Все будет хорошо

По своему обыкновению, после беспокойного короткого сна, я принял свои таблетки и двинулся в школу после звонка. Зная, что опозданием я не привлеку внимания своих одноклассников, ведь для них это обычное дело, с моих уст сорвался вздох облегчения. Коснувшись своей груди, я чувствовал, как медленно бьется мое сердце, и как спокойно я выдыхаю. Шагая по оживленной улице, я смотрел в лица прохожим и ощущал ненормальное физическое умиротворение, а все внутри меня пыталось пробить эту стену холода и спокойствия, отчаянно старалось скинуть меня в густой омут паники. Но, к счастью, я благополучно дошел до школы, а когда переступил порог, услышал всплески холодного ливня за потертым школьным оконцем. Еле успел. К моему глубокому удивлению, я заметил в фойе одиноко сидящего на лавочке Илью. И что шокировало меня еще больше - он неистово рыдал, уткнувшись лицом в мокрые ладони, а его беспокойное тело било крупной дрожью. Вопрошающим взглядом я посмотрел на охранника, что так же, как и я, лицезрел это редкое явление, но не предпринимал никаких действий в сторону Корякова. Я колебался, растерянно поглядывая на пустоту вокруг, а тишину прерывали лишь тихие всхлипы. Что мне делать? Утешить, спросить, что случилось, пройти мимо, попросить охранника разобраться? Но я не отличаюсь особым красноречием и высоким уровнем эмпатии, поэтому все варианты с социальными взаимодействиями меня оттолкнули. И я решил уйти. Да, я ушел в класс, и все бы осуждали меня, узнав о моем равнодушном поступке. Люди ждут шумных реакций и глубокого сочувствия - но кто он мне? Парень, с которым я посидел за одной партой? Но, все же, я боюсь осуждения. И уже находясь в классе, я пытался найти себе оправдание, нервно постукивая пальцами по столу, и когда громкий звонок на перемену привел меня в чувства, я вышел в коридор, тяжело дыша. Голоса смешивались в голове, что неистово гудела от напряжения, а чье-то бегущее тело с силой оттолкнуло меня к стенке, и я упал, стукнувшись и зашипев от боли. Заслуженного бегуна стали отчитывать, когда услыштали, как разбилась упавшая ваза с цветами, а меня проигнорировали. Меня такой расклад, конечно, устроил, но встать самостоятельно я почему-то не мог. Ученики переступали через меня, обходили, как могли, а я лежал посреди коридора, потупив взгляд, сверлил глазами потолок. - Больной? - осадил меня Коряков, который проходил мимо. Вместо слез я видел лишь голубую дымку под его беспокойными изумрудными глазами. Вот такой вот я особенный. Я ждал помощи от любого человека - от Арины, которая, обняв учебники и поправляя свою длинную юбку до колен, проходила мимо, от всеми любимой милашки Кати, которая уже обратила внимание на худощавого блондина в углу и накручивала локоны на тонкий длинный пальчик, от старшеклассницы в мини-юбке, за которой я подсматривал в раздевалке совсем недавно (как я увидел, у нее очень сексуальные кружева), да от кого угодно, но не от Ильи, который протянул мне свою крепкую накаченную руку. Хоть я и был все это время спокоен, я понимал, как нелепо выгляжу, оттого и хотелось попытаться встать и убежать, рыдая, но все мои страхи все еще приглушали препараты. Я принял помощь, и парень, совсем не нежным движением, помог мне подняться, и снова произошло то, что заставило меня заволноваться: Илья грубо повел меня за собой через весь коридор в сторону школьного туалета. Я был худым, забитым и бледным, и поэтому не мог вырваться из мужской хватки. Еще один плюс к причинам почему у меня нет девушки. Мы миновали толпы молодых людей, которые подозрительно посматривали на нас. Где-то в стороне я услышал, как щелкнула камера на телефоне. И в тот же момент, когда мы оказались в пустынном помещении школьного туалета, меня жестко вжали в стену обоими руками, а губы, что были в нескольких сантиметрах от моего белого от ужаса лица, стали шептать: - Ты же видел это, не так ли? Я отвернулся от его лица в сторону, прижимаясь щекой к холодному мрамору. Пара парней, что были рядом с кабинками, странно взглянули на нас. - Что видел? - нервно улыбнулся я, притворяясь придурком. И сразу же ощутил, как хватка усиливается. Я стал задыхаться в попытках вырваться, а на глазах выступили едва заметные слезы. Но мое сердце билось ровно. Тук-тук. –Если кому-то расскажешь об утре - убью нахер,–прошептал Коряков, после с пренебрежением бросил меня и, выпуская свой напыщенный пафос, вышел из помещения. В стороне я услышал смешки, что заставило меня в смущении выбежать из школьного Туалета. Остаток перемены я провел на первом этаже в пустом холле, наблюдая за непрекращающимся ливнем за стеклом. Но знакомые женские голоса заставили меня невольно посмотреть в сторону, где у лестницы компания из нескольких девочек шепталась о чем-то. Стараясь не думать, что они шепчутся обо мне, я пытался сдерживать навязчивые пугающие мысли и, сжав кулаки, сидел смирно. Однако, они лишь подтвердили мои параноидальные мысли, когда одну из девочек толкнули ко мне. - Давай, Арина, - прошептала девочка из компании, глядя на мою одноклассницу. А, ее все-таки зовут Арина Ариша, как и некоторое время назад, застенчиво поправляла свою длинную юбку и с неподдельным волнением глядела в пол, одной рукой поправляя сползающие с носа очки. Ее губы теперь не были строго сжаты, а в другой руке она держала подозрительную бумажку, которая привлекла мое внимание. Ее рыжая косичка забавно болталась, когда она покачивалась, видимо, пытаясь найти слова, чтобы начать, и я сильнее напрягся, тяжело дыша. - Денис, - кротко начала она, - ты... Я наклонил голову в сторону, слегка нахмурившись. - Ты мне очень нравишься! - выпалила она, протягивая бумажку, которая оказалась конвертом. Я услышал звонкий смех за ее спиной. Честно говоря, я опешил. Девушка, моя одноклассница, которая совершенно не обращала на меня внимания, вдруг признается мне в том, что я являюсь объектом ее симпатии. Бледный и худой, с синяками под глазами, зависимый от препаратов - а значит, с болезненным видом - объект симпатии? Я совершенно в это не поверил. - Я? - дрожащим голосом спросил я, взяв конверт. - Т-ты, - ее взгляд бегал туда-сюда, и она моргала, все сильнее краснела, сжимая юбку. И вдруг она сорвалась с места, убегая за своих подруг, а потом и вовсе на лестницу вверх. Я внимательно посмотрел на конверт, а потом, вскрыв его, взглянул на аккуратный женский почерк, которым было выведено: «Добрый день. Я стесняюсь сказать это вслух, поэтому напишу в письме. Я хочу сходить с тобой куда-нибудь, ведь ты мне очень нравишься, пожалуйста, давай встретимся 6 сентября в 18:00 у кафе недалеко от школы («Амстердам») Там есть милое местечко у розовых кустов с лавочкой, сядь и жди там! Денису Коломийцу, с любовью Арина Шикина®» Шестое сентября это сегодня. Нужно ли мне идти? Стоит отметить, что хоть почерк и красивый, написано все будто на скорую руку. И это сердечко в конце... Я еще раз прокрутил в голове ее поведение и вздохнул, качая головой. Что я потеряю, если схожу с ней на свидание? Тем более я давно хотел, чтобы меня кто-то любил, но почему на сердце такое неприятное ощущение? После звонка я уже сидел в классе, прожигая беспокойным взглядом Арину, что была сама не своя. Она была растерянной, дергалась, когда ее звала Катя, тетрадка не заполнялась свежими конспектами, а ее прическа была растрепанной. Она то и дело посматривала на меня, а я не сводил глаз с нее, постукивая ручкой по столу. Коряков уже сидел рядом со мной, но как обычно не обращал внимания и, потупив взгляд, занимался чем-то в смартфоне. Сейчас я пересмотрел свое отношение к Арине. Теперь она кажется мне прекрасной, не девочкой-заучкой со второй парты, прелестной стеснительной особой, которая почему-то влюбилась в человека, который имеет худшую репутацию в школе.