Приложение

Антон игнорирует звонок Стаса. Пятый по счету. Сидит на диване в своей гостиной и просто бесцельно пялится в экран выключенного телевизора, блокируя на подсознательном уровне раздражающую трель телефона. Ему хочется кинуть его в стенку, чтобы посмотреть, как тонкий смартфон разбивается на кусочки. Хочется побыть бунтующим подростком, которым управляют одни лишь эмоции и чувства, затмевая и притормаживая работу мозга. Переходный же возраст часто срывает тормоза, диктуя действовать так, как хочется, как шепчет воспалённое юношеским максимализмом сознание, окрашивающее все вокруг лишь в белые и чёрные цвета. Никаких оттенков. Никаких полутонов. Но Антону 30, и мыслить он себе разрешает только трезво, из последних сил держа в узде рвущееся изнутри нечто. Силится подавить в себе подростка с преувеличенной реакцией на вещи. Он второй день не выходит на связь с креативным продюсером. Ему нужно время, чтобы собрать в одну кучу все свои мысли, разложить их по полочкам и быть готовым к беседе, к неприятной, но необходимой беседе. Мозг его безостановочно анализирует различные моменты, всплывающие яркими картинами прямо перед глазами, затмевая картину реальной жизни, выскальзывающей у Антона прямо из рук. Она будто приостанавливается, пока Антон копошится в дебрях сознания, где-то очень глубоко внутри, не прекращая свой анализ ни на минуту. Если бы было возможно без вреда вскрыть череп парня, можно было бы буквально увидеть, как кипит его мозг. Это утомляет - думать о чем-то, пытаться соединить какие-то нити и довести до ума, а затем и облечь в нужную форму скачущие туда-сюда мысли. Как только Антону кажется, что он ухватился за одну - она вырывается, и он уже опять сидит ни с чем, вымотанный и выбитый из колеи этой гонкой. Ему не хочется в ней участвовать, но он себя заставляет раз за разом снова прокручивать все в голове, цепляясь за новые, раннее оставленные без внимания детали. Арсений прижимается к его спине тесно, обвивая талию парня сильными руками и вдыхая его запах. Запах Антона. Мягко зарывается кончиком носа в его кудрявую шевелюру, через мгновение запечатлевая поцелуй на проступающих позвонках. Нежно. Переплетение пальцев, Антону сжимающее горло своей интимностью. Отвлекающие поцелуи, когда Антону было больно. Желание постоянно его касаться. Это все не атрибуты просто секса, просто перепихона. Никогда ими не были. Антон рвано выдыхает, ощущая ком в горле, перекрывающий путь кислороду. Ему больно и обидно настолько, что хочется выть раненным зверем. Больно настолько, что хочется проникнуть себе же под кожу, связать вены, пропускающие через себя кровь, в один большой узел, чтобы наконец закончить эти ненужные мучения. Боль его осязаема - он чувствует ее на своей шее, фантомно сдавливающей ее, чувствует, как ее руки проходятся по всему его телу, царапая и раздирая в кровь его нежную кожу. Она растекается по его организму внутри, и снаружи поливает остатками. А ему ее все мало. Он хочет прочувствовать ее сполна - до последней капли, смешивающейся с кровью и заражающей его всего. Потому он считает, что заслужил. Заслужил своей невнимательностью и неспособностью Арсения видеть насквозь, как мужчина видел его. Неумением дешифровать все то, что все это время было прямо перед ним. Все это время, блять. Потраченное впустую. Потому что Антона всегда сдерживало Арсово безразличие, с поправкой лишь - «напускное безразличие». Столько, сука, времени. Обида его понемногу вытесняется более сильным и более масштабным чувством, в Антоне бурлящем жидкой лавой, стекающей из жерла проснувшегося, долго спавшего вулкана. Она Антона обжигает. И он понимает, почему Арсений так высказывался о ненависти - она буквально может человека свести с ума. Ему до этого не так уж далеко. Рвано выдыхает, раздраженно переводя взгляд на телефон, в шестой раз разрезающего тишину своей противной и практически материальной полосой звука. Она бьет Антона по ушам, распаляя и так заведённое нутро. - Да, - проговаривает он резко, все-таки отвечая на звонок. - Антон, ты обалдел, что ли? Ты почему на звонки не отвечаешь? - Арсению не пробовал звонить? - усмехнувшись в трубку, напоминает он ему его же слова. - Что за фокусы ты выкидываешь? Тебе что, 5? - Очень, блять, не советую сейчас со мной так разговаривать, Стас. И Антон считает, что справляется на «ура!», когда ему удаётся проговорить это ровным тоном, не срываясь на рык. Подросток в нем все ещё бьется о высокие стены разума, делая все, чтобы они пали. - Я не понимаю, чем заслужил такой тон, но играть с тобой в кошки-мышки я не намерен. Если у тебя есть претензии ко мне, будь добр появиться хотя бы на работе, чтобы их со мной обсудить. - Появлюсь, - скалится парень, хотя понимает, что мужчина этого увидеть не может - просто губы сами кривятся в этом подобии улыбки, так похожей на улыбку сумасшедшего. - И мы с тобой точно поговорим. - Отлично. Жду в офисе. - И сбрасывает. Антон в который раз подавляет желание швырнуть гаджет в стенку. Сморщившись смотрит на экран, видя смс от Позова. «Если захочешь поговорить - звони». «Или могу прийти к тебе». «Или приходи сам». Да, Антону хочется поговорить, но он не видит ни одного оповещения от человека, с которым ему жизненно важно обсудить многие вещи. Он второй день никак не контактирует с Арсением, и в этом, казалось бы, ничего необычного, ведь они порой и неделями не видятся и не пересекаются, но в сложившихся обстоятельствах ему мужчина рядом с собой нужен, как глоток воздуха. Его вновь и вновь бросает в дрожь, когда перед глазами встаёт вчерашний вид Попова, будто попавшего в ловушку. В ловушку собственных чувств. Антон впервые видел его таким обнаженным перед собой, таким смущенным своим положением и тем, что в нем разглядели. Таким сбитым с толку и вконец запутавшимся. Его синие глаза вопрошали о чем-то, а губы были упрямо поджаты. Резкие движения его тела шли вразрез с тем, что видел Антон в синих глазах напротив. Арсений его от себя опять отталкивал. Хорошо знакомым, уже давно выученным движением. Антон, не задумываясь, плетётся в спальню, чтобы напялить на себя что-то приличнее спортивного костюма, и, наспех надев чёрный свитер и какие-то под руку попавшиеся свободного кроя штаны, спрятав телефон в заднем кармане, выходит и идёт к своей машине, чтобы спустя пару минут аккуратно выехать со двора и направиться в офис. Где его ждут нерешенные проблемы. *** Стас говорит с кем-то из Минской команды, когда Антон показывается в офисе, и сначала парня просто игнорирует, продолжая заниматься своим делом ровно до того момента, пока терпение Антона не вытекает за рамки, им же очерченные. Молодой, только начинающий свой путь импровизатор Антона не раздражает совсем, а вот сидящий по левую от него руку мужчина - очень даже. В небольшой комнатке ничего не поменялось со вчерашнего дня, даже атмосфера стоит такая же - напряжённая, будто все замерли в ожидании необратимого. Антон показательно садится прямо перед мужчиной, расставив широко ноги и не сводя с него глаз. Он не собирается торчать тут до ночи, пока креативный продюсер не решит, что наконец может отвлечься от своей работы и уделить ему пару минут. Антону хочется поговорить, пока в нем все ещё царапается подруга-ненависть, показывающая свои клыки. Антон хочет спустить ее, дать ей полную свободу и понаблюдать, к чему же это все может привести. Но он взрослый, состоявшийся парень, он умеет контролировать себя. По крайней мере, ему в это хочется верить. Через долгих семь минут Стас все же отвлекается на него, откладывая ноутбук и глазами указывая на кабинет, в котором он ранее говорил с Арсением, намекая на то, что лишние уши им не нужны. Отлично. Антону и не нужно, чтоб их слышали. - И что происходит? - Нервно поправляя кепку интересуется мужчина, стоит Антону опуститься в маленькое и такое неудобное кресло. Парень не спешит отвечать и тянется к оставленной кем-то пачке сигарет, лежащей на низком журнальном столе прямо перед ним. Он знает, что курить в помещение нельзя. Знает, что Стасу такое не нравится. Знает, что лезет на рожон своей детской выходкой и желанием пойти против установленных креативным продюсером правил. Но есть одна небольшая проблемка. Ему по-е-бать на то, что нравится Стасу, а что нет. Специально медленно затягивается, смотря прямо на мужчину и не отводя взгляда ни на секунду, чтобы не упустить эти сменяющие друг друга со скоростью света выражения его лица, при этом вальяжно развалившись в этом чертовом неудобном кресле. Он цепкими взором вгрызся в его глаза, продолжая дымить и играть на нервах своего шефа. Прекрасно. Стас раздражён. То, что нужно. - Расскажешь мне все? - спрашивает Антон наконец, подмечая про себя, что мужчина не делает ему замечания по поводу сигареты, и записывает это мысленно как маленькую победу. Стас понимает, о чем говорит Антон. Он понимает, что у него сейчас внутри миллиарды маленьких гранат, и парню ничего не стоит дернуть одну из них, чтобы взорвались и все остальные. Все может улететь в яму слишком стремительно, если Стас сейчас не выберет нужную тактику. Антон даёт ему время, неспешно затягиваясь, насыщая внутренности никотином. «Не больше пяти в день», - подкидывает ему память голосом Арсения, и Антон чувствует, как раздражается молчанием мужчины. Он дал Стасу достаточно времени подумать. - И? - Что ты хочешь от меня услышать? Не придумал ничего, значит. Хорошо. Антон все ещё не намерен задерживаться в офисе надолго. - Хочу услышать правду, но не знаю, услышу ли. - Какую правду ты от меня хочешь? - будто устало выдаёт Стас, и на его лице читается недоумение. Практически натуральное. Такое, что Антон ему почти верит. - Правду о том, - Антон тормозит, выдыхая сигаретный дым, все ещё не отрывая глаз от мужчины и наблюдая, будто змея, выслеживающая и караулящая добычу, и через мгновение продолжает: - как давно ты в курсе насчёт меня и Арса. Стас усмехается. А Антон чувствует, как невольно сжимается его ладонь в кулак, и про себя отсчитывает «раз, два, три», пытаясь не реагировать на эту ухмылку мужчины. Держится из последних сил. - Ты из-за этого такой концерт мне тут решил устроить? Говорит так, будто это ничего не значит. Но то, что он говорит дальше, бьет Антона огромной глыбой по солнечному сплетению. - Прекращайте уже эту чушь. Не маленькие же дети. Слишком затянулось это все. Сердце стоит у Антона уже где-то в горле, а руки дрожат, когда он тушит сигарету о пепельницу. Раз. Два. Три. Чертова мантра, которая позволяет Антону оставаться в кресле, а не наброситься на креативного продюсера. - Ты же приложил к этому руку, да? - говорит он так спокойно, что сам дивится своему тону, не тронутому бурлящим внутри и хорошо сдерживаемым гневом. Антон на своих демонов накинул ошейник. Он их контролирует полностью. - К тому, что Арсений меня отпихивает от себя постоянно. Не даёт Стасу и слово вставить, продолжая: - Мне же уже не десять, я могу сложить одно с другим, - нервно теребит кольцо на безымянном пальце, на секунду отвлекаясь от лица мужчины напротив. - Хотя я не думал, что Арсений хоть когда-то тебя будет слушать. Сколько же ты дерьма ему в уши залил. На этих словах Антона Стас морщится, будто уловил неприятный запах. - Ты же даже готов подругу своей жены под меня положить, - Антон чувствует, что его уже несёт, но кто его, блять, сейчас остановит? - Думаешь, потрахайся я опять с женщиной, и все будет как прежде, до Арсения? Парень внимательно вглядывается в мужчину и понимает, насколько же он был прав в своих догадках. - Какой же ты мудак, Стас, - на выдохе говорит Антон, выбитый из колеи подтверждением своих мыслей. - Антон, будь ты неладен! Это же для твоего же блага. Это же все для тебя, - он размашисто разводит руками, будто стараясь вразумить маленького мальчика. - У тебя сейчас мозг затуманен, и ты не соображаешь, что творишь, - он резко встаёт и подходит к Антону, возвышаясь над ним. А взгляд парня направлен в пустоту, он его будто и не слышит. Раз. Два. Три. - Поверь мне, - продолжает над ним Стас, - когда эта пелена сойдёт, будет уже поздно! И, кроме своего Арсения, ты хер кого рядом с собой увидишь. Так, значит? Антон медленно поднимает голову, и взгляд его будто фокусируется, появляется осмысление в глазах. - А может, я никого больше и не хочу рядом? - С вызовом выдаёт парень. - Не думал, что я могу легко отказаться от всего? И Антон блефует. Дешевый ход. Он просто знает, куда бить. Это же Стас. - Ты же шутишь? - мужчина буквально отшатывается, удивлённо уставившись на него. - Он не мог тебе настолько запудрить мозг. Антон хмыкает. - Запудрить мне мозг, значит, - невесело усмехается он. - По-твоему, я - подросток, которого замучил спермотоксикоз, и Арсений просто помогает мне своим членом, а я, в знак благодарности, в рот ему заглядываю, так? Хотя, - потянувшись за ещё одной сигаретой, он продолжает, - для тебя, ебаный ты гомофоб, я уточню, что вставляет Арсений просто сказка как - так, что искры из глаз летят. От удовольствия, конечно же, - и улыбается приторно-сладко. - Прекрати. - Почему же? Тебе можно вмешиваться в мою жизнь, а мне нельзя выдавать тебе ее подробности? Хочешь знать, какая у меня любимая поза? - Антон, хватит. Я ещё раз повторяю, что это все для тебя. -Нет, Стас, - устало выдаёт он, выпуская в очередной раз дым наружу. Сигарета сейчас - его панацея. - Ничего из этого ты не делаешь для меня. Не знаю, себя ты пытаешься в этом уверить или меня, но я не ребенок, протри уже свои ебаные глаза. - Не спеша тушит недокуренную сигарету, встает и расправляет одежду. Он не намерен продолжать этот бессмысленный диалог. Подойдя к двери, чтобы выйти, он, последний раз глянув на мужчину, говорит: - Не советую к нам лезть. Ни тебе, ни кому-либо ещё. Ни сейчас, ни потом, ни вообще когда-либо. И с оглушающим стуком захлопывает дверь. *** Антон даёт себе остыть ещё пару дней, прежде чем снова появиться в офисе. Разочароваться в человеке, с которым тебя связывают, помимо работы, ещё и приятельские отношения, сильно неприятно. Хуже ещё и оттого, что Антону придётся продолжить с ним работу, и эта безвыходность его душит. Он так старательно оберегал то, что он имеет с Арсением, так рьяно никого к этому не подпускал, что ему на физическом уровне больно из-за того, что кто-то не просто попытался влезть, а влез, стараясь еще и установить свои порядки. Сколько же всего услышал за это время Арсений. Сколько всего он ему не говорил, носил все в себе… У Антона в офисе сегодня ещё один нерешённый вопрос. Звонить Арсению и просить встречи где-то за пределами работы он не решается. Все ещё трусит, как подросток, боится быть посланным далеко и надолго. Ему Арсения нужно видеть, ему важно мужчину считывать. В нем нерешительности вкупе с боязнью все испортить на целое население Земли. И сердце подводит, ускоряясь при виде осунувшегося Попова, ждущего свой кофе у кофемашины. Он склонил голову, наблюдая за горячей струей, неспешно наполняющей бумажный стаканчик. Антон цепляется за такие родные черты: за темные волосы, подмечая про себя отросшую чёлку, которую мужчина периодически поправляет; за красивый профиль, будто высеченный именитым скульптором; за эти широкие плечи, за которые он часто хватался в порыве страсти… Антон успел по нему соскучиться. В офисе сегодня как назло непривычно много людей, бесцельно снующих взад и вперёд, Антону действующих на нервы. Он мужчину хочет выхватить, прижать к себе, не отпускать его никогда и не позволять себя отталкивать. Больше нет. Пора ставить эту чёртову точку. Привычно досчитав в уме до трёх, Антон решается подойти к Попову, который его замечает сразу же. И напрягается. Антону хочется его обнять, нежно поцеловать в лоб, убрать это напряжение, но все, что он сейчас может, это смотреть в голубые глаза мужчины, подбирая в уме слова, потому что по дороге растерял все заранее заготовленные. - Мы можем поговорить? - решается он наконец. - Не здесь. - Зачем? Мы же все решили. - Нет, Арсений, ни черта мы не решили. И Арсений соглашается. Возможно из-за того, что на них начали странно поглядывать коллеги, но Антона это мало волнует, потому что мужчина стоит сейчас прямо перед ним, выжидающе смотря на парня. С этим кабинетом у Антона связаны не самые светлые воспоминания, но это лучше, чем пронизывающий холод улиц или же туалет. - И? О чем ты хотел поговорить? Просто хотел сказать, как сильно в тебе погряз, как сильно ты въелся в мою кожу, как бездумно я сдался тебе в день нашего первого поцелуя, тогда - год назад, как я не могу не думать о том, что мы могли бы и все ещё можем иметь, пусти ты меня в свою жизнь… Все это умирает где-то на кончике его языка, потому что тот прилип к небу. Антон не может выдавить из себя ничего из того, что так хотел сказать мужчине. Немой рыбой смотрит на Арсения, хлопая глазами. И, возможно, на этом бы все и закончилось, если бы Антон заблаговременно не написал Стасу смс, прося того прийти в кабинет, чтобы «кое-что обсудить». Антон понимает, что демонстрация эта излишняя, но ничего не может с собой поделать. Когда он слышит, как кто-то дергает дверную ручку, понимает, что имеет он всего пару секунд, чтобы совершить задуманное. Арсений оборачивается на звук, но ладони Антона, взявшие его лицо в мягкий плен, возвращают его внимание на парня, глаза которого горят непонятным огнём. Антон смотрит за его спину, а потом резким порывом прижимается губами к его губам, завлекая мужчину в поцелуй. Целует напористо, будто соревнуется с кем-то. Когда Арсений слышит звук открывающейся двери, он в панике начинает дергаться и отпихивать от себя Антона, но тот не даёт ему отстранить себя и самому отстраниться. Он целует его, не обращая внимание на протесты мужчины, буквально мычащего в поцелуй. И Антону Арсения жалко, потому что это - неприятная эмоциональная встряска, о которой он не просил. Но ему сильно хочется Стасу показать, что он в их отношениях лишний. Арсений, наверное, думает, что Антон сошёл с ума, потому он обвивает его шею руками, прижимая мужчину ещё ближе к себе, отрезая все пути к отступлению. Он натурально прилипает к нему, продолжая неистово терзать его губы, будто целует его в последний раз и хочет этим как следует насладиться напоследок. Мужчине этот напор, видимо, тоже сносит крышу, потому что он знает что кто-то открывает позади них дверь и видит эту картину, которую показывать не хотелось никому. Но ему вдруг становится плевать - когда Антон так откровенно жмётся к нему, безмолвно прося не отвергать - мужчина млеет, он поддаётся без раздумий. Пусть даже сам черт пришёл за его душой, ему придётся подождать, пока парень сам его отпустит, потому что он отпустить его не может. Слышит удивлённый вздох где-то позади, и рефлекторно хочет обернуться в сторону непрошенного гостя, но Антон надавливает на его шею, не давая ему шевельнуть головой. Он меняет угол наклона головы и с новым рвением начинает целовать его. Ещё немного - и у мужчины онемеют губы от такого напора, но он считывает эту невербалику - как и всегда до этого момента. Сладостно-обречённо выдыхая, он размещает руки на талии Антона будто в немой капитуляции. «Я никуда не денусь. Я здесь. С тобой». Когда громко захлопывается дверь, извещая о том, что они в комнате одни, напор парня куда-то вмиг улетучивается, но целовать он не прекращает - продолжает медленно и лениво исследовать обветренные губы мужчины. Он обхватывает лицо Арсения ладонями - аккуратно, не надавливая - чуть склонив его в сторону и, оторвавшись на мгновение, чтобы отдышаться, через пару мгновение вновь прижимается своими губами к уже зацелованным и покрасневшим Арсеньевским, мягко и так нежно его лаская, попутно проводя большими пальцами по его скулам. Арсений думает, что столько целоваться в принципе невозможно, но Антон уже давно раздвигает рамки понятия «невозможно». Когда Антон все-таки отстраняется от него и смотрит, то видит, что Арсений стоит с закрытыми глазами. Он вдыхает запах его одеколона, видя, как мужчина наклоняется, чтобы прислониться лбом к его лбу. Одной рукой он зарывается в его пшеничные волосы, а вторую опускает, чтоб взять Антона за руку и переплести их пальцы. У Антона в груди будто-то кто-то пытается оживить давно потухший костёр, и появляющиеся искорки греют душу - скоро там будет достаточно огня, чтобы распалить его снова. Антону хорошо. Он готов стоять так вечность. - Кто это был? - спрашивает мужчина будто не своим охрипшим голосом. - Стас. - Боже. Антон ухмыляется. Ему все-таки предстоит долгий разговор с Арсением. - Я в курсе. - Что? - Я в курсе всего. И, поверь, еле сдерживаюсь, чтобы не пройтись по его физиономии кулаком. - Антон. - Неужели ты не доверяешь мне настолько? Этот уязвлённый голос парня бьет Арсения под дых. - Это не так, - на выдохе говорит он. - Так расскажи мне. Расскажи мне все. Арсений мнётся. - Он к нам не сунется. Если, - Антон тяжело дышит, понимая всю значимость момента. Либо сейчас, либо никогда, - если тебе это все нужно, все то, что мы имеем, я обещаю тебе, что никого к нам не подпущу, - говорит он полушёпотом, поглаживая скулу мужчины большим пальцем. Арсений рвано выдыхает: - Ты же понимаешь, на что соглашаешься, Антон? Это неполноценные отношения, которые нам придётся скрывать всю жизнь. И Антону это «всю жизнь» греет сердце. На все неудобства ему плевать. - А зачем кому-то об этом знать? Скажем самым близким, на остальных мне плевать. Арсений в очередной раз тяжело вздыхает: - У меня не было шанса против тебя изначально, - тихо проговаривает он, после чего мягко касается губами пухлых губ Антона. Как и у меня против тебя. Ни единого шанса. *** Антон не может сказать, что после этого жизнь его по щелчку пальцев налаживается и становится сказочной: у него все ещё натянутые отношения со Стасом и маячащая фантомом ревность, когда он видит, как очередная девушка пытается склеить Арсения. Но она уже не душащая, просто неприятно щекочущая; былой удавки будто и не было никогда, потому что Антон знает, что Арсению до этих девушек никакого дела. Потому что Арсений нежно выцеловывает всю его ревность по ночам, потому что сводит ее на нет мягким поглаживанием его шеи, пока парень тщетно пытается не отвлекаться на его ласки и приготовить им завтрак; норовит сравнять эту ревность с землей, аккуратно устраивая голову на плече Антона и оставляя дорожку поцелуев на его бледной коже. Антон не может сказать, что жизнь его - сказка. Но рядом Арсений. …и Антону от этого хо-ро-шо.