62 автобус ходит всегда

      I       — Компания, подъём, — говорит Вергилий.       Говорит, как обычно, тихо; но этого хватает, чтобы даже задремавшие Грешники (и Роланд) выпрямили спины и убрали руки от лица.       — Сейчас мы въезжаем на территорию Крыла. На этот раз отправитесь без меня.       Услышать эти два предложения подряд для меня удивительно. В прошлый раз наша попытка пройти регистрацию по дороге в Крыло корпорации К закончилось полным фиаско и двенадцатью смертями моих Грешников. Пока на ногах от боли двенадцати человек разом меня держала только сила воли, Вергилий просто стоял и смотрел; впрочем, кто знает, если бы Красный Взор не замолвил за меня слово перед Зигфридом, то он и меня тоже убил бы.       Какой нелепый был бы конец.       — Данте интересуется, — воспроизводит мои идеи Фауст, — что им делать, если что-то пойдёт не так.       — Как обычно, — пожимает плечами Вергилий. — Я думаю, одного урока было достаточно, чтобы все запомнили, к каким последствиям могут привести необдуманные действия на границе.       “Но мне даже не хотелось ему этого говорить…” — говорю я.       — …На этот раз задача даже проще, — истолковав мой стрёкот по-своему, говорит Вергилий, — у нас есть приглашение. Всё, что тебе требуется — взять вот этот список, отдать его на таможне. Остальным — просто показать свои пропуски. Ничего не говорите. Что до вашей самой главной проблемы… С ней пусть разбирается Роланд.       — Какой проблемой? — интересуется Роланд.       — Он назвал меня главной! — восторженно сопит Дон Кихот.       — Э-э, не думаю, что это комплимент, — замечает Роланд. — Менеджер, я есть в этом списке?       “Сейчас…”       Я прохожусь взглядом по списку — и сразу же спотыкаюсь о незнакомый порядок имён. Судя по тому, что чисел в списке четырнадцать, а не тринадцать — можно даже не читать, но я всё-таки решаюсь поискать имя Роланда, чтобы наверняка. Очень странный список. В Компании Лимба никто бы не додумался расставлять имена Грешников по алфавиту. Наверху нарисован ромбик и написано большими буквами: ХАНА.       С удивлением обнаружив себя в начале этого списка, я спрашиваю:       “У меня есть фамилия? А почему мне раньше никто об этом не говорил?”       — Фауст полагает, это неважно для дела, — полагает Фауст. — Никто всё равно не сможет её запомнить, а тем более — выговорить.       “Логично, логично”, — соглашаюсь я.       Насколько мне удалось понять, имя “Данте” — сокращение от полного имени, выдуманное, кажется, Вергилием. Но даже эта сокращённая почти наполовину форма в памяти у моих Грешников прижилась слабо.       Наконец я нахожу Роланда, а напротив его имени — номер удостоверения, заканчивающийся на LCL-1S.       “Что такое LCL?”       — Тут всё довольно просто, — говорит Фауст. — По аналогии с LCB и LCC, это подразделение внутри компании Лимба.       “Я не это пытаюсь спросить. Что значит L?”       — Как и обычно, — отвечает Фауст. — Limbus.       — Не забивайте себе голову глупостями, менеджер, — смеётся Роланд. — Отделы называли без всякой задней мысли. Буква L указывает только на то, что мой отдел на бумаге появился двенадцатым.       — …Спасибо за исчерпывающее объяснение, Роланд, — говорит Фауст. По её голосу слышно, как она улыбается.       И могу поклясться, это та самая извиняющаяся улыбка, с которой она обычно говорит “у информации этой слишком высокий уровень доступа, я не могу ничего сказать”.       — Данте говорит…       — …Что меня тоже ждут в гости. Я понял, понял.       У всех сотрудников с высоким уровнем доступа к информации в этом автобусе есть свои способы эту информацию скрывать.       Только Фауст отказывает прямо. И Сан, может, и рад был бы что-то рассказать; но чем больше он говорит, углубляясь в бесчисленные слои метафор, тем меньше я его понимаю.       Вергилий, как правило, просто игнорирует обращённые к нему вопросы. С тех пор, как мы начали сидеть вместе, игнорировать ему стало сложнее, но он выучил новый способ открещиваться от вопросов: стал кидаться в меня бумажными книгами.       С Роландом всё совсем непросто.       В первые дни его пребывания на борту Мефистофеля все мы стали свидетелями череды интереснейших разговоров между Чёрной Тишиной и Дон Кихот. Всякий раз, когда она пыталась выспросить у своего кумира подробности его жизни, заканчивалось всё тем, что сама же пересказывала какую-то ерунду с фанатских страничек в сети. Роланд был очень внимательным слушателем и, выучив свой новый так называемый “лор”, стал отвечать, скрупулёзно компилируя логичные ответы из ранее услышанного бреда. Бедняжка Родион! Она быстро поменялась местами с Роландом; но, оглядываясь назад, я до сих пор иногда вижу ошалевшее выражение в её синющих глазах.       До сих пор не знаю, стоит ли мне возмущаться этой беззастенчивой лжи или просто принять её, как и прочие странности экипажа.       “У меня другой вопрос, — говорю я. — Что такое Хана?”       — По просьбе компании-регулятора всем указанным в списке необходимо сдать экзамен, который определит их ранг в иерархии городских наёмников. Не переживай, Данте. Для Компании результаты экзаменов — это пустая формальность.       — Результаты нужны самой Ассоциации, чтобы точнее навешивать на людей ярлыки, — соглашается с нею Грегор. — Вот прилипчивые сволочи.       — Нам никто не говорил, что надо готовиться к экзаменам… — упавшим тоном говорит Синклер.       — Да не парься! Нам всем дадут первый ранг; мы же вместе с двумя Цветами! — с этими словами Дон Кихот, перегнувшись через И Сана, хлопает Эмиля по плечу.       Измаил громко цыкает языком:       — Это не так работает! Впрочем, я лучше буду сдавать экзамен в Гнезде, неважно по чему именно, чем буду воевать где-нибудь в дерьме по колено.       — Согласен, — с явным неудовольствием соглашается Хитклифф. — Экзаменов я, правда, ещё не пробовал.       — Не плачь, когда напишешь на кол, — подтрунивает Измаил; и уворачивается, когда он пытается схватить её за копну светло-рыжих волос.       — Тестовая часть экзамена Ассоциации оценивается по стобалльной шкале, около половины заданий составляют вопросы с чекбоксами. Надо очень постараться, чтобы набрать в этой системе “кол”, — вмешивается Мерсо.       — Да? Поверю тебе на слово…       Прежде, чем я успеваю спросить, что буду делать я, и что вообще в этом списке делает Роланд, — и получить на это остроумный ответ, — Харон говорит:       — Приехали! Пожалуйста, принесите с собой блестящие камешки. Мефи нравятся блестящие камешки.       Пока Грешники (и Роланд) гуськом тянутся к выходу, я думаю: было бы неплохо остаться здесь, поплотнее забившись в щель между Вергилием и окном; но, к сожалению, Вергилий выпускает меня — приходится выходить.