Наедине

Дом оказался действительно небольшим, но по-своему уютным. Мы были там уже к пяти утра, почему-то безумно уставшие, словно занимались тяжелым ручным трудом или не спали несколько суток. Дорога действительно выматывает. А еще внутри оказалось довольно холодно, наверное, даже холоднее, чем снаружи, но меня это совсем не беспокоило, и я думала лишь о том, чтобы скорее принять ванну, залезть под одеяло, прижаться к его теплому телу и нырнуть в глубокий сладкий сон. -Располагайся, отдыхай, а я пока разожгу камин, - нежно произнес Оминис, поцеловав меня в лоб. Дом был полностью обделан древесиной. Очень светлый, c многочисленными картинами, отражавшими разные исторические эпохи, разглядывать которые можно было часами, восторгаясь каждой мелкой и почти незначительной деталью. Я медленно обходила узкий холодный коридор, осматриваясь, и возникла странная мысль, что дом, вероятно, принадлежит мужчине, ведь вещей, необходимых для минимального уюта все же было очень мало. Никаких маленьких подушечек, шкатулок или различных забавных безделушек там не наблюдалось, но я, как настоящий любитель минимализма, была в абсолютном восторге от чувствовавшейся свободы и необыкновенного простора этого маленького и даже странноватого жилища. Ванная была сравнительно большой, как и спальня с камином, которым сейчас занимался Оминис. Я убрала нашу верхнюю одежду в шкаф, разложила вещи из чемоданов настолько аккуратно, насколько мне позволяли силы и решила приготовить что-нибудь поесть, ведь желудок стало неприятно сводить. Найдя хлеб и сыр, я сделала несколько тостов, подсушенных на сковороде, и сварила вкусный ароматный кофе. Думаю, на тот момент он не был способен взбодрить наши слишком уставшие тела, поэтому я совсем не волновалась об этом. -Что это? Пахнет невероятно, - я почувствовала руки Оминиса, обхватившие меня сзади, когда я наливала воду в стакан, собираясь оживить почти высохшую на подоконнике азалию. -Это тосты с сыром и кофе, будешь? – я повернулась к нему лицом, столкнувшись с хитрой улыбкой. -Как я могу отказаться, если звучит так соблазнительно, но сперва я откушу кое-что другое, - он нежно впился в меня губами, обхватывая то верхнюю, то нижнюю. Так приятно, что все снова начинает сводить от желания. Его руки блуждали по моему телу так, словно там в поезде ему оказалось меня недостаточно. -Ты такая вкусная, как и всегда, но я уверен, что тосты окажутся не хуже. Я ужасно голодный, - тихо рассмеялся Оминис, чмокнув меня в щеку, и мы принялись за наш “завтрак” в пять с лишним утра.   Ощущение присутствия только лишь нас двоих в этой скромной обители меня странным образом возбуждало. Мысль, что мы принадлежим сами себе, была до одури дразнящей и какой-то необычайно будоражащей, настраивающей на еще более дерзкие пикантные мысли.   Ведь кто мне помешает подойти к нему, жадно обхватить его пульсирующую шею своими тонкими руками, прижаться бедрами ему между ног и страстно поцеловать, затем отстраниться для глотка свежего воздуха или для секундного взгляда на его дразнящее сексуальное лицо, порождающее во мне самые дикие фантазии? Кто, черт возьми, помешает мне расстегнуть его ширинку, и значительно намочив ладонь горячей слюной, начать массировать его напряженный член, не прерывая поцелуй, через который все еще можно было бы слышать его громкие и такие сладкие стоны? Кто помешает мне набрать темп и довести своего парня до громкого и такого яркого оргазма, который он все это время почти что копил в себе, доставляя удовольствие лишь своей любимой девушке? А еще…кто помешает мне все это воображать в горячей и понемногу остывающей ванне, в которой я сижу уже двадцать минут, расслабляя свое напряженное тело и смывая с себя тяжесть дороги. Да никто. Никто мне не помешает. Я услышала, как Оминис вошел ко мне, и, сбросив всю одежду на пол, забрался в ванну. Я интеллигентно отвернулась, боясь, что если увижу его всего, то мне точно сорвет крышу. Возможно, это покажется утрированным, но правда в том, что когда вы находитесь в отношениях достаточно долго, и единственное, что происходит между вами это робкие поцелуи, которые вынуждены быть таковыми в силу обстоятельств, то такие раздражающие обстоятельства делают из вас почти помешанного человека. Человека, который хочет все и сразу, и почти взрывается лишь от одного взгляда на своего такого горячего и сексуального партнера, который, к слову, даже не старается стесняться перед вами. Я не поворачивалась к нему, сидела на другой стороне этой огромной ванны, думая о своем. На одной из картин тогда, в коридоре, я успела заметить группу безумно красивых женщин, одетых в красные обтягивающие платья, украшенные блестящими ремнями. На головах были модные шляпки, а сзади стояла парочка джентльменов, восторгающихся их невероятной красотой. Эта картина странным образом разбудила во мне чувства, которые я старалась похоронить или хотя бы старалась не поднимать в своем сознании. Не поворачиваясь к Оминису и спустив руки вниз, касаясь плитки на холодном полу, я стала рисовать на ней какие-то бессвязные узоры, как почувствовала руки Оминиса, которые нашли мою голую спину с приклеенными на ней мокрыми прядями. Я все еще не решалась посмотреть на него, лишь молчала под звуки капающего крана и громкого дыхания моего парня. Он стал меня поглаживать, нежно спускаясь к талии, проходился тонкими пальцами по острому позвоночнику, пару раз случайно задевая ягодицы. Не выдержав моего такого громкого молчания, он притянул мое горячее от воды тело к себе так, что я оказалась к нему лицом к лицу, сидя на коленях. Уровень воды сильно поднялся от двух тел, и вода еле доходила до моих сосков, небрежно обволакивая их. Оминис напрягся, и лицо его переменилось от расслабленного и счастливого до взволнованного. -Что случилось? Тебе здесь не нравится? Я сделал что-то не так? -Нет, что ты…все прекрасно, Оминис, просто задумалась, - я улыбнулась и провела ладонью по его щеке, когда он принялся нежно поглаживать меня за плечи. -Задумалась? О чем? – также взволнованно. И в этот раз он ближе притянул меня к себе таким образом, что я практически касалась своей грудью его. - Иногда я думаю….я думаю….если бы ты мог увидеть меня, ты бы не смог меня полюбить. Я далеко не красавица, и…путь к совершенству для меня настолько далек, что я даже не вижу ведущую к нему тропу, Оминис. Я настолько обыкновенна, что… - я хотела было продолжить свою речь, как Оминис перебил меня, резко схватив за плечи, и постарался как будто направить свой испуганный взгляд мне в глаза. Удивительно, но у него получилось. Как будто он и правда видит меня. - Если бы я увидел тебя…если бы хоть на секунду был способен тебя рассмотреть, то полюбил бы ещё больше, если любить больше вообще возможно, - голос его был уверенным и ровным. - Я…я мало что знаю в этой жизни в силу своего возраста и жизненного опыта, мои навыки в зельеварении весьма сомнительны, как и навыки в трансфигурации, и я совершенно не способен управлять метлой, но ты….моя любовь к тебе это одна из тех вещей, которая не подлежит никакому сомнению. Даже если меня будут пытать сывороткой правды, заставляя обнажить все свои чувства к тебе, они услышат лишь бесконечные слова о любви, необыкновенной нежности, слова о самой сильной и безусловной преданности к тебе, твоей чистой душе и твоему доброму сердцу. Для меня ты совершенна, Катриона. Мое сердце как будто перестало биться, из глаз пошли слезы, и плечи стали тихо подрагивать от таких прекрасных слов, которых мне никто и никогда не говорил. Оминис притянул меня к себе, увлекая в теплые объятия, и прикосновения к его горячему голому телу удивительным образом оказывали на меня заживляющий эффект. -Я тоже люблю тебя. Так сильно…Ты ведь знаешь? – шепотом, касаясь губами его щеки. -Знаю, - таким же шепотом, прижимая к себе еще сильнее. -А теперь я покажу, насколько сильно я люблю тебя, - громко и решительно сказал Оминис, поднимая меня на руки и попутно закутывая мое тело в махровое теплое полотенце. Мы направились в спальню, которая уже успела нагреться от приятно потрескивающего камина. Оминис нежно положил мое тело на кровать, прежде убрав в сторону мокрое полотенце, и накрыл меня собой. Он принялся целовать мои немного высохшие от слез губы, обволакивая их горячей слюной. Он делал это с таким старанием, что она стала стекать по подбородку, доходя маленькой тонкой дорожкой до моей шеи. Ощущение его голого тела, касающегося моего, было каким-то немыслимым и не поддающимся объяснению. Я чувствовала его возбужденный член между ног, снова и снова касающийся моей промежности, но не спешащий входить. Оминис жадно меня целовал, переходил к шее, покусывал. Руки уверенно бродили по моему телу, от чего волосы на нем вставали дыбом, а соски мгновенно твердели. Он вжимал меня в эту кровать так сильно, так уверенно, так решительно и страстно, всем своим видом показывая, как сильно он меня желает. Только лишь меня и никого больше. Он опустился к моей груди, и под звуки моего громкого дыхания принялся облизывать её, обводя языком соски, проводя пальцами по торчащим ребрам моего гладкого и нежного живота. Он как-то неожиданно изменился, действительно хотел доказать мою неоспоримую и непоколебимую значимость. Я захотела действовать. Когда он снова направился к моему лицу, касаясь мягких сладких губ, я обхватила ладонью его давно уже потвердевший член и стала едва заметно поглаживать, не сжимая, лишь дразня, чем вызвала какой-то протяжный и такой сексуальный стон, который Оминис выдохнул мне в губы. -Я очень хочу тебя,- прошептал он мне в ухо, играясь языком с мочкой и немного касаясь членом моей влажной промежности, которая с первых минут была ко всему готова. -Я тоже…аххх…я тоже хочу тебя, Оминис, - я простонала ему в шею, когда он влажным горячим пальцем слегка провел по клитору, надавив на такое чувствительное место. Он еще пару минут массировал его, хорошенько меня подготавливая и расслабляя, одновременно целуя мои плечи, ключицы и губы. -Оминис, я никогда не…до этого я ни с кем не…- я смущенно произнесла. -Я тоже, но я безумно счастлив, что это будет с тобой. Только если ты готова, скажи мне и я… -Да, я готова, - я снова притянула его к себе, увлекая в жаркий поцелуй, который мгновенно усилился после сказанных мною слов. Я не боялась. Я и правда была готова. Немного отпустив мои горячие губы, Оминис сосредоточился на моем теле, и стал медленно, миллиметр за миллиметром вводить в меня свой член. Из-за большого количества натуральной смазки, вызванной моим сильным возбуждением, он вошел невероятно легко и почти как по маслу. Не было никакой боли, лишь непривычное чувство заполненности. Но оно такое…приятное. Я почувствовала его тяжелое дыхание, когда он ввел его до конца и тихий стон, слившийся с моим. -Тебе не больно? – он обхватил ладонью мою щеку. -Совсем нет. Очень необычные ощущения, я безумно хочу продолжить, пожалуйста, - я обхватила его губы своими, превращая поцелуй из нежного в совсем страстный, совсем горячий и невероятно жаркий, когда почувствовала, как он стал медленно двигаться во мне. Раз за разом все быстрее и быстрее. Наши губы сталкивались друг с другом, обжигая дыханием щеки и покрытые испариной лбы. В порыве страсти я случайно укусила его за нижнюю губу, что ему безумно понравилось, прежде немного её оттянув. Это не было похоже на чувства в поезде, когда Оминис так старательно поглаживал меня там. Нет. Чувства были ярче, масштабнее. Внутри все будто горело огнем и собиралось взорваться. Затем Оминис положил обе своих ладони на мои, широко расставленные по сторонам, и обхватил их пальцами в замок, сильно прижимая к кровати над моей головой, и стал будто вбиваться в меня всем своим телом, всей своей силой. Я стонала очень громко, познавая такие приятные и вместе с тем незнакомые ощущения. Я чувствовала, что практически кончаю. -Вот так…аххх…так сильно я люблю тебя…настолько сильно, - сквозь сбившееся дыхание и стоны прокричал мне в губы Оминис, после чего накрыл их жгучим поцелуем, сладко касаясь языком языка. Мы достигли разрядки почти мгновенно, после чего он обессиленный упал рядом со мной. И, отдышавшись, притянул мое тело к себе, целуя в приоткрытые губы. После чего мы проспали аж до самого вечера в сладких объятиях друг друга.