Bajur

      Атмосфера в послеоперационной палате была явно неуютной. Его капитан просто предпочел промолчать, а доктор Хенли... чопорный — это был щедрый термин для его обозначения. Он даже не обратил внимания на саркастические замечания. Он был выше этого.              Это была плохая ситуация, чтобы в ней оказаться.              Скрэпс чувствовал, что это было немного несправедливо — Хенли должен быть, главным образом, недоволен лордом Вейдером, который игнорировал его желания и настаивал на этой встрече.              И единственное замечание, которое сделал капитан Пиетт, заключалось в том, что он согласился с тем, что это было раньше, чем разумно, но что ему необходимо было присутствовать на этой встрече.              Ему отказали в форме на основании заживающей раны, из-за чего его карие глаза загорелись, но он просто сжал губы и слегка наклонил голову, прежде чем посмотреть на Скрэпса.              Он поспешил принести капитану спортивные штаны имперского флота, и Пиетт медленно застегивал толстовку, вероятно, не понимая, что его осторожные и обдуманные движения выдавали больше, чем он предпочел бы, о его физическом состоянии.              Скрэпс ненавидел то, каким бледным тот все еще был. Капитан, возможно, и худощавого телосложения, но большую часть времени ему удавалось излучать силу и уверенность. В данный момент он выглядел просто маленьким и усталым.              Хенли бросил взгляд на парящее кресло в углу, и челюсть Пиетта сжалась. Удивительно, но доктор не сопротивлялся. Только тяжело вздохнул, когда Пиетт сел на кровать. Лейтенант опустился на колени и помог Пиетту надеть кроссовки. И, наконец, Пиетт посмотрел на Хенли.              — Послушайте, доктор, — начал он.              — Я полностью осознаю, что большая часть моего гнева должна быть направлена на лорда Вейдера, — мягко прервал Хенли. — Поскольку именно он настаивает на этом. Вы могли бы быть практически мертвы, но вы все равно подчинились бы его призыву. О, подождите. Вы так и сделали.              Скрэпс узнал выражение, которое появлялось на лице его командира, когда он сдерживался, чтобы не закатить глаза перед младшими офицерами.              — Я не мертв, по крайней мере, по большей части. И, да, доктор, я подчиняюсь верховному главнокомандующему флотом.              Хенли фыркнул и повернулся к Скрэпсу: — Он должен отправиться в свою каюту сразу после собрания. Я бы хотел, чтобы меня уведомили, чтобы я мог возместить ущерб, понимаете, лейтенант?              Скрэпс бросил взгляд на капитана, который вздохнул и махнул рукой: — Технически, вы не можете отдавать ему подобные приказы, Хенли, но я это позволю. Он свяжется с вами. А теперь, Мэтью, будьте добры, — и он протянул руку.              Скрэпс осторожно поднял его на ноги, прекрасно осознавая все те вздрагивания от боли, которые Пиетт изо всех сил старался подавить под суровым взглядом доктора. Они медленно направились к дверям, и когда те с шипением открылись, лейтенант оглянулся через плечо.               — Я позабочусь о нем, доктор, обещаю.              И он мог поклясться, что суровый врач слегка смягчился.              — Я знаю, что вы это сделаете, мистер Скрэпс.              Молодой человек прекрасно понимал, насколько отчаянно независимым был его капитан, поэтому он держался поближе к Пиетту — присутствие, на которое можно было опереться в случае необходимости. И несколько раз он чувствовал, как рука мужчины хватала его за локоть, чтобы не упасть, пока они медленно продвигались к конференц-залу лорда Вейдера.              Как только они оказались в последнем лифте, Пиетт заговорил, прислонившись к стене и выглядя немного серым:              — Мэтью. Спасибо. Я полностью осознаю, что это выглядит так, будто я — просто упрямый ублюдок, но вы лучше других осведомлены о... важных вещах, которые необходимо обсудить.              — Сэр, — он слегка улыбнулся, — хотя я знаю, что вы способны... э-э... упрямиться...              Пиетт слегка фыркнул.              — ...я действительно знаю это. Должен ли я больше узнать о Скайуокере, сэр, или?..              Капитан бросил на него оценивающий взгляд: — Я бы хотел, лейтенант, но сейчас я не могу вам сказать. Вы уже знаете о двух наших гостях. Я думаю, что в этой уловке вы зашли настолько далеко, насколько в данный момент вам следует заходить.              В любом случае, это был рискованный шаг.              Двери с шипением открылись, и Скрэпс попытался не беспокоиться, когда пальцы Пиетта нашли его локоть и остались там, пока они двигались дальше по коридору, ведущему в конференц-зал.              Выходит, очень устал.              Скрэпс был рад, что сделал все необходимые приготовления при очень охотной помощи генерала Вирса.              Они вошли в личный конференц-зал темного лорда, и Скрэпс подвел своего капитана к дивану, где он сделал все возможное, чтобы убедиться, что Пиетту будет удобно.              Они с Вирсом раздобыли тахту из адмиральского конференц-зала — генерал, похоже, получал от этого достаточно мстительное удовольствие.              — У Оззеля здесь все равно слишком много мебели, — сказал он Скрэпсу, пока младший офицер наблюдал за происходящим, а Вирс грузил тахту на парящую тележку.              — Он не захочет лежать на диване, лейтенант. Таким образом, технически мы можем заставить его лечь, но это больше похоже на сидение.              Скрэпс ухмыльнулся генералу: — Очень хитроумно, сэр.              Вирс фыркнул: — С Пиеттом обычно это необходимо, чтобы заставить его позаботиться о себе. Насчет одеяла будет трудно убедить, но встречи с лордом Вейдером всегда... холодные, а у него и в лучшие времена не так уж много лишнего веса. Посмотрим.              Пиетт сделал паузу и осмотрел дополнительные подушки и аккуратно сложенное на подлокотнике дивана одеяло, прежде чем повернуться и приподнять бровь, глядя на Скрэпса.              — Мэтью... Это — встреча с верховным главнокомандующим флотом...              — Который вытащил вас из лазарета, чтобы провести ее, так что вы сядете, капитан, или я объясню лорду Вейдеру, что вам действительно не следует вставать с постели.              Вирс вошел в сопровождении имперского лейтенанта, и Скрэпсу потребовалось мгновение, чтобы понять, что видит Зевулона Вирса. Молодой человек ухмыльнулся ему и прикоснулся к своей фуражке.              — Немного более тонко, чем провести офицера мятежников по кораблю, вам не кажется, лейтенант?              Скрэпс слегка улыбнулась ему. Этот мятежник остался с его капитаном, когда Скрэпсу было приказано убираться. Был схвачен, в основном, потому, что не смог оставить Пиетта умирать медленной и мучительной смертью.              Если бы они не были по разные стороны баррикад, Скрэпс стал бы его другом на всю жизнь.              — Да, я действительно так думаю. И... честно говоря, эта форма гораздо лучше, лейтенант Вирс.              Он подвел Пиетта к дивану и усадил его.              Вирс удивил его, усмехнувшись: — Да, я не могу с этим поспорить. Я вырос с отцом, который заставлял ее выглядеть симпатично, так что мятежный вариант был довольно болезненным. Тем не менее, необходимо приносить жертвы. Кстати, меня зовут Зев.              Он протянул руку, и Скрэпс крепко пожал ее: — Мэтью, Мэтью Скрэпс.              — Рад официально познакомиться с вами, Мэтт.              — Ты здесь не для светского приема, Зевулон, — прорычал генерал, ставя стакан с водой на стол рядом с капитаном.              — Да, сэр, — сказал молодой человек, — Но я подумал, что теперь, когда мы с Мэттом по очереди взяли друг друга в плен, узнать имена станет проявлением вежливости.              Скрэпс не смог сдержать легкого смешка, и Пиетт поднял бровь. Он сразу посерьезнел: — Эм, где бы вы хотели, чтобы я подождал вас, капитан? — спросил он.              — Мне не нужен нянька, мистер Скрэпс, — сухо сказал Пиетт, изо всех сил стараясь не обращать внимания на генерала, который подталкивал пуфик к его левой икре.              — Нет, сэр, но доктор Хенли сказал, что вы должны явиться в свою каюту, и я просто… они на палубу ниже...              — Не усложняй ситуацию для всех только потому, что ты ужасный пациент, Фирмус, — предостерег Вирс-старший, напоследок сильно толкнув тахту.              Капитан одарил его очень холодным взглядом, прежде чем, наконец, поднять ноги на предмет мебели.              — Мальчик просто пытается быть полезным. И я знаю, что тебе трудно это понять, но быть застреленным — это не моральный провал с твоей стороны.              Два молодых офицера обменялись усмешками.              — И это папин голос «не шутите со мной», сэр, — сказал Зев Пиетту, обходя его и садясь на стул, ближайший к капитану. — Кстати, я рад вас видеть. Хотя вы действительно выглядите так, словно вам следовало бы...              Пиетт вскинул руку: — Лейтенант. Во-первых, мне очень хорошо знаком этот голос. Очевидно, он весьма эффективен с непокорными сыновьями и армией, но, уверяю вас, на флот подобное мало воздействует.              Генерал спокойно скрестил руки на груди, и оба младших офицера зачарованно наблюдали за этим обменом репликами.              — Во-вторых, — продолжал Пиетт, — мне не нужны замечания о том, как я выгляжу, от парня вдвое моложе меня, спасибо. Мэтью не сделал бы этого, не так ли, Мэтью?              Он сурово посмотрел на Скрэпса, но в карих глазах промелькнул слабый огонек. — Нет, сэр, конечно, нет, — быстро ответил Скрэпс.              — Видите? — Пиетт махнул рукой. — Поэтому я предлагаю вам взять на вооружение некоторые манеры, Зев, хотя я, конечно, глубоко благодарен за ту роль, которую вы сыграли в спасении моей жизни.              Скрэпса сильно позабавило наблюдение, как оба Вирса одновременно поднимают на его капитана одинаковые скептические брови.              — Нужна еще одна подушка, Фирмус? — спросил генерал. — Ты выглядишь измученным. Поскольку я старше тебя, я буду делать столько чертовых замечаний о твоем внешнем виде, сколько захочу.              Скрэпс не осмелился улыбнуться — в конце концов, его преданность была на стороне Пиетта, — и увидел, что младший Вирс тоже скрывал свое веселье.              Капитан бросил на Вирса свирепый взгляд, затем переключил свое внимание на Скрэпса:              — Спасибо, Мэтью, — сказал он. — Доложите Венке, и я свяжусь с вами, когда мы закончим.              — Да, сэр, — он резко отдал честь старшим офицерам, кивнул Зеву и вышел из комнаты.              ********              Вейдер вошел в конференц-зал из своей каюты, Люк следовал за ним. Его сын был одет в простой черный спортивный костюм, хотя его световой меч был очень надежно спрятан в запертом сейфе в кабинете Вейдера.              Вейдер мог почувствовать в комнате нервное ожидание, хотя его люди были слишком хорошо обучены и привычны с ним работать, чтобы что-то показать на лицах. Он быстро сделал знак Пиетту, чтобы капитан не пытался встать, и отметил, что были предприняты усилия для удобства этого человека.              Хенли очень кратко изложил ему свое мнение по поводу того, что Пиетт присоединился к ним на конференции так скоро после серьезной операции. Но Хенли какое-то время придется быть несчастным. Вейдер одновременно мог навести не так уж много мостов, и присутствие Люка открыло ему глаза на многие вещи. Это не означало, что он мог внезапно стать... кем-то другим.              Он знал, что его сына привлекает то, что он называл «добром» в своем отце. И... возможно, Анакин Скайуокер был не так уж мертв, как он пытался себя убедить. Одна версия, безусловно, да. Версия, которая любила девушку, имела дорогих друзей и открыто гуляла под солнцем — она была мертва.              Но найти Люка... Обнаружить, что у него есть живой сын, и теперь видеть его в нескольких футах от себя… Что ж. Человечность, долго дремавшая, мощно зашевелилась. Он на протяжении многих лет чувствовал некоторые намеки на это с «Эскадрой Смерти». По общему признанию, он был связан с Леди — впервые с тех пор, как в ней у него появился друг...              Конечно, она все еще была глубоко недовольна им за то, что он так жестоко обошелся с ее Капитаном — за то, что это преследование едва не стоило ему жизни. Это было настоящим откровением — обнаружить, насколько она была могущественна. Он одновременно наслаждался этим и был обеспокоен. Потому что его уникальный и чудесный корабль не собирался тратить свою команду и своего Капитана так, как это сделал бы Вейдер. Она поддерживала поиски Люка — даже очень. Она была по-своему сильно взволнована, почувствовав на борту еще одного пользователя Силы. Но вскоре после того, как они вернулись на корабль, она провела очень твердую линию.              <«Ему причинили вред!» — причитала она, ее боль и страх были мощной силой вокруг него. — «Ему опять причинили вред, Темный! Я больше не позволю ему уйти!»>              <«Это не твоя прерогатива, Леди», — ответил он, быстро ведя Люка в его покои. Его сыну было любопытно — значит, он что-то почувствовал от Леди. Но если бы она не захотела с ним разговаривать, то не стала бы.>              <«Теперь моя», — сообщила она ему со зловещей целеустремленностью. — «Я этого не допущу. И тебе лучше не бросать мне вызов, Темный. Ты могущественный, и ты — мой друг. Но он — мой Капитан. Мой больше, чем твой.»>              Криффова преисподняя.              <«Он не покинет тебя еще какое-то время», — согласился он. — «Я нашел своего сына. Твой капитан нашел его», — поправился он, надеясь, что она почувствует его одобрение Пиетта и немного успокоится.>              Пауза.              <«Хорошо. Он много работал — слишком много. Так что ему больше не нужно будет меня покидать.»>              Она была такой властной. Такой крайне уверенной в своих способностях — совсем не похожей на то юное сознание, которое он впервые ощутил на верфях Куата.              <«Леди. Я не хочу драться с тобой...»>              <«Тогда не делай этого. Давай уничтожим Зло. У тебя есть твой сын. Теперь ты полон.»>              Так просто, по ее мнению. И... в чем-то она была совершенно права. Не в первый раз Вейдер поймал себя на том, что задается вопросом, кто может одержать верх в прямом конфликте между Сидиусом и Леди.              <«Мы... обсуждим эти вопросы. Я должен все расставить по своим местам. Присматривай за своим Капитаном.»>              <«Всегда», — сказала она.>              Вирс был строен и высок, как всегда, но сила этого серого взгляда была больше, чем он когда-либо видел. Однако Вейдер хорошо это понимал. Младший Вирс был рядом со своим отцом, всего на дюйм ниже и выглядел так, как мог бы выглядеть имперский офицер. Он был почтителен в своем поведении, но ему не потребовалось бы много времени, чтобы перейти к неповиновению. И генерал выбрал свою верность, даже если ничего не сказал вслух. Он стоял позади друга, которого он будет защищать до смерти, и рядом с сыном, для которого он сделает то же самое.              Пиетт чувствовал, в основном, усталость, хотя и беспокойство за Вирсов. Тем не менее, он слегка улыбнулся Люку, не видя его сына, по-видимому, с тех пор, как в него стреляли. И Люк, будучи Люком, как Вейдер уже узнал, немедленно двинулся через комнату к капитану, чтобы с энтузиазмом взять его за руку обеими руками.              — Сэр. Я так рад видеть вас здесь. Я могу лично поблагодарить вас за спасение моей жизни, хотя мне хотелось бы, чтобы цена была не такой высокой.              Это было нацелено на Вейдера, и, вероятно, все это знали, но не собирались подавать виду.              — Спасибо, коммандер, — тихо ответил Пиетт. — Как вы видите, я выздоравливаю. Я также многим обязан лейтенанту Вирсу.              Юноша выглядел довольным, хотя и сохранил фамильное стоическое выражение лица.              Вейдер нетерпеливо махнул рукой: — Действительно отрадно, что Пиетт выздоравливает. Но мы здесь не для светских любезностей — нам нужно обсудить очень важные вещи.              Люк бросил на него недовольный взгляд и быстро сел рядом с Пиеттом.              Невозможный ребенок.              — Теперь вы все знаете, что Люк — мой сын.              Челюсть Вирса напряглась, но в остальном его генерал сохранил свой жесткий контроль. Младший Вирс изо всех сил старался подавить чувство жалости к Люку, но, в то же время, ему было любопытно.              Сердцебиение Пиетта участилось, но в остальном он просто ждал продолжения, пристально наблюдая за ним. Вейдер хотел немедленно сделать его адмиралом, но Оззель все еще был проблемой. Ему нужно будет обдумать, как избавиться от этого человека и поставить своего самого доверенного офицера на то место, которое он должен занимать.              Люк, конечно, уже давно принял эту новость, хотя явно наблюдал за реакцией других, неуверенность окрашивала его подпись Силы.              — Эта информация была скрыта от меня, — продолжил он. — Без сомнения, вы, капитан, генерал, удивитесь, узнав, что я когда-то был женат.              Волна удивления со стороны обоих мужчин, но он выбрал их на занимаемые ими должности не просто так, и они сохранили спокойное выражение лица.              — Император сказал мне, что мои жена и ребенок умерли. Это было неправдой. Он использовал эту информацию, чтобы... манипулировать мной. Не заблуждайтесь — я полностью осознаю свою ответственность. Но он использовал мое горе, как оружие. На протяжении многих лет.              Он почувствовал прилив сочувствия со стороны… Вирса. Интересно. Но, с другой стороны, его генерал тоже весьма трагически потерял свою жену.              — С тех пор, как я обнаружил, что Люк жив, я заставил вас всех его искать.              Его сын неловко пошевелился при этих словах. Молодой Вирс нахмурился. Челюсть Пиетта сжалась, и он опустил взгляд на свои руки.              Да, многое было потрачено на поиски. Его капитан воспринимал эти потери настолько лично, как Вейдер не мог.              — И теперь он здесь, благодаря усилиям и мужеству капитана Пиетта.              Пиетт слегка вздрогнул, и Вейдер почувствовал, что мужчина был чрезвычайно смущен этой похвалой. Он, без сомнения, думал о погибших офицерах, не говоря уже о молодом Вирсе и его неопределенной судьбе. Его сын сочувственно посмотрел на капитана, затем использовал Силу в своей неуклюжей манере новичка, чтобы поднять одеяло с подлокотника дивана и накинуть его на колени Пиетта.              Мужчина вздрогнул и бросил на Люка вопросительный взгляд.              — Вы замерзли, сэр, и я понимаю, что вам все еще следует находиться в лазарете. Здесь удивительно холодно, отец, — продолжил он, и рот Вирса необъяснимо дернулся.              — Я этого не заметил, — ответил он раздраженным взмахом руки.              — Ты в этом костюме...              — Молодой человек...              — Теперь, когда коммандер Скайуокер здесь, — вмешался Пиетт, бросив на юношу обеспокоенный взгляд, без сомнения, встревоженный уровнем неуважения, проявленного к его командиру, — что вы хотите делать дальше, милорд?              — Я хочу, чтобы он был свободен от власти императора, — ответил он, и молодой Вирс поднял брови.              — И ты, отец, — тихо сказал его сын. — Я бы тоже хотел, чтобы ты освободился от этого старого ублюдка.              Вирс слегка кашлянул при этом, в то время как лейтенант быстро улыбнулся, прежде чем посерьезнеть. У Пиетта было такое выражение лица, которое говорило о том, что он хотел улыбнуться, но был слишком хорошим офицером, чтобы позволить себе подобное. Он снова пошевелился, без сомнения, из-за своей раны, и глаза генерала быстро скользнули по другу.              — Спасибо, сын мой, — ответил Вейдер, благодарный за заботу Люка, затем использовал Силу, чтобы вызвать шприц из одной из аптечек в переборке и передать его в руки Люка. — С твоей помощью мы могли бы справиться с этим. Введи это Пиетту, хорошо?              Мертвая тишина в комнате, и только Люк, который слышал это раньше, двинулся, чтобы ввести обезболивающее капитану, который смотрел на него огромными глазами.              Вирс пришел в себя первым: — Милорд... вы хотите сказать... что вы хотите... свергнуть императора?              — Именно это я и сказал, генерал, — спокойно произнес Вейдер. — Пиетт, перестаньте сидеть так прямо. Я не хочу, чтобы вы мучили себя, и вы будете внимательнее, если не будете пытаться подавить боль.              Капитан моргнул и подчинился, позволив себе расслабиться на подушках, которые, без сомнения, Вирс раздобыл для его удобства.              — Вы не можете быть в полном неведении о моих намерениях. В последнее время я был... уверен в вас обоих, — продолжил Вейдер.              — Милорд, — сказал Пиетт, тщательно обдумывая свои слова. — Признаю, мне было известно, что вы что-то замышляете. Как я уже сказал вам недавно, когда вы спросили, я очень предан «Эскадре Смерти». Я полагаю, вы имеете в виду превыше всего остального? Включая императора?              Вейдер оценил, что у капитана хватило мужества заявить об этом спокойно и ясно.              — Да, капитан. Я ценю преданность. Не безмозглых дронов, служащих безликой Империи. Я потратил годы на то, чтобы расставить в этом флоте нужных людей по местам. Мне не нужны подхалимы — мне нужны думающие люди, тактики и стратеги. Люди, которые скажут мне то, что они на самом деле думают, а не то, что я хочу услышать. Это то, что вы можете сделать даже сейчас, генерал? — спросил он, поднимая глаза на Вирса.              Вирс-младший внимательно наблюдал за своим отцом, и Вейдер мог чувствовать его ошеломленное очарование этим разговором.              — Да, милорд, — ответил Вирс, не дрогнув. Хорошо. — Я могу присоединиться к этому начинанию. Я хочу знать только одно.              Вейдер склонил голову.               — Вы намерены занять трон, милорд? — спросил тот.              Глаза Люка расширились, и Пиетт нахмурился от очень смелого вопроса. Что ж. Он заявил, что не желает иметь никаких подхалимов. Вирс также был одним из самых храбрых людей, с которыми он когда-либо сталкивался.              — Нет, — коротко ответил он, — я намеревался отдать его Люку.              — Я не хочу его, — немедленно сказал его сын, и юный Вирс сглотнул, глядя на Вейдера.              Совершенно необъяснимо Пиетт улыбнулся, глядя на одеяло у себя на коленях, и Вейдер почувствовал что-то вроде... смирения? Но это не было депрессией. Скорее... принятием.              — Милорд, — сказал Пиетт, снова поднимая взгляд, и в его карих глазах была искра. — Если вы не желаете этого, и ваш сын не хочет его занимать, тогда кому вы собираетесь отдать власть?              Он знал. Он догадался.              — Думаю, вы знаете ответ на этот вопрос, капитан, — произнес он, указывая пальцем на Пиетта. Вирс вскинул бровь.              — Пожалуйста, поделитесь с остальными из нас, капитан Пиетт, — сказал он отрывистым тоном, почти перекрывая тихое фырканье Пиетта из-за... веселья?              Но Вейдер мог это чувствовать. Мог слышать обрывки мыслей Пиетта.              ...безумие, но, на самом деле, чего еще мы сейчас ожидали?.. лучше, чем раньше... его сын — хороший человек... когда Вейдер что-то говорит, он всегда это подразумевает...              И Вейдер знал, что он чувствовал то, что, как он подозревал, было в этом человеке с самого начала. Эта вспышка безумной смелости — готовность попробовать что-то совершенно невероятное, если его интуиция подсказывала ему, что оно того стоило. Пиетт проявил себя превосходно — для человека, не чувствительного к Силе, он был невероятно хорош в подавлении своих эмоций. Он уже несколько лет имел дело с Оззелем и ему подобными, так что капитан знал, как не высовываться и казаться... скромным.              Как ошибались люди, думая, что только потому, что Пиетт был маленьким и замкнутым, он не должен иметь никакого значения. Была очень веская причина, по которой Вейдер назначил его лично ответственным за поиски Люка. Этот хрупкий каркас был сделан из дюрастали и вмещал в себя острый тактический ум.              — Милорд, — продолжил сам мужчина, — вы хотите присоединиться к Альянсу? Поэтому лейтенант Вирс тоже здесь?              Оба Вирса резко втянули воздух, что явно позабавило его неисправимого сына. Вейдер наклонил голову в сторону Люка, который просто улыбнулся в ответ.              — Я получил множество доказательств, почему ты послал за мной капитана Пиетта, отец, — сказал он. — Он не так уж много пропускает.              Пиетт отпил воды из стакана, стоявшего у его локтя, и поднял брови, глядя на Люка поверх края: — Спасибо, коммандер, — сказал он, снова ставя стакан на стол.              — Прошу прощения… Лорд Вейдер... — впервые заговорил младший Вирс. — Вы... Я правильно понимаю? Вы, эм... вы хотите заключить договор с Альянсом повстанцев?              — Да.              Еще одно тяжелое молчание. И, как и предсказывал Вейдер, Пиетт заговорил первым.              — Очень хорошо, милорд. Как вы тогда хотите действовать дальше?              Люк широко улыбнулся: — Капитан. Именно такие люди, как вы, дают мне надежду на то, что мы действительно сможем это сделать. — Он перевел взгляд на Вейдера, безошибочно найдя его глаза за линзами.              — Мне это кое-что говорит и о тебе, отец. Если капитан Пиетт так готов последовать за тобой во что-то подобное... И вы, генерал, я полагаю? — продолжил Люк.              Неужели парень совершенно не сдерживает свой язык? Неужели все мысли просто вывалились наружу?              Его люди восприняли это спокойно.              — Я помогу в этом начинании, — стоически сказал Вирс, и радость его сына была яркой в Силе. Однако у него, очевидно, было больше сдержанности, чем у неугомонного ребенка Вейдера, поскольку он просто позволил своему рту изогнуться, когда посмотрел на своего отца.              — Каковы же тогда первые шаги, милорд? — спросил его Пиетт, снова перемещаясь. — Я полагаю, нам нужно найти способ незаметно связаться с Верховным командованием повстанцев?              — В этом могу помочь я, — вмешался Люк. — Зев тоже может.              Вейдер наклонил шлем к своему сыну и скрестил руки на груди: — Я полагаю, что Пиетт обращался ко мне, Люк. Как к его командиру. Очевидно, что в рядах повстанцев совершенно отсутствует дисциплина.              У Люка хватило такта выглядеть несколько смущенным, хотя Вейдер знал, что уголок губ Пиетта слегка дрожал.              — Что, конечно, вызывает беспокойство, если мы должны работать с твоими... друзьями, — продолжил Вейдер, — и не в плане юмора.              Пиетт сразу посерьезнел.              То, что присутствовали сыновья-мятежники, не означало, что каждый имел право забыть об имперском достоинстве.              — Да, капитан, вы правы. В знак нашей доброй воли я хотел бы, чтобы лейтенант Вирс вернулся к повстанцам и лично передал наше предложение.              — Они поверили бы в это быстрее, если бы я... — начал Люк с явным неудовольствием в голосе.              — После того, как я с трудом нашел тебя, сын мой, ты не можешь думать, что я позволю тебе уйти, — отозвался Вейдер.              Люк скрестил руки на груди и нахмурился, глядя на отца, голубые глаза сверкнули: — Что определенно наводит на мысль, что я — пленник, и скорее подрывает доверие, отец.              — Ты не пойдешь, и это мой приказ, — заявил Вейдер, указывая на своего сына. Лицо Люка было зеркальным отражением лица Анакина Скайуокера в том возрасте, когда ему сообщали, что он чего-то не может. Вейдер с усилием отогнал эту мысль.              — Доверие — это улица с двусторонним движением, коммандер, — спокойно сообщил ему генерал Вирс. — Конечно, вы можете понять, почему мы не можем позволить уйти вам и Зе... лейтенанту Вирсу. У нас нет никаких гарантий, что вы вернетесь или передадите наше предложение.              Люк выдохнул, его светлая челка слегка взъерошилась. Затем он посмотрел на младшего Вирса.              — Знаешь, тебе придется встретиться с Леей лицом к лицу.              Лейтенант криво улыбнулся: — Я знаю. Но... Я стою здесь, в этой комнате, с... — он обвел всех жестом. — Я могу справиться с ее гневом.              Принцесса. Принцесса, чей родной мир был уничтожен по приказу Таркина. Которую он удерживал на месте. Чья разрывающая душу тоска все еще преследовала его даже сейчас. Он не ожидал, что Таркин доведет дело до конца. Разрушение Альдераана разожгло огонь восстания так, как мало что во всей галактике могло бы его разжечь. Это был ужасный и расточительный шаг. И крошечная девочка в белом не плакала. Только не перед ним. Но в тот день ее горе едва не заставило его оступиться. Когда-то он тоже испытывал такое глубокое горе. Ее будет трудно убедить. Вполне понятно.              — Вы передадите наше предложение всему командованию повстанцев, — произнес Вейдер. — Очень важно, чтобы Мон Мотма и ваши высшие военные руководители его обсудили.              Молодой человек серьезно кивнул: — Да, лорд Вейдер. Я могу это сделать.              Вейдер обвел комнату пристальным взглядом.              — Тогда очень хорошо. Люк запишет сообщение, как и я. Вы отправитесь, замаскировавшись под пилота СИДа. Я надеюсь, вы сможете им управлять?              Вирс-младший нервно сглотнул, и глаза генерала остановились на его сыне.              — Я... да, милорд, я могу это сделать.              — Я полагаю, мне не нужно объяснять, что может произойти, если вы потерпите неудачу или нас предадите.              Мощный всплеск эмоций от генерала Вирса, но его «Железное» выражение лица не изменилось.              Зевулон Вирс также оглядел комнату: — Я не подведу, сэр.              — Тогда мы немедленно приведем этот план в действие. Пойдем, Люк.              Люк встал, быстро протянув руку молодому Вирсу, и они быстро пожали друг другу руки.              — Если я не увижу тебя... Удачи, Зев. Генерал, капитан... Ну что ж. Я... просто рад, что вы здесь. Благодарю вас.              Карк, это не была речь для вручения наград...              — Люк.              Его сын закатил глаза: — Да, иду. Просто признаю других людей, которые снова готовы рискнуть своими жизнями ради тебя, отец.              Чувство неверия в то, что он мог так говорить и выжить, растеклось через Силу от трех других мужчин.              Его сын был потрясающе неуважителен. И смел. И саркастичен.              «Как и ты», — прошептал голос в его голове, который звучал удивительно похоже на голос Оби-Вана. — «Как и ты, когда скрывал страх или неуверенность...»              Он резко обернулся: — Генерал Вирс. Капитан Пиетт. Знали ли вы, что ваши жизни могут быть в опасности, когда вы присоединитесь к имперским войскам? Это было каким-то образом от вас скрыто?              — Нет, милорд, — твердо ответил Пиетт.              — Характер работы, — добавил Вирс, укоризненно подняв бровь в сторону Люка.              — Видишь? — сказал Вейдер, снова поворачиваясь к своему сыну и жестом указывая на своих офицеров. — Прими к сведению. Теперь мы должны подготовиться, если ты уже покончил с задержками.              Люк вздохнул, но согласился, и они вышли из комнаты.              Вейдер был уверен, что в этом возрасте с ним было гораздо легче.              Так почему же это звучало так, как будто у него в голове раздавался призрак смеха Оби-Вана?