Bajur

      Люк стоял со своими друзьями и другими мятежниками, держа бластер наготове, хотя, на самом деле, он не думал, что тот потребуется. Их имперские пленники, освобожденные от наручников, пили чистую холодную воду и мыли лица и волосы после долгого похода.              Капитан закончил первым и пересел на берег, наблюдая за своими товарищами-офицерами и пытаясь незаметно растереть ноющие мышцы плеч.              Капитан Пиетт. Люк подозревал, что это был сам капитан «Палача». Его отец... Вейдер никогда не называл его по имени, но ранее упоминал его в их странном и спорадическом общении. Вейдер доверял очень немногим, но он упомянул «капитана», на которого он полагался, когда убеждал Люка присоединиться к нему. Предполагалось, что этот капитан будет верен Вейдеру, а не императору. Смог бы помочь, если бы он пригласил Люка к ним присоединиться.              Он был совсем не таким, каким Люк представлял его себе. Что ж. Полное истощение его не удивило — Вейдер был неумолим и не терпел неудач. И что-то кольнуло Люка в связи с этим.              Чувство покорной безнадежности капитана. Ему не удалось поймать Люка. Он смирился с тем, что, так или иначе, умрет. И это не устраивало молодого коммандера.              — Давайте! — нетерпеливо сказал другой повстанец. — С вас хватит!              — У них было меньше воды, чем у нас, Векслер, — отрезал Кливиан. — И решать это не тебе.              Несколько глаз переместились на Люка. Пиетт поднял свой взгляд, чтобы встретиться с ним. Это не было вызовом — ему явно было любопытно посмотреть, как далеко простирается эта милость к его людям.              — Еще несколько минут не повредят, — мягко сказал Люк. Он чувствовал, что Пиетт живо интересуется им — чувствовал, что этот человек много о нем знает. Значит, тогда ему было поручено вести поиски. И он почти добился успеха.              Люк размышлял о том безумии, которым теперь была его жизнь. Безумии, о котором он никому не мог рассказать. Ни Лее, ни Хэну, ни Веджу. Иногда он подумывал поговорить с Зевом, потому что у другого пилота были похожие проблемы с отцом, занимающим высокое положение в имперских эшелонах власти. Но, с другой стороны, генерал Вирс не убивал существ так, как это делал Дарт Вейдер…              Кроме того, он не был лордом ситхов — ситхов, не имеющих особенно хорошего общественного имиджа или послужного списка.              Что, если он расскажет своим друзьям, и они будут его избегать? Или, карк, арестуют и посадят его в тюрьму, потому что вдруг он их предаст? Конечно, он не сделал бы этого. И круг за кругом разум Люка вращался по знакомой мучительной спирали с тех пор, как Вейдер открыл ему, кто он такой.              Люк сделал резкий вираж над гарнизоном Койерти и наблюдал за отступающими имперцами.              [Я думаю, мы сделали это, Арту!] — сообщил он.              [Вероятность победы повстанцев составляет 93%] — поправил Арту. — [Вы почти сделали это, Люк Скайуокер.]              Люк закатил глаза: — [Спасибо тебе, Арту.]              [Точность может спасти твою жизнь.] — высокомерно ответил тот.              И внезапно яростный прилив одержимости и темной радости захлестнул разум Люка.              — Ах!              [Люк Скайуокер? Ты ранен?]              Но тревожные трели и жужжание Арту звучали так, как будто он был под водой.              — Молодой человек...              Такая... нежность и угроза одновременно. Как это было возможно?              — Кто ты такой? — Люк мог видеть свои руки на панели управления. Часть его разума все еще была занята пилотированием, но это... общение было не похоже ни на что, что он когда-либо испытывал. Он знал, что это должно быть сделано с помощью Силы, но... как?              — Тот, кто долгое время искал тебя.              Люк чувствовал, что это должно его беспокоить, но притяжение Силы было сильным и странным.              — Тогда откройся, если только ты не хочешь причинить мне вред. Ты не ощущаешься... безопасным.              Веселье.              — Едва ли. Но тебе не нужно бояться, что я причиню тебе вред, Люк.              Люк пытался понять, кто это был, потянувшись со всеми своими неопытными силами...              И ответ поразил его, как взрыв в центре его мозга.              — ...Вейдер, — выдохнул он и попытался как-то... оттолкнуть его.              И... снова веселье.              — Ты действительно силен. Но нетренирован, Люк. Я могу помочь тебе с этим.              — Никогда! У меня нет никакого желания переходить на темную сторону!              [Арту...] — пытался он, но это присутствие давило на него.              — Это твоя судьба. И ты — мой.              Возмущение Люка усилилось от этого собственнического заявления, и это позволило ему сильнее сопротивляться теневому присутствию.              [Арту, возьми под свой контроль крестокрыл!]              — Я не принадлежу тебе! Ты — не мой хозяин!              Странное ощущение.              — Нет. Я нет. Я — нечто гораздо более глубокое, Люк.              И страх, какого Люк никогда раньше не испытывал — даже в недрах «Звезды Смерти» или при виде останков своих тети и дяди, — охватил его.              — Ты...              — Я — твой отец.              Казалось, перед Люком разверзлась бездна. А потом... это присутствие... Ближе, чем он когда-либо ощущал раньше. Вейдер приближался!              — Арту! — завопил он. — Вытащи нас отсюда!              И маленький астромех направил их к звездам, а Люк пожелал, чтобы его верный корабль двигался быстрее… чтобы убежать от этого цепкого присутствия, прежде чем он будет поглощен и потерян.              Как будто протянулась невидимая рука...              И звезды растянулись, когда Люк от него ускользнул.              За месяцы, прошедшие с того ужасного момента, Вейдер общался с Люком в Силе все чаще и чаще — иногда требуя, иногда почти умоляя.              Люк никогда не присоединится к нему.              Но он смирился с тем, что Вейдер был его отцом — Сила была в этом уверена. И разве его жизнь не превратилась из-за этого в сплошную неразбериху?              Люк мысленно встряхнулся и выпрямился, кивая своим людям: — Нам нужно продолжать двигаться. До рассвета у нас остался, может быть, час.              Он видел, что все устали, несмотря на освежающую воду. И это уже кое-что, размышлял Люк. По крайней мере, они как следует напились и наполнили бутылки водой. Если придется, они всегда смогут сюда вернуться.              Еда была более насущной заботой. Люк видел птиц, и, вероятно, поблизости были и четвероногие существа, но он понятия не имел, что это за существа и где их можно найти. У них был очень скудный запас пайков. И несколько повстанцев под его командованием явно были очень обижены на своих имперских пленников. Ему нужно будет за этим проследить.              Люк сам защелкнул наручники на высоком рыжеволосом лейтенанте. Молодой человек внимательно наблюдал за своим капитаном, пока Зев надевал тому наручники, и нахмурился, беспокойство было очень заметно на его молодом лице.              Они снова тронулись в путь, Ведж снова был впереди, а Люк зашагал рядом с рыжеволосым.              Им нужно было бы подумать о том, чтобы еще раз попытаться связаться с флотом повстанцев. Возможно, он ушел, но Люк не был уверен, считая нужным еще раз с этим повозиться. Ему было очень любопытно, что обсуждали Зев и Пиетт, хотя он и мог догадаться. Если Пиетт действительно был капитаном «Палача», у него, по крайней мере, иногда, была причина напрямую работать с генералом Вирсом. Было интересно наблюдать за Зевом, нуждавшемся в некотором времени, чтобы привыкнуть к людям, который с достаточной непринужденностью разговаривал с усталым мужчиной рядом с ним. Даже пока Люк наблюдал, Пиетт слегка споткнулся, и рука Зева оказалась у его локтя, поддерживая его.              — Мы не можем продолжать идти в таком темпе без пищи, — прокомментировал офицер рядом с Люком с тихой настойчивостью, и его глаза также были устремлены на пару впереди них.              Там присутствовали сильные чувства — больше, чем Люк ожидал от младшего офицера по отношению к своему начальнику.              — Боюсь, у нас нет выбора, — ответил Люк. — У нас не так много пайков.              — Ну, некоторые из нас могут двигаться только на воде, — ответил юноша, — но капитан не может. Поверьте мне на слово, что и до этого у него не все было в порядке с питанием. — Он несколько обиженно посмотрел на Люка.              — О, да? — мягко спросил Люк. — Я в этом как-то виноват?              — На самом деле так и есть, — чопорно отрезал лейтенант. — Он искал вас уже несколько месяцев и... — он внезапно захлопнул рот, явно понимая, что ему не следует так много рассказывать.              Значит, Пиетта не просто послали на это задание, — он возглавлял поиски. Что ж, это объясняло, почему в последнее время было сложнее. Выходит, он был очень хорош в своей работе, а также напрямую имел дело с отцом Люка. Неудивительно, что он выглядел таким измученным. И тут мозг Люка уловил кое-что еще.              — Подождите. Что значит «только на воде»?              Младший офицер посмотрел на него: — Разве это не стандартная практика в подобной ситуации? Скудный паек означает, что заключенные ничего не получают?              Он не знал.              — Как вас зовут, лейтенант? — спросил его Люк.              — Скрэпс, сэр. Мэтью Скрэпс.              — Ну, тогда, Скрэпс, нет, это не стандартно. Я не знал. И, если быть справедливым к остальным, то, скорее всего, этого не произошло бы, учитывая все, что случилось вчера. Я позабочусь, чтобы сегодня вечером вы получили немного.              — Со мной все будет в порядке, коммандер, — поспешно заверил его Скрэпс. — Я справлюсь. Отдайте мою порцию капитану — ему это нужнее.              Люк должен был знать: — Капитан Пиетт. Вы, кажется, очень заботитесь о его благополучии. Почему?              Молодой человек закусил губу и опустил взгляд на свои ботинки: — Он... хороший офицер. Заботится о своей команде. Полагаю, я неофициально являюсь частью службы его безопасности.              — У него нет официальной? — спросил Люк, несколько удивленный.              — Я... не знаю, что я должен отвечать на это, — сказала Скрэпс теперь более осторожно.              — Он — капитан «Палача», верно? — уверенно спросил Люк.              Большие зеленые глаза расширились, но офицер не ответил.              Люк кивнул: — Я так и думал. Не волнуйтесь, лейтенант Скрэпс, вы ничего не раскрыли. Я уже это подозревал. Вейдер, должно быть, не слишком заботится о его благополучии, если послал за мной самого капитана своего флагмана.              Другой офицер сильно нахмурился: — Лорд Вейдер, казалось, уважал капитана, сэр. Я... не понимаю... — он замолчал.              Как и никто из них, предположил Люк. Никто точно не знал, кем он являлся, кроме убийцы «Звезды Смерти». Вейдер был безжалостен в его преследовании. Отправка капитана «Палача»...              К нему вернулись слова отца, произнесенные месяц назад.              ... Я доверяю ему, а я доверяю немногим. Если я прикажу, он не допустит, чтобы тебе причинили вред.              Люк обдумал это: — Так... значит, лорд Вейдер его ценит?              Юноша мгновенно занял оборонительную позицию: — Клянусь вам, коммандер, если вы поднимете на него руку, я сам вас убью.              Люк поднял брови: — Я и не думал об этом, Скрэпс. Крифф.              — Ваши люди застрелили Андерса.              Люк потер шею. На самом деле он не мог винить молодого человека за такую реакцию.              — Я сожалею об этом. Я бы этого не допустил...              Наступило неловкое молчание, так как становилось все темнее. Очень скоро им нужно будет остановиться.              — Что с ним будет дальше? — внезапно спросил Скрэпс.              — Что вы имеете в виду? — озадаченно уточнил Люк.              — Он — капитан Леди, как вы и сказали. Что ваши люди с ним сделают?              Люк вздохнул: — Мы не... послушайте, я полагаю, что не смогу вас убедить. Лейтенант, я даю вам слово, что ему не причинят вреда. Этого достаточно?              Скрэпс задумался: — Если сообщения о вас правдивы... да.              **********              Пиетту хотелось рухнуть лицом в лесной папоротник. Он брел, спотыкаясь, в тумане, который не имел ничего общего с наступающей ночной тьмой. Сильная хватка Зева уже много раз находила его руку, чтобы удержать капитана в вертикальном положении.              — Ведж! — позвал парень. — Мы должны найти место, пока не стало слишком темно, чтобы что-то разглядеть.              Кореллианин обернулся: — Я ищу, Вирс!              «Все устали и проголодались, и это заметно», — подумал Пиетт. Но, в конце концов, Антиллес объявил о прекращении их марша.              Как и прошлой ночью, имперских офицеров согнали вместе, и Пиетт, подавив стон, опустился на землю, прислонившись к массивному пню рядом со Скрэпсом. Мятежники быстро разожгли костер, и на этот раз они осмелились сделать его побольше, находясь дальше от цивилизации. Пиетт смотрел на танцующие оранжевые языки пламени и просто наслаждался доходившим до них теплом.              Похоже, среди мятежников возник спор о пайках, и он решил воспользоваться моментом.              — Мэтью, — тихо сказал он, когда перед ними продолжалась перепалка. — Сегодня я хочу, чтобы вы притворились спящим, лежа рядом и немного позади меня. Мне нужно иметь возможность дотянуться до вашего значка ранга.              — Да, сэр, — тотчас же ответил юноша. — Какой у нас план?              — Я собираюсь вытащить нас из наручников. Мы одолеем тех, кто нас охраняет, настолько тихо, насколько это возможно. Затем снова оглушим Скайуокера и вернемся тем же путем, каким пришли, в идеале, как можно более незамеченными.              Он почувствовал, как Скрэпс выдохнул: — Вы определенно высоко метите, капитан.              Он позволил своим губам слегка изогнуться: — На самом деле у нас нет выбора, Скрэпс. Это самое близкое, когда кто-либо из нас был к Скайуокеру, и мы...              Он замолчал, когда к ним подошел Антиллес.              — Извините. Просто некоторые из нас родились ублюдками.              Пиетт пропустил этот разговор, но Хендерсон и Зати действительно усмехнулись. Кливиан и Скайуокер были поблизости с бластерами наготове, когда Антиллес освободил имперцев от их наручников.              Сила, Пиетт едва мог поднять руки, и измученные мышцы протестовали, но он никоим образом не собирался показывать сей факт этим мятежникам. И им выдали небольшое количество... пайков.              Так вот о чем был спор — кормить ли имперских заключенных.              — Я не так уж голоден, сэр... — попытался Скрэпс, заботливый мальчик, но Пиетт был резко против.              — Нет, лейтенант. Вам нужны силы. Я ценю это, но съешьте сами.              Мэтью вздохнул, но подчинился, когда Пиетт взглянул на Скайуокера.              — Спасибо, — сказал он коммандеру.              Молодой человек кивнул: — Мне жаль, что это было... упущено из виду прошлой ночью. Это не так уж много, но...              — Я ценю это, — сказал Пиетт. И он не чувствовал вины за то, что он намеревался сделать с молодым джедаем — ничуть.              Вскоре после того, как им всем дали немного воды, короткая передышка закончилась, и на них вновь одели наручники. Пиетт старался не обращать на это внимания — он видел ссадины на запястьях Мэтью, и, без сомнения, у других его офицеров были похожие рубцы. Если так продолжится и дальше, они станут кровавыми. Он хотел, чтобы они сбежали до этого.              Капитан заметил, что на него часто падал пристальный взгляд Скайуокера. Наконец, молодой джедай поднялся и подошел.              Крифф, нет...              — Я хотел бы поговорить с вами, сэр, — вежливо сказал он, — если вы не возражаете.              Он не хотел говорить — он предпочел бы работать над побегом, но в то же время...              Пиетту стало любопытно.              — Хорошо, — ответил он, и Скайуокер наклонился, чтобы помочь ему подняться, поддерживая под локоть.              Он видел, что Скрэпсу и остальным это не понравилось, но они ничего не сказали, когда они со Скайуокером отошли от остальных, включая других мятежников.              И снова, несмотря на запутанный характер его обстоятельств, Пиетт обнаружил, что ему, в основном, любопытно — объект его изматывающих поисков был всего в нескольких футах от него, и джедай хотел с ним поговорить.              Тогда все в порядке.              Скайуокер вежливо помог ему сесть на бревно, а затем сел напротив Пиетта на медленно гниющий пень.              Пиетту вдруг пришло в голову, что этот молодой человек использовал Силу. Означало ли это... все ее аспекты? Мог ли он читать мысли капитана, на что, казалось, был способен лорд Вейдер?              Голубые глаза встретились с его: — Я чувствую, что вы волнуетесь. О чем вы думаете, капитан Пиетт?              Что ж. Ему нечего было терять и еще многое нужно было узнать об этой давно ускользавшей добыче.              — Я хотел бы знать, коммандер, можете ли вы читать мои мысли? — сказал он несколько натянуто.              Скайуокер удивил его, нахмурившись: — Я... пока не знаю, как. Но, даже если бы я мог, я бы не стал вот так вторгаться в вашу личную жизнь. Я могу чувствовать эмоции, особенно если они сильные.              А. И Пиетт внезапно понял, что лорд Вейдер, который явно был гораздо более опытен в Силе, знал чувства любого на корабле...              Мог ли он защитить себя от такого? Он должен был, решил Пиетт, иначе как ему выжить?              Этот ход мыслей был прерван юношей: — Я буду с вами довольно прямолинеен, капитан. Я могу только заверить вас, что я не собираюсь... допрашивать вас или что-то в этом роде. Вы не обязаны отвечать. Я просто… Я хочу понять некоторые вещи.              Пиетт поднял бровь и стал ждать.              — Вы — капитан «Палача», верно? И не просто какой-то капитан, а его командир?              Ему стало холодно: — Адмирал Оззель — его командующий после лорда Вейдера, — осторожно сказал он.              — Да, но... — молодой человек закусил губу. — Вы же капитан.              Пиетт некоторое время смотрел на него. Откуда он мог знать? Что Скайуокер сделает с этой информацией?              — Даже если бы это было так, Империя все равно не стала бы заключать какие-либо сделки.              Скайуокер покачал головой: — Я не... нет, сэр. Я спрашиваю не по этой причине. Вы тесно сотрудничаете с лордом Вейдером, верно? Я спрашиваю, потому что… Я пытаюсь... лучше его понять.              Пиетт моргнул.              Это было совсем не то, чего он ожидал.              — Вы думаете, что я имею некоторое представление о лорде ситхов, коммандер?              — Больше, чем я! — выпалил в ответ пилот. — Он безжалостно охотится за мной и моими друзьями! Он потратил много ресурсов.              Разве Пиетт этого не знал?              — Но он не хочет, чтобы мне причинили боль. И... и я подумал, объяснил ли он вам свои причины этого.              Скайуокер внимательно наблюдал за ним. Пиетт был уверен, что этот вопрос был опасен.              — Я не посвящен в такую конфиденциальную информацию, коммандер, — ответил он. — Я получаю свои приказы и стремлюсь их выполнять. Как вы видите, я потерпел неудачу.              Молодой человек нахмурился: — Да, ну, я хотел спросить вас и об этом. Потому что я ощущаю ваши чувства по этому поводу. Такая... безнадежность. Это ведь не из-за нас, верно?              Нет. Нет, это было не так. Пиетт предположил, что не было никакого вреда в том, чтобы Скайуокер узнал, насколько лорд Вейдер безжалостен к неудачам.              — Я подвел своего командира. Эта миссия... чрезвычайно важна для него. Для Империи, — быстро добавил он. — Я, без сомнения, столкнусь с последствиями неудачи и могу только надеяться, что моих людей пощадят.              И юное лицо Скайуокера потемнело от ярости: — Посмотрите на это! Прямо здесь! Вы чуть не схватили меня! Вы были самым близким! Ради криффа, вы — командир его флагмана! Это для него ничего не значит? Ни капли?? Он вообще человек?              Пиетт был совершенно ошеломлен такой интенсивностью. Скайуокер, казалось... заботился о его судьбе.              — Я... не знаю, — тихо произнес он. — Было время... — Он остановил себя. Он не должен делиться размышлениями о Вейдере и его отношениях с «Эскадрой Смерти».              — Коммандер, — сказал он, решив изменить ситуацию, — вы, кажется, знаете, почему он вас преследует. И я должен признать, что это больше, чем мне было дано. Почему он хочет захватить вас в плен, а не убить на месте?              Настала очередь Скайуокера выглядеть удивленным. Затем он слегка улыбнулся: — Ну что ж. Вы довольно наблюдательны. Я понимаю, почему он отправил вас на эти поиски. Я не могу вам этого сказать, капитан Пиетт. Скорее ради вас, чем ради себя.              Пиетт фыркнул: — Ради меня? Скайуокер, я все равно этого не переживу. Ваши люди, без сомнения, казнят меня за сотрудничество с лордом Вейдером, или я умру где-нибудь в тюрьме. А если я каким-то чудесным образом вернусь к своему флоту...              Он обнаружил, что не может этого сказать. Он полагал, что умереть на палубе Леди будет чем-то особенным. Возможно, ему разрешат попрощаться с ней и с Максом.              Эти голубые глаза смотрели на него с сочувствием: — Капитан... Сила! Я ненавижу эту войну! И Вейдера! — яростно выпалил он.              Как ни странно, хотя Пиетт согласился с первым утверждением, он обнаружил, что не может ненавидеть Вейдера, хотя и не мог объяснить, почему. Он ненавидел Оззеля и всю его мелкую, злобную жестокость. Но Вейдер не был мелочным. И злонамеренным. Безжалостный, да. Суровый и неприступный. Но Пиетт все еще не мог забыть темного командира, который руководил с фронта. Который в прошлом лично спас его команду и самого Пиетта.              — Я тоже ненавижу эту войну, — тихо согласился он, и, звезды, он так устал.              — Но не Вейдера? — с любопытством поинтересовался Скайуокер.              Пиетт покачал головой.              — Почему?              Он вздохнул. Действительно, почему?              Он попытался. В этом юноше было что-то такое, что располагало к дружеской беседе.              — Я полностью осознаю, что он не... хороший человек, Скайуокер. Но... он — хороший командир. Казалось, он заботился об «Эскадре Смерти». Он руководит с фронта, а это гораздо больше, чем можно сказать о многих наших высокопоставленных офицерах. И... — он сделал паузу, неуверенный, должен ли он высказать свое собственное наблюдение.              Скайуокер казался очарованным: — Да? — спросил он с живым интересом.              — Он был в ярости из-за Альдераана. Он никогда не одобрял «Звезду Смерти», но когда он вернулся с нее… Я редко видел его таким злым. Он разрушил свой тренировочный зал.              Скайуокер сжал губы: — Тогда почему он не остановил это? Он был там! Он заставил Лею смотреть!!.              Лея? Принцесса. Верно. Лорд Вейдер заставил ее… Карк. Бедная девочка.              — Я... не знаю ответа, коммандер. Как я уже сказал, я не посвящен в эти мысли. Но... — он вздохнул и повел ноющими плечами. — Мне очень жаль вашу принцессу.              Молодой джедай наклонил голову, чтобы рассмотреть его: — Вы... совсем не такой, как я ожидал, капитан. И спасибо вам.              Это было странно слышать.              — Ожидали? — спросил он, нахмурившись.              Скайуокер слегка улыбнулся и поднялся, подойдя, чтобы помочь Пиетту тоже подняться: — Вы не совсем неизвестны, капитан. На данный момент это — все, что я скажу. Спасибо, что поговорили со мной.              Он сделал паузу, и они серьезно посмотрели друг на друга.              — Кроме того, я сделаю все возможное, сэр, чтобы убедиться, что вы из этого выберетесь.              Еще одна очень странная вещь, которую следовало бы сказать, но Пиетт просто кивнул.              Все они устроились на ночлег. Зев первым присматривал за пленными, но, похоже, не горел желанием разговаривать. Все это было к лучшему — Пиетт чувствовал себя в отношении него наиболее противоречиво.              Сын Макса...              Ему очень хотелось оглушить этого упрямого мальчишку и оттащить его обратно к отцу, но это было непрактично. И, кроме того, было бы безопаснее, если бы Зев остался здесь. Скайуокер, как объект одержимости лорда Вейдера, получит автоматический иммунитет, которого не будет у Зева.              И Пиетт невольно восхищался молодым человеком из-за того, что тот боролся за то, во что верил. Если бы он только знал, какие разговоры вели Пиетт и Вирс о многих недостатках Империи! Эти разговоры происходили только в их личных покоях, будь то у генерала или у него. Они установили, что их верность принадлежит их людям, друг другу и лорду Вейдеру. «Эскадре Смерти». Леди. Император казался для этого довольно лишним. А в последнее время... В последнее время Вейдер сделал несколько интересных заявлений. Задал им обоим несколько... сложных вопросов.              Пиетт не знал, что с этим делать.              Все, что он знал на данный момент, — это то, что ему необходимо было вернуть Скайуокера или умереть, пытаясь это сделать. Потому что все не могло продолжаться так, как было.              Поэтому он ожесточил свое сердце к доброте, которую проявил к ним молодой мятежник. У него были тысячи других молодых людей на борту Леди, которые нуждались в том, чтобы Пиетт добился успеха. Которым было необходимо, чтобы Вейдер вновь руководил так, как привык.              Но как бы ему хотелось оставить Скайуокера и просто взять с собой Зева. Он слишком много раз видел сухую боль в глазах Макса, чтобы не желать этого всем сердцем.              Он наблюдал, как Зев отошел и поменялся местами с Грексом, который подошел и уставился на них. Пиетт намеренно избегал его взгляда и притворился, что дремлет. В конце концов, озлобленный мятежник расслабился еще больше, и Пиетт смог осторожно завести руки за спину, чтобы нащупать значок Мэтью. Голова юноши слегка дернулась, но он лежал неподвижно, как и было приказано. Пиетт осторожно высвободил его, почувствовав легкий хлопок, когда булавка поддалась.              Он прислонился спиной к пню и начал работать с тонкой булавкой, вставляя ее в замок на наручниках. Поскольку они были мятежниками, у них не было самых современных моделей, для открытия которых требовались кодовые цилиндры. Так что Пиетт воспользовался своим шансом и старым навыком времен охоты на пиратов с аксиланским флотом.              Он почувствовал, как по одной руке потекла струйка крови, и понял, что растирает запястья в своем стремлении дотянуться кончиками пальцев, чтобы вскрыть запорный механизм.              Он держал глаза закрытыми, не нуждаясь в них для этой задачи, и прекратил свои усилия, когда услышал, что Грекс подошел ближе.              Мужчина хмыкнул и снова отодвинулся.              Пиетт возобновил свои труды. Это казалось вечным, и именно поэтому легкий щелчок, когда открылись наручники, так его удивил. Он взглянул сквозь ресницы на угасающий огонь. Другие мятежники были столь же усталыми, как и их пленники, растянувшись в разных позах на земле. Грекс возвращался сюда. Идеально. Теперь ему оставалось надеяться, что его затекшие мышцы готовы к работе, и что тренировки Макса стали для него второй натурой. Позади него Скрэпс дышал быстрее, чем следовало бы, но в темноте Грекс этого не заметит.              Он остановился перед Пиеттом, и капитан нанес удар.              Он вскочил на ноги, быстро ударив ногой сзади по коленям более крупного мужчины. Затем, когда Грекс повалился на лесную почву, рука Пиетта обхватила его за шею, и он изо всех сил прижала сонную артерию мужчины. Эффект был мгновенным. Ему почти не понадобилась рука, зажимающая рот мятежника, когда тот некоторое время боролся, а затем обмяк в захвате имперского офицера.              Пиетт быстро схватил бластер, прежде чем порыться в карманах Грекса в поисках ключа. Он открыл наручники Скрэпса и оставил парня делать то же самое для остальных.              Он пожалел, что у него нет наркотиков или чего-то подобного, чтобы вырубить Скайуокера. Он не особенно хотел делать с ним то, что он сделал с Грексом с меньшими угрызениями совести. Тем не менее, это был быстрый и тихий метод. Он опустился на колени рядом с молодым коммандером, рассмотрел его положение и пережал сонную артерию.              Глаза Скайуокера распахнулись — такие ярко-синие — и он встретился взглядом с Пиеттом — паника была очевидна, прежде чем эти глаза закатились. Он подождал еще секунду, а затем убрал руку, прежде чем быстро защелкнул наручники на запястьях мятежника, а затем снял его световой меч и положил к себе в карман. Скрэпс немедленно оказался рядом с ним и поднял джедая на руки. Пиетт сунул бластер Скайуокера за пояс Мэтью.              Затем. Катастрофа.              Грекс громко застонал и перевернулся, сломав ветку.              — Вперед! — прошипел Пиетт остальным, увидев, как Антиллес пошевелился и открыл затуманенные глаза.              Эти глаза довольно быстро стали менее затуманенными, и кореллианин вскочил на ноги.              — Эй! — он выхватил свой бластер. — Кливиан!              Пиетт переключил свое оружие в режим оглушения и выстрелил. Антиллес откатился в сторону.              — Идите! — взревел Пиетт, и Скрэпс повиновался, развернувшись, чтобы убежать в лес со Скайуокером за спиной.              Красная молния пролетела над его головой, и Мэтью нырнул в сторону, джедай соскользнул с его плеч и сильно ударился о землю.              Пиетт выстрелил снова, оглушив одного из мятежников. Теперь все они были на ногах и... Они что, идиоты?              Эти красные смертельные выстрелы могут поразить Скайуокера!              А если он умрет, они все будут мертвы, Пиетт точно это знал.              Скрэпс опустился на колени, чтобы поднять Скайуокера, и Пиетт почувствовал сюрреалистическое ощущение замедления времени, когда увидел красную стрелу, направляющуюся прямо в голову коммандера.              Он начал двигаться, прежде чем его рациональный мозг сообразил, не имея ничего, кроме своего тела, чтобы защитить юношу.              Удар.              Он удержался на ногах, что слегка его удивило: — Уходите, Мэтью! — услышал он свой голос и понял, что его слушаются. Он поднял глаза и увидел ошеломленные лица Антиллеса, Кливиана и Зева, которые мгновение смотрели на него.              Он навел свой бластер на цель, но это было странно. Его рука не хотела слушаться, и потом он оказался на коленях.              — Я иду за ними, — отрезал Антиллес. — Хобби, Векслер, Нгьен со мной! Вирс, ты здесь главный!              И Пиетт осознал, что мимо него с грохотом проносятся тела.              Затем совершенно неожиданно широко раскрытые зеленые глаза оказались прямо перед его лицом, и Пиетт наклонил голову, чтобы лучше видеть его лицо. Но это было ошибкой, потому что он весь наклонился...              — Подождите, сэр. Я вас держу. Зачем, ради всей галактики, вы это сделали?              Что он сделал?              Внезапно вспыхнул огонь, когда другой мятежник добавил еще топлива, и он услышал голос Зева — что-то о Грексе. Чья-то рука обхватила его, медленно опуская на землю.              Он лежал на спине, и Макс с беспокойством смотрел на него сверху вниз. Нет. Не Макс. Зев.              — Макс... — выдавил он, а затем нахмурился. Он знал, что это неправильно.              Молодое лицо над ним выглядело таким встревоженным.              — О, он точно убьет меня, если вы... Капитан. Оставайтесь со мной.              Но Пиетт слишком устал.