62 автобус ходит всегда

      V       — Я тоже рад тебя видеть, Хитклифф.       Кажется, отсутствие всякой враждебности в голосе нашего новообъявившегося коллеги совершенно сбило седьмого грешника с толку. Он кивает.       — С вашей точки зрения, должно быть, мы встречаемся в первый раз, — говорит тот уже мне, дружелюбно щуря ярко-жёлтые глаза за круглыми стёклышками очков.       “Ну…” — неуверенно киваю я.       В отличие от моих грешников, фасон формы рыжего коллеги куда больше подходит для офисной работы; и галстук у него не красный, а жёлто-оранжевый, — как и голографические вставки на плаще. Оранжевыми голографическими вставками в избытке покрыт и его чёрный рабочий кейс.       — Приятно познакомиться ещё раз, Данте. Я Локвуд из отдела управления персоналом Компании Лимба.       С этими словами Локвуд протягивает мне правую руку для пожатия.       В такие моменты мне радостно знать, что циферблат никаким образом не выдаёт моих эмоций. То, что сначала показалось мне перчаткой странной формы и фактуры, оказалось, на самом деле, частью его руки. Чёрной. Пернатой, как будто присыпанной пеплом. С длинными чёрными когтями, из-за которых пальцы кажутся длиннее на целую фалангу.       Заметив, что пауза затянулась, Локвуд хочет было смущённо убрать руку, но я торопливо хватаю её в воздухе и пожимаю — не очень крепко, но искренне.       Какое-то необъяснимое Менеджерское Чутьё помогает мне иногда чувствовать такие моменты. Моменты, в которые тот или иной из грешников особенно пристально наблюдает, ожидая или действия, или решения.       У меня есть все основания полагать, что, кроме Хитклиффа, за нашим обменом любезностями очень внимательно наблюдает и Грегор.       “Думаю, бесполезно спрашивать, понимаете ли вы меня. Но я всё равно попробую. Вы меня понимаете?”       Никто мне не отвечает.       Мужчина, которого Роланд назвал Оливье, тоже, пользуясь моим замешательством, ухитряется пожать мне руку. Он не носит перчаток, а рука у него такая тёплая, что это приятно чувствуется даже через ткань моих.       — Я Оливье из Ассоциации Хана. Прошу прощения за то, что вам пришлось задержаться. Бюрократические проволóчки возникли исключительно по нашей вине.       “Что за проволочки?” — интересуюсь я.       — Фауст настоятельно просит помочь нам закончить с регистрацией и продолжить этот разговор в автобусе, — напоминает Фауст.       VI       — Если вкратце: руководство Крыла очень заинтересовало, не посходили ли мы с ума в своей Ассоциации, пригласив на территорию Крыла “Звезду Города”, — резюмирует, наконец, Оливье.       — Положим, свихнулся там только он один… — шёпотом поясняет мне Локвуд.       “Я всё ещё не до конца понимаю, что происходит”, — признаюсь я. Хотя ему, конечно, тоже непонятно. Что я говорю.       — А разве это не хорошо? — интересуется Хон Лу, наматывая на палец длинную прядь из хвоста. — Насколько я знаю, звёзды обычно дают концерты. Или делают ещё что-то хорошее. Кстати, кто-то из нас даёт концерты?       — Как что-то настолько ужасное и нечистое могло попасть в автобус без нашего ведома! — громко возмущается Дон Кихот.       Роланд, подозрительно молчавший всю дорогу до автобуса — и всё время, пока говорил Оливье, — вдруг подаёт голос:       — Это он про меня…       — Это, должно быть, страшная ошибка! — возмущается Дон. Заметив, наконец, что наш чёрный маскированный товарищ выглядит даже чернее, чем обычно, она подсаживается к нему на краешек кресла и успокаивающе обнимает, положив острый подбородок ему на плечо.       — Я тоже не знал, — говорит Оливье. — Слишком поздно проснулся. Но, если верить официальной версии, “Чёрную Тишину и Синюю Реверберацию официально никто не подавлял, а это значит, что их Звёзды ещё не спустились с небосвода”.       — Теперь это неважно, — Локвуд скрещивает руки на груди и барабанит себя по локтю когтями. — Явишься в Ассоциацию с повинной, вернёшь обратно свою лицензию — и инцидент можно считать исчерпанным. Просто для справки: с бюрократией в крыле М нам с Оливье удалось справиться за полтора часа. Его дьявольская Ассоциация, в свою очередь, мотала меня по инстанциям две недели. Две недели, Ро-ланд!       — Предполагаю, теперь я должен тебе кофе, — полузадушенно заключает Чёрная Тишина.       — Абонемент на кофе, — поправляет Локвуд.       Судя по серым мешкам у него под глазами, Локвуду не помешал бы не столько кофе, сколько пара суток здорового сна. Подряд.       “Кто-нибудь объяснит мне, что такое эта Звезда Города?” — осторожно спрашиваю я. Фауст смотрит на меня, медленно моргает, но не отвечает ничего.       — Познакомишь меня со своей новой подругой? — не скрывая иронии в голосе, интересуется Оливье у Роланда.       — Какой ещё новой подругой? Теперь я — мать-одиночка, — апатично отзывается Чёрная Тишина.       Дон Кихот, вернувшись на своё место, показывает ему язык.       VII       Около десяти лет назад       В середине зимы, к большому удивлению этого дитя, его навестил Хитклифф. Гостеприимство никогда не было сильной стороной этого юноши — что для него и его коллег по Синдикату дело вполне обычное. Поэтому, не ожидая от этого бандита ничего хорошего, мой ребёнок сказал:       — Добрый день. Я, как видите, заболел — и сейчас не в лучшем состоянии, чтобы вести переговоры.       Хитклифф выплюнул сухой, лающий смешок, брякнувшись на край кровати:       — И это теперь называется “заболел”? — он попытался ухватить дитя за предплечье, там, где заканчивалась свежая культя, но дитя, ворочаясь в постели, не позволило ему это сделать.       Хитклифф, впрочем, довольно быстро оставил попытки задирать это бедное создание.       — Успокойся. Я просто пришёл проверить, что мой главный спонсор не сдох.       — Как мило, — отметил мой ребёнок. Хотя вовсе не находил это милым.       Одна только утрата конечности неопасна. Гораздо опаснее инфекция, попавшая в кровь. От её последствий этот ребёнок не избавился даже тогда, когда поступил к нам работать.       — Слушай, одна птичка нашептала мне, где затарить хром без лишних документов. И даже недорого.       “Хром” — это жаргонное название для аугментаций, начиная от чипов, которые улучшают зрение и реакции, заканчивая протезами — суставов, позвоночника; и, что больше всего было интересно сейчас для этого дитя — рук, ног, головы.       — Я не собираюсь участвовать ни в каких серых схемах, — вздохнул этот ребёнок. — Неуплата налогов — табу. Я лучше заплачу больше, чем потом буду разгребать проблемы с властями.       — Никакого серого, всё официально. Новое Крыло на тринадцатом районе рассылает приглосы всяким неудачникам вроде тебя, предлагают протестировать какое-то там новое оборудование.       — И как я должен, по-твоему, попасть в чужое Крыло? — разозлился ребёнок. — Чтобы стать Пером, нужны незаурядные способности.       — Кхм, — очень подозрительно кашлянул Хитклифф. — Так уж получилось, что я “нашёл” одно из приглашений. Они даже не именные, прикинь? Если покажешь такое на въезде, никто даже не заподозрит, что это чужое.       — Но ведь там могут быть какие-то вотермарки, внутри бумаги? Всё не может быть так просто. Это же Крыло.       Всё могло быть так просто.       Ведь это было Крыло последней корпорации L. И двое людей, которые рассылали письма по совершенно случайным адресам.       VIII       — Хром, — повторила Бина.       Как будто раскатывала это название на кончике языка, пробовала на вкус. Языка у Бины на тот момент давно уже не было, но для дела это не имеет значения.       — Хром. Это так сейчас изъясняется молодёжь?       Аин к этому моменту настолько отчаялся, что уже начал посылать к ней инвалидов — людей заведомо сломанных. Хотя и сам прекрасно знал, что работа, порученная бывшему арбитру — самая болезненная, самая грязная и неблагодарная.       Когда-то давно Гарион получала искреннее удовольствие, наблюдая, как крошатся нервы вверенных ей людей в жерновах капитализма, неуёмных амбиций и неоправданной жестокости. Но даже самое вкусное лакомство начинает приедаться, если лакомиться им изо дня в день, каждый день, очень-очень много дней подряд.       К тому же, ей всё больше казалось, к этой работе никто не подходил идеально — кроме неё самой.       Инвалид пояснил:       — Я имею в виду протезы.       — Я поняла, что вы имеете в виду, — сказала Бина. — Уверяю, лишние руки вам для этой работы не понадобятся. А если повезёт, так добудете их себе сами.       Локвуд — очень говорящая фамилия, подумала тогда Бина, очень подходящая для этой должности. Lock как “замóк”, wood как “лес”. По крайней мере, у неё будет время насладиться своим остроумием, пока этот человечек горит на работе.       — Так в чём будет заключаться моя работа здесь?       Бина с большим удовольствием запустила руку в мягкие рыжие волосы и прижала его щекой к маленькому круглому иллюминатору в камеру наблюдения за объектом O-02-40.       — Смотреть, Или не смотреть…       Одна пара тёмно-синих глаз встретилась с несколькими парами ярко-жёлтых.       Локвуд посмотрел на Большую Птицу.       Большая Птица посмотрела на него в ответ.