62 автобус ходит всегда

      V       — Извините, что так получилось, — тихо говорит Грегор.       Роланд молча ставит перед ним на столик небольшую лампу и кладёт фонарик. На случай, если ночью он планирует куда-то идти.       — Хотел спросить… — Грегор откашливается, — верхнего света здесь нет?       — Не. Ничего не могу с этим поделать — переключателей не завезли. Я неплохо ориентируюсь и без света, так что если нужна какая-то книга — спроси меня.       — Тут довольно внушительная библиотека, — отмечает Грегор, по уши, как в кокон, прячась в одеяло.       — Это не библиотека, — терпеливо поясняет Роланд.       — А картотека там, на ресепшене, просто для красоты стоит? — подначивает тринадцатый грешник.       — А. Меня просто раздражало, что коллеги постоянно берут книги и не возвращают их на место. Поэтому через пару таких случаев я начал их записывать. Это просто удобно.       — И совершенно не походит на то, чем обычно занимаются библиотеки, — кивает Грегор. — Ага.       — Ты не понимаешь, это другое. С тем же успехом Мефистофеля можно назвать отелем.       — Хорошо, хорошо, — миролюбиво кивает Грегор, складывая очки на журнальный стол рядом с лампой.       Давай, Роланд.       Ты сможешь.       Если человек пытается тебя подколоть, не со зла, то это — не повод дёргать его в ответ.       — А я всё думал, где же я мог тебя видеть… — бормочет Роланд.       — М-м?       У тебя ещё есть возможность остановиться, Роланд. Не трогать эту тему. С другой стороны, никто не узнает, если завтра не проснётся по уши в дыму, так?       — Ты — тот парень с гламурных агиток G-корп десятилетней давности!       Бледные щёки Грегора заметно и очень быстро краснеют:       — Каких-каких агиток?..       Ладно. Возможно, это не совсем подходящее слово, зато сработало как надо. Точнее, как не надо.       На самом деле, Грегора Роланд узнал давно.       За время, проведённое на войне, он видел немало людей с насекомыми конечностями, солдат старой G-корп; некоторые из них отращивали себе дополнительные руки и ноги, у некоторых были мутировавшие собственные, но у всех них, без исключения, были вдовесок ещё и насекомые головы — массивные, искореженные и не оставляющие никаких сомнений, что после окончания военных действий их обладателям будет сложно влиться в коллектив.       В противовес этому, были листовки. Юноша бледный со взором горящим там выглядел так, как будто мутировавшую руку ему дорисовали в графическом редакторе. После фотосессии он, несомненно, вернулся бы домой в уютное Гнездо, туда, где обитают красивые, успешные люди. В тот момент жизни Роланду казалось, что в этом Городе или всё — или ничего; но, на самом деле, градаций у несчастья полно, так что красота, успешность и полный набор конечностей довольно редко сочетаются в одном человеке.       Положа руку на сердце, Роланд до сих пор считает, что Грегор симпатичный; возраст ему, скорее, идёт, дремучая поросль на лице скорее подчёркивает природные данные, а вредные привычки ещё не совсем испортили общую картину. На этом, как выяснилось, удача Грегора закончилась.       — Неважно, — резюмирует Роланд.       — Ладно, теперь мне немного страшно, — нервно смеётся Грегор. — Теперь я, пожалуй, вынужден спросить: за кого?       — Я не собираюсь добавлять Данте работы на утро! Расстроится, — миролюбиво отмахивается Роланд. — Ни за кого конкретно. Просто пытался не умереть — и обеспечить себе нормальное будущее на потом. К тому же, где-то в конце я увидел некоторое дерьмо, которое не следовало видеть, и достопочтенные модераторы подтёрли мне большую часть воспоминаний. Так что если у меня и были какие-то идеалистические взгляды на происходящее, я больше о них не помню.       — Повезло, повезло. Мне бы тоже многое хотелось забыть.       VI       Мне бы тоже многое хотелось забыть.       Чтобы не просыпаться после кошмаров, не зная, где заканчивается ночь и начинается чёрный день.       — Роланд? Ты с нами? — “Аргалия” легко, но настойчиво похлопал его по щеке.       — Отвали от меня! — зарычал Роланд. Попытался отползти назад, но боль неприятно укусила его в плечо.       “Аргалия” номер два цыкнул языком:       — Энкефалин — отличное обезболивающее, говорили они. Давайте попробуем, говорили они…       “Аргалия” номер три скупо пожал плечами:       — Получить научную степень хирурга за двадцать минут — это уже перебор. Что мне, ещё и анестезиолога за пять надо было?       “Аргалия” номер один и номер два обречённо вздохнули.       — Что за бред вы все несёте?! Где Анжела?       Все Аргалии — сквозь их лица уже неуверенно начинали проступать знакомые черты библиотекарей — молча опустили глаза.       — Анжела мертва, — неожиданно подаёт голос Хокма. — Если быть конкретнее, Анжела была убита. У тебя есть что сказать по этому поводу?       Роланд потёр уши.       — Я что, проиграл? Или это слуховые галлюцинации?       — Вот видишь! — гордо заявил “Аргалия” номер один. — Это Коррозия. Роланд был ни при чём.       “Аргалия” номер два возразил:       — Если один человек прёт на другого, при этом вопя “я убью тебя!”, и после этого снимает с этого человека голову, то это довольно сильно напоминает предумышленное убийство.       Роланд почесал у себя в затылке. С одной стороны, именно за убийством Анжелы он в Библиотеку изначально пришёл; с другой, у него не осталось об убийстве никаких воспоминаний, а часть библиотекарей всё ещё уверена в его невиновности, — а значит, всё ещё позволительно держать хорошую мину при плохой игре.       VII       Несмотря на внешнее сходство с человеческим телом, у Анжелы — и у её головы, раз на то пошло — было одно несомненное достоинство: оно не разлагалось.       Для Анжелы это значило, что человеком она стать так и не смогла. Умереть как человек — тоже.       Для Компании это значило, что можно её изучить — куда лучше и глубже, чем остальных библиотекарей. Они все так или иначе были людьми раньше; покинув Библиотеку, для них не составило никакого труда стать ими снова. Для Биче это всё не представляет никакого интереса.       — Так зачем ты остался? — спросил Роланд у Джованни в их Типичный Пятничный Вечер, ковыряясь в очистках из-под фисташек.       Фисташки там давно кончились, но время от времени кто-то из них выкидывал орехи не туда. Роланд не терял надежды найти клад.       — В смысле? Я, вроде бы, никуда не собирался…       — Нет. Я имею в виду, зачем наступать второй раз на те же грабли и оставаться работать в Компании?       — Роланд, — тихо спросил Джованни, — ты знаешь, сколько нового пива вышло за последние десять лет?       — Понятия не имею, — ответил Роланд.       — И я не знаю. И ты не знаешь. Должно быть, это очень большое число… — Джованни мечтательно вздохнул. — Раньше не было всей этой “крафтовой” темы со вкусом ягод, орехов, красного перца и каких-то несъедобных вещей. Не представляю, сколько лет нужно работать, чтобы перепробовать все эти моря, нет, океаны возможностей.       — И это всё? Ты хочешь попробовать всё пиво? — Роланд подпер подбородок просоленной ладонью. — Так заработать денег на пиво можно где угодно.       — Где угодно… — растерянно повторил Джованни. — Всё, что я делал — это работал на какой-то работе, которая толком не приносила результатов. Но знаешь, что? По-моему, здесь я чувствую это странное чувство… Как бишь его. Компетентность?       — Компетентность — это не чувство, — возразил Роланд.       Хотя, разумеется, понял, что тот имел в виду. Роланд тоже стал чувствовать себя… немного компетентным. И хотя он не может похвастаться сто десятилетним стажем работы в двадцать четыре, как некоторые, ему иногда кажется, что все страдания из прошлых жизней были не зря.       Интересный факт: первый Джованни был родом из Крыла корпорации D.       Той самой, которая сейчас финансирует Компанию.       VIII       — Где “голова”?! — возопил Роланд, с ноги выбивая дверь в комнату отдыха.       От неожиданности Джованни поперхнулся; кофе, обильно подкрашенный ярко-зелёным сиропом, пошёл у него носом.       — Какая ещё голова? — поинтересовался Дани, едва повернув голову к вошедшему.       — Часы. Где часы?! — раза в три громче уточнил вопрос Роланд.       — Действительно. Куда идут часы?~ — с напевом повторил за ним Дани.       — Я тебя сейчас ударю, — предупредил Роланд.       — Часы, хм, и правда ушли, — пояснил Дани. — И я бы на твоём месте не тратил на них время: они всё равно ничего не помнят.       — Куда ушли?       — Уехали, — прокашлявшись, уточнил Джованни.       — Я запишу госномер, — пообещал Дани. — После обеда.       Роланд поцеловал в макушку сначала одного, потом другого. И молча ушёл собирать вещи.