7 тысяч над землей

      Когда Антон говорил, что ревнивый, он не кривил душой ни на йоту. Он ревнует. Не часто, но в моменты, когда это происходит, Шаст себя вообще не контролирует: ревнует люто, буквально до скрежета зубов.       Нет, вы не подумайте, отношения у них с Арсением на самом деле доверительные и конкретного повода никогда нет, но моментами все же заносит. Причем обоих.       Знаете, как это бывает?       Когда паре своей ты доверяешь абсолютно, никаких явных причин для ревности нет, но то ли триггером становится определенный человек на периферии круга общения, то ли так мозг реагирует на нехватку внимания, не понятно…       «Наверное, все-таки дело в конкретных людях», — думает Антон вздыхая, есть у него один такой человек в жизни. Точнее, не у него, а у Арса.       Антон Захарьин.       Ух как же Зохан его раздражает. Просто невыносимо. Настолько, что хочется выбросить телефон прямо с балкона, чтобы не наблюдать его довольное лицо в метре от Арсения.       Нет, Шаст прекрасно понимает, что в его ревности нет никакого смысла, потому что нет повода, подоплеки этого чувства тревоги, которое посещает его, стоит ему услышать фамилию Захарьин.       И что ревнует он абсолютно иррационально тоже прекрасно понимает, зная, что эти двое знакомы уже миллион лет и друг для друга они коллеги, единомышленники, старые друзья, но никак не потенциальные/бывшие/будущие партнеры.       Арсений говорил ему когда-то, что если бы они оба хотели большего, чем дружба, потрахались бы давным давно — еще в каком-нибудь лохматом 2010 году. И не верить ему совершенно нет причин.       Антон все это знает и прокручивает в голове уже миллионный раз за последний час, но это вообще не помогает. Не может он смотреть на тезку спокойно — интуиция вопит как сигнализация, чувствуя в нем угрозу. Но не ясно почему, тот вроде ничего компроментирующего не делает, всегда ведет себя как образцовый друг.       Друг, да…       Арс свято в это верит, а Шастун видит в нем того самого «дружеского друга», как в стендапе Зои. И не ясно кто тут прав: то ли Арсений просто в розовых очках и не хочет замечать симпатию со стороны Зохана, то ли Антон уже в конец ебнулся в страхе потерять самого важного и близкого человека в своей жизни.       Шаст вспоминает как недавно Арсений бесился на Гошу, который слишком много внимания, по его мнению, уделял Антону, и снова хмурится. Тогда все выглядело с точностью да наоборот: Антон считал, что повода нет совершенно, и они с Карцевым оба вели себя как коллеги, но вот Арсений углядел нечто большее в их взаимодействии со стороны гостя. Шаст правда так и не понял что именно.       Арсений не звонит и не пишет — занят: он в Питере на фестивале. В котором участвует Антон. Ну, не тот, который Шастун, а который Захарьин.       И это другое.       Зохан бесит.       А стоит только подумать о том, что у них столько лет знакомства за спиной, столько общего прошлого, которое не поддается никакому объяснению, ситуация бесит вдвойне. Так, что челюсть сразу агрессивно сжимается, заметно выделяя на мягком лице Антона скулы и углы нижней челюсти.       Довольные и воодушевленные лица Захарьина и Арса смотрят на него из кружочков в телеграмм, сторисов неизвестных людей и, конечно, трансляции, а в душе кипит необоснованная злость.       Два гуся, твою мать! Когда там у нас сбор перед премьерой фильма?!       И злится Шастун в первую очередь на себя.       Быть тем самым ревнивым чмошником из сериалов по России, который звонит главной героине по двадцать раз в час, контролируя каждый ее шаг, или ревнует ее ко всем коллегам сразу — это дно, самое настоящее. Антон так не хочет. А раз не хочет, то надо с этим что-то делать, логично же?       Так, а можно какой-то список первой помощи ревнивцам, чтобы прям по пунктам? Потому что фантазии у Шаста ноль, а рука так сильно сжимает телефон, что его грани впиваются в ладонь и не дают сосредоточиться.       «Не, хуйня какая-то, так не пойдет», — думает он, и первым делом закрываются все соцсети, а телефон отправляется на зарядку — два полезных дела одним махом. Раздражать себя же дополнительными поводами — глупое занятие. Сам Антон же двигается в сторону кухни. Там, если память ему не изменяет, еще осталось пара бутылок пива в холодильнике.       «Вот сейчас и организуем хороший вечер», — мысленно составляет планы Шаст, довольно улыбаясь своей находке. Плойка, футбик, пиво и никаких Захарьиных в мыслях — и всё будет по красоте.       Действительно, весь этот набор позволяет настолько отрешиться от действительности, что Антон даже не замечает как становится совсем темно. Только полная луна, которая заглядывает в большое окно, вынуждает опомниться. Оказывается, и спина уже затекла в таком положении, и глаза устали от яркого света экрана.       Надо ж так заиграться было.       Шастун трет лицо раскрытыми ладонями, разминает шею, которую уже начинает тянуть и кидает беглый взгляд на большие настенные часы: уже так поздно, капец! А ему, между прочим, завтра снова рано вставать…       Последний Антохин кружок в их с Арсением чате телеграмма так и висит не просмотренным. Вроде бы мелочи жизни, но сегодня это слегка удручает. Шасту грустно наблюдать одну голубую галочку с краю сообщения, но, внезапно, появляется вторая — Арс наконец-то онлайн.       Только Антон успевает искренне обрадоваться и нежно улыбнуться Арсению, смотрящему на него с фотографии на аватарке, как в мессенджер начинают сыпаться сообщения:       «родной!»       «как хорошо, что ты еще не спишь!»       «я наконец дома»       «подожди, не ложись без меня»       «я быстро»       В ответ Шаст отправляет лаконичное «👌🏼» и думает, что Арсений наверняка пошел умываться, а значит стоит последовать его примеру. Он успевает наскоро почистить зубы и забраться под одеяло, как телефон уведомляет его о входящем вызове по FaceTime.       В разговоре с мужем Антона отпускают все тревоги: вот он — его самый родной и любимый человек, смотрит уставшим, но бесспорно влюбленным взглядом по ту сторону экрана. Видно, что ему сейчас отрубиться бы хотелось, потому что такие мероприятия нередко выматывают, а ведь после у того еще и дел было полно, но звонок Антону — первостепенный пункт. В этом Шаст чувствует так много, что нежность затапливает его по самую макушку.       Хуй с ним, с этим Зоханом, пока Арсений так смотрит на него, Антона Шастуна. Пока во взгляде Арса, во всем его поведении слишком много любви, что она легко ощутима на расстоянии семисот километров.       Шаст слушает рассказ о сегодняшнем фестивале, любуясь на знакомое до самой маленькой родинки лицо, не замечая как расслабляется окончательно, и засыпает под уже совсем тихий голос Арса, который желает ему доброй ночи.