Маленькое дождевое облако.

Приближалось ее возвращение в школу, и Уэнздей пришлось больше сосредоточиться на школьных занятиях, и рождественские каникулы превратились для нее и Инид в учебный семинар. В то время как Уэнздей время от времени присылала задания, она не успевала в том же темпе, что и остальные ученики ее класса, и у нее осталось несколько заданий с прошлого семестра. У Инид тоже была пара тестов, которые ей нужно было пересдать. Уэнздей была полна решимости вернуться к учебе в то же время, что и ее одноклассники, хотя и Инид, и ее родители считали, что она немного торопит события. Но каждый раз, когда они осмеливались упомянуть что-то в этом роде, их встречали полным отрицанием. Поскольку комната Уэнздей была их штаб-квартирой, подростки использовали ее стол для занятий бок о бок. Взяв по экземпляру одного и того же учебника биологии, они начали с изучения одной и той же главы, чтобы подготовиться к следующему экзамену. До сих пор работа, проделанная в Уэнздей, выполнялась постепенно во время коротких всплесков энергии. Но в эти зимние дни с Инид… это был первый раз за долгое время, когда ее заставили сидеть и сосредотачиваться в течение длительного времени, и, к своему ужасу, она обнаружила, что борется с собой. Она всегда преуспевала в школе, обходясь без каких-либо усилий. Теперь она обнаружила, что теряет концентрацию, ловя себя на том, что тупо смотрит на страницу перед собой, фактически не удерживая никакой информации. Крайне недовольная собой, она неоднократно заставляла себя возвращаться к выполнению задания, но по мере того, как шло время, у нее начинала кружиться голова от усилий. “Хорошо, давай расспросим друг друга”, - предложила Инид после их короткого перерыва на обед. Приведя примеры вопросов в конце книги, она задала вопрос Уэнздей. “Как называются складки на внутренней мембране митохондрий?” Она выжидающе посмотрела на Уэнздей зная, что из них двоих она всегда была умнее, но у Уэнздей упало сердце. Она попыталась просмотреть каждую частичку своего мозга, чтобы найти ответ, но было похоже, что все, что она прочитала, полностью исчезло. Там не осталось ни следа. “Я… Я не могу вспомнить”, - сказала она, нахмурившись. Инид старалась не выказывать никакого беспокойства. “Все в порядке”, - сказала она. “Хочешь попробовать еще что-нибудь?” “Да”, - пробормотала Уэнздей. Теперь ее глаза сверкали гневом. “На какой стадии оплодотворенная яйцеклетка превращается в бластоцисту?” - Спросила Инид. За ее вопросом последовало долгое молчание. Затем Уэнздей встала, схватила свой учебник и подошла к гильотине своего детства в углу комнаты, где она сердито разрезала книгу надвое. Потрясенная её внезапной вспышкой, Инид посмотрела на спину, повернутую к ней. “Так не будет вечно”, - попыталась она. “Прошло всего сколько, три недели с тех пор, как ты в последний раз проходила химиотерапию. Это не так уж странно, если тебе нужно еще немного времени...” “Рак и так уже отнял достаточно времени!” Уэнздей зарычала от разочарования. Сглотнув комок неприятных чувств, Инид встала и подошла к углу, где она протянула напечатанную статью, которую они должны были прочитать на уроке английского. “Не хочешь еще немного нарезать?” - осторожно спросила она. Уэнздей продолжала уныло смотреть в угол, но потом протянула руку и выхватила статью из рук Инид. Вскоре страницы были разрезаны надвое, совсем как в ее учебнике биологии. “Тебе от этого стало немного лучше?” - Спросила ее Инид. “Немного”, - пробормотала Уэнздей. "Спасибо тебе”. “Может быть, нам сегодня больше не нужно заниматься?” Предложила Инид. “Вместо этого мы можем посмотреть фильм...” “Нет”, - настаивала Уэнздей. “Мне нужно быть в состоянии сделать это. Занятия начинаются всего через несколько дней, мне нужно подготовиться ”. Чувствуя, что с попытками запомнить факты для теста по биологии покончено, Уэнздей решила попробовать начать писать задание по истории, которое она отложила. Вставив лист бумаги в печатную машинку, она снова изо всех сил попыталась сосредоточиться, но и на этот раз ее попытки не увенчались успехом. В конце концов, она написала всего две строчки, но она так устала, что у нее двоилось в глазах и пульсировала голова. Когда Гомес пришел сказать им, что пора ужинать, она была без сознания на своей кровати. На следующий день, когда она проснулась после дремоты на диване, ее мать подошла к ней и села прямо рядом с ней на край дивана. “Вся эта учеба, похоже, оказывает на тебя сильное влияние”, - заявила она. С хмурым выражением на лице сварливый подросток отказался отвечать, оставаясь под одеялом. “Я прочитала еще кое-что о возможных побочных эффектах”, - объяснила ее мать. “И, похоже, проблемы с памятью и концентрацией внимания - довольно распространенный побочный эффект от лекарств, которые ты получала. В этом нет ничего постыдного, ты всегда будешь нашей острой маленькой фейерверкершей ”. “Я чувствую себя не очень остро”, - пробормотала Уэнздей. “Я знаю”, - сказала Мортиша. “Но я не хочу, чтобы ты слишком давила на себя. Ты не должна заставлять себя так усердно работать, если это отнимает у тебя столько энергии. Ничего страшного не случится, если ты не будешь торопиться. Я не хочу, чтобы ты перегорела, дорогая.” “Как я могу действовать медленно?” - Проворчала Уэнздей. “Школа начинается в четверг, больше никто не будет тянуть время”. “Ни у кого больше не было рака за весь учебный год, дорогая”, - мягко сказала ее мать. “Я боюсь, что ты не сможешь вернуться к 100 процентам за одну ночь. Твоему телу нужно время, чтобы исцелиться ”. “Я знаю!” - Проворчала Уэнздей. Это было именно то, что ее беспокоило. “Вот почему мы с твоим отцом подумали...” Мортиша продолжила. “У тебя будет сканирование в следующую среду, через неделю после начала семестра, и тебе все равно придется вернуться сюда. Было бы не так плохо, если бы ты осталась здесь до тех пор, пока не пройдешь сканирование, и потратила бы еще неделю на восстановление?” Уэнздей в ужасе посмотрела на нее. “Нет! Я не останусь здесь ни секундой дольше, чем это необходимо. Я хочу вернуть свою жизнь обратно ”. Мортиша вздохнула. “Я знаю, что ты хочешь”, - сказала она. “Но скажи мне честно, как ты думаешь, готова ли ты вернуться к тому, чтобы быть студентом дневной формы обучения уже послезавтра? Сидеть весь день на занятиях, по семь часов каждый день. Никаких перерывов на сон.” Уэнздей долго сохраняла свой убийственный взгляд, прежде чем в отчаянии отвернулась. “Нет”, - призналась она. “Ты помнишь, что мы говорили о том, чтобы повторить твой день рождения, как только тебе станет лучше?” Мортиша сменила тему. “Я подумала: что может быть лучше, чем совместное празднование дня рождения и выздоровления? Если ты останешься здесь, то мы сможем пригласить твоих друзей из школы на следующие выходные и отпраздновать окончание твоего лечения. После этого вы все вместе сможете вернуться в школу ”. Уэнздей была далека от соблазна принять это предложение. Это было слишком личное - приглашать всех ее школьных друзей. Но, чувствуя, что это важный повод для празднования, ее мать была настроена убедить ее. “Ты можешь предложить им что-нибудь из деликатесов дяди Фестера, может быть, позволить им попробовать некоторые из наших пыточных приспособлений, заставить их участвовать в унизительных играх...” Девушка немного оживилась от этих предложений, и ей пришлось признать, что звучало это не так уж плохо. “Я подумаю об этом”, - наконец сказала она. Но на самом деле она не решалась остаться дома еще на неделю, пока Уимс не разрешила Инид составить ей компанию. Что касается вечеринки, она не хотела рассылать приглашения еще до того, как ей сделали сканирование, по очевидным причинам. “Мне нравятся жестокие розыгрыши”, - сказала она однажды вечером за обеденным столом. “Но даже я нахожу слишком удручающим рассылать приглашения на вечеринку ‘выздоровления’, если выясняется, что я нездорова”. “Конечно, я не имела в виду, что ты должна пригласить их сразу”, - сказала Мортиша. В этом она была полностью согласна со своей дочерью. Если на снимке ее дочери обнаружатся какие-либо раковые клетки, а это значит, что им придется снова наблюдать, как она проходит через ад лечения рака… Все, чего хотела бы Мортиша, это зарыться поглубже под одеяло и кричать и рыдать. Она определенно не хотела, чтобы дом был полон гостей. “Как насчет этого?” - спросила она. “У тебя назначена встреча, чтобы ознакомиться с результатами в следующий четверг. Если все будет выглядеть хорошо, ты можешь позвонить своим друзьям после встречи, чтобы пригласить их на выходные. Они могут прийти сюда в субботу, остаться на одну ночь, а потом вы все вернетесь в школу в воскресенье. Как это звучит?” “Это было бы ... приемлемо”, - ответила Уэнздей. Теперь ей оставалось только надеяться, что это произойдет. И вот, в то время как занятия в школе возобновились, жизнь Уэнздей была поставлена на паузу, пока она ждала. Ждала того дня, когда она наконец почувствует, что ей стало лучше. Потому что, несмотря на то, что ее лечение закончилось, она никоим образом не чувствовала себя снова хорошо. На самом деле это было довольно разочаровывающе. Неделя, предшествовавшая ее сканированию, пролетела как в замедленной съемке. Ее душа жаждала снова начать активную жизнь, в то время как ее тело ощущалось как свинцовый якорь, тянущий за собой и сдерживающий ее. Разочарование, которое это вызвало у нее, заставило ее почувствовать, что она может взорваться, и хуже всего было то, что она не могла удержаться от того, чтобы выместить это на своей семье, даже на Инид. Только что она кричала на отца только за то, что он смотрел на нее, а в следующую минуту раздраженно отмахнулась от Инид, когда та предложила помочь ей донести сумку, которая выглядела тяжелой. Но никто не мог держать на нее зла, все они невероятно нервничали из-за сканирования. Наконец наступило утро среды, и пока их одноклассники начинали урок литературы, Уэнздей и Инид ждали с отцом Уэнздей в отделении радиологии больницы. Уэнздей не удалось скрыть своего беспокойства. Девушка, которую обычно легко можно было принять за статую, и так было во многих случаях, была беспокойной. Ее нога, слегка покачивающаяся, была признаком, который выдавал ее. Но внезапно что-то вытащило ее из этого состояния. Первое: рука Инид в ее руке. Затем: голова Инид у нее на плече. Уэнздей почувствовала, что расслабляется. Она сделала несколько успокаивающих вдохов и прислонила свою голову к голове Инид. Когда, наконец, подошла ее очередь, человеком, пришедшим за ней, была не кто иная, как их самая любимая специалистка по сканированию Сьюзен. Сварливая, как всегда, она с отвращением посмотрела на их соединенные руки. “Никаких друзей в комнате.”, - монотонно повторила она, как будто они забыли прошлый раз. “А как насчет подружек?” Инид попыталась изобразить свою самую невинную и очаровательную улыбку. “Ни за что”, - ответила Сьюзен. “Ты ждешь снаружи. Папа может зайти внутрь.” Не в силах удержаться от улыбки, воспоминание о том, то как они мучили ее в прошлый раз, все еще сводило ее с ума, Инид подняла Уэнздей на ноги, быстро поцеловала ее, а затем крепко сжала в объятиях. “Всё будет великолепно”, - сказала она. “Увидимся буквально через мгновение”. Темные глаза Уэнздей нашли силу в ее взгляде, и она слегка кивнула ей, прежде чем развернуться и последовать за Сьюзен. По одному часу за раз. Нет. По одной минуте за раз. Это был единственный способ пережить последующие 24 часа. Если бы не Инид, которая изо всех сил старалась отвлечь ее, она, вероятно, она не смогла бы этого сделать. Но каким-то образом ей это удалось, и настал момент, когда она снова оказалась в кресле в приемной между обоими родителями, ожидая встречи с доктором Сандерсоном. Они решили, что так будет лучше, если Инид и Пагсли останутся с дядей Фестером. Если бы она вот-вот получила плохие новости, Уэнздей не была уверена, как реагировать на присутствие Инид в комнате. Если это были хорошие новости, она вроде как с нетерпением ждала возможности сообщить их ей самой. Лучезарная улыбка. Вот что их встретило, когда в поле зрения появилась доктор Сандерсон, и тревожному ожиданию пришел конец. Еще до того, как она привела их в свой офис, она произнесла слова, которые они так долго хотели услышать. “Поздравляю, Уэнздей! Похоже, я еще долго тебя не увижу, потому что ты здорова как лошадь ”. Она была поражена тем, что слова могли оказать на нее такое воздействие. Когда она встала со стула, ее сердце стало легким, как воздух, и она воспарила от облегчения. Она едва заметила, как мать стиснула ее в объятиях, или как рука отца обняла ее за плечи, когда он вел ее в кабинет доктора Сандерсона с улыбкой, более гордой, чем она когда-либо видела прежде. Только когда ее усадили в кресло перед столом доктора Сандерсона, она полностью осознала то, что только что услышала. “Мне больше не нужно никаких процедур?” Осмелилась спросить она. “Посмотрите сами”, - улыбнулась доктор Сандерсон и подтолкнула к ней через стол пару отсканированных изображений. Уэнздей немного отвлеклась, глядя на свои снимки, в то время как врач продолжал говорить о схеме лечения, которую она только что завершила. Она не могла поверить, что ей действительно удастся оставить все это позади, и ей не терпелось вернуться домой и рассказать Инид. Мысленно она уже начала планировать, что она собирается упаковать, чтобы вернуться в академию, когда доктор Сандерсон обратилась к ней и заставила ее оторваться от своих мыслей. “Прежде чем вы уйдете отсюда сегодня, я хочу осмотреть вас и проверить, как у вас дела. Ожидается, что подобное лечение повлияет на вас в течение некоторого времени, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам выздороветь как можно быстрее. Мы проведем еще одно общее обследование после вашего 3-месячного приема, и, надеюсь, оно подскажет нам, что вы движетесь в правильном направлении ”. У Уэнздей не было другого выбора, кроме как позволить врачу осмотреть ее. Она проверила ее сердце, дыхание, ее вес, ее зрение… По мере того как шли минуты, Уэнздей становилось все более и более хотела вернуться домой. Ей уже сказали, что она здорова! Было ли все это действительно необходимо? Когда осмотр, наконец, казалось, закончился, Уэнздей распирало от желания убраться оттуда. Именно тогда доктор решила, что, по-видимому, пришло время задать еще вопросы. “Насколько я могу судить, у вас все хорошо, учитывая, через что вы прошли”, - начала она. “Если вам удастся набрать еще несколько килограмм, это сделало бы меня еще счастливее, но я действительно довольна тем, как хорошо у вас идут дела. Мы проведем более тщательное обследование функции ваших легких на вашем следующем приеме. Из-за рубцовой ткани вам, возможно, нужно быть готовым к тому, что вы не будете чувствовать себя точно так же, как раньше, но я не вижу никаких оснований полагать, что вы не сможете вести совершенно нормальную жизнь. Теперь оставим в стороне цифры и технические тонкости… Как вы себя чувствуете?” “Я чувствую себя совершенно нормально”, - быстро ответила Уэнздей, взглянув на часы на стене, наверное, в 30-й раз. Доктор Сандерсон улыбнулась ей. “Я слышала, вам не терпится вернуться в школу”, - сказала она. “Я рада слышать, что вы чувствуете себя готовой к этому. Но я знаю от других моих пациентов, что возвращение к обычной жизни иногда может быть довольно утомительным в первые несколько недель. Вы можете продолжать бороться с некоторыми побочными эффектами в течение некоторого времени, поэтому мне нужно, чтобы вы не забывали уделять достаточно времени отдыху ”. Ее родители обменялись взглядами, полными большого одобрения, услышав, как доктор сказала это. Это было послание, которое они пытались донести до своей дочери. “Я не борюсь”, - вот и все, что Уэнздей сказала в ответ, заставив обоих родителей недоверчиво посмотреть на нее. Доктор Сандерсон слегка улыбнулась семье. “Не похоже, что ваши родители полностью согласны”, - сказала она. “Вы не против, если они расскажут мне о том, что у них может быть на уме? Возможно, есть способы справиться с этими побочными эффектами и немного облегчить ваше выздоровление, но вы должны быть честны со мной ”. “Прекрасно”, - пробормотала Уэнздей и откинулась на спинку стула. Казалось, она не выйдет из этого офиса в ближайшее время. Доктор Сандерсон обратила свое внимание на родителей. “Какие вещи вас волнуют?” - спросила она. “Ну, для начала: все, что связано с едой”, - начал перечислять Гомес. “Мы много боремся с этим. У нее до сих пор почти нет аппетита. И ее чувство вкуса совсем не то, что было раньше ”. “Все не так уж плохо...” Попыталась возразить Уэнздей. Если они собирались так долго останавливаться на каждой мелочи, она никогда оттуда не выберется. “Нет?” - Спросила ее Мортиша, подняв брови. “Ты имеешь в виду, что нет никакой конкретной причины, по которой ты не будешь пить ничего, кроме клубничного сока в данный момент?” “Он тоже должен быть правильной марки”, - добавил Гомес, бросив взгляд на доктора. “Мне просто не хочется пить другие вкусы”. “Потому что?..” - Настаивала Мортиша. Темные глаза Уэнздей долгое время сердито смотрели на ее мать. “Потому что у них неправильный вкус”, - наконец призналась она со вздохом. “Итак, я полагаю, ваше чувство вкуса довольно сильно ослаблено, если вам так трудно найти ароматы, которые вы терпите”, - сказала доктор. “Но я могу это терпеть”, - настаивала Уэнздей. “Если я должна, я могу это вынести”. “Позвольте мне объяснить вам это по-другому”, - сказала доктор Сандерсон. “Ты не должна ничего терпеть. Я хочу, чтобы вы могли наслаждаться происходящим ”. Уэнздей, которая всегда видела мир как место, которое нужно терпеть, было немного трудно осознать это. Она также не понимала, почему слова доктора чуть не вызвали у нее слезы. Она никогда по-настоящему не могла знать, что происходит с ее эмоциями в эти дни. Холодное безразличие, которое она всегда сохраняла до того, как заболела, давно ушло. “К сожалению, у меня нет волшебного способа вернуть вам чувство вкуса”, - продолжила доктор. “Но хорошей новостью является то, что проблема чаще всего исчезает в течение пары месяцев. А пока я предлагаю вам проинформировать школьную столовую о сложившейся ситуации, чтобы они могли позаботиться о том, чтобы ваши потребности были удовлетворены. Вы можете заранее прислать список того, что вам больше всего подходит на данный момент, и того, что вы абсолютно не хотите есть. Таким образом, они могут убедиться, что у вас есть варианты. Вас не следует заставлять есть то, что вам трудно переносить. То же самое происходит, если вы испытываете какие-либо проблемы с пищеварением. Дайте им знать, если есть вещи, с которыми ваш желудок не может справиться ”. Уэнздей хранила молчание, но она была безмолвно благодарна врачу за то, что она решила проблему без того, чтобы ей пришлось рассказывать об ужасных подробностях своего несговорчивого кишечника. Правда заключалась в том, что за месяцы лечения ей пришлось очень сильно привыкнуть к болям в животе, и они до сих пор не исчезли. Ей приходилось очень осторожно относиться к тому, что она ела, и против некоторых вещей, с которыми у нее раньше никогда не было проблем, таких как чеснок и молочные продукты, ее желудок яростно восстал. Это был еще один пункт, добавленный к списку проблем, связанных с питанием, который заставлял ее по-прежнему полагаться на высококалорийные коктейли, чтобы дополнить свой рацион. “Тебя еще что-нибудь беспокоит?” Пристальный взгляд доктора Сандерсона перемещался между родителями. “Усталость”, - сказал Гомес, разводя руками в безнадежном жесте. “Мы просто хотим увидеть, как к ней возвращается ее искра”. “Конечно”, - кивнула доктор Сандерсон. “Поскольку вы не так давно закончили свои процедуры, я не удивлена, что вы устали, Уэнздей. Нередко пациенты продолжают испытывать усталость в течение первых нескольких недель или месяцев после окончания лечения, но со временем она должна улучшаться. Я полностью убеждена, что когда я увижу вас на вашем шести месячном обследовании, вы окажетесь в совершенно другом месте с точки зрения энергии! Что вы хотите сделать, что-то, что ускорить этот процесс, так это каждый день выделять время как для отдыха, так и для физической активности. Вы можете начать с прогулок, а затем сделать упражнение более физически напряженным по мере того, как вы наберетесь сил. Я также порекомендую вам некоторые добавки, чтобы убедиться, что вы запаслись витаминами D и B12 ”. “Звучит заманчиво, не так ли, дорогая?” - Сказала Мортиша своей дочери. “Я уверена, что ты прекрасно устроишься в школе, пока будешь заботиться о себе”. Она сказала это ободряюще, но больше всего она пыталась успокоить саму себя. Ей было больно отсылать дочь, когда у нее все еще было так много проблем со здоровьем, но поскольку вернуться в школу было тем, чего Уэнздей хотела больше всего ... Может быть, то, в чем она больше всего нуждалась в эмоциональном плане… Она знала, что у нее нет другого выбора, кроме как отпустить ее. “Пока мы говорим о школе”, - сказал Гомес, желая иметь время спросить, прежде чем они уйдут. “Есть ли что-нибудь, что можно сделать с ... этой штукой с памятью?” Доктор Сандерсон понимающе кивнула им. “Ты испытываешь что-то вроде ‘химиотерапии мозга’, не так ли, Уэнздей?” - спросила она. “Если это так называется, то да”, - подтвердила Мортиша. Поскольку Уэнздей была слишком расстроена этим конкретным побочным эффектом, она решила промолчать и позволить другим говорить. Она не осознавала, что надеялась на простое решение своей проблемы, пока не узнала, что такового не существует. И снова, казалось, ответ состоял в том, чтобы подождать. Добавки могли бы немного помочь ей, но, в конце концов, потребовалось бы время, чтобы вернуться к своему обычному состоянию. Ей казалось, что все, что она делала в течение полугода, - это ждала. Она почувствовала, что впадает в дурное настроение, думая о том, как долго ей, возможно, придется ждать, чтобы снова почувствовать себя нормальной, и ей пришлось заставить себя выйти из этого состояния. Не слушая ни слова из того, что было сказано, она воспользовалась моментом, чтобы опустошить свою голову. Затем она напомнила себе о причине, по которой они были здесь. Они говорили о ее выздоровлении, потому что ей стало лучше. И наступит время, когда она тоже почувствует это. Как раз в тот момент, когда она подумала, что эта встреча может продолжаться вечно, она услышала, как доктор Сандерсон начала подводить итоги, и ее внимание немедленно вернулось к разговору, происходившему перед ней. “Теперь нам просто нужно записаться к вам на прием, чтобы удалить порт”, - сказала доктор Сандерсон и нажала несколько кнопок на своем компьютере. “Пятница, через две недели, подойдет?” Уэнздей посмотрела на своих родителей в поисках подтверждения. Мортиша ободряюще кивнула. “Это было бы здорово”, - сказала она. “Мы можем это устроить, не так ли, грозовая тучка? Это в пятницу, так что тебе придется пропустить только один школьный день ”. “Отлично!” - ответила доктор. “Это последнее, что нужно отметить, после этого вам не придется возвращаться в больницу в течение почти трех месяцев! Как тебе это?” Уэнздей не смогла удержаться от того, чтобы уголки ее рта слегка дернулись в подобии улыбки. Три месяца без посещения больницы звучали неплохо. Это было почти чуждое понятие после того, как в последнее время ей так часто приходилось ездить туда-сюда. Доктор Сандерсон встала, чтобы пожать им руки на прощание. “Я надеюсь, что вы все позаботитесь о себе”, - сказала она с теплотой. “Получите немного заслуженного отдыха. Я желаю вам удачи для возвращения в школу Уэнздей!” В то время как половина группы Аддамс была задержана в кабинете доктора Сандерсона, Инид, Пагсли и дядя Фестер все еще оставались в неведении относительно результатов сканирования Уэнздей, и время в поместье, казалось, остановилось. Инид попыталась сначала сделать кое-какие школьные задания, чтобы отвлечься от вечного ожидания. Но она быстро поняла, что ни за что не сможет обмануть себя, думая, что у нее действительно что-то получится. Затем она расхаживала по комнате Уэнздей, пытаясь найти утешение в этом месте, которое так хорошо успокаивало девушку. Но в конце концов она обнаружила, что сидит на маленькой скамейке у окна в фойе, откуда сможет видеть, когда машина вернется из больницы. Ожидать - это все, что она могла сделать. Краем глаза она заметила силуэт, и Пагсли плюхнулся рядом с ней, его глаза, как и у нее, были устремлены на подъездную дорожку. “Разве они не должны были уже вернуться?” - спросил он ее, и она заметила, что его голос немного дрожит. И он был прав, они должны были вернуться. Сколько времени может потребоваться, чтобы обсудить некоторые изображения? Если бы не было видно рака, то не о чем было бы так много говорить, не так ли? Если только... если только… “Наверное, это нормально”, - попыталась она успокоить его. “Ты же знаешь, как это бывает в больницах, они всегда задерживают … Кроме того, им, вероятно, есть о чем поговорить, учитывая, что она возвращается в школу и все такое". Или ее снова бросают на новые процедуры… Если окажется, что она снова заболела, встреча определенно займет много времени, поскольку им нужно будет обсудить, как двигаться дальше. Инид с каждой секундой нервничала все больше и больше, по мере того как этот сценарий становился все более и более реальным. Разумеется, ничего из этого она не озвучила Пагсли. Она смотрела, как он смотрит в окно, положив локоть на подоконник и подперев голову рукой. “Хочешь поиграть в войну пальцами?” - предложила она, благодарная за эту возможность отвлечься от беспокойства. Внимание Пагсли переключилось на нее, а не на подъездную дорожку. “Хорошо”, - сказал он через пару секунд с улыбкой, которая не совсем коснулась его глаз. На его юных и невинных чертах было потерянное выражение. Неужели Инид тоже выглядела так, сидя здесь и в отчаянии глядя в окно? Они схватили друг друга за руки, большие пальцы готовы к битве. “Раз, два, три, четыре...” Последовала в основном тихая битва, так как они оба были очень сосредоточены, но игре действительно удалось вызвать несколько смешков у обеих сторон. Но потом, это было так, как будто у них обоих закончилась энергия в одно и то же время. Глядя в глаза младшему мальчику, Инид одарила его мягкой улыбкой, которая задержалась на несколько секунд, когда она положила скрещенные руки на подоконник и положила на них подбородок, снова глядя в окно. Пагсли в точности скопировал ее позу, и они сидели, как зеркальные отражения, бок о бок у окна. Единственным звуком, который был слышен в течение нескольких мгновений, был долгий вздох Инид и карканье вороны за окном. “Ты действительно любишь мою сестру, не так ли?” Спросил Пагсли, все еще не сводя глаз с подъездной дорожки. Инид сделала еще один медленный вдох. “Да”, - прошептала она. “Я тоже”, - прошептал Пагсли в ответ.