Маленькое дождевое облако.

Лариса даже не должна была быть в своём кабинете и заканчивать оформление документов, в 8 часов вечера во вторник. Она, вероятно, не была бы там, если бы эта школа не была её единственной настоящей любовью и делом всей её жизни. У неё определенно не было привычки отвечать на телефонные звонки в нерабочее время, и когда телефон на ее столе зазвонил, она сначала попыталась проигнорировать его. Но когда она посмотрела на дисплей с номером, ей показалось, что она узнала номер телефона, и поэтому она пошла против своих принципов и сняла трубку. “Академия Nevermore, говорит директор Уимс”, - представилась она. “Ларисса!” - раздался знакомый голос Мортиши Аддамс с другого конца линии. “Спасибо, что ответила так поздно вечером. Я бы отправила электронное письмо, но мне действительно хотелось связаться с тобой как можно быстрее ”. “Все в порядке”, - ответила Лариса. “О чем тебе так срочно нужно было поговорить со мной?” Она услышала нотку огорчения в голосе своей бывшей подруги. “Это насчет Уэнздей”, - вздохнула мать девочки. “Мы приедем, чтобы забрать ее рано утром в четверг. Похоже, её болезнь может быть очень серьезной. Они обнаружили опухоль, они думают, что это может быть рак. Её нужно госпитализировать для дальнейшего обследования. ” Серьезность этих слов нависла, как темное облако, над кабинетом директора. “Мне так жаль это слышать, Мортиша”, - сказала она, обращаясь к ней мягче, чем за последние десятилетия. “С ней все будет в порядке?” “Я не знаю”. Ответ был произнесен тихо. “Мы пока ничего не знаем”. Лариса чувствовала себя очень обескураженной. Было довольно хорошо известно, что молодая девушка с косичками не была её любимой ученицей. Но, тем не менее, она чувствовала огромную ответственность за эту школу и каждого ученика в ней. Известие о том, что ее ученица заболела, вызвало у неё большое беспокойство. Ей стало стыдно, что это осталось для нее незамеченным. Ей следовало быть более внимательной, и тогда она могла бы связаться с родителями девочки, вместо того чтобы возлагать ответственность на соседку по комнате. И как бы сильно девочка ни действовала ей на нервы, она все еще была ребенком. Она не заслуживала страданий. “Если я могу что-нибудь сделать...” - Предложила Ларисса. “Спасибо”, - ответила Мортиша. “Если бы ты могла просто ... присматривать за ней и сообщать мне, если случится что-то более серьезное… Мы приедем всего через пару дней, так что я уверена, что до тех пор ничего не случится. Я отправлю записку, которую прислал мне доктор, чтобы её освободили от занятий на весь день в четверг ”. “Конечно”, - сказала Ларисса. “Я желаю вам всего наилучшего”. На следующий день Уэнздей составила компанию своим друзьям за ужином и постаралась есть только то, что разрешил ей врач. Она не нервничала из-за болезни, но она очень нервничала из-за того, что люди вокруг неё знали, что происходит. Инид, которую она все ещё не простила за разговор с родителями, продолжала бросать на нее обеспокоенные взгляды, но никто больше не знал, куда она ходила вчера, и она боялась, что они узнают. Как раз в тот момент, когда она решила убедиться, что ее тайна останется тайной, директор Уимс появилась рядом с их столом и все испортила. “Ты хорошо себя чувствуешь, Уэнздей?” - спросила она с беспокойством. Уэнздей почувствовала, как взгляды ее одноклассников обратились к ней. Ксавье, Йоко и Юджин выглядели очень удивленными этим взаимодействием, и она была полна раздражения по отношению к директору. Она подозревала, что её мать сообщила директору школы, так как видела, как женщина весь день бросала на неё взгляды. “Лучше не бывает”, - кипятилась она, свирепо глядя на женщину из-под челки. “Тебе не нужно сердиться на меня”, - сказала Уимс. “Твоя мать заставила меня пообещать убедиться, что с тобой все в порядке, пока она и твой отец не приедут сюда. ” “И теперь вы убедились. Еще одно слово, и я заставлю вас страдать!” Уэнздей попыталась одарить ее самым угрожающим взглядом, на который была способна, но в ответ получила только взгляд искренности и беспокойства. Она знала, что эта женщина, должно быть, сочувствует ей. В очередной раз она проклинала свое глупое тело за то, что оно заставляло ее казаться такой слабой перед другими. Директор ушел, и она осталась с озадаченными взглядами одноклассников, устремленными на неё. “О чем это она?” - Спросила Йоко. “Что-то не так?” Ксавье продолжил. “Зачем приезжают твои родители?” “Что происходит, Уэнздей?” - Спросил Юджин. Уэнздей была положительно ошеломлена всеми этими людьми, которые смотрели на нее и заботились о ней. Она встретилась взглядом с Инид и, как ни странно, нашла утешение в ее взгляде. Было намного лучше, когда она была единственной, кто знал. На самом деле, делиться вещами с Инид казалось совсем не так уж плохо по сравнению с тем, чтобы делиться вещами со всем ее классом. Каким-то образом её соседка по комнате, казалось, почувствовала, что эти вопросы были для неё непосильны, и она заговорила раньше, чем это сделала Уэнздей. “Уэнздей вчера ходила к врачу”, - осторожно объяснила она, дождавшись, пока Уэнздей одобрительно кивнет ей, прежде чем продолжить. “Они обнаружили опухоль или что-то в этом роде, поэтому её родители завтра отвезут её обратно в больницу, чтобы выяснить, что это такое”. Остальные в ужасе переводили взгляд с Инид на Уэнздей. “Опухоль, это довольно серьезно, не так ли?” Ксавье нахмурился. “Как ты себя чувствуешь?” У Уэнздей мурашки побежали по коже при виде его беспокойства. Она не хотела быть кем-то, кого люди жалели. “Спроси меня еще раз, и я думаю, меня стошнит”, - огрызнулась она. Затем, взяв себя в руки, она добавила. “Я в порядке. Мое тело произвело на свет кровавую массу ужаса, что меня не удивляет, потому что меня всегда тянуло к подобным вещам. У моего дяди есть целая комната, посвященная уродливым частям тела, это мое любимое место. Нет никаких причин жалеть меня, мне не нужны ваши соболезнования. Все, чего я хочу, это чтобы мы больше никогда не говорили об этом ни слова ”. Они выглядели далеко не убежденными, но Юджин кивнул ей в знак солидарности. “Пчёлы всегда уважают желания друг друга”, - сказал он. “Не волнуйся, я присмотрю за пчёлами завтра, пока тебя не будет”. “Спасибо тебе, Юджин”, - с облегчением сказала Уэнздей. Остальные за столом не осмелились произнести больше ни слова, но в то же время переход к любой другой теме тоже казался странным, и вместо этого они сидели в неловком молчании, пока Инид наконец не заговорила о предстоящем дне благодарения. Уэнздей была очень благодарна за это. Её родители приедут за ней в 8, чтобы успеть на встречу в 9. Для них это была довольно долгая поездка в академию, и им пришлось бы вставать в неурочный час, если они хотели успеть. Пагсли придётся остаться дома с дядей Фестером. Уэнздей не знала, как много они рассказали ему о ситуации, но, хотя она, казалось, не могла нервничать ради себя, она беспокоилась о том, как Пагсли отреагирует, если окажется, что с её здоровьем что-то серьезно не так. Видя, что она не будет завтракать, Уэнздей не должна была вставать раньше, чем за полчаса до того, как они должны были уйти, но она почувствовала огромную усталость, когда в 7.30 зазвонил будильник. Несмотря на сироп от кашля, боль в легких не давала ей уснуть добрую половину ночи, и она с трудом выбралась из постели, чтобы одеться. Её соседка по комнате уже ушла завтракать, когда она услышала стук в дверь и пошла впускать родителей. Отец заключил её в объятия, как только она открыла дверь. Она позволила ему обнять себя на пару секунд, прежде чем оттолкнула его. “Мой маленький скорпион”, - сказал он со слезами на глазах. Он обменялся взглядом с Мортишей. Она пыталась предупредить его о том, насколько слабее выглядела Уэнздей, но он все еще не мог себе этого представить, пока не увидел её только что. Уэнздей, которая не хотела зацикливаться на этом неловком моменте, быстро сказала “Тогда пошли!” своим родителям и начала двигаться к выходу, чтобы добраться до машины. Её родители последовали за ней, но когда они спускались по лестнице перед главным входом в школу, кто-то догнал их. Инид схватила её за руку и развернула к себе, в то время как её родители направились к машине, чтобы дать им пространство. “Привет”, - сказала она. “Удачи сегодня”. Она сунула что-то в руку Уэнздей, и Уэнздей, посмотрев вниз, увидел отрезанную лапу маленького черного кролика. Он был прикреплен к цепочке, достаточно длинной, чтобы Уэнздей могла носить его на шее. Она снова посмотрела на Инид с озадаченным выражением лица, удивленная таким подарком от своей соседки по комнате. “Это талисман на удачу!” Инид объяснила, как будто Уэнздей никогда раньше не слышала о них. “Я знаю, что это так”, - ответил Уэнздей. “Где ты его взяла?”. “Моя бабушка поймала этого кролика в первый раз, когда обратилась в волка”, - объяснила Инид. “Это что-то вроде семейной реликвии, но тебе она нужна больше, чем мне, поэтому я хочу, чтобы она была у тебя”. Услышав это, Уэнздей испытала чувство, которого никогда раньше не испытывала. Она была тронута заботливостью Инид. Внезапно испугавшись, что её голос сорвется, если она заговорит, она взяла себя в руки, прежде чем открыть рот. “Спасибо тебе, Инид, это самый продуманный подарок, который я когда-либо получала”, - сказала она и повесила цепочку себе на шею. “Я всегда буду дорожить этим”. “Пожалуйста”, - улыбнулась Инид. “Мне нужна удача на твоей стороне, потому что я дорожу тобой”. И внезапно Инид заключила её в объятия, которые длились всего секунду, прежде чем она поспешила скрыться в здании, оставив Уэнздей с целым вихрем эмоций, которым она не знала, как назвать. Когда она села в машину, её родители не могли скрыть своего счастья от момента, который они только что наблюдали между двумя соседками по комнате. Их ухмылки действительно раздражали её, но она думала, что это было лучше, чем беспокойство по поводу её состояния, которое они не смогли бы скрыть от неё. Поэтому она просто скрестила руки на груди в знак неповиновения. “Инид - настоящая подруга”, - улыбнулась Мортиша. “Я надеюсь, ты не сильно обиделась на неё из-за того что она рассказала нам. Очевидно, тебе повезло, что она это сделала. И совершенно очевидно, что она очень заботится о тебе. Такие друзья появляются не слишком часто.” Зная в глубине души, что ее мать была права, но не желая ввязываться в чрезмерно эмоциональный разговор. Уэнздей просто кивнула и уставилась в пол. Кроличья лапка, за которую она держалась, нежно вращая ее в одной руке, каким-то образом ощущая присутствие Инид, когда они оставили школу позади и поехали в больницу. ___________________________________________ Это был второй раз за три дня, когда Уэнздей вошла в здание больницы. Они проследили за указателями с надписью “Детская онкология”, и Уэнздей, как только вошла в приемную, поняла, что это будет пытка. Яркие цвета приветствовали её со всех сторон, и все сотрудники были непростительно жизнерадостны и добры. “Помни, тебе все еще нужно много пить”, - сказал её отец и вложил ей в руку бутылку с водой. “Выпей до дна”. Уэнздей надулась, но открутила крышку и сделала несколько глотков. Она не была уверена, как сможет вынести, когда её родители будут душить её такой заботой. Врач, которого Уэнздей раньше не видела, поприветствовал их, когда часы пробили 9, и представился как доктор Вагнер. Они втроем последовали за ним в смотровую комнату, где все сели, причем Уэнздей была посередине. “Я вижу, вы привезли обоих своих родителей сегодня, Уэнздей”, - сказал доктор Вагнер добрым голосом. “Это хорошо. Я объясню всем вам, какова цель сегодняшнего дня, прежде чем вы отправитесь на ПЭТ-сканирование. Затем я проанализирую ваши снимки, и мы сможем назначить еще одну встречу на завтра, чтобы ознакомиться с вашими результатами. Затем мы выясним, с чем именно вы столкнулись и как мы можем помочь вам справиться с этим. Как это звучит?” Уэнздей не ответила, но ее родители одобрительно кивнули. “Звучит заманчиво”, - сказал её отец. “Прежде всего, позвольте мне показать вам ваши снимки”, - начал доктор и достал два разных рентгеновских снимка, которые Уэнздей сделала двумя днями ранее. Все это было черно-белым, но когда он указал, Уэнздей могла легко заметить образование в её легком, которого там не должно было быть. “Как вы можете видеть, прямо здесь, около верхней части вашего левого легкого, есть довольно большая масса”, - указал он. “Немного труднее заметить скопление увеличенных лимфатических узлов прямо здесь, немного дальше вниз. На таком изображении мы не можем сказать, почему они опухли, но с помощью ПЭТ-сканирования мы сможем увидеть, злокачественные они или нет. Все еще существует вероятность того, что опухоль доброкачественная, но, видя, что у вас на рентгеновском снимке видны две опухоли, я сделаю это дело приоритетным, и именно поэтому мы назначим ещё одну встречу на завтра, чтобы обсудить ваши результаты ”. “А что произойдет, если это рак?” - Спросила Мортиша, хотя и не хотела слышать ответ. “Это невозможно сказать, пока мы не узнаем, какой вид и как далеко он распространился”, - ответил доктор Вагнер. “На рентгеновских снимках видна только одна часть тела вашей дочери. Сканирование, которое мы делаем сегодня, - это полное сканирование тела, которое позволит обнаружить любой раковый рост в организме. Это скажет нам, является ли образование в легком основной опухолью, или это рак, который начался где-то в другом месте и распространился на легкие. Наиболее распространенные места, на которые может распространиться рак легких, - это печень, кости, мозг и лимфатические узлы. С помощью сканирования мы можем определить, есть наросты в любом из этих мест или нет ”. Чувство беспокойства овладело обоими родителями. Несмотря на то, что врач говорил им, что есть вероятность, что опухоль была доброкачественной, у них обоих возникло ощущение, что он подозревал, что это не так. Снова посмотрев на рентгеновские снимки, их взгляд блуждал между двумя образованиями, Гомес почувствовал уверенность, что у его ребенка рак. Напичкав их головы информацией о том, как работает сканирование, Уэнздей была вынуждена сменить свою обычную одежду на один из этих отвратительных больничных халатов. Она также узнала, что ей не разрешалось проносить в машину какие-либо металлические предметы, а это означало, что она должна была снять цепочку с кроличьей лапкой, которую дала ей Инид. На самом деле это вызвало у нее большое разочарование, поскольку она уже успела к нему привязаться. Когда халат был надет, доктор Вагнер жестом пригласил Уэнздей сесть в смотровое кресло в углу, где он собирался ввести капельницу в вену на сгибе ее руки. Это будет использовано для введения радиоактивного вещества, которое он назвал жидкостью-индикатором, в её систему, чтобы сделать изображения четкими для анализа. Все прошло очень гладко. Она не возражала, чтобы ее кололи иголками, единственным недостатком было то, что из-за этого она скучала по пчелам. Когда он приготовился ввести индикаторную жидкость, доктор снова заговорил, чтобы напомнить ей о процедуре. “А теперь вспомни”, - сказал он. “Пока трассировщик активен, я хочу, чтобы вы оставались полностью расслабленной. Вам вообще не следует вставать с этого кресла, так как это поставит под угрозу качество изображений, которые мы получим. Вам даже следует избегать разговоров, насколько это возможно ”. Уэнздей кивнула головой, чтобы показать, что она поняла. “Ты хочешь, чтобы я немного отодвинул твой стул назад, чтобы тебе было удобнее?” “Да”, - ответила Уэнздей. Учитывая, что она мало спала, вероятно она бы попыталась вздремнуть, пока ждала. “Ты готова?” - спросил доктор. Уэнздей кивнула, и он продолжил вводить жидкость через ее капельницу с помощью шприца. “Вот и все”, - сказал доктор Вагнер и встал. “Специалист по сканированию приедет за вами в 10.45, то есть ровно через час. Это даст трассировщику достаточно времени для вступления в силу. Затем вы отправитесь в комнату сканирования и сделаете свои снимки. Полезно, если вы пойдете в ванную и предварительно опорожните мочевой пузырь. Я желаю вам удачи, я увижу вас троих завтра?” “Да, спасибо”, - сказала Мортиша, прежде чем доктор вышел из комнаты, и они втроем остались в тишине. “Он слишком дружелюбен”, - пробормотала Уэнздей. “Не разговаривай, милая”, - сказала Мортиша, придвигаясь ближе, чтобы она могла нежно заправить прядь волос своей дочери за ухом, прежде чем она повернулась, чтобы сесть на один из маленьких стульев, где они сидели, получая всю информацию. Гомес присоединился к ней на стуле рядом. Они оба взяли друг друга за руки и постарались не поддаваться горю из-за того, что пришлось пережить их девочке. “Уэнздей, Уэнздей, милая...” Она проснулась оттого, что мать легонько трясла ее за руку. Очевидно, твердая поверхность смотрового кресла сделала свое дело, и ей действительно удалось заснуть. Она подняла глаза и увидела, что в комнату вошел кто-то новый. “Пора идти, дорогая”, - улыбнулась её мать. “Привет, Уэнздей”, - поздоровался новый человек. “Меня зовут Тимоти, но вы можете называть меня Тим. Сегодня я ваш специалист по сканированию. Я вижу, вы были хорошо расслаблены, пока ваш трейсер творил свою магию, это отличные новости! Через минуту мы приступим к вашему сканированию, но сначала мы советуем вам сходить в ванную, хорошо?” “Могу я встать?” - Спросила Уэнздей. “Да, теперь ты можешь вставать”, - улыбнулся Тим. “Как вы можете видеть, к этой комнате примыкает ванная комната. Просто быстро направляйся туда, и мы отправимся дальше ”. Уэнздей встала и быстро подчинилась зову своей природы. Затем семью Аддамс провели по коридорам, пока они не достигли нужной комнаты. В то время как Уэнздей немедленно попросили лечь на каталку с твердым покрытием, Тим повернулся к её родителям. “Сканирование займет еще час”, - объяснил он. “Мы разрешаем одному родителю находиться в комнате с ребенком. Вы можете решить между собой, кто останется, а другой должен будет ждать снаружи. Поскольку ожидание будет долгим, у вас будет время выпить кофе или чего-нибудь перекусить ”. Оба родителя посмотрели друг на друга, прежде чем Мортиша открыла рот. “Ты должен остаться”, - сказала она своему мужу. “Мы оба знаем, что я могу нажать не на те кнопки, когда дело доходит до Уэнздей, и поскольку нам нужно, чтобы она оставалась спокойной, я думаю, что это должен быть ты”. “Спасибо тебе, сердце мое”, - сказал Гомес и поцеловал ей руку. И хотя это было ужасно, Мортиша позволила специалисту по сканированию закрыть дверь между ней и дочерью, оставив её одну в коридоре с долгим и мучительным ожиданием впереди. Специалист по сканированию, проводивший обследование, управлял аппаратом из комнаты, соседней с той, где лежала Уэнздей. Большое окно позволяло ему видеть ее, а через микрофон он мог общаться с ней. Ее отец занял место у стены, наблюдая за всем происходящим и давая ей несколько слов ободрения. Каталка, на которой она лежала, двигалась взад и вперед по аппарату, и время от времени ей давали команды через динамики. “Я бы хотел, чтобы вы подняли руки над головой”, - прозвучал голос Тима из динамиков. “Оставайся совершенно неподвижной” Уэнздей подчинилась и подняла обе руки над головой. “Идеально”, - продолжил Тим. “Теперь глубоко вдохните и задержите дыхание на 15 секунд”. Уэнздей снова подчинилась, и так продолжалось целый час. Когда все наконец закончилось, Тим вошел в дверь, соединявшую две комнаты, и помог ей сесть. Гомес попытался прочесть по его лицу, заметил ли он на экране хорошие или плохие новости, но у техника было непроницаемое лицо, и сказать это было невозможно. “Ты отлично справилась”, - тепло сказал Тим и крепко пожал ей руку. “Папа тоже справился не так уж плохо”, - добавил он и тоже пожал Гомесу руку. “Теперь я последую за вами обратно в смотровую, откуда вы начали, и удалю вашу капельницу. Ты можешь переодеться в свою собственную одежду, а потом можете ехать домой."