Приложение

Наутро Антон чувствует такую расслабленность, что, кажется, готов пролежать в кровати весь день, хотя буквально так и провел вчерашний, с разницей лишь в том, что лежать спокойно, без движений, ему не дали. Но сейчас он волен поступать, как ему заблагорассудится, пока ему не позвонит Стас и не начнет интересоваться, что же с Антоном такое приключилось, что он не появляется в офисе уже второй день. Работы особо нет, Стас занимается монтажом отснятого материала, а ничего нового они снимать до гастролей не планируют. Просто Антон часто бывает в офисе, даже если быть ему там необязательно: отсматривает со Стасом материал, выслушивает какие-то - иногда совершенно безумные - идеи креативного продюсера, обсуждает, кого следует следующим позвать в контакты, да и просто поднимает общий рабочий дух. Ему бы кто его поднял. Ведь в последнее время он серой массивной дождевой тучей сновал по офису, ни с кем особо не контактируя. Словом - дел у него никаких, поэтому он разрешает себе понежиться в кровати, уже заблаговременно и заботливо полностью для него освобожденной. Делает глубокий вдох, вбирая в себя как можно больше кислорода, а затем медленно выдыхает, раскрытой ладонью проводя по смятой простыни, на которой еще вчера лежал Попов. И вроде все до тошноты предсказуемо и привычно, хотя Антон помнит те дни, когда мужчина утром не сбегал. Они теперь затерялись в прошлом, без намерения обрести материальную форму в настоящем или будущем. Попов призраком поселяется в его квартире, несмотря на попытки Антона выдворить из своего сознания, ведь, если быть до конца откровенным, поселился он фантомом именно там - в его голове. Ощущает его древесный одеколон на своей коже, оставшийся от соприкосновения их тел, и понимает, что вчера принял правильное решение, не пойдя после секса в душ. Смывать с себя остатки Попова не хотелось вовсе. В голове проносятся картины вчерашнего дня - того самого, в который Арсений признал наличие у Антона к нему чувств и сказал вслух то, в чем Антон боялся себе признаться даже в уме. Он хочет с ним отношений. Да. Взрослых, обдуманных, взвешенных и равных. Он хочет с Арсением всего того, чего по сути иметь не может. "Я тебе этого дать не могу". Так он, кажется, вчера выразился? А потом выцеловывал Антона всего, заполнял с ним комнату рваными вздохами и стонами, цеплялся за него, как утопающий за соломинку, смотрел на него так нежно, что у Антон все еще при воспоминаниях об этих жгучих голубых глазах все наизнанку выворачивается. Парень проводит ладонями по лицу, будто в попытке сбросить наваждение, и утыкается взором в потолок. Не мог же он все это себе придумать? Не мог же придумать мягкие касания к шее, когда Арсений думал, что парень уже заснул, хотя тот просто лежал, развернувшись к нему спиной; невидимые узоры, которые он кончиками длинных пальцев оставлял на его спине, пока Антон лежал рядом, замерев и боясь сделать полноценный вдох, чтобы не спугнуть мужчину. Он-то был уверен, что Арсений давно спал. Неужели и мягкое касание губ к своим позвонкам вчера ночью он тоже придумал? Он отчетливо помнит себя, лежавшего там натянутой струной и слышащего стук собственного сердца в ушах. И сбитое дыхание Арсения на своей коже он тоже помнит, как и то, что Арсений, прежде чем встать и выйти на балкон, прижался к его спине лбом, пробыв в такой позе целую минуту. "Я тебе этого дать не могу". У Антона в голове сплошной полосой тысячи одинаковых почемупочемупочемупочемупочему. Ведь Арсений же тоже к нему.. хоть что-то. Устало выдохнув, Антон решает, что у него еще будет время подумать об этом, а сейчас все-таки не мешало бы принять душ. Кое-как просунув ноги в тапочки и не обременяя себя даже нижним бельем, лишь закинув на плечо полотенце, он плетется в ванную комнату. Замирает на пороге, не решаясь шевельнуться, когда сталкивается взглядом с Поповым, который стоит, уперев руки в раковину, и с интересом разглядывает не сумевшего скрыть удивление парня. С его темных волос по шее вниз стекают капли, повторяя красивый рельеф его тела, пока не достигают боксеров, мгновенно впитываясь в ткань. Антон прослеживает весь этот путь вниз и, только когда слышит покашливание, вновь поднимает глаза на мужчину. Арсений в его ванной. - Я уже выхожу. Дай мне пару минут. Антон осторожно закрывает дверь и еще с минуту стоит так, пока до него не доходит, что он даже без нижнего белья. - Блять, - ругается он и направляется обратно в спальню, чтобы напялить хотя бы шорты. Когда он возвращается, Арсений уже стоит в кухне и озирается в поисках чего-то. - Кофе в правом верхнем шкафчике, - информирует он. - Будешь? Антон завороженно на него смотрит, стараясь не думать о том, как правильно смотрится на его кухне мужчина, хозяйски орудующий кофеваркой. Просто кивает и решает, что, в принципе, душ от него никуда не денется, а вот Арсений в его домашней футболке, которая на мужчине буквально висит, и в его спортивных штанах вполне может. Антон принимает довольно очевидно для этого случая решение понаблюдать за Арсением, органично вписывающегося в его рутину. Внутри как-то странно теплеет. Уже через пару минут мужчина разливает им по чашкам кофе, одной рукой поправляя все еще влажную челку. Антон чувствует запах своего шампуня. Арсению он подходит. Антон считает, что Арсению подходит все, с ним связанное. Они молча выпивают кофе, каждый раздумывая о своем. Антону есть что сказать, что спросить, но ему не хочется нарушать эту идиллию, ведь он знает - она шатка настолько, насколько это вообще возможно. Хранит он молчание и когда Попов встает и, оставив в раковине свою чашку, направляется в гостиную. Не показывая ни единого намерения уезжать. Антон хмурится - анализировать он сейчас не способен, а чтобы здраво мыслить ему нужно чуть больше, чем просто горячий кофе с утра, и чуть меньше, чем Арсений Попов, расхаживающий по его гостиной в его вещах. Арсений удобно устраивается на его диване, беря в руки телефон и сосредоточенно кому-то что-то печатая. А Антон все еще не может прекратить откровенно пялиться. Держится еще пару минут, затем, наплевав на недопитый кофе, подходит к Арсению, который тут же отвлекается от гаджета, а затем и вовсе блокирует и откладывает его в сторону. Он берет ладонь Антона в свою и начинает большим пальцем поглаживать кожу. Подносит к губам и целует тыльную сторону его ладони. Нежно. Как только он умеет. Антон не может отвести от него взгляд. Блуждает глазами по мокрой челке, прямому носу, смешно приплюснутому на кончике, по темным красивой формы бровям, по длинными и густым ресницам, по его этим самым нежным губам, которые Антон готов целовать часами напролет. Даже знай он все языки мира, он бы все равно не смог ни на одном из них объяснить, какие вызывает в нем чувства этот голубоглазый бес, врывающийся в его жизнь, словно торнадо, и рушащий все его былые установки. Арсений - воплощение всех природных стихий в одном человеке, способных Антона с землей сравнять. А Антон доверчиво поддается, потому что ему без Арсения уже никак. Мужчина мягко тянет его на себя, и Антон принимает решение буквально оседлать его на диване, потому сидеть боком на его коленях, словно он принцесса из мультиков, ему не хочется совсем. Мысленно хвалит себя за то, что решил купить широкий диван - им это сейчас на руку. - Я ещё не был в душе. - Ты не представляешь, как мне на это плевать. - Да? - брови Антона непроизвольно ползут вверх, - и на то, что к моей коже, возможно, прилипли частички твоей засохшей спермы, которую я вчера был не в состоянии смыть? - Да. Плевать, - повторяет мужчина, поглаживая руки парня. - Моя же. Главное - не какого-то левого мужика. Антон невесело усмехается. А как же. «Левого мужика». Прекрасно же понимает, что это что-то из области фантастики - Антон и какой-то другой мужчина, Антон и неАрсений. Глупость какая-то. Антон сгибает колени по обе стороны бедер Арсения и прижимается к нему, задницей ерзая на его паху. Арсений перемещает свои руки, проводит широко раскрытыми ладонями по его ногам, медленно поднимаясь к бедрам. И благо Антон в шортах, а то ткань спортивок не позволила бы ему насладиться сполна этими поглаживаниями. Ладони мужчины игриво забираются под шорты, а пальцы продолжают чертить какие-то только ему известные узоры, когда Антон не выдерживает и подается вперед, чтобы поцеловать мужчину, у которого в глазах пляшут озорные огоньки. Антону приходится слегка склониться, и поза эта не самая удобная, но ему плевать на удобства, потому что Арсений с готовностью отвечает на его поцелуй, чувствуя пальцы парня, зарывающиеся в его влажные волосы и слегка их сжимающие. Поцелуй со вкусом кофе. Антон целует мягко, нежно, почти целомудренно, не углубляя поцелуй, а внутри у него тягучей жидкостью разливается теплота по всему организму из-за рук Арсения, который все еще гладит его бедра, иногда их сжимая. Антон без футболки, но в квартире тепло, так что он даже забывает, что по пояс обнажен, пока Арсений не прикасается губами к его горячей коже, перемещая ладони на его спину и прижимая парня ближе к себе. Он целует его развязно, оставляя влажные следы повсюду: на плечах, на груди, на животе, на шее - везде, докуда положение позволяет дотянуться, заставляя Антона выгнуться в спине и запрокинуть голову, пошло прикусив нижнюю губы, выпуская наружу лишь рваный выдох, сдерживая при этом полустон-полурык. Он - восковая фигура в горячих руках Арсения, он натурально плавится и поддается умелому мастеру. - Не сдерживайся, - слышит он низкий голос мужчины, но не сразу понимает, о чем он. - Хочу слышать тебя. Не сдерживайся, - и подцепляет зубами его сосок, прекрасно понимая, каким именно способом может выбить из Антона этот желанный стон. Парень жмурится и охает, подавив очередной стон. - Не сдерживайся, - повторяет Арсений, проведя по соску языком, слегка царапнув спину Антона ногтями, - пожалуйста. И эти Арсовы "пожалуйста" натурально сводят его с ума. Он понял, за какие нити дергать, чтобы Антон не задумываясь поддавался, понял, какую силу над ним имеет, и без зазрения совести этим пользуется. Антон чувствует улыбку на губах мужчины, которые прижимаются к его другому соску, когда он все-таки вырывает гортанный стон Антона, слегка сильнее обычного сжав зубами чувствительную кожу. Парень обвивает его шею своими руками, утыкаясь кудрявой шевелюрой в шею мужчины, обдавая его горячим дыханием. Арсений, сделав глубокий вздох, обвивает парня руками, переставая его целовать и просто его обнимая, крепко-крепко к себе прижав. Сидят они так недолго - им мешает трель телефона - Арсению кто-то звонит. Стас. Мужчина моментально меняется в лице: щурится, поджимает губы и недовольно кривится, но трубку берет. - Слушаю. Арсений переводит взгляд на Антона, продолжая говорить с мужчиной: - Да, мы вместе. Затем затихает на какое-то время, внимательно всматриваясь в лицо парня напротив. Антон пытается уловить его микроэмоции, но он всегда был плох в чтении людей, поэтому ждет, затаив дыхание, когда Арсений сбросит трубку и сможет выразить в открытую хоть что-то, за что Антон смог бы зацепиться. Арсений все еще хранит молчание. Видимо, Стас звонит по делу, раз так долго вещает ему что-то. Антону становится не по себе от такого пристального взора голубых глаз мужчины. Арсений же, тяжело вздохнув, свободной рукой цепляет подбородок Антона, большим пальцем проводя по его искусанной им же нижней губе, сконцентрировав все внимание на ней. Еще через минуту он проговаривает в трубку: - Хорошо, я понял. Скоро будем. И отключается. Не убирает руку и продолжает проводить от одного уголка губ до другого, все еще избегая взгляда парня. - Арс? - аккуратно начинает Антон. Он никогда не знает с Арсением, в какой момент может прогреметь взрыв, он с ним всегда будто по минному полю ходит. - Мы нужны в офисе. Собирайся. *** В офисе они появляются вместе и застают там только Диму и Стаса. - Ну и где вас черти носят второй день? - сходу налетает на них креативный продюсер. Они даже не успевают толком поздороваться с Димой - мужчина сразу привлекает их внимание к своей персоне. Арсений на его выпад никак не реагирует, просто идет в сторону кофемашины. - Так мы же не снимаем ничего, - искренне недоумевает Антон. - И это значит, что можно днями не появляться на работе? - Стас, у тебя что, ПМС? Что за нападки? Мы пропустили один день, - бросая телефон на офисный диван и стягивая с себя худи, чтобы остаться в одной футболке, лепечет Антон. В офисе душно - окна закрыты, и включен кондиционер, из которого валят теплые воздушные массы. - А если бы ты мне нужен был позарез вчера? На телефонные звонки ты же не отвечаешь. Мне что, теперь всегда через Арсения тебя искать? - Стас, прекрати, - подает наконец голос Арсений. Он выглядит уставшим, хотя еще час назад его таким назвать было нельзя. - Ты хотел со мной поговорить? Так пойдем. Стас будто хочет сказать что-то еще Антону, но, передумав, плетется за Арсением, уже скрывшемся в соседнем маленьком кабинете. Парень недоуменно смотрит на своего друга. - И что это за хуйня? - Да хер его знает, - отвечает Дима, будто бы отмахиваясь от неинтересной темы. - Взбесился, может, что ты его звонки игнорируешь. - Я их не игнорировал, блять. Просто не услышал. - Антон, ты же его знаешь. Он чем-то взбешен, сейчас выпустит пар, немного поорет и успокоится. Почему ты вообще реагируешь на это? Антон вздыхает так, будто на его плечах вся тяжесть Земли. Не хватало ему еще орущего под ухом Стаса. Какого хера ему вообще нужно от Арсения? Что за секреты у них появились, в которые его никто не посвящает? Мысленно делает пометку расспросить позднее Арса. Откидываясь на спинку дивана, Антон наконец расслабляется. Он рад быть в офисе - работа всегда являлась хорошим способом отвлечься от сторонних мыслей, а у Антона их накопилось на годы вперед. Это лишь временная отсрочка, которую он себе позволяет, потому что многое изменилось за эти несколько дней, и ему нужно во всем разобраться с трезвой головой, холодным умом и, желательно, без Попова в поле зрения, потому что с ним здраво мыслить не получается совсем. Едва уловимые перемены в поведении Арсения Антону видны в силу того, что он всегда хорошо вглядывается в мужчину и изучает/сканирует его уже на протяжении года. Не позволяет своим мыслям зайти слишком далеко, потому что то, как ведет себя Арсений с ним, не вяжется со словами мужчины, которыми он профессионально его ранит. Где-то идет сбой, где-то несостыковка, подмена, и Антон хочет понять, где именно, потому что должен знать, на что ему рассчитывать и как себя вести. Из мыслей его привычно выдергивает сторонний голос. Дима. - Эй, писюн, я как погляжу, самолично устроенный выходной прошел на славу, - говорит его друг с улыбкой, озорно осматривая парня. - Ты о чем? - недоумевает Антон. Ему в последнее время особенно тяжело сразу словить тон разговора с кем бы то ни было. Как и сейчас. - Засос, говорю, свой прикрой, - и указывает пальцем куда-то в сторону Антоновой шее, которая полностью на виду из-за растянутого горлышка футболки, - это довольное выражение лица вряд ли получится, но засос можно попробовать замазать этой девчачьей хренью. - Блять, - ругается парень и тянется к своему худи, хотя прекрасно понимает, что худи ему здесь совсем не помощник. - Стас заметил? - Да кто его знает. Думаю, заметил, но тактично молчит. Антон сокрушенно вздыхает, ругая себя за неосмотрительность и беспечность. - Все хорошо у вас? - через какое-то время гробовой тишины спрашивает его Позов. Они ни разу не поднимали эту тему, после того, как Антон ему все рассказал. Обсуждать все в деталях ему не хотелось, а друг не лез с ненужными расспросами, за что Антон был ему бесконечно благодарен. Он все еще не умеет о таком говорить, хотя понимает, что Дима имеет право требовать от друга правды - не в красках расписанного рассказа его недоотношений с коллегой, а именно правды. Правды о том, как Антон себя чувствует, пряча и глуша все эмоции в себе; правды о том, через что ему приходится проходить одному, правды о том, какая она - его жизнь, в которую он впустил Арсения Попова, не разрушенная ли уже? Не пора ли ему - лучшему другу - начинать собирать его по кусочкам? Или же, наоборот, ему можно порадоваться за своих друзей? Антон молчит. И молчит он не потому, что эта тема - табу, а потому, что просто не знает, как ответить. Решает, что самым логичным будет просто поставить его в курс последних событий, ставших отправной точкой чего-то нового, на что Антон пока боится навешивать ярлык: - Он расстался с Катей. - Ого... И это единственное, что он успевает услышать, прежде чем дверь кабинета, в котором находились Арсений и Стас, распахивается. Первым показывается Попов, напряженные плечи которого Антона подмечает сразу. Что, блять, они опять не поделили? Антон продолжает вглядываться в лицо мужчины, надеясь перехватить его взгляд, но Арсений упорно его игнорирует. Спешно идет к вешалке, снимает свою куртку и направляется к выходу из офиса. Кинув "Я курить", он с хлопком закрывает за собой дверь. Он же, мать его, давно бросил курить. Антон, не раздумывая и не заботясь о том, как это может выглядеть со стороны, сразу же подрывается и идет следом. На сердце появляется неприятная тяжесть от такого вида Арсения. Ему важно заглянуть сейчас в его глаза и не увидеть там эту ебаную и хорошо ему знакомую отрешенность. Только не снова. Он застает Арсения на улице с сигаретой, зажатой меж красивых длинных пальцев. Им не идет эта зараза, уже давно въевшаяся в кожу Антона, им идет рисовать на спине Антона незамысловатые узоры. - Почему ты опять начал курить? Арсений оборачивается, и на лице его... Раздражение. Хотя бы не пустота. - А тебя ебет? Опять? На исходную? Антон устало выдыхает, подходя к мужчине вплотную и только сейчас замечает, как дрожит сигарета в его руках. Хочется выдернуть ее, как сам Арсений много раз выдергивал ее из рук Антона, но парень знает, что взвинченного Арсения лучше не провоцировать. - Мы опять возвращаемся к тому, с чего начинали? - тихо спрашивает он. - А с чего мы начинали, Антон? - Парень хмурится - он явно не заслуживает таких выпадов в свою сторону, что бы у него там ни было со Стасом. Срываться на человеке, не имеющего к этому отношение, - моветон. Арсению об этом говорили? - Я еще вчера сказал, что это просто секс. Мы просто трахаемся, - он подносит к губам сигарету, а пальцы его дрожат - то ли от холода, то ли от нервов. Антон примерзает к асфальту. Он поджимает губы, рефлекторно принимая защитную стойку, будто от слов мужчины можно отбиться правильно выстроенной защитной стеной. Но вот сердце все равно не закроешь щитом - оно слишком глубоко внутри, до него не добраться, чтобы выстроить оборонительные башни, чтобы вырыть окопы и не дать никому до него дойти. Да и бессмысленно это все. Арсений же ухитрился найти эту тайную тропу-предателя. - Мне не стоило приезжать к тебе вчера, - на выдохе произносит мужчина, отворачиваясь от него. - Нам пора прекращать. Это дорога в никуда. Антон почему-то до этого момента был уверен, что если кто-то и закончит их недоотношения, то это будет он сам - Попову-то от них что? Никакой ему боли, никакой рефлексии, просто удобный половой партнёр, который всегда под боком, который никогда ему не откажет. Но, как оказалось, он ошибся.   И Антон будто бы даже мысленно принимает его решение поставить точку. В ушах еще привычно стоит шум, но реагировать на слова Попова не выходит совсем. Все? Правда все? Он вернётся к жизни до Арсения? Ему правда придётся? То есть, этот мужчина появился в его жизни, в самом начале их знакомства не ставя его ни во что, но позднее своими манерами, своим поведением, нетривиальностью, меняющимся поведением, взглядами на парня из-под полуопущенных ресниц, будто случайными касаниям буквально довёл Антон на точки невозврата. Он его в себя влюбил. А потом в очередной раз показательно выбил у него из-под ног почву, ответив на порыв Антона, стократно увеличивая последствия всего того, что они творили потом в квартире Антона, за закрытыми дверьми. Он Антона перекроил полностью под себя, а теперь открещивается. Тремя простыми, блять, предложениями. На ватных ногах парень возвращается обратно, не взглянув перед этим на мужчину и не сказав ему ничего в ответ. Нет боли внутри - просто пустота, своей бездонностью сравнимая лишь с галактической черной дырой, все в себя всасывающей. Только Антонова дыра засасывает лишь его одного. В руках появляется родная дрожь, пока он идет по длинному коридору, даже не замечая, как переставляет ноги. Неужели, блять, все? И это когда ему показалось, что в поведении Арсения он усмотрел привязанность к себе. Хочется истерично рассмеяться, но он сдерживает себя. Делает глубокий вдох, прежде чем вновь показаться в офисе. Нужно держать лицо. Прямо как учил Арсений, мать его, Попов. Антона сразу же окликает Стас, который слишком пристально следит за его выражением лица. Он что-то ему говорит, но для Антона его слова сейчас - неразборчивый лепет, который он даже не старается дешифровать. Ему немного жаль себя - совсем чуть-чуть. И не из-за неудавшейся истории любви, а потому, что он слишком доверчивый, и ему с этим как-то нужно продолжать жить и строить отношения: рабочие, приятельские, дружеские… Рефлекторно оборачивается на шум, когда в офис за ним заходит Арсений, глаза которого сразу цепляются за него, но уже через секунду перемещаются на креативного продюсера. И взгляд мужчины, и так темный, становится подобен чёрной гуаши.  Во взгляде голубых глаз много незнакомых Антону эмоций. Незнакомых в ключе рассмотрения с перспективы Арсения. Потому что в мужчине будто напрочь отсутствовала ненависть к чему-либо. Возможно, это одна из причин, почему у Антона не было шансов изначально. В Арсении было немало черт, Антона раздражавших, но он никогда не распылял и не позволял никому из своих знакомых распылять ненависть вокруг. «Это настолько сильное и всепоглощающее чувство, что оно буквально может лишить человека рассудка». И, наверное, он был прав. Но сейчас она - эта самая ненависть, Арсением презираемая, - плескалась в его океанах, заполняя радужки недоброй пеленой - полупрозрачной, но все ещё тёмной по своей сути. И у Антона перехватывает дыхание и внутри вдруг что-то щёлкает. Что-то доскальзывает до него в своей еще сырой форме, но уже заставляя обратить на себя внимание. Что-то, с каждой секундой приобретающее все более четкие очертания. Он оборачивается на креативного продюсера и смотрит с прищуром и долей неверия. Не может, блять, этого быть. Мозг будто специально подкидывает ему картины дня рождения Серёжи, именно те самые моменты, в которые затесался Стас. Вспоминает поведение Арсения до и после его появления. И этот его утренний звонок… Антон рвано выдыхает, решив что-то для себя, и решительно идёт в сторону Арсения. В офисе все еще кроме Димы и Стаса никого, что ему на руку, потому что Дима в курсе, а Стас… А Стас. Стас... Антон буквально подлетает к Арсению и обхватывает его лицо ладонями, заставая мужчину врасплох и заглядывая ему в глаза. Наблюдая форменный шок на лице напротив и поднимающиеся волны паники во взгляде, он, не давая себе времени передумать, склоняет свою голову слегка вбок и немного подаётся вперёд. В очень знакомом для Арсения жесте. В привычном. И Арсений считывает все за доли секунды, и спешит отвернуться от парня, не давая вовлечь себя в поцелуй. Его сбитое дыхание опаляет пальцы Антона, все еще покоящиеся на его лице.  Антон был уверен, что так и будет. Не реакции Попова он ждал - ее он знал. Знал, как знал и все его привычки, как угадывал малейшие изменения его настроения, как мог предсказать любое дальнейшее действие мужчины. Все это время знал. Всегда считывал все правильно, только почему-то не мог усмотреть в этом здравый смысл. До этого момента. -Антон, - послышался сзади голос Стаса. Не удивлённый. Не удивлённый, блять. Совсем не удивленный. Строгий.  Антон в неверии смотрит перед собой - куда-то сквозь Попова. Сердце его пропускает удар, второй, третий. Он снова разворачивает к себе мужчину, будто наплевав на всех остальных свидетелей. Ловит его взгляд и считывает в нем затравленность. В своих любимых голубых глазах. За миллисекунды считывает. И сердце сильно сжимается от увиденного.  Да не может этого, блять, быть. Ещё через мгновение Арсений скидывает его руки и устремляется к выходу, а Антон так и примерзает к своему месту, складывая наконец в голове все недостающие кусочки, получая результатом цельный пазл, которой его совсем не радует.