снова закрыл их. Он не уверен был, что побудило ее это сделать, но это нельзя было назвать неприятным, и ему не хотелось ничего делать, что подвинет ее или побеспокоит. Через некоторое время звуки тренировки Юки прекратились, и когда он в итоге снова открыл глаза, он увидел, что девочка убрала оружие и свернулась рядом с Асуной, положив голову девушке на колени.   Кирито не мог припомнить, когда же в жизни он ощущал больший покой.