7 тысяч над землей

      Дима, сидя в автобусе по маршруту Благовещенск-Белогорск, решает уделить внимание подписчикам, выкладывая фотографию с серьезным лицом и официальным костюмом — очень она ему приглянулась. В последнее время он питает к официальному стилю одежды определенные теплые чувства: ему нравится время от времени выглядеть максимально солидно и импозантно, показывая, что он — взрослый и серьезный мужчина, хоть и связал свою жизнь с юмористическим шоу. Да и Кате нравится, он видел этот шальной блеск в ее глазах…       Что-то мысли пошли не в то русло. Будет еще время подумать о жене, например, в номере отеля, когда они наконец доедут, но точно не в автобусе с таким количеством мужиков вокруг. Поз ухмыляется себе под нос — в таких обстоятельствах стояк объясним, вон, только у Антохи с Арсом, да и то, только потому что они вместе едут.       Б-р-р!       Дима мотает головой — только мыслей о чужих стояках ему не хватало.       Он смотрит на немногочисленную команду тех, кто сопровождает четверку импровизаторов в туре — все уставшие, молча тупят в окно или спят.       Оглядывается на друзей вокруг: Антон спит, положив голову на плечо Арса, который, тоже прикрыв глаза, заткнул уши наушниками, в них, Поз может поклясться, опять эта его аудиокнига, которую Арс прорекламировал уже всем, кому только можно. Серега развалился на 2 соседних сидения, свесив ноги в проход, и тоже старается урвать часок сна, которого в туре вечно не хватает.       На самом деле, Дима тоже устал и с удовольствием поспал бы, но уснуть в дороге — это что-то сверхъестественное для него, ему кровать со всеми удобствами подавай.       Поэтому Поз меланхолично вглядывается в пейзаж за окном — на Дальнем Востоке в самом деле красиво — и утопает в мыслях. Они сменяются быстро: впечатления от себя любимого в красивом костюме перетекают в более философские рассуждения о сегодняшнем дне.       Как же все-таки они все изменились — повзрослели, а может кое-кто и постарел уже, это с какой стороны посмотреть. Свыклись с популярностью, с бешеным вниманием не только к каждому из них, но и ко всем людям, которые так или иначе фигурируют в их жизнях постоянно. Даже уже не трепещут от мысли, что шоу удалось вывести за пределы экрана, а спокойно реагируют на утвержденный график уже непонятно какого по счету тура.       В этом, на взгляд Димы, есть и плюсы и минусы: например, с одной стороны, они, конечно, уже не так нервничают, от чего раньше лажали намного чаще, чем хотелось бы, а с другой стороны, они уже не такие легкие на подъем, не такие беззаботные.       Даже Арсений с Антоном уже ведут себя как настоящая семейная пара, которые в браке минимум десяток лет. Их отношения теперь стабильные, спокойные и понятные. Они уже не похожи на тех влюбленных подростков — неуклюжих в своих ухаживаниях, захлебывающихся в силе чувств и абсолютно непонимающих что с этим всем делать.       Да-а-а, было время…       Светлая ностальгия по началу их пути как импровизаторов вызывает улыбку. Но ни в коем случае не грустную, а, наоборот, гордую от осознания сколько же они прошли за это время.       Дима вспоминает первый живой концерт, тогда, конечно, все были вне себя от нервов и справлялись с этим кто как мог.

***

      Приехали они, конечно, очень заранее. Подготовиться, словить нужный настрой и коннект. Сейчас все четверо коротают время в закулисьях концертного зала, ожидая первый в жизни концерт шоу «Импровизация».       Арсений энергично танцует под музыку, громко звучащую из его телефона. Руки и ноги мелькают, отбивая ритм, короткая челка подпрыгивает в такт движениям, глаза светятся шальным блеском, а голос звучит бодро:       — Пацаны, чего сидим! Давайте со мной.       — Да ну тебя… — доносится из самого дальнего угла одновременно с Серегиным ленивым «отстань».       И ладно Серега, тот не хочет выплескивать энергию в движениях, но он и не нервничает особо, а сидит на каком-то ящике и спокойно попивает энергетик.       А вот Антон отгородился ото всех, засев в отдалении, и, кажется, скоро сотрет пальцы в кровь — так яростно он крутит кольца на них, стараясь усмирить разыгравшиеся нервы.       Заметив этот тревожный комочек, Арсений, пританцовывая, подходит ближе и срывает с Антона новую кепку, напяливая ее на свою макушку — кривовато, правда, но пойдет.       — Эй! — голос Шаста звучит недоуменно.       — Забери сам, — задорно бросает Арсений и устремляется на прежнее место, которое он уже превратил в танцпол.       — Детский сад, — тихо говорит Дима, закатывая глаза, и возвращает свое внимание к телефону: он отвлекается от нервов, вникая в рассказ Кати об успехах дочери.       Сережа только хмыкает. Ничего нового в целом не происходит. Вокруг все такой же балаган, как и обычно, он привык.       Но план Арсения срабатывает: Антон поднимается с насиженного места, в несколько шагов — не даром же у него такие длинные ноги — оказывается рядом. Но его тут же хватают за запястья, втягивая в какой-то немыслимый танец.       Шаст — тот еще танцор, он зависает и тяжело вздыхает, мол, я такую поеботу не подписывался и, стряхнув с себя чужие руки, тянет пальцы к своему головному убору.       — Придурок, отдай кепку! — со смехом выдавливает из себя Антон, когда Арс отпрыгивает от него как ужаленный, сохраняя свой трофей, и корчит веселую гримасу.       — За поцелуй! — звучит в ответ с вызовом.       — Что вы тут устроили? — с долей раздражения в голове отвлекается от телефонной трубки, в которой уже вместо Катиного слышится детский голос. Правда, ответа Дима совсем не ждет — ему восторги Савины от поездки в парк развлечений важнее.       — Да а че он! — весело кричит Антон другу, переводя взгляд на Арсения, — Нечего мою кепку забирать!       Наплевав на коллег рядом, которые и так делают вид, что они великие слепые, Арсений резко сокращает расстояние между ним и Антоном и легко надевает многострадальную кепку на кудрявую голову, одновременно притягивая Антона к себе, потянув за козырек.       — Зато ты от волнения отвлекся, — вроде бы тихо говорит Арс после легкого поцелуя, оставленного на любимых губах, но и Поз, и Матвиеныч, конечно, все прекрасно слышат. А щеки самого молодого импровизатора в их коллективе моментально розовеют.