7 тысяч над землей

      «Зачем работать? Постою, посмотрю как другие это делают.» — пишет Антон под фотографией, блокирует телефон и откидывает его вбок. Может это и намек, а может и нет, пусть каждый думает как хочет, не зря же его в сети последнее время называют мамкиным интриганом. Это прозвище его безбожно смешит, поэтому он будет его подтверждать, пока не надоест.       Шумно пыхтя, спасибо заложенному вечно носу, Антон поворачивается на диване боком и откидывается назад, прямо туда, где как раз сидит Арсений и, Шастун уверен, ставит свой лайк на новый Антонов пост первым, потому что это традиция.       Когда на него наваливается Антон всем своим весом, Арс тихо ойкает от неожиданности, но не протестует, а просто, вздыхая, изменяет их положение: заставляет Шаста приподняться, чтобы тоже развернуться боком, подтянув левую ногу под себя, и принять мужа в свои объятия, прижимая того спиной к своей груди.       — И что это в контакте за подпись такая? Крик души? — смешливо интересуется Арс, устраивая свой подбородок на кудрявой макушке, — и ты мог бы предупредить, что хочешь использовать меня вместо подушки, а не наваливаться сверху.       — Так будет не прикольно.       — М-м-м. А просто взгромоздиться на меня — прикольно значит? — задумчиво тянет Арсений, но тему все-таки менять пока не хочет, — Эй, Шаст, ну правда, давай обсудим? Совсем заебался?       — Да не. Не то, чтобы. — звучит слегка неуверенно.       Арс даже уже засомневаться успевает начать, но Шаст запрокидывает голову, заглядывая в глаза Арсению, и продолжает:       — Не, правда, все норм, в целом, просто хочу отдать Позу роль ведущего на ближайший концерт команд. Стасу сказал уже, он обещал решить вопрос.       — Ну, слегка разгрузить свое расписание тебе не помешает, — рассуждает в слух Арсений, чмокая Антона в лоб, — хорошая идея. С Димкой ты уже вопрос решил, я правильно понимаю?       Шаст кивает головой, продолжая нежиться в объятиях. У них не так уж часто бывает время побыть только вдвоем в рабочие часы. Но сейчас час дня — время обеда, сегодня прям вовремя, и кабинет ненадолго опустел. Сейчас тут тихо и спокойно. Антон лежит, прикрыв глаза и не шевелясь, и начинает потихоньку уходить в себя. В таком состоянии физические ощущения становятся ярче: он чувствует тепло, которое окутывает его со всех сторон, чувствует как пальцы Арсения поглаживают его руку, которую он уместил на груди, ощущает как вздымается грудная клетка Арса, из-за чего он сам слегка покачивается, и слышит как стучат их сердца — надо же! — в унисон.       — Эй, педики, готовьте ваши желудки! — резко распахнувшаяся дверь бьется о стену, а голос и смех Сереги неминуемо вырывают обоих из тихой идиллии, — так, надеюсь, тут все одеты!       Блядь, так же и помереть можно!       Эта мысль, четко видна по лицам парней, от чего Сережа веселится еще больше. У него вообще настроение сегодня хорошее, поэтому он громко ржет над тем, как парни, растекшиеся уже к этому времени по дивану, резко возвращаются к реальности, и проходит внутрь кабинета к столу, расставляя на нем пакеты. Спасибо ему, конечно, за доставку их сегодняшнего обеда, но зачем же так пугать?       — Еблан, — недовольно бурчит Антон, тут же меняя тон на примирительный и подмигивает Арсению — но за еду мы тебя прощаем.       — Это ты за себя говори, у меня вот чуть сердце не выскочило.       Матвиенко, козел эдакий, никогда не упускает случая подколоть друга:       — Да тебе лишь бы пожрать, — тыкает он пальцем в сторону Шастуна, но продолжает расставлять коробочки с едой, — а вас, Арсений Сергеевич, прошу меня извинить, торопился ради вашего графского желудка.       Арсений закатывает глаза, но поднимается с дивана, раз уж и Шаст уже перекочевал к столу. Там нагромождение коробочек, бутылочек с соком и каким-то морсом, пара высоких стаканов со свежим кофе, салфетки и приборы. Антон с энтузиазмом разглядывает надписи на крышках в поиске своего заказа и по пути успевает безмолвно передразнивать Серегу, но, найдя свою коробочку, тут же забывает обо всем и принимается жевать. Ну ребенок, ей Богу, неужели ему уже 32? Задумчиво глядя на довольного Антона с набитым ртом, Арсений усмехается и продолжает слова Матвиенко:       — Пожрать, да. И поспать еще.       Антон отрывается от еды, смотрит пристально, но в глазах светятся смешинки:       — Всё так, даже спорить не буду. Это вообще все, что я люблю в жизни: пожрать и поспать. И еще тебя.