62 автобус ходит всегда

      II       Впервые мы подняли эту тему однажды вечером, когда неким очередным безумцам припекло перекрыть Мефу дорогу.       — Вы быстро, — отмечает Вергилий, не отрываясь от книги.       “Никто не умер”, — отвечаю я. Прекрасно помня, что он не слышит моей речи, я прозваниваю одну из мелодий, которые время от времени напевает себе под нос Харон, к вящему удовольствию самой Харон.       — Тик-ток тоже учится петь! — пару раз хлопнув в ладоши, отмечает она.       — Хорошо, — сухо кивает Вергилий. И отодвигается к окну, на моё новое место, чтобы не промокнуть, когда я сяду рядом: на улице льёт как из ведра, с меня — тоже.       Следом за мной, сразу — к задним дверям автобуса, подтягиваются также мокрые насквозь от дождя и крови грешники.       — Как погода? — с ироничной учтивостью интересуется Роланд.       — Пф, ерунда, — Родя отряхивает влажную копну волос, болтая головой из стороны в сторону, как мокрая кошка. — Когда Хит уходит на боковую в плохом настроении, бывает куда хуже.       — Тебе интересно — так сходи и проверь! — вспыхивает Хитклифф; злость его направлена скорее на ситуацию в целом, чем на Родион или на Роланда конкретно. — Гид!       — М-м? — отзывается Вергилий.       — Этот парень, — Хит указывает на растекшегося в своём кресле Роланда, — всякий раз из штанов выпрыгивает, так хочет нам помочь. И всё же, мы каждый раз по полчаса мудохаемся с тем, что он, — что вы! — за минуту можете сделать. Это…       — Ну так учитесь не “мудохаться”, а решать все свои проблемы за минуту, — насмешливо перебивает его Вергилий. — Я тут при чём?       — А, да, я тоже заметил! — с энтузиазмом кивает Хон Лу. — Обычно, когда Роланд пытается просочиться с нами в какую-нибудь битву, Вергилий хватает его за шиворот и приказывает “сидеть”. У всех Цветов такие интересные способы установления иерархии?       — Мне правда надо это объяснять?.. — вздыхает наш гид даже более устало, чем обычно.       — Всё довольно просто, — у Фауст, как всегда, имеется собственная оценка возникшей ситуации, и на этот раз она явно совпадает с оценкой нашего гида. — Кто-нибудь помнит отчёт, который мы составляли после встречи с Кромер?       Ах, да. Той самой знаменательной встречи выпускников десятого класса частной школы номер N. Где все грешники без исключения, включая меня, — мою нижнюю половину тела, если быть точнее, — превратились в высококачественное мясное желе. Если бы не вмешательство Макса Демиана, и если бы Вергилий вовремя не почувствовал неладное и не позвал помощь, — возможно, мне тоже не повезло бы там выжить.       “Если честно, мне хотелось бы забыть”, — признаюсь я.       — Сложно не согласиться, — нервно хихикает Синклер.       — Какой уровень опасности Компания присвоила Кромер? — интересуется Фауст, лениво улыбаясь.       — Тет? — быстро отвечает Синклер.       Было бы странно, если бы он не знал. Синклер помнит этот отчёт наизусть.       Насколько известно мне, Тет — это четвёртый с конца уровень риска. Из пяти.       — На данный момент у нас есть оборудование, которое позволяет справляться с угрозами до третьего ранга включительно, — кивает Фауст. — И под “угрозами” Фауст имеет в виду в том числе союзников, которые подверглись негативному влиянию ЭГО. К вашему сведению, Компания оценивает уровень опасности нашего гида как Алеф, а Роланда — как Вав, при условии, что у него не будет дополнительной экипировки.       — Стрелять из пушки по воробьям… — неожиданно подаёт голос И Сан. — Не только абсурдно, но и опасно.       “А мы?..” — начинаю было я.       — Данте хочет спросить, как Компания оценивает уровень угрозы от каждого отдельно взятого члена экипажа — не считая только что названных Фауст. Ответ вполне очевиден: каждый — Заин.       Отис смотрит то на Фауст, то на меня. Взгляд у двенадцатой грешницы по тяжести может сравниться только со взглядом моего гида.       — Ого. Мы довольно-таки безопасные, — безмятежно улыбается Хон Лу.       — Не говори так, словно это что-то хорошее! — рычит на него Хитклифф.       — Если тебя смущает ярлык, повешенный тебе на лоб какой-то канцелярской крысой, то у меня для тебя плохие новости, — склабится Отис. — Очевидно, что в нормальной системе оценки рисков обученный ветеран с реальным опытом не может сравниться с гражданским. Без обид, менеджер.       Я тихонько звякаю. В принципе, с ней сложно не согласиться.       — L-корп создавала свою систему для оценки качества выработки энергии с объекта, — вдруг вмешивается Роланд. — Риск тут — показатель вторичный.       — Думаю, если мы закинем тебя в пасть к Мефистофелю, то сможем без дозаправки сделать пару кругов по ближайшей кольцевой магистрали, — очень серьёзно говорит Вергилий. — Как там выражаются на родине у Родион… убьём двух зайцев одним махом? Хочешь проверить это на практике, Роланд?       Вергилий улыбается уголком рта; но даже на мой вкус шутка вышла больше похожей на угрозу.       — Понял, понял. Никаких больше комментариев по NDA, — Роланд легкомысленно пожимает плечами.       — Погодите, — шепчет Измаил. — Мне кажется, или эти двое только что подтвердили, что Роланд работал на последнюю L-корп?       — Мне тоже так показалось… — бормочет Грегор.        — Это не имеет никакого отношения к делу, — сообщает Фауст. — Надеюсь, Фауст удалось ответить на ваш вопрос, Данте.       “Да… наверное”.       Мне не очень понятно, что так смутило Вергилия, Изму и Грегора. На своём пути мы встречали уже немало фиксеров, которые работают напрямую на корпорации, и даже сами выполняли заказ для К-корп. Если судить по Зигфриду, долгосрочные контракты с Крыльями тоже не являются редкостью. Lucri bonus est odor ex re qualibet; деньги не пахнут.       Когда большая часть грешников расходится по помещениям, чтобы переодеться в сухую сменную одежду, я вкрадчиво сообщаю Вергилию:       “Мне бы хотелось тоже иметь какое-нибудь… оборудование. Чтобы не быть совершенной обузой, когда их всех убивают направо и налево. Сколько раз меня уже чуть не убили? Пять, шесть?”       — Я не понимаю, — говорит Вергилий, — вы что до сих пор тут делаете? Вон отсюда. Найдите себе что-нибудь сухое.       — Урр, — покладисто соглашаюсь я.       III       — Я не понимаю, почему так медленно?! — канючит Хитклифф, растекшись, почти полулёжа, на металлическом стуле.       — Хочешь съесть моё мороженое? — предлагает ему Хон Лу.       — Хочу, — без задней мысли соглашается Хитклифф.       Клубничное мороженое, лежавшее на коленях шестого грешника, уже успело немного подтаять. У Хон Лу аллергия на клубнику; зато клубничное любит Дон, которую мы ссылали за “чем-нибудь холодным” минут пятнадцать назад. Помогло минут на пять.       За всё это время на таможне не приняли ни одного человека.       — Знаешь, дружочек, на моей родине была такая притча, — говорит Хон Лу, пока руки и рот Хитклиффа слишком заняты, чтобы ответить на такое панибратское обращение. — “По улице под проливным дождём шёл человек. Все вокруг него бежали, суетились, пытались укрыться под крышами или найти зонт. Но он всё шёл, и шёл, и шёл. Один из прохожих спросил его — почему ты не бежишь? Разве ты не боишься промокнуть до нитки? На что человек под дождём ответил — зачем спешить, ведь впереди нас ждёт такой же сильный дождь…”       — Я тебя не понял, — облизав большой и указательный палец, признаётся Хитклифф.       “Хон Лу, ты родом из Крыла М?” — спрашиваю я.       — Вроде того… — пожимает плечами Хон Лу.       — По крайней мере, тут удобнее, чем в на въезде в крыло К, — говорит Синклер. — Есть все эти маленькие магазины…       И нет людей с окраин, которые стоят в многодневной очереди, не говорит Синклер.       — Ме-не-джер-сквайр! — вопит Дон Кихот, бахается в пустое соседнее кресло и хватает меня за рукав. — Мне не хватает денег на наклейки. Разрешите мне?..       “Почему бы тебе не спросить Роланда?” — с мстительным удовольствием отвечаю я.       — М? — поднимает голову Измаил. — С каких это пор Роланд стал отвечать за наши “карманные расходы”?       — Вергилий мудро находит всё новые способы никогда не выходить из автобуса… — вздыхает Фауст. И, для Чёрной Тишины, поясняет: — Раньше он просто отдавал нам с Данте наличные…       — И они всегда покупают мне наклейки, — дуется Дон Кихот.       — Эх… — Роланд растерянно ковыряется по карманам. — У меня больше нет мелочи, извини. Дядя голову мне скрутит и в бензобак засунет, если опять увидит, что с карты я трачу деньги на ерунду…       — Роланд…       Глаза у Дон Кихот настолько быстро становятся большими и маслянистыми, что, думаю я, она сейчас расплачется. Но нет.       Дон говорит:       — Я и понятия не имела, что Красный Взор приходится вам дядей!       — Что? Нет! — отмахивается Роланд. — Просто плохая привычка моего поколения.       Кажется, это была первая за долгое время вещь, которую он рассказал о себе не со слов Дон Кихот.       За всё время нашего ожидания мне удалось наконец разобраться в этих загадочных Цветах и числах, которые Ассоциация Хана, пригласившая нас в Гнездо, уполномочена наклеивать на людей.       Оказалось, “фиксеры” — довольно растяжимое понятие; в этом Городе так могут называть кого угодно, начиная вооружёнными курьерами, заканчивая супергероями, которые не носят плащи — но при этом расправляются даже с паранормальными угрозами.       Если верить Дон Кихот, все Грешники теперь — в той или иной степени фиксеры, даже если сами не хотят этого принимать, и никогда раньше наёмническими делами не занимались. С нею сложно не согласиться. В противном случае эта Хана на нас бы свой взор не обратила.       С цифрами всё довольно просто: чем выше ранг, тем больше силы, и тем более сложные и опасные поручения тебе могут дать. Девятый ранг — самый низкий, первый — высокий.       А вот с Цветами начинается какая-то путаница.       Дорасти с девятого ранга до первого достаточно просто, если вкалывать, не покладая рук, и все свободные деньги вкладывать в модификации своего тела. Но если ты дорос до первого ранга, то есть все шансы остаться при нём навсегда. При этом были случаи, когда Цвет Ассоциация выдавала фиксерам, едва получившим лицензию, и даже людям, которые не заходили в бизнес — и тем приходилось с этим смириться. У всех Цветов в природе есть что-то магическое; Ассоциация Хана присваивает их, опираясь на личные качества и способности фиксеров. На любимых форумах Дон Кихот уже выявили некоторые закономерности, с которыми это происходит.       Так, Красный Туман и Красный Взор в своё время считаются самыми сильными людьми в Городе. Недалеко за ними волочился Киноварный Крест.       У Фиолетовой Слезы есть способность по щелчку пальцев перемещаться во времени и пространстве на неограниченные дистанции. Если верить Роланду, она и Красный Взор — самые старые и опытные, и многие из ныне живущих Цветов так или иначе учились у кого-то из них, а кому повезло больше — так у обоих.       (“Будь у нас такая Йори, автобус бы, наверное, не понадобился,” — мечтательно протянул Хитклифф. “Это не так работает”, — возразила Фауст.)       Бледный Огонь, будучи фиксером первого ранга, был прижимистым и никогда не покупал страховку жизни. Однажды, в ночь с четверга на пятницу, его убили и расчленили члены некоего Синдиката, — а в понедельник он как ни в чём не бывало вернулся на работу в Офис. Этот же трюк ему удалось провернуть ещё дважды; никто не знает, как ему удавалось так делать. На четвёртый раз Бледный Огонь не вернулся.       Белую Луну, Беатриче, называют самым красивым человеком в городе. Никто из обывателей при этом не видел её лица, потому что все её фото каким-то чудом засвечиваются до неузнаваемости, а сама она работает в какой-то новой Ассоциации и носа оттуда больше не кажет.       Как и Белый Цвет, Синий расцветает только в компании. У Синего Пепла был свой Офис, а у Синей Реверберации — целый Синдикат уровня Звезды Города, что бы это ни значило.       Чёрный Цвет почти всегда отличался тем, что ничем не отличался. Чёрная Тишина — это, по всем видимым признакам, наш спутник, — отличился тем, что убил Искажение, разрушившее приличную часть района I, а потом ещё очень-очень много Очень Плохих Людей из Очень Плохих Компаний. После чего пропал с радаров на много месяцев. Наверное, именно тогда он начал работать в LCL?       (“Я всегда знала, что вы — очень хороший человек! Все ваши ответы на форумах кричали об этом! — возопила Дон Кихот. — Может быть, вы помните мои фанфики?”       “Э-э”, — только и смог выдавить Роланд.       “Понимаю, сложно уследить за таким количеством фанатов…”)       IV       Через некоторое время очередь начинает двигаться. Перед этим к нам вышла девушка в костюме-тройке и сообщила, что “по техническим причинам они вынуждены поменять процедуру пропусков, и что гости, которым можно пройти, будут названы поимённо”.       Вначале мы чувствуем облегчение. Какое-то движение — всё же лучше, чем ничего.       Через некоторое время — проходит ещё часа два, меж тем — я начинаю замечать, что организации и отдельных людей, которые приехали позже нас, уже начали пропускать.       — Эй, менеджер, — тихо окликает меня Грег. — Вам тоже кажется, что с очередью…       “Что-то не так, да, — перебиваю, говоря только с ним, я. — И это что-то, зуб даю, из-за нас. Давай предположим, что у меня есть зубы”.       — Duvvelsheyss! И Вергилия с нами нет…       “Слушай, давай понадеемся, что проблема в их внутренних процессах, и сегодня нам не придётся ни с кем драться”.       — О чём шушукаетесь, девочки? — неформально закинув руку на спинку стула у меня за спиной, интересуется Родион.       Впрочем, ответа ей даже не нужно.       — Менеджер, мы бы хотели сходить на таможенный пункт и спросить о причинах задержки. Разрешите? — спрашивает Отис.       “Мы? Мы — это кто?”       Для меня очень важно, чтобы это “мы” не включало в себя, к примеру, Хитклиффа или Рёшу.       Прежде, чем она успевает ответить, про громкой связи сообщают:       — Компания Лимба! Пройдите, пожалуйста, через “красный коридор”!       — Ого. Кажется, запахло жареным, — Родя обнадёживающе поглаживает меня большим пальцем руки по плечу, прежде чем отпустить. — Держись, Данте.       “Красный цвет — это же не всегда плохо, да? В конце концов, в прошлый раз всех убили под код фиолетовый?..”       — Как правило, через “красный коридор” проводят тех, кому необходимо заполнить таможенную декларацию, или лиц, к которым у таможни есть вопросы. Не надо прежде времени готовиться к кровопролитию, — объясняет Отис.       “Спасибо…”       Заметив, что Синклер опасно близок к тому, чтобы начать грызть ногти, я беру его за руку, прежде чем махнуть остальным — двигаемся, мол.       В “красном коридоре” вместе с таможенниками нас ждёт двое людей. Один — темноволосый и темнокожий, в белом. Второй, в контраст ему — светлокожий и рыжеволосый, в чёрной форме Компании Лимба.       — Оливье! — Роланд радостно кидается к мужчине в белом, крепко сжимая его руку в приветственной хватке.       Если бы не переизбыток посторонних глаз, он, должно быть, и бросился бы этому Оливье на шею.       — Опять ты, пидорас, — исподлобья взглянув на мужчину в чёрном, узнаёт Хитклифф.       Сотрудник отдела Контроля Над Персоналом, как потом назовёт его тот же Хит, улыбается нам хитрой, понимающей, восхитительно лисьей улыбкой.