Idir

***

♪ Joseph Trapanese, Percival Schuttenbach — The melange

Вылезать из деревянной ванны не хотелось. Вода с эфирными маслами расслабляла и пленила теплом. За окном восходила яркая Луна. В дверь постучали, и Юнги, решив, что его в любом случае вскоре увидят обнажённым, бросил ёмкое «войдите». — Принёс вина. Налить? — спросил Сокджин. Он был расслаблен, даже отсутствие рубахи на нём самом и присутствие нагого Юнги в ванной его не смущало. В руках были две бутылки вина и три серебряных кубка — не так давно Хосок купил их на аукционе. Торговец уверял, что из них пил какой-то покойный могущественный маг. Юнги кивнул и вылез из воды, косясь на Сокджина. Тот совсем не обращал на него внимания, отойдя к столу у окна и принявшись разливать вино по кубкам. — О, дверь была приоткрыта… — замер на пороге Хосок. — Всё нормально, — успокоил Юнги, вытираясь плотным куском ткани. — Ты иногда смелее обычного, — прислонился к дверному косяку Хосок, не сводя с Юнги глаз. — Он обычно не сомневается в принятых решениях, — произнёс Сокджин и протянул наполненные кубки друзьям, приглашая подойти ближе. Юнги наспех надел чистые штаны, оставаясь без рубахи, как Сокджин. Один Хосок был одет полностью, а рубаху и вовсе застегнул по самую шею. — Решил усложнить нам задачу? — кивнул в сторону друга Юнги, намекая, что раздевать его придётся чуточку дольше. — Не хочу быть легкодоступным, — сказал Хосок и покрутил в руках кубок. По спальне разнеслись смешки. — Вас разве не привлекает неприступность? — Скажешь тоже, неприступность, — фыркнул Юнги. — Сам говорил, что в банях голыми задницами не раз тёрлись. — И всё же, это пикантно — раздевать партнёра, — озвучил своё мнение Сокджин, и Хосок посмотрел на него одобрительно. — Давайте выпьем. Все трое приподняли кубки и отпили из них, смакуя вкус. — Хороший урожай, — сказал Хосок и огляделся. — Так что? Останемся здесь или пойдём ко мне или Сокджину? Юнги надеялся, что они останутся в его спальне. Здесь ему было спокойнее. Юнги решился произнести мысли вслух: — Давайте здесь, мне роднее. — Он отпил вина, прошёл к одному из пухлых сундуков, поднял массивную крышку и вытащил тёмную банку. — Это масло, популярно на юге. Оно плотное, но при контакте с телом разогревается и тает. Вы же понимаете, что анальное проникновение может быть болезненным без подготовки? — он почувствовал, как краснота затопила щёки. Растерянность на лице друзей показала, что они не до конца поняли его слов, и ничего не оставалось, кроме как объяснить некоторые тонкости будущего процесса. И чем дальше Юнги посвящал их в детали, тем быстрее поднималось в нём вновь возникшее волнение. Закончив небольшую лекцию, он припал к кубку, осушая его в несколько больших глотков. Сокджин подлил вина и произнёс: — Ты нервничаешь, когда начинаешь слишком много думать. — Надо держать внимание Юнги на ощущениях, не давая размышлять, — сказал Хосок. — Bloede arse! Вы держите меня за юную девицу, — вскинулся Юнги. — Я сам с собой разберусь, — бросил злобно. Друзья, имея с Юнги долгий опыт общения, вовремя завязали свои языки. Сокджин хрустнул пальцами. Он делал так, когда становился недовольным, но не желал признавать этого вслух. — Ты говорил про связывание, — нарушил неуютное молчание Юнги, глянув на Сокджина. Накаливать обстановку больше не хотелось, а потому Юнги взял себя в руки, сменив тему. — Нужны верёвки? — Принесу, — сказал Сокджин, отпил вина и вышел из комнаты, не проронив больше и слова. Контроль. Теперь всё сосредоточилось на нём, а не дружбе и возможных для неё последствиях. Доверие, о котором говорили друзья, складывалось из готовности передать контроль. Юнги никогда не выпадал из ситуации, отдавая вожжи другим, но Сокджин с Хосоком пожелали руководить, и он разнервничался от понимания, что не быть ему сегодня впереди. — Ты всегда можешь нас остановить, — попытался успокоить его Хосок. Он всегда был на удивление проницателен и неплохо разбирался в людях, среди которых был и Юнги. С кубком в руках Юнги подошёл к окну и выглянул во двор. Когда они пошли в дом после ужина, Сокджин заклинанием потушил все факелы. Для него использовать магию в быту было обыденностью. «Это мелочь — разжигать и тушить мелкие костры», — сказал пренебрежительно эльф. Из них троих он был самым сильным, и даже сила Огня для него была простой, когда для Хосока или кого-то иного представляла опасность. Огонь считался самой опасной из стихий. Он уродовал души тех, кто им пользовался, но при этом притягивал могуществом, которое дарил. И потому, многие мыслящие существа не были способны противостоять возможностям Огня. Сокджин всегда, сколько Юнги его знал, был немного циничен, немного самоуверен, и то ли эти качества помогали ему бороться с соблазнами Огня, то ли иная — неведомая — сила. Хосок тоже постиг Огонь, но обращался к нему лишь в схватках с чудовищами и бандитами, а после надолго уезжал в нелюдимое место. Восстанавливался. Напоминал себе, что есть хорошо, а что плохо. Выстраивал с нуля жизненные ориентиры. Уединение было его платой за Огонь и одновременно страховкой от того, что стихия не заберёт его душу. Юнги в своих размышлениях не заметил ни подошедшего Хосока, ни вернувшегося Сокджина, который присел на кровать и принялся разматывать верёвки. Эльф и маг благосклонно молчали, давая Юнги столь нужное время. Он не мог не осознавать, что в его ближайших друзьях было сил больше, чем в нём самом. Сокджину и Хосоку была доступна магия, и они сталкивались с тем, что других зачастую губило. «Главное, — думал Юнги, — они никогда своей силой не хвастались, — были со мной наравне, уважали за мастерство в алхимии». Сокджин упомянул стычку в Редании, вспомнил Юнги. Сокджин с Хосоком, как они рассказывали, столкнулись с большим отрядом бандитов. Стояла ночь, эльф с магом спали в карете, пока извозчик вёз их по тёмному лесу, и нападение поэтому было внезапным. И пускай смогли защититься, в Новиград друзья вернулись отнюдь не счастливыми — Сокджину повредили пару рёбер. Даже самый сильный может пропустить удар, и Юнги был тем, кто парой — болезненных, признаться, — зелий смог помочь, хотя медицинская точечная алхимия не была его специализацией. Хосок после того вскоре уехал восстанавливаться от обращения к Огню. Они все были сильными. Юнги, принимая финальное решение, обернулся. Сделав глоток вина, отставил кубок на стол рядом и подошёл к кровати. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно: — Caenna me a'baethe. — Слова стали последними сказанными им наравне, хотя взгляд бегал между Хосоком и Сокджином.

♪ Sonya Belousova, Giona Ostinelli, Lidsay Deutsch — The great cleansing

Дыхание стало вмиг прерывистым, когда Сокджин отложил верёвки в сторону и поднялся с кровати. Первым к Юнги подошёл и прикоснулся Хосок — скользнул костяшками по неприкрытому левому плечу вниз, по предплечью, уложил ладонь на талию и коснулся носом щеки. Отметил поцелуем дрогнувший уголок рта, прошёлся губами по шее. Когда Сокджин приблизился следом, он подцепил пальцем подбородок Юнги, чтобы заглянуть ему в глаза и бережливо поцеловать в губы. «Они не давят, не набросились, как звери, изголодавшиеся по мясу», — осознал Юнги. Сердце застучало бойче. Юнги закрыл глаза, отыскал наощупь шеи друзей, притягивая их ближе. Губы Сокджина были мягкими, они обволакивали его собственные, и это ощущалось приятно. Почудилось, что в комнате стало прохладно. Лишь два тёплых тела, принадлежащих двум близким ему людям, укрывали Юнги от холода, обступив с двух сторон. Юнги ощутил вторую ладонь на своей талии. «Совсем иная по ощущениям — кожа гораздо грубее. Сокджин, наверное, он ведь кузнец», — думал Юнги. Отпустить мысли оказалось трудно, тело всё напряглось, и даже выпитое вино не притупило разум. Внезапно чужие губы отпустили его, следом исчезли поцелуи на шее, Хосок сдвинулся в сторону. Юнги испуганно распахнул глаза и застал перед собой друзей, ушедших в совместный поцелуй. Совсем не так, как это было с ним. Хосок и Сокджин не боялись быть откровенными друг с другом, и это оказалось столь неожиданным, что Юнги одурело глазел на них. Elain mearbhall. Она дурманила своей обнажённостью. Юнги схватился за друзей, не понимая, что делать с увиденным откровением: поддаться иль отступить? Сокджин сказал, что Юнги в принятых решениях не сомневается. Но когда фантазии превратились в реальность, волнение и сомнение вновь пробудились. Огонь — порождение соблазна. Какое же решение принять? Юнги порывисто сглотнул, когда друзья завершили свой поцелуй и вернули ему внимание. В их глазах он увидел отблески свечных огней. Огонь превзошёл Юнги по силе. Сразу выиграл у него без должного боя, бросил к Хосоку, призвав узнать, каким окажется поцелуй с ним. Юнги встретили жарко: маг обвил руками, уверенно вжал в себя, захватил власть и языком нырнул вглубь рта. Хосок не дал одуматься, понять происходящее. Юнги не поспевал, а потому не заметил, что Сокджин обошёл его и пустился гулять руками по его спине, при этом оставляя мягкие поцелуи позади шеи. Укус эльфа был слабым, словно вежливым, но вызвал в теле первый, пока неуверенный, трепет. Это был контраст: Хосок жарко целовал губы, Сокджин дарил нежность сзади. Юнги затерялся между ними, и сомнения застряли в эфемерном прошлом, пока настоящее поглощало насыщенностью и безумством. Сокджин потянул Юнги за волосы, подчиняя своей воле и вынуждая запрокинуть голову, а Хосок прервал огненный поцелуй и отошёл. Юнги почувствовал, как упёрся своим затылком в плечо эльфа позади. Ладони, сильные, грубоватые от ежедневного труда, поползли с талии на живот, а по нему вверх, пока не достигли груди. Юнги прикусил язык, едва ли не заскулив, когда Сокджин сжал его чувствительные соски, и приоткрыл веки. Хосока рядом не оказалось, соски оттянули сильнее. — Bloede arse, — вырвалось у Юнги. «„Кровавая задница“, — мелькнуло у него в голове, — из всех фраз на старшей речи я люблю именно эту, какая ирония». Руки Сокджина ощущались славно, но волнение по-прежнему сидело внутри Юнги. Он пытался распробовать каждое из чувств, шатался от одного из них к другому, то волнуясь, то распаляясь от ласки. Юнги пробежал взглядом по комнате в поисках Хосока. Выдохнул, когда слегка обернулся и наконец отыскал его рядом со столом. Вторая бутылка вина была открыта, и маг, взъерошенный прелюдией, тянул Меттинское розовое из высокого горлышка, победоносно наблюдая за дружеской похотью. Самодовольство пребывало в каждом его жесте: как опёрся о стол бедром, как медленно приближал горлышко бутылки к губам, как делал глоток и как ни на секунду не отводил взгляда от ночных любовников. Юнги хотел возмутиться на откровенное торжество Хосока, но Сокджин, дьявольский суемудр, отвлёк на себя, накрыв рукой пах алхимика. По телу прокатилась волна возбуждения, резкая и рефлекторная, такая, что потащила за собой и мысли. И даже Хосок с его вызовом во взгляде уже не беспокоил, а лишь распалял Юнги, стоило Сокджину пару раз провести по ткани, под которой изнывал твёрдый член. Юнги двинул бёдрами навстречу большой ладони и от сильного трения засуетился, развернулся к Сокджину лицом, чтобы поцеловать. Резко и жадно, как способен лишь человек, овладеваемый штормом эмоций. Впервые Юнги не наблюдал физическую закалку Сокджина, а ощущал её: своими ладонями, которые изучали чужое тело, и на собственной коже в местах, по которым проводили в ответ. Дурманило. Вело. Рядом послышался скрип единственной подгнившей половицы. Сокджин скользнул в сторону, уступая место Хосоку с вином. «По-прежнему одет, — мелькнула мысль у Юнги. — А ведь магам не свойственно скрывать столько тела, не иначе как Хосок и правда хотел на этом сыграть». Юнги потянулся к вороту чужой рубахи, расстегнул первую пуговицу и посмотрел другу в глаза. Казалось, тот боялся дышать, и это не сочеталось с тем, как он выглядел минуту назад. Хосок, будто уловив, что его короткую уязвимость раскрыли, сразу взял себя в руки, отхлебнул вина и приблизился к лицу Юнги, пока проворные пальцы на его рубахе спустились на пуговицу ниже. От прикосновения к губам, от близости тела, Юнги приоткрыл рот и ощутил на языке нектарно-винный вкус — Хосок делился виноградным букетом через поцелуй. Меттинское, что и без того было потрясающим, стало терпче, и дыхание Юнги сорвалось, сбилось на рваное, когда на ягодицу, поверх тонких штанов, легла рука Хосока. Расстегнув рубаху на маге, Юнги потянул её с высоких плеч, обласкал языком выступившие ключицы, лизнул левый сосок и выдохнул тонкой струйкой воздух, чтобы пустить по розоватой влажной ареоле лёгкую дрожь. Хосок подобрался, сильнее стиснул ягодицу и произнёс: — Забери. Сокджин забрал из рук Хосока вино, чтобы поставить на сундук рядом, а Юнги лишь поднял взгляд и продолжил языком крутиться вокруг ставшего твёрдым соска. За время близости слово Хосока было первым, произнесённым вслух. Ранее никто не чувствовал надобности говорить, все трое двигались в едином течении, и сама мысль об этом Юнги взбудоражила, словно всё это было рекой, которая внезапно оборвалась и весь водный поток ушёл резко вниз вместе с ним.

♪ P.T. Adamczyk — Full circle

Юнги выпрямился, чтобы вновь поцеловать Хосока в губы, и боковым зрением заметил, как тот обменивается взглядами с Сокджином. Захотелось повернуться, разобраться, что именно молчаливо обсуждают друзья, но Хосок удержал его желание, улыбнувшись и коснувшись ладонью скулы. Сокджин, стоя позади Юнги, провёл по его рукам, снял их с Хосока и завёл за спину, попросив согнуть. — Держи их так, — попросил эльф. До сих пор он оставался единственным, кто не потерял самообладания и на секунду. Юнги послушался и обхватил свои предплечья за спиной. Он отвечал на поцелуи Хосока, ощущая, как верёвки начали пленить руки. Они были мягкими, подобные — редкость в быту, но Сокджин не стремился ранить трением пут, выбрав мягкое плетение. Верёвка обхватила предплечья, затем плечи, а после её дважды провели поперёк грудной клетки, завязывая на спине. Юнги попытался пошевелить руками. Удалось слабо — его движения ограничили. Хосок оглядел его быстрым взглядом, лизнул уголок своих губ и прошептал: — Красиво. — Это довольно простая фигура, бывают сложнее. И на верёвках можно подвешивать, — ответил Сокджин. — Я тоже хочу посмотреть, — сказал заинтересованно Юнги и подошёл к зеркалу. И правда связан. Он повернулся боком и отметил, что «фигура» образовывает симметричный узор — переплетения верёвки с двух сторон были одинаковы. Юнги бы никогда не смог это воссоздать. Сокджин подошёл к нему ближе: — А ещё можно делать так, — он плавно потянул за верёвку со спины. Кожу на груди стянуло до тонкой боли, Юнги сдавленно зашипел, а следом его слегка толкнули вперёд, отчего пришлось сделать шаг, чтобы не потерять равновесие. Это было ново. Нечто на грани реальной боли и при этом блаженства. Сокджин даже в прелюдии проявил своё эльфийское превосходство над обыденностью: придумал особенное, неизведанное, специфически чувственное. — Тебе нравится? — поинтересовался приближающийся Хосок. Юнги кивнул. — А если так? — теперь уже Хосок потянул за верёвку спереди, и она тут же натянулась на руках. Юнги широко распахнул глаза, часто задышал и уткнулся лбом в плечо Хосока. В члене заныло желание. Юнги страшно хотел, чтобы его паха коснулись, и разочарованно прикрыл веки, когда вместо этого Хосок начал гладить его по голове и лопаткам. Друзья, Юнги чувствовал, вновь о чём-то договаривались без слов, но его это больше не волновало, он не смотрел и смотреть не желал. Он им доверил бы не только тело, но и всю свою жизнь. Они берегли его так же, как и он берёг их в ответ. Сокджин положил руки ему на бёдра, захватил штаны, потянул их вниз, снял и откинул в сторону. Юнги открыл веки и покосился на зеркало. Он был полностью раздетым, частично обездвиженным, а с двух сторон к нему прижимались тела. Все трое смотрели в отражение, все трое разглядывали то, как они выглядели вместе. «Надо сделать хоть что-то, — подумал Юнги. — Они доставляют мне удовольствие, но и мне стоит проявить больше инициативы». И вдруг его охватило недовольство — он был единственным из них, кто имел опыт с мужчинами, но никак этого не показывал, не помогал достаточно, чтобы не только друзья были инициаторами действий. — Хочу ублажить вас ртом, — сослался Юнги на недавнюю фразу Хосока и нервно толкнул языком щёку. — Как ты хочешь? — сказал Сокджин и отодвинулся. — На кровати, — ответил Юнги. Он не хотел вставать на колени на твёрдом полу, зная, что не продержится в таком положении и двух минут. Друзья помогли ему лечь на высокую постель животом вниз — двигаться самостоятельно со связанными руками оказалось сложно. Сокджин и Хосок стянули с себя штаны, освобождая возбуждённые члены. «У Сокджина длиннее, у Хосока потолще — хороший дуэт у них вышел во всём», — подметил Юнги. Сокджин придвинулся первым, и Юнги порадовался тому, что не пришлось выбирать, до кого первым дотронуться. Головка члена коснулась его губ, и он обвёл уздечку языком. Юнги попробовал взять глубже, но тут же отодвинулся и потребовал: — Развяжи меня. Было неудобно без опоры на руки. Сокджин приподнял одну бровь удивлённо, хмыкнул и вместо ответа потянулся в сторону, подхватил подушку и подложил её под грудь Юнги. Положение это спасло не особо: — Серьёзно? — возмутился Юнги. — Открывай, — скомандовал Сокджин. «Дьявол, Сокджин же говорил, что его нельзя принуждать, — вспомнил Юнги и послушно открыл рот, позволяя высокомерному эльфу толкнуться в него. — Надо было просить, а не требовать». Юнги вновь закрыл глаза, успев уловить, что Хосок опускается на корточки рядом. Юнги сразу почувствовал в своих волосах его длинные пальцы, что начали перебирать пряди. Сокджин толкнулся членом до горла, вышел, а затем вновь, уже дальше, заставив подавиться. Юнги дали откашляться, Хосок зашептал ему в самое ухо: — Похвалу нужно заслужить, Юнги. Похвалу. Заслужить. Зачем он рассказал им про свою слабость? Однако сработало: Юнги мысль о похвале радостно подхватил и держался, когда Сокджин входил членом ему в рот на всю длину. Несколько толчков, уверенных и сильных, и Юнги то жадно хватал воздух в моменты свободы, то носом упирался в жёсткие волосы на лобке.

♪ Percival Schuttenbach, Marcin Przybylowicz — Silver for Monsters…

Слишком много всего. Член был в глотке, руки – связаны и затекали, Хосок оттягивал за волосы, помогая удержать голову, чтобы Сокджину было удобно «затыкать» рот. Юнги старался сосредоточиться хоть на чём-то, удержать внимание на одном из этих чувств, но каждое движение друзей, каждый вздох или другая мелочь сбивали его фокус. Раз за разом он терпел крах в попытке ухватиться хоть за что-нибудь. Когда Сокджин в очередной раз выходил изо рта, Юнги втянул щёки и услышал протяжный стон. Он посмотрел наверх: эльф, всегда собранный, всегда вальяжный и уверенный в себе, закинул голову назад. Безупречный, порочный, такой по-новому представший перед ним. Сокджин двинул бёдрами вперёд, затем назад, а Юнги вновь втянул щёки, уловив, как доставить эльфу большее удовольствие. Хосок чертыхнулся и полез на кровать, приминая матрас. Он раздвинул ноги Юнги, устроился между ними и с силой сжал его ягодицы. Сокджин начал резче вколачиваться в горячий рот. Юнги жмурился, сжимал губы вокруг члена. И дышать, было трудно дышать, но в этом смешивалось животное и человеческое: потребность вдохнуть смешивалась со способностью задерживать дыхание. Внезапно член покинул рот, и по подбородку Юнги стекла слюна. Юнги спустя мгновение почувствовал, как верёвки на груди на короткое время натянулись и резко ослабли. Сокджин его освободил, и Юнги устало опустил голову, болезненно заскулив. Он пошевелил руками и лишь теперь почувствовал, что его руки сильно затекли. Юнги слышал копошение позади, но сил поднять голову не было. Он чувствовал, как Хосок нежно водил и мял его ягодицы. И вот, ануса алхимика коснулись холодные пальцы, и он рефлекторно попытался сжаться. — Всё хорошо, Юн, всё хорошо, — зазвучал голос Сокджина.— Ты молодец, ты хорошо справляешься. — Похвала, столь важная и наконец заслуженная, она путала всё внутри. Юнги приподнял голову и сквозь полуопущенные веки увидел, как Сокджин приблизился к нему. Новый поцелуй, нега полилась по телу от движений губ эльфа. Юнги блаженно замычал ему в рот. Хосок продолжал обводить края ануса пальцами, а затем Юнги ощутил, как маг пересаживается ниже и мажет по ягодицам языком. Юнги застонал, и Хосок, приняв это за одобрение, провёл языком увереннее. Маг сплюнул, растёр слюну большим пальцем по анусу и надавил на него. Это было порочно, но блазнь давно победила рассудок, и хотя Юнги понимал, что за безумства творят друзья, менять ничего не желал. Наоборот, он потянулся рукой к члену Сокджина и вытянул шею, давая понять, что вновь хочет ощутить его в рту, пока по заднице кружил язык виновника их безумия. Теперь у Юнги была возможность приподняться на локтях, чтобы отсасывать самостоятельно. Он водил губами по члену Сокджина, иногда вбирал в себя головку, пускал слюну, чтобы водить рукой по члену было проще, и порой насаживался по самое горло, пока не начинал давиться. Распирающее ощущение было сумасшедшим, но невероятно заводило, отчего Юнги не мог остановиться. Порой он проводил по органу языком, широко, медленно, тыкался кончиком в уретру. Всё это время он часто смотрел наверх, то заставая Сокджина с прикрытыми веками, то встречаясь с его пристальным взглядом. Пока Юнги тонул в похоти, он не заметил, как начал крутить бёдрами, пытаясь насадиться на язык Хосока, будто тот сможет пройти в плотное отверстие. Кто-то из друзей что-то сказал, но Юнги не вслушивался, слишком сосредоточившись на ощущениях от языка на анусе. Хосок потянул его ягодицы в стороны, очень сильно, чтобы проход был как можно лучше виден — Юнги знал это точно, сам так делал на юге, когда был в активной роли. Он выпустил изо рта член и шире раздвинул ноги. Хосок поднялся с кровати, отходя до стола, на котором лежало масло, а Сокджин нагнулся, скользя ладонями по спине Юнги вниз.

♪ Mikolai Stroinski — Dark corners of the world

Юнги потёрся возбуждённым членом о простыни и получил шлепок по ягодице с резкой командой Сокджина: — Не ёрзай. Юнги мечтал, чтобы его члену уделили внимания не меньше, чем рту или заднице. Сокджин раскрыл ягодицы алхимика, когда Хосок вернулся на кровать и почти сразу приставил к анусу палец, смазанный разогретым маслом. Мышцы прохода поддались, и палец медленно вошёл. — Умница, — похвалил Сокджин, и Юнги утопил свой стон в подушке. Палец начал медленно выходить и погружаться обратно. Это ощущение всегда было странным, ощущение, когда внутрь что-то проникает. Противоестественный процесс, но это не было больно так, как когда-то — Сокджин и правда создал прекрасный «конус», который за последний месяц неплохо разработал чувствительную часть прохода. Хосок протолкнул второй палец. Юнги сжался на секунду, и ему дали выдохнуть, вновь расслабиться. Хосок водил по его позвоночнику свободной рукой, успокаивал и под эти ласки продолжал растягивать двумя пальцами, в один момент добавив к ним и третий. Юнги привыкал, помня, что и слабая боль временна. — Войдёшь первым? — Хосок прошептал Сокджину, ускоряя движения рукой, пока Юнги постанывал при каждом проникновении. Он уже не сдерживался, позволял себе извиваться, запоминая происходившее с ним. Резко стало пусто, его перевернули на спину, убрали из-под него подушку, и затылок Юнги свесился с кровати. Он раздвинул ноги, согнув их в коленях, а рядом с его лицом почти сразу возник Хосок. Он коротко поцеловал Юнги и поднёс к его лицу член. «Меня поимеют с двух сторон, — забилось в голове Юнги. — Сокджин, я слышу, как он размазывает масло по своему члену. Хосок, я чувствую его плоть на губах. Они не причинят мне боли». Юнги не смотрел, закрыл глаза и позволил Сокджину проникнуть в него; медленно-медленно. Юнги давали расслабиться, привыкнуть, пока Хосок лишь водил своим членом по губам. Растяжение ануса мужским органом доставляло дискомфорта больше, чем пальцами. Юнги запоздало понял, что стоило вначале оседлать Сокджина, чтобы самому контролировать проникновение, но он не подумал, совершенно не подумал, а возбуждение уже начало спадать. — Юн такой узкий, — с удовольствием в голосе подметил Сокджин, будто Юнги здесь не было. — Во рту тоже приятно, — подхватил Хосок, войдя в рот головкой. Несмотря на боль, Юнги отреагировал на похвалу, она притупила дискомфорт. Сокджин обхватил член Юнги, смазывая его маслом. Юнги дождался — дождался, когда головки коснутся и когда по стволу проведут рукой. Эмоций одновременно было мало и много — было неясно, на чём концентрироваться. Юнги терялся между телами друзей, не зная, к кому кинуться, а потому решил отогнать сомнения прочь, окончательно выключить голову, отдаться ощущениям и наконец довериться полностью. Хосок надавил на затылок Юнги, потребовав взять член глубже. Он был толстым, но Юнги справлялся, голова его по-прежнему свисала с кровати. Было всё ещё неудобно, горло сильнее схватывало от недостатки кислорода, но поза хотя бы давала возможность ухватиться за бёдра Хосока, чтобы то отталкивать его за бёдра, то притягивать к себе. Мужская плоть внутри всё ещё чувствовалась неестественно. Привыкал Юнги медленно, мало-помалу. Сокджин навалился сверху, поцеловал плечо, прикусил влажную от пота кожу, двинулся внутри чуть резче, и Юнги обхватил его одной рукой за шею, пока Хосок продолжал использовать рот, не щадя. Саднило. И губы от обхвата толстого члена, и анус, в который глубоко вошли. Юнги держался, пытался не напрягаться, чтобы дискомфорта не стало больше. Когда Юнги начал мычать и стенать от удовольствия, Сокджин стал вбиваться в него чуть резче. Отпустив контроль, эльф стал менее жалостливым. Спустя короткое время Сокджин поднялся на колени, закинул ноги Юнги себе на плечи и сорвался на совсем быстрый темп. Юнги отодвинул от себя Хосока и тяжело задышал. Хосок шире расставил свои ноги, навис мошонкой над Юнги, почти зажав его голову бёдрами. И Юнги жалобно застонал, когда маг наклонился и взял его член в рот. Задницу распирало, а спереди его члену дарили живое, настоящее удовольствие. И Юнги не знал, сколько длилась сладостная пытка, он просто позволял себе ощущать весь спектр безумства, давно перевалившего за грань изведанного. Сокджин произнёс что-то нечленораздельное и следом толкнулся со всей силы несколько раз, спустив внутрь. Юнги понимал всё смутно, потонув в мыслях. Поза сменилась быстро, сама собой, будто все трое действовали не спонтанно, а по заранее продуманному сценарию. Юнги начал плавно опускаться на член Хосока, оказавшись на нём верхом, и даже сперма Сокджина, оставшаяся в теле, не смущала, а лишь добавляла мягкости, пускай зад вновь ныл изнутри. Юнги стискивал зубы, пока на нём было сразу несколько рук, что плавно водили по спине, груди и рёбрам. Его целовали, Хосок посасывал его пальцы, Сокджин шептал очередную похвалу, а Юнги наконец-то смотрел. Его взгляд блуждал от Хосока к потолку, потом к Сокджину сбоку, затем глаза вновь закатились кверху, когда он приподнялся и смелее сел на член. Он что-то говорил, бредил, ладонь отыскала шею Хосока, надавила, играя на чужой слабости, отчего пленник блаженно разошёлся в улыбке. Юнги придушил немного сильнее, до затруднённого дыхания, и взгляд Хосока в ответ на это поплыл. Юнги начал двигаться быстрее, второй рукой принявшись водить по своему члену. В один момент Хосок крепко впился пальцами в его талию, приподнимая, Сокджин надавил на спину, вынудив упасть вперёд, и вот уже маг, невыносимый маг, имел жёстко и совсем не заботясь о громких причитаниях и проклятиях в свой адрес. Юнги окончательно перестал понимать хоть что-то. Ему была необходима передышка, его член тёрся о чужой живот. Он скулил куда-то в шею Хосока, выпав из реальности, пока в него не излились. Пошевелиться не было сил, член оставался внутри Юнги, пока по его телу гуляли две пары рук, расслабляя. — Лучше дайте кончить, — поломанным голосом сказал Юнги. — Всему своё время, — ответил Хосок, подталкивая, чтобы он скатился с него на кровать. Юнги оказался на спине, лёжа справа от Хосока. Семя потекло из ануса на простыни, но что-либо сделать с этим у Юнги не было желания, намного сильнее мучил собственный возбуждённый член, к которому он потянулся рукой. Его запястье в последний момент перехватил улёгшийся рядом Сокджин, и Юнги выпустил разочарованный выдох. Друзья так дразнили его, что это становилось невыносимым. Сокджин поцеловал ладонь, выпустил язык и прошёлся им между пальцев. Всё это время Юнги завороженно наблюдал, пока к нему не подполз ближе Хосок. Юнги вздрогнул, когда язык Хосока коснулся его ушной раковины, и отодвинулся. Это было неприятно, и, слава Богам, его поняли без слов, Хосок перешёл к шее, приобнял поперёк живота, когда Сокджин начал посасывать пальцы Юнги. Чтобы занять вторую руку, Юнги подложил её под плечи Хосока, принявшись водить по его жёстким волосам и перебирать пряди. Друзья вновь лениво ласкали друг друга, блуждали прикосновениями по телам, целовались, переплетая языки, что особенно учащало сердцебиение.

♪ Joseph Trapanese, Percival Schuttenbach — Water

Юнги прикрыл глаза, восстанавливая дыхание. Он не смел более просить о чём-то, терпел и при этом наслаждался тем, как друзья спускались к его соскам, начиная посасывать и прикусывать их почти одновременно. Невероятный баланс, невероятное блаженство. Никаких мыслей. Хосок провёл кончиками пальцев снизу-вверх по бедру Юнги, вызвав мурашки. Слишком нежное прикосновение, слегка щекотное. — Красиво, — прошептал Хосок. Юнги посмотрел вниз. Кожа на бедре отдавала голубым блеском в местах, где её касались. Длилось это лишь пару секунд, естественный цвет восстанавливался почти сразу после прикосновения и лишь новое движение рукой возвращало чарующий отблеск. Юнги почти не дышал, сам завороженно наблюдал за этим. Не каждому партнёру удавалось его возбудить и при этом в душе расслабить достаточно, чтобы пробудилась наследственная способность. Новое прикосновение заставило Юнги вздрогнуть и жадно схватить воздух ртом. Хосок коснулся бедра алхимика всей ладонью, и она оказалась ледяной. Кажется, Сокджин спросил, что Хосок сделал, но Юнги уже знал — то магия, какая-нибудь простая, но неподвластная обычному человеку. Юнги чувствовал волнующий холод на коже, а та реагировала невероятным переливом из синего в изумрудный. Он никогда так не реагировал, никогда его кожа не отливала изумрудом, и он сам никогда не ощущал себя столь возвышенно и возбуждённо. Хосок повёл по второму бедру, а следом к тому же месту прикоснулся Сокджин и его рука была безумно горячей, создав новый контраст. Юнги застонал, схватился за плечи друзей, откинул голову назад, выгибаясь в спине. Каждого касания, будь то холодное или горячее, хотелось и больше, и меньше. Юнги потянул друзей к себе, и те, не переставая водить по бёдрам окутанными магией руками, с двух сторон приникли к его шее и провели по ней языками. Ладони Сокджина и Хосока поползли к паху, и Юнги, поняв, что они планируют коснуться его члена, бросил короткое: — Не надо, — потому что это было бы чересчур и он не вынес бы этого холода и жара на чувствительном органе. Его услышали, замерли, и прикосновения вновь ушли вниз, а он расслабился, по новой отдавшись моменту и зарывшись пальцами в волосы мужчин. Время не чувствовалось, оно терялось в тихом свете свечей и пламени внутри, которое колыхнулось, когда Сокджин забросил ногу Юнги на свою талию и шлёпнул по внутренней части бедра. Как ярко. Боги, как это было ярко. И ведь Хосок следом сделал ровно то же самое. Несколько шлепков, Юнги вздрогнул от каждого и почувствовал переизбыток напряжения. Он приподнялся на локтях. На простыни под ним было мокро, ягодицы холодило от разводов масла и спермы, так что он, не пожелав вновь оказаться в семени, заполз на Сокджина. Он спустился вниз, к члену, потому что захотелось вновь ощутить власть над эльфом. Сокджин по-прежнему не был возбуждён после прошлого захода, но не перечил, позволив коснуться своей мягкой плоти. Юнги посасывал лениво, смотря на друга снизу вверх. Хосок сладко потянулся и резко сел, оглядывая постель и друзей, а затем лёг к краю кровати, чтобы достать и отпить вина. Каждый сделал по паре глотков, даже Юнги прервался от игры с чужим членом.

♪ Mikolai Stroinski — Monstrous might

Хосок, поставив вино рядом с кроватью, переместился за Юнги и потёрся полувставшим членом между его ягодиц. Он провёл пальцами по промежности алхимика, прошёлся по мошонке и аккуратно потянул яйца, отчего Юнги зашипел. А следом Хосок начал проникать членом в анус алхимика. Маг вновь не торопился, заполнял собой плавно, хотя впору было быть нетерпеливым: тело было крайне податливым. Юнги резко подался назад, врезавшись ягодицами в чужой пах. Он сам начал активно насаживаться то глоткой на член Сокджина, то задницей на член Хосока. Это уже не казалось необычным, с двух сторон ему являлось одно удовольствие. Юнги подмахивал пару минут, пока тело не устало от движения. Сокджин смахнул с лица Юнги упавшие пряди, прихватил пальцами волосы на затылке и глянул на Хосока позади него. «Эти двое опять переговариваются взглядами, москолуди несчастные», — подумал Юнги, но вмиг забыл об этом, когда Хосок крепко схватил за талию, начав лихо вгонять член в зад. Шлепки мошонки по промежности звучали горячо, и Юнги освободил свой рот, принявшись водить по члену Сокджина рукой. Быстро и судорожно, постоянно сбиваясь с темпа, но не смея останавливаться полностью. Невероятно хотелось кончить. Хосок потянул рукой Юнги за волосы назад, вынуждая приподняться на одной руке и прогнуться в спине. Соскá Юнги тут же коснулся холод наглых пальцев, нагоняя мурашек. Вновь магия, и сегодня был первый раз, когда он столкнулся с ней в постели. Сознание вновь покинуло его, вновь не было понимания происходящего. Юнги увязал в дымке из похоти, позволяя своему телу и глубинным желаниям решать всё за него. Он сплюнул себе в ладонь, чтобы добавить скольжения по члену Сокджина. Тому нравилось — эльф не дышал, а откровенно пыхтел, и вдохи-выдохи Хосока, прижавшегося грудью к взмокшей спине Юнги, тоже превратились в рваное полотно. «Не останавливаться, пусть это продолжается», — молился про себя Юнги. Происходящее было полыхающим развратом. Происходящее было порождением Огня, иначе было не объяснить мощнейшую тягу к похоти и желание ей отдаться. Ноги Юнги задрожали, Хосок надавил ему на голову ладонью и вжал виском в простыни под пахом Сокджина. Тело мага, подтянутое, взмокшее от пота, нависало сверху, вдалбливалось под сопровождение стонов и скуления. Хосок был яростным и бесцеремонным. Сокджин же убрал руку Юнги со своего члена и наблюдал, ублажая себя самостоятельно. Резко стало пусто, а затем зазвучал протяжный стон позади и Юнги ощутил, как на его пояснице оказались тёплые капли семени Хосока. Сокджин повёл по щеке Юнги, и тот приподнял голову, облизывая пересохшие губы. Сокджин прошёл ладонью по его шее, и Юнги перехватил чужое запястье, чтобы захватить эльфийские пальцы ртом. Он играл языком, вылизывал и сосал их, пока Сокджин продолжал мокрой от слюны и смазки ладонью доводить себя до финала. К члену Юнги прикоснулся Хосок. Тело вздрогнуло. Крайнюю плоть отодвинули, вбирая в рот головку, и Юнги от накопившегося напряжения окончательно поплыл. Образ Сокджина будто задрожал, когда алхимика прострелило мощным оргазмом. Юнги рухнул на постель всем телом, не в силах удержаться на ослабших коленях, и издал долгий звук, наполненный измученностью и блаженством. Далеко-далеко послышался шумный выдох Сокджина — эльф спустил вместе с ним. Юнги перевернулся на спину, загнанно дыша. Он ощущал, как собственные веки дрожат, как тело, вымотанное действом, приятно заныло. Краем глаза он заметил, как Сокджин потянулся вперёд, а Хосок, вставший с кровати, подошёл к нему, вытянув губы. «Что?!» — забился в судороге вопрос внутри. Юнги был слишком потрясён волной оргазма и не обратил внимания, что излился в рот Хосока. И тот не сплюнул, а разделил семя с Сокджином. — Bloede arse, — зашептал Юнги и заметил, как уголки губ мужчин приподнялись прямо в поцелуе. Сокджин потянул его за руку, и в один момент все трое поцеловались вновь. Невесомо, благодарственно, устало и тепло. Недолгий поцелуй вместо возможных слов.

♪ Joseph Trapanese — Lessons in smiling

— Надо заменить воду в ванне, — спустя время выдавил из себя хрипло Юнги. Возиться с вёдрами совсем не хотелось, но лечь спать липким не хотелось больше. — И заменить простыни. — Я разберусь с водой, — поднялся с кровати Сокджин и помассировал своё правое плечо. — Может, поспим у меня? — спросил Хосок. — Хочу здесь, — сказал Юнги. — Тогда помогу с простынями, — кивнул Хосок, сделал шаг в сторону и ругнулся: — Cuach aep arse! Хосок задел ногой бутылку с остатками вина. — Фофан неосторожный, — тут же запричитал Юнги. — Последнее добро пропало! — он заскулил, увидев появившуюся на полу лужицу. За уборкой и перестиланием кровати Юнги старался думать о предстоящем сне, оставив все мысли о новом опыте на следующий день. Он принимал ванну, едва ли не засыпая, и только друзья, болтавшие о завтрашних делах в их общей товарной лавке, помогали оставаться в реальности. Всё было обыденным, будто не они только что делили одну постель и собирались провести оставшуюся ночь вместе. Сон их оказался крепким, но на утро Юнги покрыл друзей самыми искусными ругательствами, потому что задница нещадно болела и ему пришлось ковылять в соседнюю комнату за оздоравливающим зельем, чтобы не терпеть болезненное состояние.