Эндрю официально ебал всё это собрание в рот. Идею поехать в Балтимор он тоже, в принципе, ебал. Надо было сидеть тихо дома и курить сигареты на подоконнике, а не ехать в гости к старой знакомой. И тем более не надо было идти вместе с ней на прием к «влиятельной семье».
Он так и знал, что ничем хорошим эта ерунда закончиться не может.
Пуля просвистела где-то совсем рядом с ухом, но Миньярд лишь недовольно клацнул зубами, предпочитая не высовываться из-за опрокинутого стола, служившего щитом. Люди на другом конце помещения зашевелились, направляясь в сторону блондина. Глупые, какие же они все глупые… Парень лишь злорадно усмехнулся. Пора валить отсюда к чертовой матери. Больше в дом Веснински он не сунется ни за какие коврижки, уж спасибо, хватило. Двое громил приближаются к столу, явно желая окружить Эндрю с двух сторон, скрутить и отправить… Черт знает куда, но проверять, в какое именно место его приволокут в отключке, Миньярд не особо желает. Эндрю сжимает в правой руке свой «глок», а левой достает один из ножей. В голенище ботинка спрятаны еще два ножа, ведь всегда лучше перестраховаться, верно? Два внушительных по размерам мужчины уже практически рядом, поэтому блондин пригибается сильнее, незаметно (спасибо, что всё освещение в помещении состоит из одной постоянно «моргающей» лампочки, поэтому громилы вряд ли видят что-то дальше своего носа) выставляя ногу в бок. Ожидаемо, один из мужчин проходит именно по той траектории, которую предугадал Эндрю, и спотыкается о чужую ногу, летя носом вниз. Этой секундной заминки одного из громил оказывается достаточно: блондин стреляет во второго, попадая, судя по всему, в живот, а затем разворачивается и, не давая первому встать, делает новую подсечку ногой и всаживает противнику нож под ребра. Громила тянется к пистолету, но Миньярд предотвращает и это действие, выбивая чужое оружие из рук и засовывая его себе куда-то за пояс. Потом разберется, что он успел спиздить. На все это уходит от силы секунд пять, поэтому пока оба противника не оправились от эффекта неожиданности, блондин ускользает к единственному выходу из помещения, находящемуся в нескольких шагах.
Парень прижимает к груди пистолет и опускает вниз руку с ножом, медленно двигаясь вдоль стены какого-то коридорчика. Осталось вспомнить, где выход из этого проклятого дома, а затем улизнуть по-тихому. Шум разводить ни к чему, еще не хватало, чтобы кто-то из приближенных Веснински его запомнил. Блондин выглядывает из коридора, замечая в следующем помещении еще двоих. На этот раз там женщина и мужчина, которые о чем-то переговариваются, противно гогоча. Кажется, Эндрю их видел во время банкета, когда эти двое сидели рядом с Веснински-старшим, но имена их Миньярд так и не запомнил. Дело дрянь. Этим двоим явно нельзя попадаться на глаза, иначе риск попасть в комнату для пыток явно вырастет до 99 процентов. Сзади слышится шум и нецензурная брань: громилы очухались и явно направлялись в сторону противного мальчишки.
Только сегодня! У нас для вас замечательная акция! Прочувствуйте прямо на своей шкуре выражение «между Сциллой и Харибдой»!
Если честно, испытывать судьбу на прочность Эндрю совершенно точно не планировал. Зато эта самая судьба явно решила устроить ему бета-тест его жалкого тела и проверить, сколько издевательств Миньярд сможет перенести, попав в лапы к Веснински. Рядом с ухом снова просвистело. Резко обернувшись, блондин увидел воткнутый в стену нож и рыжего парня, стоящего в нескольких шагах от Эндрю. Его там точно не было еще секунд пять назад. Откуда он вылез? Ответ, в прочим, был довольно очевидным: сзади рыжего зиял проход. Тайные ходы, серьезно? Они в европейском особняке восемнадцатого века что ли?
— Ты долго еще тормозить будешь, блять? За мной иди, — паренек недовольно цокнул языком, поворачиваясь к Миньярду полубоком и уже начиная погружаться в проход, — Ну?
— Я на ебнутого похож? — Эндрю скривился, отцепляя чужой нож от стены и пряча оружие в рукава рубашки. Перед ним явно стоял Веснински-младший (спасибо голубым глазам и рыжей шевелюре за быструю логическую цепочку, ведущую к сходству с Натаном), а блондин еще не настолько отбитый, чтобы идти прямо на верную смерть. Нет, без боя он не сдастся.
— Господи, какой же ты тупой, — Веснински недовольно выдыхает сквозь ряд плотно сомкнутых зубов, — Если бы я хотел тебя убить, то ты бы уже валялся в прочей горе трупов. Мой дорогой папочка жалует меня не больше, чем тебя, поэтому возьми свою жопу в руки и пошли. Иначе оставлю тебя тут, и ты проведешь свои оставшиеся десять минут жизни в созерцании подручных отца.
Миньярд чертовски ненавидит ситуации, в которых его выставляют глупым. От этого авторитет рыжего придурка явно не растет, но блондину терять нечего — его убьют в любом случае, и не так уж и важно кто это сделает: мелкий Веснински, его папаша или подручные. Кареглазый недовольно бубнит себе под нос, но к рыжему подходит и следует за ним в дверной проем, который спустя десяток секунд закрывается, погружая двух парней в кромешную темноту.
Веснински явно где-то рядом. Слишком сильно рядом, можно было бы сказать, потому что тепло от близко находящегося тела чувствуется чертовски хорошо. Эндрю инстинктивно делает шаг назад и упирается в холодную стену. Главное, что подальше от другого человека.
В этот момент рыжий включает фонарик на своём навороченном телефоне и светит прямо Эндрю в глаза. Лица рыжего блондин из-за этого видеть не может, что кареглазому совершенно точно не нравится. Зато, судя по чужому смешку, Веснински вся эта ситуация забавляет. Конечно, Миньярд наверняка похож на какого-нибудь забавного зверька.
— Ладно, хватит меня шугаться. У нас не так много времени, поэтому пошевеливайся, — парень разворачивается на сто восемьдесят градусов, молча приказывая идти следом.
Вторая вещь, которую Эндрю не любит еще больше, чем ситуации, где его выставляют тупым — ситуации, в которых им кто-то помыкает, а сам Миньярд вынужден подчиняться. Ох уже это отвратительное чувство того, что ты не можешь ничего контролировать.
— В какой подвал ты меня тащишь? — блондин поравнялся с рыжеволосым, осматривая со скривившимся лицом пол и стены, которые освещались фонариком. Мда, паутины тут было многовато.
— Скорее, наоборот. Если повезет, попадем на улицу, — Веснински скривился, пригибаясь из-за очередной свисающей паутины. На сколько он там выше Эндрю? Ощущение, что сантиметров на десять, — Как тебя зовут, кстати?
— Ты вытащил меня из-под носа у четверых сообщников своего отца и не знаешь, кто я? Серьезно? — Миньярд недоверчиво зыркнул на парня, но понять, какое у него выражение лица, при таком освещении было невозможно.
— Мне понравилось, как ты ловко всадил Грэббу нож под ребра, поэтому решил, что тебя можно прихватить с собой, — Веснински пожал плечами. Вот как у него все просто, оказывается. Захотел — вытащил, захотел — оставил. Правда, еще не факт, что блондин отсюда живым выберется.
— Твоего имени я тоже не знаю, — кареглазый пожал плечами, продолжая держать дистанцию в метр между ними. Проход, кажется, сужался, поэтому находиться на расстоянии становилось проблематично. Эндрю недовольно хмыкнул и отошел за спину рыжеволосого, пропуская его с фонариком вперед.
— Натаниэль. Меня зовут Натаниэль, — слова Веснински прозвучали практически в абсолютной тишине спустя пять минут угнетающего молчания, — Назовешь меня Натан, и я скручу тебе шею, понял?
— Расслабься, именем папочки не назову, — Миньярд усмехнулся, пиная какой-то лежащий на полу камень. Даже в этой полутьме, в свете одного чертового фонарика, можно было увидеть, как расширились глаза Натаниэля. Обиделся на реплику про папочку?
— Сюда кто-то идет, — рыжий оказался рядом с ним в мгновение ока, закрывая рот Эндрю своей ладонью. Блондин даже не успел возмутиться на такое бесцеремонное вторжение в личное пространство, как и сам услышал чьи-то шаги. Кто-то шел довольно медленно и предельно тихо, но тишина вокруг явно не играла этому человеку на руку.
Нат выключил фонарик, лишая их последнего источника света. Парень прижался к стене, утягивая за собой и Миньярда, по-прежнему закрывая своей рукой чужой рот. Шаги все приближались, заставляя сердце Эндрю ускориться, будто он бежит чертов марафон. Кто-то остановился совсем рядом, но из-за отсутствия хоть какого-то света (серьезно, здесь не было даже каких-нибудь щелей, через которых бы проникал уличный или искусственный свет) разглядеть фигуру было невозможно.
— Абрам, я знаю, что ты здесь, милый. Пойдем домой, ну же. Папа заждался, — голос принадлежал женщине. Она говорила довольно тихо и, казалось бы, мягко, но за напускной добротой чувствовалась сталь. Натаниэль явно опасался её, — Бессмысленно прятаться, Абрам. Я все равно найду тебя. Ты всегда проигрывал в прятки, помнишь?
— Беги, — шепот Веснински на ухо был настолько тихим, что его еле-как услышал сам Эндрю. Он сказал ему бежать? Серьезно? Это что за мученичество?
Кажется, Нат толкнул его куда-то, из-за чего Миньярд порядочно приложился так коленом о какой-то каменный выступ. В следующее мгновение потайной коридор озарил свет фонарика Натаниэля, а блондин обнаружил себя лежащим за какой-то колонной, до которой свет практически не доходил. Трезвая оценка ситуации: Эндрю никто практически не видит, зато сам Миньярд может видеть всех, это явный плюс. А то, что рыжеволосый стоит напротив женщины со светлыми волосами, у которой в руке нож — явно не плюс.
— Мой мальчик решил сегодня благородствовать? Это правильно, нечего трепать мамочке нервы, пойдем, Абрам, — женщина протянула к Натаниэлю руку, но тот лишь отступил на небольшой шажок назад, — Я сказала, мы уходим, Абрам.
— Я никуда не пойду, — голос Ната был тихим, но в нём чувствовался стальной стержень. Парень и в правду никуда не пойдет с ней. Живым и в сознании уж точно.
— Не вынуждай меня на крайние меры, милый. Мамочка сегодня не в настроении, — блондинка явно кривит губы, а в следующий момент набрасывается на рыжеволосого. Её нож задевает чужую скулу, оставляя на бледной коже порез, из которого мгновенно начинает течь кровь. Парень в долгу не остается: он вытаскивает два ножа из-за пояса, ловко ими орудуя и умудряясь задеть чужое открытое плечо.
— Довольно, Абрам. Мы прекрасно знаем, что ты меня не убьешь. Перестань упрямится и возвращайся, — женщина резко останавливается, разъяренно смотря на своего отпрыска. У них явно семейка «с приветом».
— Я не ясно выразился? Повторюсь, что я никуда не пойду с тобой, Мэри Хэтфорд, — рыжий скалится, скрипя зубами. Миньярд, сидя в углу, думает о том, что это похоже на драку диких зверей.
— Я давно уже не Хэтфорд, сын. И как ты разговариваешь с собственной матерью, щенок? — женщина недовольно сплевывает на пол, крепче сжимая в своих руках нож, — И мне плевать, что ты говоришь. Ты пойдешь — это не обсуждается. Я заберу тебя с собой в любом случае.
— Кроме одного. Если ты будешь мертва, верно? — парень едко улыбается, делая резкий выпад и всаживая женщине нож в поясницу. Эндрю буквально может представить, как холодное лезвие входит в чужую плоть.
— О-о, ты не убьешь меня, мелкий засранец, ты слишком слаб для этого, поверь, — женщина расхохоталась, с легкостью отбрасывая чужую руку от своего тела, но ножа не вытаскивая. Умная, зараза. Знает, что если нож убрать, то кровь польется рекой и сделает ее более слабой.
— Как самоуверенно с твоей стороны, — Веснински смеется, доставая из-за пояса еще один нож, — Ты воспитала монстра, мама. Глупо было бы считать, что этот самый монстр не убьет тебя.
Миньярд бесшумно поднимается на ноги и сжимает в руках пистолет. Родной «глок» сидит в руке идеально, металл холодит разгоряченную кожу ладони. Эндрю нутром чувствует, что ему нужно вмешаться. Баш на баш. Веснински спас его, а теперь очередь блондина вытягивать чужую задницу из передряги.
— Убить тебя должна я. Ты — мое порождение, значит и мне обрывать твою жалкую жизнь. Но папа хочет видеть тебя живым. Как думаешь, он сильно огорчится, если я скажу, что это была необходимая мера? — женщина противно хохочет и тянется к голенищу сапога. Глаз Миньярда улавливает черный блеск металла. О нет, огнестрельное тут только у Эндрю, а свое преимущество он просирать не собирается.
Миньярд за долю секунды делает шаг вперед, показываясь на свету. Женщина удивленно оборачивается, замечая движение сбоку, а затем раздается оглушительный выстрел, после которого следует тишина, не нарушаемая даже дыханием. Спустя долгие несколько десятков секунд (возможно, прошло не более трех мгновений, но блондину это время показалось чуть ли не часами), тело с глухим звуком падает на землю, словно мешок, набитый до отказа картошкой.
Натаниэль ошарашенно смотрит на Миньярда, все так же сжимающего в руке пистолет. Затем рыжий переводит взгляд на мать, которая в неестественной позе валяется на полу. Пуля попала Мэри в грудь, но женщина не издала даже предсмертного хрипа, предпочитая умереть в полном молчании. А потом Веснински начинает безудержно хохотать, держась за живот.
— Как глупо она умерла, — парень утирает выступившие от смеха слезы, — Я тысячи раз представлял её смерть. Представлял, как буду медленно по кускам снимать с неё и отца кожу, скармливая им кожу друг друга. Представлял, как бы они плевались, а я бы все продолжал и продолжал… И вот она так нелепо умерла. В чертовом тайном коридоре, даже не от моей руки, а от самого простого способа — от пули. Практически и не мучалась ведь, а жаль.
— Все Веснински пришибленные, как я понимаю? — Эндрю с прищуром смотрит на парня, у котрого в глазах читается явно не здоровый блеск, пусть в свете фонарика сложно понять так ли это. Миньярд пихает носком ботинка труп под ногами, — Это недоразумение куда девать? Тут оставим? Не боишься, что вонять будет в доме?
— Нет, надо вытащить её. У меня большие планы на её труп, — рыжий подхватил мертвую женщину за руки, с недовольством окидывая взглядом блондина, — Ну че встал, помогай давай. За ноги бери и потащили. Нам вперед.
— Мне заняться нечем что ли? Это твоя родительница, сам и тяни её, — Миньярд скривился и достал из кармана свой телефон, тоже включая фонарик. Стало немного светлее, что помогало чувствовать себя хоть капельку увереннее среди темных заброшенных коридоров.
— А ты её убил, так что тоже тяни, — Натаниэль недовольно сдул прядь волос, упавшую на лоб, уставившись на парня с осуждением. Кареглазый состроил максимально кислую мину, но ещё теплую Мэри поднял, за ноги волоча женщину за собой.
Коридор, казалось, никогда не закончится. Они всё шли и шли, время застывало, оставалось лишь тяжелое дыхание Веснински рядом и тяжесть чужого тела в руках. Тяжесть эта была совершенно неприятной, даже омерзительной. Мэри за те пару минут, которые Эндрю лицезрел в коридоре, не произвела на блондина положительного впечатления, лишь отрицательное. Страшно представить, каким было детство Натаниэля с такими-то родителями. И это еще Миньярд себя сломанным ребенком считает, ха!
— Господи, сколько мы еще должны идти, черт возьми?! — Эндрю недовольно скрипел зубами. Руки уже затекли, а ноги устали от долгой ходьбы.
— Ты упомянул бога и черта в одном предложении? Не будь я атеистом, непременно бы тебя зачморил за такое, — Веснински хмыкает, но на вопрос не отвечает. Спасибо, что хоть не вопросом на вопрос, как еврей.
— Ты и так можешь зачморить меня, тебе повод не нужен, — Миньярд закатывает глаза, стараясь поудобнее перехватить чужие ноги.
— Я, кстати, все еще не знаю твоего имени, — Натаниэль пыхтит. Судя по всему, тащить чужой труп ему явно не в радость, пусть это и труп его матери.
— И незачем, — блондин недовольно морщится, закусывая внутреннюю сторону щеки. На удивление, это простое действие помогает сосредоточиться.
Неожиданно, Веснински подается к ближайшей стене, прислоняясь ухом к старой и пыльной поверхности. Парень сосредоточенно пытается услышать что-то по другую сторону, но, видимо, не обнаружив ничего интересного, довольно скоро отстраняется. Эндрю на эти действия лишь выгибает вопросительно бровь, но остается проигнорированным.
Натаниэль просто берет и распахивает дверь. Откуда он, блять, понял, что это нужная им дверь? Как, вообще, можно было различить в этой темноте очертания прохода? Почему дверь не была заперта? Вопросов дохуя, а ответов, разумеется, нихуя.
— Шевели жопой, мы еще не сбежали до конца, — рыжий снова хватает мать за руки и тащит её к проходу. Кареглазый не говорит ничего, предпочитая молча осуждать чужие действия, но труп всё ещё продолжает нести. Господи, побыстрее бы от него избавиться. Эта женщина доставляет неприятности даже в мертвом состоянии, поразительный талант.
Вечерний свет неожиданно бьет по глазам. После темноты потайных коридоров, естественное освещение кажется чересчур ярким, поэтому глазам Миньярда требуется в два раза больше времени, нежели обычно, чтобы оценить окружающую обстановку. Они вдвоем (втроем) находятся на каком-то пустыре. В метрах десяти от них стоят несколько домов, а где-то в километре белеет дом Веснински. Они шли под землей? Возможно, именно это и объясняет, почему пол под ногами постоянно шел то на спад, то на подъем. Вышли они из какой-то трансформаторной будки, хотя как они туда попали — явно загадка. Окей, а дальше чего?
— Ну, было приятно провести с тобой время под землей, бывай, — Эндрю бросил ноги Мэри на асфальт, отряхнул руки и направился в противоположном направлении от дома Веснински, из которого ему чудом удалось сбежать.
— Ага, разбежался, — Нат ухватил парня за шиворот рубашки, останавливая блондина. Миньярд извернулся и собирался ударить по руке рыжего, но тот его опередил, скрутив правую руку Эндрю, — Не пытайся. Моя машина в трех шагах, надо засунуть мою обворожительно-мертвую родительницу в багажник. Пока мы от нее не избавимся, ты никуда не пойдешь, усек?
— Я не обещал тебе ничего, чтобы подчиняться твоим указаниям. Приказывай своим игрушечным солдатикам или кому-то более тупому, — блондин огрызнулся, выдергивая свою руку из чужой хватки.
— Разве я приказываю? Лишь настойчиво прошу, — Веснински расплывается в ухмылке, разводя руками. Из-за того, что парень выпускает труп Мэри из рук, женщина падает на асфальт с глухим звуком удара черепа о твердое покрытие дороги.
— Я не переношу просьбы, — Эндрю сужает глаза, засовывая руки в карманы брюк. Ему все больше хочется вмазать этому наглому выскочке. Благодарности больше нет — они в расчете.
— Тогда давай заключим сделку, — парень протягивает вперед руку, на которую Миньярд смотрит с максимально скептичным выражением лица.
— Удиви меня, — Эндрю складывает руки на груди, намеренно игнорируя чужую протянутую ладонь. Натаниэль же почему-то руку не убирает, продолжая настойчиво держать её в воздухе.
— Ты поможешь мне избавиться от трупа, а я исполню любое твое желание, — почему-то его слова были максимально предсказуемы. Кареглазый зло хмыкает, пронизывая парня взглядом.
— У меня нет желания, поэтому мне не интересно. Попробуй еще, Веснински, — блондин явно наслаждается своим превосходством над рыжеволосым, поэтому позволяет себе едкий тон, от которого у Ната скрипят зубы.
— Уверен? — Веснински расплывается в едкой улыбке, продолжая держать на весу свою руку, — А что насчет безопасности? — Эндрю заинтересованно приподнимает бровь, желая услышать продолжение реплики, — Я могу обеспечить безопасность тебе и твоей семье, если у тебя есть хоть кто-то, кто может вытерпеть твой отвратительный характер. Дай угадаю, я попал в точку?
— Ты думаешь, что мне что-то угрожает? Мне не нужна ничья протекция, я сам могу о себе позаботиться, — кареглазый качает головой, удовлетворенно хмыкая. Рыжий потихоньку начинает закипать, — Я не возьмусь на сказочные байки о безопасности, не пытайся.
— Тогда что насчет отсоса? — Нат ядовито усмехается, проводя языком по нижней губе.
— Какой-то у тебя странный спектр услуг, — Эндрю непременно бы захохотал, но он не может такого себе позволить, поэтому смеется лишь мысленно, — Нет, я не помогаю за отсосы.
— Ты начинаешь выводить меня из себя. Напомнить, кто её убил? По-хорошему, я должен спихнуть её на тебя, а дальше разбирайся сам, как хочешь, — Венснински недовольно рычит, сжимая протянутую ладонь в кулак.
— Переходишь на шантаж? Так быстро? Признаться, я ожидал от тебя большего, — Миньярд наигранно-небрежно отряхивает свои плечи от несуществующих пылинок, — Если тебе нечего мне предложить, то так и скажи. Не нужно хитрить, Веснински. Твои манипуляции не прокатят.
— Не пытайся выставить меня жалким, черт возьми, — парень подходит к Эндрю вплотную, тыкая своим пальцем в грудь блондина. Кареглазый морщится от прикосновения и слишком близкого контакта.
— Мне не нужно даже пытаться, ведь ты и так жалок. И держи личные границы, блять, — парень отступает на шаг назад, но Веснински делает точно такой же шаг вперед, не давая толком отстраниться.
— Будешь действовать мне на нервы — вместо одного трупа я просто закопаю двоих. Будешь лежать в земле вместе с моей матушкой, хочешь? — Натаниэль шипит, как рассерженная змея. Этот сопляк даже не понимает, куда ввязывается.
— Цыц, — Миньярд резко распахивает глаза, улавливая чужие шаги в опасной близости. Их мог услышать кто-то, кто может сдать их жалкие тушки Веснински-старшему?
Эндрю хватает рыжего за запястье, заталкивая его в проем между трансформаторной будкой и зданием, закрывая Нату рот своей ладонью. Шаги нарастают, и блондин очень вовремя вспоминает о валяющемся по среди пустыря трупе. Чертыхаясь себе под нос, кареглазый бросается к женщине, стараясь как можно тише поднять мертвую Мэри на руки и перенести её в тот же угол, в котором неподвижно замер Натаниэль. Веснински помогает спрятать мать от чужих глаз, утягивая за собой и кареглазого, прижимая его как можно ближе к себе и стене, чтобы свести риск случайного обнаружения к минимуму.
Кто-то застывает метрах в десяти от них, доставая, судя по всему, телефон и принимаясь набирать какой-то номер. От абсолютной тишины становится тошно.
— Да, босс, тут чисто. Мне продолжать обход в глубь южной части? Да, босс, будет сделано, — мужской голос оказывается на удивление противным. Нат прекрасно понимает, кто это: брат Грэбба — Дойл. Наверняка, он сейчас не в настроении из-за повреждений брата, поэтому лишний раз попадаться на глаза Дойлу явно не стоит.
Шаги удаляются, мужчина продолжает свой «обход», направляясь как раз в ту сторону, куда еще пару минут назад хотел уйти Эндрю. Веснински благодарит всех существующих богов за то, что мать перестала истекать кровью еще минут двадцать назад, когда они всё ещё тащили её по секретным ходам. Лужа крови явно бы натолкнула Дойла на мысль о том, что Веснински-младший неподалеку.
— Это часом не один из тех громил, от которых я сдернул? — шепот Миньярда в паре сантиметрах от уха Веснински раздается чересчур неожиданно.
— А ты успел их запомнить? — рыжий усмехается, бросая мимолетный взгляд на парня рядом, — Пора валить отсюда на все четыре стороны. Так ты со мной в комфорте и на машине или пешком, прячась от Дойла и еще парочки подручных отца?
— Как же ты меня раздражаешь. Бери её за ноги теперь ты, — блондин ухватил труп за костлявые руки, кивая рыжеволосому, чтобы тот направлялся в сторону своей машины. Голубоглазый победно улыбается, хватая мертвую мать поудобнее.
***
— И что ты собрался с ней делать? — блондин постукивает пальцами по дверце бардачка, чем явно раздражает сидящего за рулем рыжеволосого. Собственно, чужое раздражения явно является причиной продолжать действовать на нервы и дальше.
— Во-первых, не я, а мы, — Веснински не отрывает взгляда от дороги. Они как раз выехали из Балтимора (и их до сих пор не заметили и не пристрелили. Это ли не счастье?), направляясь по пустой дороге к северу.
— Это что за коммунизм? Нет, я с этой женщиной делать ничего не собирался. Я считаю, что её разумнее было бы оставить в том чертовом коридоре. Проблемы бы явно сократились вдвое, — кареглазый фыркает, рассматривая пейзаж за окном.
— И оставить на ней свои отпечатки? Чтобы нас потом нашли и по судам затаскали? — Натаниэль вопросительно изгибает бровь, на секунду даже обращая свой взгляд на блондина, — Я думал, что ты более осмотрительный.
— В отличие от тебя, я её не касался до того, как мы начали тащить Мэри за собой. Поэтому по судам затаскали бы только тебя, я не при делах, — Миньярд пожимает плечами, барабаня пальцами уже по стеклу.
— Какой эгоист. Ну, не волнуйся, теперь это явно наша общая ноша: ты там наследил столько же, сколько и я, если не больше, — рыжий едко усмехается, снова смотря на своего спутника. Эндрю на это лишь закатывает глаза, продолжая осматривать окрестности Балтимора.
Они ехали уже, наверное, минут десять, а им до сих пор не попалось ни одной машины: ни едущей с ними в одном направлении, ни по встречке. Это настораживало, заставляя внутренне напрячься.
— Что-то здесь не чисто, — Натаниэль тихо шипит, выжимая педаль газа чуть сильнее, — На заднем сидении есть автомат и два пистолета. Дай их сюда.
Миньярд скривился от повелительного тона, но нервозность сыграла своё дело — парень потянулся к заднему сидению, забирая оружие. Веснински уложил автомат на свои колени, а один из пистолетов засунул куда-то в голенище сапога. Второй, по-видимому, предназначался самому Эндрю, поэтому блондин быстро заткнул его куда-то за пояс: туда же, где уже был спизженный у одного из громил пистолет. Родной «глок» находился в голенище ботинка, а несколько ножей — под рукавами рубашки, поэтому кареглазый мог с уверенностью сказать, что чувствует себя относительно комфортно.
Веснински же так, видимо, не казалось, потому что он одним верным движением сдвинул левую ногу Миньярда, отодвигая силиконовый коврик и кусок пластика, открывая какой-то тайник и извлекая оттуда две гранаты.
— Они ближнего действия, но кидать надо все равно на расстоянии метров в 30-50. Усек? — зачем Нат говорил это блондину — хрен поймешь, но Эндрю, как болванчик, кивнул, — Если я скажу прыгать из машины, то нужно будет прыгать. Если скажу высунуться из окна — высунься. Свою инициативу засунь себе в жопу, вместе с гордостью, понял? Хочешь выжить — слушай, что я говорю. Живыми нас отсюда не выпустят.
На секунду Эндрю задумался, а что было бы, не пойди он за этой рыжеволосой проблемой. Но это длилось всего секунду, потому что в следующее мгновение сзади появился черный внедорожник. Кто сидел за рулем — не понятно, но Натаниэль явно ждал преследователя.
Рыжий выжимает педаль газа, не обращая внимания на то, что они несутся со скоростью, явно не предназначенной даже для пустой трассы. Машина сзади тоже начинает прибавлять скорости, стараясь поравняться с автомобилем Веснински.
— Блять, он сейчас пойдет на таран. Держись крепче, мы можем вылететь, — спорткар явно был меньше огромного внедорожника, поэтому шансов вылететь в кювет у бедной машины Натаниэля было явно больше, чем у их преследователя.
Внедорожник и вправду практически поравнялся с ними, а затем резко подался вправо, желая вытолкнуть автомобиль с трассы. Рыжеволосый этого явно ожидал, поэтому успел вовремя увильнуть, а затем прибавил газу.
— Слушай меня: сейчас я должен буду оторваться. Когда я дам команду, то ты высунешься и кинешь гранату. У тебя две попытки. Ты должен попасть, но так, чтобы граната не отскочила, а взорвалась, усек? — Натаниэль вжимает педаль газа в пол, а затем начинает петлять. После выстрела Эндрю понимает почему — из-за непредсказуемого мельтешения противник не может прицелиться и попасть в шины, — Сейчас!
Внедорожник и правда отставал метров на 40 от их спорткара, но неслись они при этом со скоростью, явно превышающей 200 километров в час. Стекло рядом с Эндрю опустилось, благодаря чему блондин просунул голову и часть корпуса в окно. Граната надежно лежала в руке. Прицелиться было сложно: Нат продолжал ехать извилисто, машину качало из стороны в сторону. Сцепив зубы, Миньярд с необходимой силой метнул гранату во внедорожник по предполагаемой траектории.
— Блять, а оторвать кольцо? Ты долбоеб? Быстрее, сейчас нельзя ошибиться, иначе прилетит в нас, блять, — Веснински рядом недовольно зашипел, вкладывая вторую гранату в свободную руку Эндрю. Блондин сцепил зубы. Не хватало сейчас еще поцапаться с рыжим.
Раздались новые выстрелы, что явно свидетельствовало о том, что противник на жопе ровно не сидит. Миньярд перехватил поудобнее оставшуюся гранату, отрывая кольцо. Права на ошибку и правда больше не осталось. Куда улетел первый снаряд, он не знает: возможно, валяется в кустах. Тяжело сглотнув, блондин запускает снаряд во внедорожник. Секунд пять ничего не происходит, а затем раздается оглушительный хлопок. Машина преследователей загорается. Слышится ругань и крик. Эндрю в полнейшей прострации.
Натаниэль, потянув за ноги, возвращает блондина обратно и вновь поднимает стекло. Миньярд всё ещё в каком-то странном шоке, он не может толком даже сфокусировать взгляд, поэтому лишь сидит с пустыми глазами. Веснински лишь хмыкает, наблюдая за чужим состоянием. Внедорожник останавливается, красиво полыхая красноватым пламенем. Люди из него не выходили. Нат малодушно предпочитает надеяться на то, что они просто сгорели заживо и не могут выбраться.
Спустя минут пять Эндрю рядом начинает шевелиться, а значит, он приходит в себя.
— Как ощущения? Я удивлен, кстати. Думал, что ты промажешь, — Натаниэль, разумеется, лжет. Он прекрасно знал, что если надавить на парня, то он справится. В стрессовой ситуации тело всегда работает, как надо, в отличие от мозга.
— Если бы так считал, то бросал бы сам, не пизди, — конечно, Миньярд ни за что не признается, что сам абсолютно не был уверен, что сможет попасть в цель. Все же, расстояние было не маленьким. Одно дело, когда бросаешь гранату на четыре метра вперед, а другое, когда на пятьдесят.
Веснински молчит, решая, по-видимому, не отвечать на очередную обвинительную реплику. Они едут в тишине около получаса. Наверное, такое оглушающее молчание могло бы свести с ума, но Эндрю привык к тишине. Зачастую комфортнее не проронить ни слова, чем трещать без умолку. Наконец, Нат тормозит у обочины и выходит из машины.
Они оказываются на опушке какого-то леса (или перелеска? Рощи?). Ну конечно, закопать женщину в лесу за хрен пойми сколько километров от города — идея гениальная. И совсем не банальная, не-а.
— Тебе руки или ноги? — Натаниэль поднимает голову и высовывается из багажника, находя глазами Миньярда.
— Мозги, они вкуснее, — блондин помогает вытащить труп из багажника, а затем, ухватившись за руки, тащит женщину к опушке леса.
— О, я бы твои попробовал, конечно, — Нат хихикает, что в данной ситуации скорее нелепо, чем комично.
— Ты и так их ебешь последние часа полтора, там пробовать уже нечего, — кареглазый недовольно бубнит себе под нос, бросая труп метрах в трех от ближайшего дерева, — Где закапывать будем?
— Я не планировал её закапывать, но тебя могу, если хочешь, — Веснински невинно улыбается и уходит обратно к машине, продолжая рыться в машине, — У меня нет лопаты, поэтому используем то, что всегда есть под рукой.
«Всегда под рукой» оказалась канистра бензина. Заебись, второй поджог за день.
— У тебя есть зажигалка? Мне лень лезть в бардачок, — Веснински методично поливает свою мать бензином, явно не жалея на нее жидкости. Эндрю молча достает сигарету, прикуривая её от небольшого огонька зажигалки, а затем протягивает нужную вещь рыжему, — О, давай ты тогда. Спалишь мою мать?
— Убить её во второй раз? Звучит заманчиво. Прах зарядим в пушку и выстрелим в сторону… откуда она там? — Миньярд усмехается, поднося сигарету к губам и делая первую медленную затяжку. Парень зажигает огонек и кидает его вперед, прямо в небольшую лужицу бензина.
Жидкость воспламеняется практически моментально, охватывая труп женщины целиком. Язычки пламени лижут чужую одежду и кожу. Начинает вонять горелой плотью. Эндрю непроизвольно морщится, делая очередную затяжку. Нат рядом протягивает руку, на которую белобрысый лишь вопросительно изгибает бровь. Веснински мимику лица не оценивает, а лишь недовольно что-то бурчит себе под нос, выхватывая из чужих пальцев сигарету и поднося её к своим губам. Миньярд не возмущается: у него нет на препирательства сил. Он лишь смотрит, как горит чужое тело, которое каких-то полтора часа назад еще дышало и явно представляло угрозу для жизни.
Они стояли так, пока от Мэри не остались лишь обугленные кости и горстка черного пепла. Вот и все, что осталось от матери Веснински, аж смешно.
Совместными усилиями огонь оказывается потушен. Казалось бы, можно идти, но Натаниэль неожиданно бросается на обугленную землю. Он вырывает небольшую ямку, складывая туда кости и несколько маленьких горсточек пепла, а затем разравнивает небольшую землю и кладет на это место несколько веточек с листьями.
— Она не достойна могилы больше, чем эта, — парень поднимается, отряхивая руки и колени. Под ногтями на его ладонях явно забилась грязь, но рыжий не особо обращает на это внимание. Его лицо перекосило от презрения и отвращения. Эта женщина, пожалуй, не вызывает других эмоций.
***
Натаниэль высаживает Эндрю в одном из небольших городков в приличном расстоянии от Балтимора.
— Дальше своим ходом, белобрысый, — Веснински тормозит прямо около тротуара, явно намекая на то, чтобы Миньярд освободил салон машины.
— А сам куда? В бега? — блондин мысленно прикидывает, как отсюда добраться до того маленького городка, где жили Аарон и их «мать».
— Это уже тебя не касается, — рыжий кривит губы, нетерпеливо постукивая пальцами по приборной панели, — Давай, жопу в руки и аста-лависта, ты мне уже надоел.
— Как жаль, — сарказм так и льется из уст Эндрю, но парень все же приподнимается, открывая пассажирскую дверь, — Очень неприятно было познакомится, Веснински.
— Взаимно, белобрысая заноза, имени которой я не знаю, — Нат передразнил юношу, закатывая глаза. Ну хоть язык не показал, как в детском садике.
— Надеюсь, что забуду тебя, как страшный сон, — кареглазый наконец-то выходит из автомобиля, захлопывая дверь раньше, чем Веснински успевает ему ответить.
Эндрю наврал, потому что он не забыл ни один из своих кошмаров.
Эндрю совершенно бессовестно наврал.
И все же, у Миньярда есть время на размышления, пока он добирается «домой», где комфортно себя не ощущал никогда.
Он анализирует всё и приходит к одному простому выводу: Веснински его бессовестно использовал. Один бы Натаниэль не справился, но прихватив с собой Эндрю, рыжий буквально обрек его на возможные мучительные страдания. Риск и правда был большой: схвати их кто-то из наемников Веснински-старшего, и Миньярд бы умер в разы хуже, если бы он один просто попался в доме одному из сообщников мясника. То, что они оба выбрались целыми — чудо.
А чудес, блять, не бывает.
Чудес не бывает, потому что когда Эндрю возвращается к близнецу и «матери», то обстановка не поменялась от слова совсем: она по-прежнему смеет поднимать руку на Аарона. Чтобы эта женщина изменилась, должно произойти чертово чудо. Но Миньярд не верит в такое, он реалист.
Убить второго человека за неделю? Пожалуйста.
Только вот теперь труп сжигать не нужно, хватит и того, что Эндрю выставит все, как несчастный случай.
Говорят, убивать тяжело. Что же, возможно, вся тяжесть аукнется позже. Но это проблемы будущего Миньярда. Сейчас блондин лишь выбирается из машины, разъебанной в мясо. Конечно, матушка не выжила, как жаль.
