«Not sorry I'm not a saint
Not sorry I'm not aligned
Not sorry for the demons in my mind
Not sorry if I'm alive
Not sorry if I'm alright
Not sorry for the way I live my life»
— Куда мы едем, Джой? Они уже около часа трясутся в машине, мчатся по проселочным дорогам на недопустимой скорости и то дело подлетают на кочках. Джой водит машину просто отвратительно, но запретить ей Джей не может. Заглядывая в горящие азартом глаза, видя, как крепко она сжимает пальцами руль, он понимает — остановить Джой сумеет только возникший впереди бульдозер или бетонная стена, объехать которую уже не выйдет. — Хочу осмотреться вокруг, — говорит она, когда сворачивает в сторону редкого подлеска. Деревьев здесь так мало, что сквозь них легко просматривается шоссе неподалеку. — Все эти города как один похожи, ты заметил? В них живет в лучшем случае по тысяче человек, все наверняка друг друга знают. Спрятаться в таком, если много лет прожил где-то рядом, — раз плюнуть. Вот, значит, в чём причина. Джей тяжело вздыхает, посматривает за пейзажем снаружи. Деревья проносятся мимо, мелькают темные окна жилых домов и ухоженные лужайки, освещенные садовыми фонарями. Могут ли они случайно наткнуться на Харрисов? Конечно, но верится в это с трудом. Ублюдки не бродят по ночам в поисках машин. Бродят, он же сам с этим сталкивался. Выискивают, словно натренированные ищейки, и бьют в самый неподходящий момент. Джей ухмыляется. Чем они хуже? Всем. На обнаженных предплечьях Джой виднеются желтоватые уже синяки, на бедрах — когда она прекратит носить эти юбки? — тоже. С тонкой шеи, лишь частично прикрытой воротником водолазки, ещё не сошли следы его укусов. С тех пор как их отношения перетекли в иную плоскость, Джей перестал сдерживаться. Начал походить на агрессивное животное, способное сорваться с цепи, едва Джой произносит его имя. Точно как тогда, много лет назад. И ведь ей это нравится. Не единожды Джей замечал, что она наслаждается его силой: когда просит накрыть её собой; когда умоляет не жалеть её, потому что она не развалится от его напора; когда боготворит их разницу в росте. Всего-то дюймов десять. Как давно, Джой? Его ухмылка искажается, напоминает кривой оскал. И будто этого им мало, теперь они таскаются по Небраске в поисках поганых ублюдков. Что они будут делать, если всё-таки их найдут? Каждый раз, думая об этом, Джей представляет, как разорвет их на части. Ножом, пилой, топором — чем угодно, хоть голыми руками. А потом заставит на своей шкуре прочувствовать, что значит оказаться в лапах по-настоящему озлобленных людей. Джей не против попробовать их на вкус. Разделать и расфасовать, как куски говядины, а потом сожрать — даже сырыми. И пусть им тоже понравится. — Как иголку в стоге сена искать. — Он пожимает плечами и недовольно морщится, стукнувшись головой об потолок. Джой нужна машина попросторнее. — Но я сделаю вид, что ты устраиваешь мне экскурсию. Вместе они живут уже около месяца. Джей собрал вещи буквально через несколько недель после разговора в том магазине и переехал из Де-Мойна в Хордвилл. Их новый дом напоминает скорее сарай, и на старый — светлый и просторный — совсем не похож. Да и заправщиком Джей себя не видит, но он же всё равно устроился на эту работу, так? Чем-то ему даже понравилось. Назойливым запахом бензина, нещадно палящим солнцем и Джой. Рядом с ней Джей чувствует себя свободным, и время от времени кажется, будто даже дышится здесь легче. Или всё только потому, что он наконец-то принял себя? Невелика разница. — Много чести, Джей, — хмыкает Джой. Сворачивает подальше от шоссе. — И я… Договорить Джой не успевает. Они оба замечают движение перед лобовым стеклом — темную вспышку, исчезнувшую в тот же момент, когда машину тряхнуло, как от удара. Лось? Лиса? Или человек? Джея накрывает чувство дежавю — сейчас они с Джой выйдут из машины и наткнутся на утыканные гвоздями палки, а потом их кошмар повторится. Круг замкнется. На мгновение в голову закрадывается мысль, что весь последний год — всего лишь сон, порожденный воспаленным сознанием. На самом деле Джей до сих пор валяется в подвале дома Харрисов — только-только начинает приходить в себя, потому что всё вокруг пропахло кровью. — Там никого не было, — голос Джой выводит его из ступора, вынуждает тряхнуть головой и отогнать в сторону глупые мысли. — Я же смотрела на дорогу, когда поворачивала. Костяшки ее пальцев белеют — с такой силой она стискивает ими руль. Ещё немного, и треснет пластик. Джей выдыхает. Выглядывать наружу не хочется, даже если им под колеса действительно кто-то попал. Не хочется, но придётся. Снаружи темно и прохладно. За поворотом, где они остановились, нет указателей — только бесконечная череда деревьев, шумящих кронами под легкими порывами ночного ветра. Дорога выглядит пустынной, Джей не замечает ни ведущих в пролесок тропинок, ничего. Откуда здесь можно было выскочить? Машину он обходит медленно, с осторожностью. Боится сделать шаг вперёд и увидеть перед собой те самые палки. Но никаких палок на дороге нет. Перед бампером «форда» лежит без сознания парень — на вид лет двадцати, не больше, ещё совсем подросток. От его под неестественным углом согнутых рук воротит, а от разбитого в кровь виска становится не по себе. Он что, бросился под машину головой вперед? — Вот дерьмо! — восклицает Джой, оглядываясь по сторонам. Потом говорит уже куда тише: — Откуда он тут взялся? Я уверена, что на дороге никого не было, когда я поворачивала, Джей. — Какая разница-то теперь? — Не в полной мере понимая, что произошло, Джей опускается на корточки перед распластавшимся у машины телом. Пульса нет. — Ему так точно никакой. — Он мертв?! — кричит Джой, делает несколько шагов в сторону трупа, но резко разворачивается и оглядывается вокруг. Проверяет простые деревянные ограждения у дороги, косится в сторону пролеска, смотрит даже под машину. — Не мог он оказаться здесь просто так. Нужно найти того, кто толкнул его под колеса, тут убегать-то некуда. Джой говорит всё быстрее и быстрее, дышит чаще, и становится ясно — она паникует. Джей достает телефон и собирается набрать девять-один-один, чтобы сообщить о случившемся, но так и замирает. Никто не узнает, правда? В этой глуши и домов-то нет, не то что камер. Их не хватятся, если они просто уедут отсюда и забудут об этом парне, словно того и не было. Нервный смешок невольно срывается с его губ. С каких пор он стал таким черствым? Они убили человека, — пусть и случайно — а его это не волнует. Ни сочувствия, ни страха — внутри неприятная, пожирающая всё остальное пустота. Какая ему разница, кто это? Всего лишь парень, один из миллионов, продолжающих бродить по земле. Такой же, как сам Джей. А о себе он точно жалеть не стал бы. — Поехали отсюда. — Джей поднимается на ноги и, включив фонарик, осматривает бампер. Стирает следы крови краем футболки и тут же стаскивает её с себя, закидывает в багажник. — А если его действительно кто-то толкнул? — Джой машет рукой в сторону деревьев. — Он нас видел! Может, даже фотки делал. — Зачем? — построенная Джой теория не укладывается в голове, Джей подходит к ней и смотрит сверху вниз, нахмурив брови. Наверняка выглядит сейчас погано: волосы закрывают лицо, губы перекошены, а в глазах ни капли ожидаемого сострадания. Нелюдь. — Если кто-то толкнул его под машину, то он мог быть уже мертв, и тогда мы тут вообще ни при чём. Поехали. — Стой! — Она хватает его за руку. Джей чувствует, как она мелко подрагивает, но, глядя в её глаза, не может понять, что это за дрожь — страха или возбуждения. Ему не хочется даже думать, что возбуждает её в подобной ситуации. — Он точно мертв? — Пульса нет. Скорость на повороте была не такая, чтобы насмерть его сбить. — Теперь и он оглядывается по сторонам, словно из кустов сейчас выскочит Боб Харрис и двинется на них с тесаком в руках. — Либо он неудачник и споткнулся, свалившись на дорогу, либо… Либо его действительно кто-то толкнул. Приложил камнем по голове и выпихнул перед первой проезжающей мимо машиной — чего проще. Но здесь и днём-то почти никто не ездит, а ночью и подавно. Зачем дожидаться такого неудобного момента? Картинка не складывается. — Либо здесь кто-то есть, — заканчивает за него Джой, и в голосе её слышна привычная уверенность. Спорить бесполезно. — Нужно оттащить его с дороги. Или, не знаю, забрать с собой. — Твою мать, Джой, зачем?! — Показать полиции, раз не мы его убили. — говорит Джой нарочито громко, будто пытается спровоцировать воображаемого убийцу. А Джею проще поверить, что пацан бросился под машину сам или неудачно споткнулся, перебегая дорогу в неподходящий момент. — И сесть в тюрьму лет на десять, — хмыкает он, даже не пытаясь скрыть иронии в голосе, и кивает. — Это если повезёт. Нет, спасибо. Джой поджимает губы, щурится и мерит шагами дорогу. Они могли быть уже далеко отсюда, успели бы добраться до дома, но вместо этого стоят здесь, посреди проселочной дороги между парой мелких городов, и спорят. Джей не верит, что Джой хочется повесить на себя убийство, как не верит и в то, что она вдруг стала законопослушной и примерной гражданкой Штатов. Она думает о чём-то другом, и законы тут роли не играют. Кусает губы, переплетает между собой пальцы рук и останавливается около погибшего. Смотрит внимательно, с интересом. Да чего она, черт побери, хочет? Джей идёт за ней, всматривается в открытую рану на искалеченном теле, наблюдает, как медленно стекает вниз по лицу густая кровь. Кап. Валится на землю. Кап. Задевает глаз. Кап. Теряется в складках футболки. Только сейчас Джей осознал, что запах крови настоящий. Это не просто галлюцинация, не попытка выдать желаемое за действительное — в воздухе пахнет не только бензином, отсыревшей за ночь землей и смертью, но и кровью. Сладко. Может быть, им действительно стоит забрать его с собой. — Джой? — произносит он тихо. — А если он болел чем-нибудь? — её вопрос выбивает его из колеи. Мысль в голове не успела оформиться, а Джой уже всё поняла. Почувствовала и догадалась, что его попытки принюхаться к ночному воздуху, жадно поглядывая на открытую рану, — не просто безобидные жесты. — Болезни — последнее, что пугает меня, Джой. — Джей нервно смеётся и всё-таки поднимает тело с земли. Парень тяжелее, чем представлялось. Валится в багажник с глухим, неприятным стуком, словно мешок картошки. Что они делают со своими жизнями? Говорят, термообработка убивает большую часть вирусов и бактерий. От этой мысли Джея передергивает: та будто подтверждает, что он окончательно сошёл с ума. Так и есть. Будь он нормальным, ему и в голову такое бы не пришло. Скрыться с места аварии не так страшно, как утащить сбитого на дороге человека черт знает куда и… — Ну и хорошо. — Джой тоже посмеивается, когда садится в машину. Смех её отрывистый, хриплый и нервный. Почти как у него самого. — Мы покажем его полиции? — Нет. — Джей захлопывает за собой дверь. — Мы развернёмся и рванём до Кронборга, остановимся где-нибудь посреди леса, подальше от города. Сейчас только час ночи, даже в обход трассы они успеют доехать туда до четырёх утра. У них будет ещё часа два или три, чтобы разобраться с телом и всё-таки попробовать. Дрожь пробирает от макушки до кончиков пальцев. Попробовать. Запах крови забивается в нос, становится невыносимым, и Джей надеется, что дело вовсе не в спрятанном в багажнике трупе. Не должен он так вонять. — Ты уверен? — на всякий случай уточняет Джой, хотя и так знает ответ. — Можно бросить его здесь, а багажник потом отмоем. — Джой. — Джей наклоняется к ней, обеими руками облокотившись на сидение, на мгновение морщится от боли в спине. До чего же неудобно. — Может, я и родился тормозом, но не таким. Мы живём черт знает где, коротаем дни на старой заправке в надежде когда-нибудь встретиться с ублюдками, которые пытались нас сожрать, и трахаемся, как ненасытные животные. А мы, мать твою, выросли вместе. Думаешь, я не понимаю, куда катится наша жизнь? Ко всем чертям. Но Джей не против. Пусть они провалятся в ад после этого; пусть их разорвут на части родственники парня или посадят в тюрьму. Господи, да ему плевать. Ему просто нужно выпустить наружу отвратительную тьму, что клубится внутри и отравляет всё его естество. Дать ей завладеть им целиком. К тому же Марта и Боб Харрисы не сидят в тюрьме. Земля не разверзлась и не поглотила их, когда они безжалостно уничтожали жертв одну за другой. Если никто так и не пришёл за этими тварями, то почему кто-то должен прийти за ними? Они будут осторожны. У них получится. Джей довольно улыбается, сам того не замечая. — Спасибо, Джей. — Джой улыбается в ответ. — Спасибо, что не жалеешь. Кажется, останавливаются они на том самом месте — паркуют машину на проселочной, засыпанной песком дороге, среди растущих неподалеку деревьев. Вокруг стоит густая, назойливая вонь крови — перебивает запахи листвы, сырой от утренней росы почвы и будто заполняет собой весь воздух. Может она стать ещё гуще? С подозрением оглядываясь вокруг, Джей вытаскивает тело из багажника и говорит себе «да». Кровавая дымка может затянуть собой пробивающийся сквозь кроны деревьев несмелый солнечный свет, пока ещё розоватый и едва освещающий дорогу. В сторону леса они с Джой шагают молча. Он слышит, как она ставит машину на сигнализацию, а потом замечает в её руках полиэтиленовые пакеты и бутылку воды. Наверняка она забрала из багажника и что-нибудь еще. Его футболку, например. Джей едва заметно ежится под налетающим с севера прохладным ветром. — Лезть глубже нет смысла, — говорит Джой, вынуждая его остановиться. Как далеко в лес — или очередной подлесок — они забрались? Вдалеке не видно дороги, вокруг одни лишь деревья и подложка из засохших листьев и хвойных иголок. Солнечный свет сюда уже не пробивается. Джей небрежно бросает тело на землю, и оно вновь становится похоже на тряпичную куклу — руки безвольно распластаны, ноги согнуты под нечеловеческим углом. Если бы не поза, то и не сказать, что парень мёртв. Человек ли он вообще? И на этот раз Джей думает не о себе. Заглядывает в приоткрытые, смотрящие в никуда глаза незнакомца и гадает, почему же ничего не чувствует. Парень ведь был когда-то жив. Может, где-то там у него осталась семья. А Джей смотрит на него, словно на часть их маленького эксперимента. На возможность попробовать. Ловит себя на мысли, что точно так же он поглядывал на мясо в вакуумной упаковке, которое они с Джой покупают в единственном на весь Хордвилл продуктовом магазине. Усмехается. — Понятия не имею, что дальше делать, — признается Джей, когда достает из кармана сигареты и щелкает зажигалкой. Не понимает, хочется ему закурить для смелости или чтобы успокоиться. — Ты же видел, как это делали они. — Джой что-то ищет в кармане кофты, копается долго и достает складной нож. — У нас ни ножей нормальных, ни холодильников, но мы же… мы… Она теряется, поглядывает то на Джея, то на лежащий у его ног труп и поджимает губы. Но он её понимает. Мы же не такие. Вот что ей хотелось сказать. Они вовсе не Боб и Марта и преследуют совсем другие цели и желания, но сейчас, стоя посреди леса неподалеку от Кронборга, — едва ли не там же, где орудовали эти ублюдки — Джей не чувствует себя другим. Это уже не просто навязчивые мысли. Пусть парень был мертв ещё до того, как попал под колеса их «форда», но притащили его сюда они. Они подумали, что это отличный шанс наконец отделаться от желания узнать, чем так нравилось ублюдкам человеческое мясо. От этого желания Джея не спасли ни психиатр, ни таблетки, ни попытки жить как прежде, ни даже ненормальные, тяжелые и откровенно дикие отношения с Джой. Поглубже вдохнув запах свежей крови вперемешку с вонью табачного дыма, Джей ухмыляется. Интересно, узнай Фред, чем они занимаются, что разозлило бы его сильнее? Почему-то Джею кажется, что это было бы не убийство. Смешно. — Ты уверена? — теперь его очередь спрашивать. — Давай сюда. Проследи, чтобы рядом никого не было. Мобильные остались в машине? — Нет, — честно отвечает Джой, когда передает ему нож. — А оба телефона я выключила и оставила в бардачке. Даже если потом кто-то будет их проверять, мы ушли достаточно далеко от машины. Скажем, что останавливались, потому что колесо спустило. Спущенное колесо — редкость ли в такой глуши, да на таких дорогах? Нет, конечно, им ли не знать. И Джей надеется, что они с Джой не выглядят как отъявленные преступники. Надеется, что они тоже похожи на типичных жителей штата, которых в толпе от других и не отличишь. Опустившись на землю, он заносит нож, но останавливается. Так у него ничего не получится. Тело ещё не окоченело, и стащить с него верхнюю одежду не так и сложно. Джей отбрасывает её в сторону, рядом с вытащенной из багажника футболкой. Потом всё это придётся сжечь. У них получится, правда? Смотря на побледневшую грудную клетку, опуская взгляд на живот, Джей чувствует, как внутри ворочается нечто отвратительное. Чувство горечи, неприязни к самому себе на мгновение пробирается в сознание, но он душит его одним неаккуратным движением ножа. Рассекает кожу от грудины до паха и пялится на бесполезный, ещё кровоточащий порез. Теперь вонь вокруг настоящая. Всепоглощающая, сладковато-металлическая, она оседает в носу, на языке и будто бы даже в лёгких. Об этом говорили ублюдки, когда обсуждали, кого убить первым? Джей помнит, как Марта сказала, будто у них уйдет куча времени, чтобы его обескровить. Как же мало он на самом деле знает о человеческом теле. Джой нависает над ним, лишь изредка озираясь по сторонам. Он замечает её продолжительные взгляды и как она облизывает пересохшие губы. Коснись меня, Джой, дай знать, что в этом нет ничего страшного. Но вслух Джей не произносит ни слова. Делает надрезы тут и там, пробуя новые ощущения на вкус. Как легко поддается плоть, как глубоко внутрь погружается лезвие. Можно делать что угодно. Мертвому наплевать, что творят с ним после смерти, — если жизнь после неё и существует, то к телу та не имеет никакого отношения. Джой стискивает плечо Джея длинными пальцами. Впивается ногтями глубоко в кожу, до боли, а может, и до крови. Спасибо. Иногда кажется, будто она на самом деле читает мысли. Джей покусывает губы, погружает нож глубже — по самую рукоять. Обратно он выходит с отвратительным хлюпающим звуком, тянет за собой скользкую нить смешанной с чем-то крови и удушливую вонь. — Выглядит совсем не так, как тогда с Гарри, — шепчет Джой у него над ухом. — У нас же получится? — Поздно ты об этом задумалась, Джой. — Джей ухмыляется и до него наконец доходит, что стоит сделать в первую очередь. Достаточно ведь просто попробовать. — Теперь-то отступать уже некуда. Что хирург, что мясник из Джея так себе, но он воображает на месте тела куриную тушку. Приставляет нож к коже чуть пониже ребер, проводит им вниз и вправо. Криво срезанный, неприглядный и влажно блестящий кусок мяса валится ему в руку, точно как отсеченная от кости куриная грудка. Его должно тошнить, — сколько раз его вывернуло, когда в том поганом подвале разделывали Гарри? — но ничего не происходит. Джей смотрит на шматок плоти, морщится от стоящего в воздухе запаха, но испытывает лишь навязчивое желание попробовать прямо сейчас. Как настоящий людоед. — Дай. — Джой смело берет кусок в руки, вцепляется в него пальцами и тянет в сторону кожу. С трудом, но она всё-таки отрывает её, а Джей наблюдает за Джой, как завороженный. Ей идёт. О чём он только думает? Наверное, нет уже никакой разницы. В прошлом Джей говорил, будто жизнь закончится, когда он дойдёт до настоящих убийств, а сейчас они с Джой срезают куски мяса с погибшего по их же вине человека. С губ то и дело срываются нервные смешки, но Джей не останавливается. Снова и снова заносит нож, отсекая плоть небольшими шматками. Короткими взмахами, а иногда и резкими ударами превращает тело в уродливую груду мяса. От запаха крови кружится голова. Он действует на Джея подобно дурману, похлеще любой выпивки. Ему нравится, правда? Чувствовать власть над чужим телом, представлять, во что оно в итоге превратится. Омерзительно. Осталось ли в нём хоть что-то человеческое? Нет. Он — животное, и тянет за собой на дно Джой. На мгновение Джей оборачивается. Руки Джой перепачканы в крови, светлые волосы взъерошены и спадают на лоб, а в когда-то светло-голубых глазах залегла глубокая тень. Мы одинаковые, Джей, — так она сказала, когда протянула ему руку из самых темных глубин. Первой потащила его обратно на дно, и они оба потерялись, утонули в черном и пропахшем кровью океане своих желаний. Нечеловеческих. Жестоких. Противозаконных. Но только так и можно от них избавиться. Джей уверен, что такое не лечится ни одним психиатром, не купируется никакими таблетками. Они обречены остаться животными. — Хватит, — приказывает Джой, когда он в очередной раз заносит нож. — Он и так уже… Джей опускает глаза на изуродованное тело. Не считая глубокой раны на голове, то выглядит нормально, но только если не смотреть ниже. От грудины и до паха живого места не осталось. Из-под неаккуратно рассеченных, скорее порванных мышц торчат реберные кости, выглядывают внутренние органы. Всматриваться не хочется. Отбросив нож в сторону, Джей поднимается на ноги, но выходит у него с трудом. Слабость накатывает волнами, он пошатывается и едва не валится обратно, хватаясь за ближайшее дерево. На коре остается уродливый кровавый отпечаток. Что это? Откат? Из него словно разом высосали все силы, и единственное, чего хочется — прикрыть глаза и закурить. — Твою мать, — произносит Джей на выдохе, всё-таки опустив взгляд на труп. — Как оно, Джей? — Джой шуршит пакетом, что-то складывает. — Мне показалось, ты увлекся. — Как поганое похмелье. — Он трясет головой и отворачивается. Смотрит на пакет в руках Джой, на кровавые разводы на бледной коже. — А если мне снова понравится, Джой? По-настоящему? — Мы что-нибудь придумаем. — Впору завидовать её уверенности и оптимизму, но вместо этого Джей скидывает одежду в кучу неподалеку от изувеченного тела. — Деваться нам всё равно уже некуда. Да, потому что вот она — самая большая в их жизни ошибка. Они сознательно пошли на убийство. Эта мысль никак не укладывается у Джея в голове. Что они станут делать, если их выследят копы? У них нет алиби, они не общаются ни с кем в Хордвилле, за исключением пары постоянных посетителей заправки, но вчера у них обоих был выходной. Их никто не видел, и единственное, на чем они смогут настаивать — на том, что всю ночь просто катались по окрестностям развлечения ради. И кто поверит в такое дерьмо? Джой бросает поверх остальной одежды его заляпанную кровью футболку, достает из пакета ещё один. Бензин. Малышка Джой притащила из машины даже бутылку с бензином. Джей сам когда-то бросил ее в багажник, потому что возить с собой канистру Джой отказывалась. Но тогда он и подумать не мог, что она понадобится им в такой ситуации. Руки мелко дрожат, и Джей хочет уже потянуться за сигаретами, но вовремя вспоминает, что у него все руки в крови. Окатив их водой из бутылки и кое-как приведя в порядок, он всё-таки прикуривает. От обжигающего глотку табака становится чуть проще. — Если мы его подожжем, то сгорит добрая половина леса, — произносит он хрипло, выпуская изо рта облако дыма. — Сюда съедется куча пожарных, а вместе с ними и копы. — У тебя есть другие варианты, Джей? — Здесь его никто искать не станет. — Он пожимает плечами. — Тело проваляется в лесу, пока его не обглодают какие-нибудь волки. Или кто тут ещё водится. От него уже сейчас кровью несёт за милю. Когда сюда кто-нибудь доберется, от тела ничего не останется. Они смотрят друг на друга внимательно, молча решая, кто из них прав. В глазах Джой проскальзывает искра недовольства, она хмурится и обливает ладони остатками воды. — А одежда? — Придётся забрать с собой. — Джей ухмыляется пришедшей в голову шутке. — И устроить самое жуткое в жизни барбекю. Несколько секунд в лесу не слышно ничего, кроме далекого пения птиц и шелеста деревьев, а потом Джой смеется. Громко, ярко, но совсем нерадостно. Они понимают друг друга.***
На заднем дворе их дома в Хордвилле догорает смешанная с жухлыми листьями и мусором охапка одежды. Воняет жженым пластиком, гарью и чем-то химическим. Джей смотрит на огонь из окна. Яркие всполохи отражаются в его голубых глазах, отбрасывают причудливые тени на грубоватые черты лица. В доме пахнет сладостью человеческого мяса. Так ему кажется. Можно ли учуять ее со стороны? Понимают ли люди, насколько этот запах отличается ото всех остальных? Джей уверен, что сможет вычленить его даже во дворе, где всё насквозь пропахло дымом. У него сводит желудок. — Как давно, Джой? — спрашивает он, едва показавшись на кухне. Джой стоит у плиты, поглядывает на шипящий кусок плоти на сковороде и даже не оборачивается. Джей не понимает, что именно хочет узнать. Как давно она хотела почувствовать этот вкус? Сколько времени планировала? Или как давно решила для себя, что рано или поздно так всё и произойдёт? А может, что-то другое. Ему просто нужно отвлечься. Какая-то его часть всё ещё хочет сделать вид, что всё нормально. Его самая глупая, самая слабая часть. — Давно, — отвечает она коротко. Перекладывает мясо на тарелки и с грохотом ставит их на стол. Руки у нее дрожат. — Полгода, может, чуть дольше, если ты о нашем… барбекю. Джей в состоянии оторвать взгляд от такого похожего на говядину куска мяса. С осторожностью тыкает в него вилкой, затаивает дыхание и будто ждёт, что вот сейчас, когда он сделает последний шаг в пропасть, что-то всё-таки произойдёт. Но пол не уходит из-под ног, за окном не слышно воя полицейских сирен. Джей отправляет в рот первый кусок, отрывая его зубами. Всё-таки оно сладкое. Почему ему не совестно? Почему его не выворачивает наизнанку? Почему ему нравится? Потому что он проклятое неуправляемое животное. Джой ухмыляется, глядя на него, и её губы блестят от мясного сока, а на заднем дворе догорают последние доказательства их сумасшествия. Тонут в языках пламени, сжигая в придачу и все мосты в нормальную жизнь. Их нормальная жизнь теперь совсем другая. Сладкая.