***
Гаер быстро приближался к шатру, но вдруг резко остановился, его словно осенило. Он целовал её... Целовал за пределами парка! Он так торопился, что просто вынес её на руках... А затем она его поцеловала. И ни о чем другом в тот момент Гаер думать не мог, только о её нежных мягких губах, что на вкус как вишневая конфета. Но сейчас то он трезво осознавал, что ни разу не бывал за пределами парка просто потому, что не мог выйти. Тогда как же это получилось сейчас? Гаер снова пустился к шатру. Он подумает об этом позже. Время почти вышло, и он должен вернуться на своё место.***
Добравшись до дома, я первым делом отсканировала договор и отправила его девушке брата. Она прекрасно владеет французским, живет далеко и вряд ли будет задавать лишние вопросы. Да, конечно, можно было бы воспользоваться онлайн-переводчиком, но, как показывает практика, конечный результат может быть непредсказуемым. Тем более она обещала справиться к обеду. Мне лишь остаётся себя чем-то занять. Войдя в ванную, я посмотрела в зеркало и вздрогнула. Словно призрака увидела. Из зеркала на меня смотрела незнакомая девушка: на лице грим со следами-дорожками от слез, голубые глаза лихорадочно блестят, длинные светлые волосы чуть спутаны, бледная кожа... Указательным пальцем коснулась краски на губах и повела вправо, затем влево, тем самым удлинив углы рта. Получилось подобие улыбки... как у Гаера. Я улыбнулась своему отражению. Выгляжу безумно. Но разве могло быть иначе после ночи, проведенной в театре. Пока принимала душ, завтракала и переодевалась в свою повседневную одежду, события этой ночи постоянно проигрывались в моей голове, как заезженная пластинка. А еще я так и не поняла поступка Шляпника. Почему он помог нам? Я подскочила от неожиданной вибрации телефона. Неужели уже перевела? Посмотрела на дисплей. Проклятье! Это всего лишь сообщения в чате. Пробежалась глазами по сообщениям. Всем было интересно, как прошла вылазка в театр... Вместо ответа я покинула чат. Эта ночь перевернула всю мою жизнь с ног на голову. Всё, что было до, теперь казалось пресным и серым. Даже моя симпатия к одному конкретному парню померкла. Сейчас меня занимали мысли только о спасении Гаера. И чего бы мне это не стоило, я его освобожу! Телефон снова завибрировал. На этот раз посыпались личные сообщения с вопросами: "Почему ты покинула чат?" "Ты забралась ночью в театр?" "Где фото?" "Почему молчишь?" Я со злости швырнула телефон на кровать и рухнула лицом в подушку. Разбудил меня настойчивый мелодичный звук... Звонок! Всё было готово.***
Какое-то время я пялилась в экран телефона: передо мной был перевод договора... Мне срочно нужно в театр! Придется купить билет и посмотреть представление. После зрители могут рассмотреть поближе кукол в специальном "выставочном зале". За отдельную плату, конечно. И хотя воспоминания об этом помещении сейчас всплывали в моей памяти калейдоскопом ужасных картин, другого подходящего момента, чтобы пробраться к Гаеру, у меня не будет.***
Представление длилось час. Всё это время я в нетерпении наблюдала за Гаером. Он несколько раз сменил наряд, а в финале появился в белоснежном костюме. Пиджак, рубашка, галстук, брюки, обувь — всё безупречно белое. Его тёмные волосы и яркие глаза заметно выделялись на фоне одежды, как и красный цветок в наружном кармане пиджака. С моего места цветок выглядел словно пятно крови, что расползлось в области груди... От этих мыслей по телу побежали мурашки. Из мрачных мыслей меня вырвал красивый голос. Это Гаер пел очень грустную песню. Его голос разливался по залу, и зрители сидели как завороженные. В завершении представления все куклы вышли на поклон. Правда, Дровосека я не увидела. Звучали громкие аплодисменты и одобрительный свист. Я пробиралась сквозь толпу к выставочному залу, до этого отстояв очередь в кассу. Но откуда ни возьмись передо мной возник Шляпник. Схватил меня за руку мертвой хваткой и потащил за собой в безлюдный коридор. Куда он меня ведёт? И главное, зачем? Страх расползался по телу. Вырываться было бесполезно, он не отпустит, проще было бы вырвать себе руку. Я попыталась с ним заговорить, но Шляпник не отвечал и даже не смотрел на меня. Мы оказались перед знакомой коричневой дверью — кабинет директора театра. Мамочки, что происходит? Распахнув дверь, Шляпник бесцеремонно втолкнул меня внутрь. За письменным столом сидел худощавый мужчина в коричневом костюме. Вид у него был надменный. Рыжеватые волосы, бородка, маленькие глаза-бусины. Судя по всему, это и есть кукловод. Шляпник подвёл меня к стулу напротив стола и усадил. Его длинные пальцы чуть сжали мои плечи, от чего я вся съежилась. Когда он убрал руки, послышался звук закрывающейся двери. Он запер ее на ключ. Похоже, мне конец. — Итак… Девочка, думаю, ты знаешь, кто я? — подал голос директор. — Так что перейдем сразу к делу. Отдай мне его! Как он узнал? Я вся похолодела. Шляпник тем временем встал рядом с директором. — Я не понимаю, — голос предательски дрожал, но я не могла отвести взгляд. Почему-то казалось, что если я это сделаю, то тут же умру. — Девочка, у меня мало времени. Не стоит испытывать моё терпение. — Я правда не... Сначала я заметила какое-то неуловимое движение. Удар. И голова с глухим стуком упала на пол, покатившись к стеллажу. Я в ужасе вскочила с места, вытаращив глаза. Шляпник держал в руках окровавленный топор. — Как в воду глядел... насчёт «мало времени», — хохотнул Шляпник. Он скинул обезглавленное тело директора с кресла и сам уселся в него. Со стуком положил перед собой на стол топор, затем достал из нагрудного кармана своего ярко-фиолетового костюма платок и стал вытирать им кровь с топора. От шока я будто приросла к полу. Не в силах пошевелиться, не в силах закричать, завыть или заплакать. — Присядь, нам нужно кое-что обсудить, — широко улыбнулся Шляпник.