Bajur

      Зев с любопытством оглядел кабинет своего отца. Он вспомнил, как был в кабинете отца на «Опустошителе», и хотя его организованный родитель устроил этот очень похоже, он был еще больше и шикарнее.              Он коснулся своей голограммы на столе. Рядом с ней было изображение его и мамы… Папа не мог смотреть на ее фотографии, по крайней мере, в его присутствии, не говоря уже о том, чтобы показывать одну из них. Значит, был какой-то прогресс.              Великолепная деревянная модель AT-ATа стояла на приставном столике между двумя креслами, и Зев без сомнения знал, что ее сделал его отец. Он провел пальцем по блестящему вишневому дереву головы. Папа с такой тщательностью подходил к своей работе. Сердце Зева дрогнуло — он остро скучал по своему отцу, и возвращение к таким знакомым вещам только усугубило их предстоящую разлуку.              Двери за спиной зашипели, и папа вошел своей целеустремленной походкой.              — Прости, что заставил тебя ждать, сын. Но нельзя ничего демонстрировать другим, а в это время всегда проходят тренировки...              Сын.              Зев внезапно улыбнулся своему отцу, который как раз снимал кирасу и шлем, чтобы провести рукой по светлым волосам.              — В чем дело? — спросил Вирс-старший.              — Просто... быть здесь. С тобой. Это... хорошо.              Папа слегка улыбнулся ему и подошел к холодильнику, чтобы достать бутылку с водой, бросив одну и Зеву.              Они оба напились, а затем Вирс присел на край своего стола и жестом пригласил Зева сесть на одно из кресел рядом с AT-ATом.              — Хотел бы я, чтобы у нас было больше времени, — сказал ему папа, пристально изучая его серыми глазами, будто пытаясь запечатлеть все у себя в мозгу. — Но если мы добьемся успеха в этом безумном начинании, то оно у нас будет.              Зев кивнул, изучая АТ-АТ, потому что он улетал через час, и его сердце болело от этой мысли: — Когда... когда ты сделал это, папа? Я его не помню.              Папа слегка улыбнулся: — Я сделал его примерно... ммм... два года назад. Фирмус нашел это дерево в качестве запоздалого подарка в честь моего повышения до генерала.              Верно. Это произошло в отсутствие Зева: — Поздравляю, — сказал он с быстрой усмешкой. — Почему запоздалого?              И лицо отца посерьезнело: — В то время мы пытались сохранить ему жизнь во время кое-каких действий на Амбрии.              Зев нахмурился: — Почему капитан флота участвовал в наземных действиях?              Папа вздохнул: — Долгая история, которую, надеюсь, мы сможем тебе когда-нибудь рассказать. Во всяком случае, мы оба получили повышение, и нам было некогда праздновать это до гораздо более позднего времени. Я стал генералом, а Фирмус получил Леди. Он бы сказал тебе, что это — все, что ему нужно.              Зев ухмыльнулся: — Ну, папа. Посмотри на нее. Я имею в виду, может, я и мятежник, но, крифф, этот корабль — потрясающий.              Свет в офисе совершенно внезапно стал розовым, прежде чем вернуться к обычному оттенку. Уголок папиного рта приподнялся, и он посмотрел на потолок, чтобы покачать головой.              — И часто такое случается? — озадаченно спросил Зев.              — В наши дни чаще, чем нет, — сказал папа со странным выражением на лице. — Тебе ясны инструкции, как безопасно покинуть флот?              Зев взглянул на шлем СИДа, ожидающий его на стуле. Он уже был одет в черный летный костюм.              — Да, папа. Боец 263-Аурек. Я изучил схему полета, которую лорд Вейдер дал мне на датападе. Отличается от того, как мы выстраиваемся в «Разбойной эскадрилье», но имеет смысл для такого истребителя, как этот.              Папа кивнул: — Крайне важно, чтобы ты подождал, пока не достигнешь границы флота возле «Тирана», прежде чем ускользнуть.              Зев поднял брови, глядя на отца: — Да, папа. Как и написано в датападе. Напомни, кто в этой семье пилот?              Папа прищурил глаза: — Я вижу, твое нахальство не изменилось.              Зев встал и подошел к отцу, передвинув несколько предметов на его столе, чтобы сесть рядом с ним: — Папа, я обещаю, что отношусь к этому очень серьезно, и я безостановочно изучал свои инструкции. Я действительно понимаю, что от этого зависит. Жизнь Люка, жизни всех вас, если вас схватят, как предателей...              — Твоя жизнь, — тихо сказал папа, и Зев ненавидел, что слезы так легко подступили к его глазам. Проклятье, сейчас было не время.              — Да, это тоже, я думаю. Я говорю, что хочу, чтобы это сработало. Я сделаю все, что в моих силах, папа.              Отец обнял его за плечи: — Я знаю. Это... очень сложно. Вернуть тебя только для того, чтобы отправить в самую большую опасность...              Они молчали в течение долгих минут.              Потом...              —Тебе нужно добраться до своего ангара, — сказал папа, быстро сжимая руку, прежде чем поднялся и выпрямился, когда Зев тоже встал и поднял шлем. — Пиетт сказал, что в тот момент, когда ты отделишься, мостик изобразит, словно произошла неисправность. Он позаботился об этом.              Однако Зев оценил это по достоинству… — Он... уже вернулся на службу?              И его отец удостоил его взглядом, который был одновременно глубоко раздраженным и нежным: — Нет. Но он настоял на том, чтобы присутствовать при таком важном деле. Поскольку лорд Вейдер доверяет ему больше, чем любому другому офицеру здесь, он согласился. Это почти стоило того, чтобы увидеть, сколько кровеносных сосудов у Хенли может разорваться, — продолжил он с довольным видом. — Почти.              Зев быстро понял, почему его отец так ценил этого флотского капитана: — Это очень мило с его стороны, — я имею в виду Пиетта.              — Он сказал, чтобы я еще раз поблагодарил тебя. И передал тебе его наилучшие пожелания в выполнении задания, — сказал ему папа, потирая рукой затылок. — А затем, если будет на то воля Силы, мы сможем на некоторое время запереть его в его каюте до следующей фазы этого плана.              Зев усмехнулся.              — Что ж, желаю удачи с этим, — прокомментировал он. А потом больше нечего было говорить. Отец сделал два шага, чтобы крепко обнять его, и Зев вдохнул знакомый свежий аромат мыла и лосьона после бритья, которые так любил отец, крепче обнимая его на те несколько драгоценных секунд, прежде чем они расстанутся.              Ни один из них не мог говорить, поэтому они сказали все это глазами, а затем Зев надел шлем и вышел за дверь.              Он не оглянулся.              ********              Скрэпс ждал снаружи капитанской каюты, пока двери с шипением не открылись, впуская его, и он не вошел с накрытым подносом.              Пиетт как раз собирался поднять бровь к потолку, когда вошел лейтенант, но он быстро встретился взглядом со Скрэпсом и позволил себе слегка улыбнуться.              Довольно невероятно, что капитан, казалось, делал все, что было приказано, и относился к этому спокойно. Прошла неделя с момента сверхсекретной встречи, подробности которой Скрэпсу было запрещено разглашать. Первую половину Пиетт провел, в основном, в постели, но в своей каюте. Хенли часто заходил к нему, чтобы убедиться, что его пациент прислушивается к голосу разума, и, по-видимому, это происходило. Доктор теперь проверял с помощью голокамеры, и на данный момент Скрэпсу официально было поручено выполнять обязанности санитара — приносить своему капитану еду три раза в день, передавать и получать датапады с отчетами, как только Пиетту разрешили выполнять легкую работу, и вводить Пиетта в курс дел мостика в его отсутствие.              В настоящее время его командир растянулся на своем диване, и Скрэпс был рад видеть гораздо больше красок и жизни на его лице.              — Добрый вечер, сэр, — он поставил поднос на низкий столик Пиетта и взял графин, чтобы налить в него еще воды.              — Привет, Мэтью. Что наколдовал камбуз сегодня вечером?              Он ухмыльнулся, возвращаясь, чтобы поставить графин обратно. Пиетт принимал сидячее положение, а Скрэпса уже отчитали за «суету», поэтому он сел напротив капитана — достаточно близко, чтобы помочь, но не настолько, чтобы Пиетт посмотрел на него.              — Ну, сэр, мистер Макдональд подумал, что вам может понравиться одно из его любимых блюд. Он говорит, что хотел бы получить отзывы о тесте, особенно потому, что это рецепт, известный только ему одному, и он его совершенствует.              Он поднял крышку, и комнату заполнил острый аромат жареной в кляре рыбы с картошкой. Старший стюард офицерских камбузов вызвал Скрэпса в тот день, когда Пиетта отпустили в его каюту. Молодому лейтенанту сообщили, что мистер Макдональд сам будет готовить капитану еду.              — Это — не какая-то халтура, мистер Скрэпс, а наш капитан, и я постараюсь проследить, чтобы он хорошо питался, даже если это всего на неделю. Не часто выпадает такая возможность накормить мужчину, как следует.              Он подмигнул Скрэпсу и заговорщически постучал себя по носу.              Скрэпс ухмыльнулся в ответ: — Я не думаю, что наш основной камбуз — это «халтура», сэр. Но спасибо вам. Вот расписание его приемов пищи.              Поэтому Скрэпс приносил их каждый день и легко преодолел протесты Пиетта о том, что это слишком много работы для Макдональда, указав, что главный стюард просто пытается ускорить его выздоровление. Пиетт был врожденно вежливым человеком, и когда Скрэпс намекнул, что отправлять обратно было бы невежливо, он немедленно смягчился.              — Мне нужно, чтобы вы остались и помогли мне с этим, Мэтью, — сообщил ему капитан. — Это — огромная порция.              Лейтенант заколебался: — Ну, сэр, я действительно должен...              Пиетт вскинул бровь, глядя на него: — Я мешаю вам выполнять свои обязанности? Я думал, ваша смена скоро закончится.              Она закончилась полчаса назад, но Скрэпс подозревал, что Пиетт об этом уже знал.              — Нет, сэр, никаких обязанностей, кроме этой. Но мистер Макдональд готовит это для вас, капитан, и я бы не хотел...              — Мэтью.              — Сэр?              В уголках этих добрых карих глаз появились легкие морщинки: — Всю неделю вы делали все возможное и невозможное. Садитесь и поужинайте со мной. Отпразднуйте тот факт, что завтра я вернусь к своим обязанностям.              Скрэпс медленно опустился на диван рядом с Пиеттом.              — Легкая служба, насколько я понимаю, сэр.              Пиетт вздохнул и махнул рукой: — Да, как вы все были столь добры, напоминая мне.              Скрэпс позволил себе слегка усмехнуться, когда капитан отломил кусочек рыбы и откусил.              — Это... мм. Великолепно. Я обязательно передам это мистеру Макдональду.              — Кто это — «вы все», сэр? — поинтересовался Скрэпс, хотя и был уверен, что знает. Пиетт указал на рыбу, и он послушно отломил еще кусочек.              — Вы. Хенли. Вирс. Венка. С той скоростью, с которой вы превращаетесь в матерей-наседок, я должен буду сообщить лорду Вейдеру, что его старший персонал лучше подходит для фермы, чем для армии.              Скрэпс не осмелился ответить на это, но был глубоко рад, что Пиетт проявил свою обычную язвительность по поводу их беспокойства. Он был здоров и действительно шел на поправку, раз это случилось.              Пиетт внушительно поуменьшил рыбу с жареной картошкой, и Скрэпс наслаждался ими вместе с ним.              — Завтра форма, лейтенант, — радостно сказал он. — А вы, Мэтью, сможете вернуться к своим обычным обязанностям, вместо того чтобы возиться с инвалидом. Это было ужасно любезно с вашей стороны, но, я уверен, вы готовы снова делать что-нибудь полезное.              Тогда Скрэпс улыбнулся, опустив взгляд на тарелку и взяв жирную золотистую крошку.              — Вы хотите сказать, что я не делал ничего полезного, капитан?              Пауза.              — Вы знаете, что я имею в виду, — сказал ему Пиетт, — что-то напрямую полезное для управления кораблем.              Скрэпс вздохнул и встретился взглядом с совершенно искренним лицом Пиетта. Это было то, над чем он в частном порядке решил поработать — дать капитану понять, что его ценят. О нем заботятся. Он сильно подозревал, что у генерала была аналогичная цель, но это была тяжелая битва. Это было то, за что Скрэпс был весьма готов взяться со всем необходимым терпением.              — Вы имеете в виду что-то вроде того, чтобы убедиться, что капитан этого корабля находится в добром здравии для управления им без сбоев, сэр? Считается ли это напрямую полезным?              На щеках Пиетта появилось больше румянца, и он на мгновение прикусил нижнюю губу: — Ну...              — Потому что я считаю это довольно важным, сэр. Не каждый может быть капитаном нашей Леди.              Пиетт сделал тот небольшой наклон головы, который у него был, когда он чувствовал себя неловко.              — Я рад от вашего имени, капитан, что вам разрешено вернуться на службу, потому что это делает вас счастливым. Но, пожалуйста, сэр, никогда не думайте, что помощь вам встать на ноги — это какая-то трата чьего-то времени.              Он встал, сообразуя действие со словом, и протянул руку. Пиетт издал тихое, довольное фырканье и принял помощь, чтобы встать.              — Ну что ж. Спасибо вам, Мэтью. За все, включая добрые слова.              — Вы сделали это для меня, сэр. Где еще я могу быть, как не рядом с вами, капитан?              У Пиетта перехватило горло, но он просто похлопал Скрэпса по груди и кивнул. Этого было достаточно.              — Увидимся завтра, сэр, — Скрэпс поднял поднос и приготовился покинуть каюту капитана. Он сделал паузу.              — Одна вещь, сэр.              Пиетт оторвал взгляд от своего датапада.              — Могу я узнать... лейтенант Вирс вернулся?              Его капитан слегка улыбнулся: — Да, лейтенант Скрэпс.              Скрэпс был рад услышать это ради генерала, но это также имело последствия...              — Итак, сэр, ээ, та встреча, которая у вас завтра...              Он встретил строгие карие глаза и приподнятую бровь.              — ...это не мое дело, — покорно закончил он.              — В точку с первого раза, Мэтью. Спокойной ночи.              Что ж, попытаться стоило.               — Спокойной ночи, капитан.              **********              Пиетт вошел в комнату, и Леди увеличила освещение до успокаивающего уровня. Это были успокаивающие тона, которые он признавал, когда у него была мигрень, и он криво ей улыбнулся.              — Ты тоже — мать-наседка, моя Леди? Уверяю тебя, со мной все в порядке. И я знаю, что ты следишь за мной — я придерживаюсь легких обязанностей, как и было указано.              Мигнул свет, и на его датападе появилась его фотография с легкой улыбкой. Она привыкла использовать его в качестве шаблона для передачи более конкретных эмоций, что было одновременно лестно и весомо. Это означало, что она училась у него, и он не был уверен, что является лучшим человеком, которому может подражать это удивительное, уникальное молодое сознание.              — Вы разговариваете с кораблем, капитан? — раздался тихий голос, и Пиетт, развернувшись на каблуках, увидел молодого коммандера мятежников, стоящего во главе комнаты возле огромной карты галактики, изучая постоянно меняющиеся виды.              — Ах… Да, мне действительно нравится обращаться к ней, — небрежно ответил Пиетт. Лорд Вейдер совершенно ясно дал понять, что сама Леди не хотела, чтобы многие люди точно знали, кем она была.              Но этот молодой человек был джедаем и сыном Анакина Скайуокера. Он поднял брови, глядя на Пиетта.              — И... она отвечает, — настаивал он. Пиетт сжал губы и слегка наклонил голову. — Я... что-то чувствую, — продолжил Скайуокер. — И вы, и отец становитесь очень заботливыми, когда я это замечаю. — Он улыбнулся той теплой улыбкой, которую Пиетт видел уже много раз. — Не волнуйтесь, я здесь не для того, чтобы раскрывать ее секреты. Но… у вас очень особенный корабль, сэр.              Пиетт позволил уголкам своих губ слегка приподняться: — Я знаю.              Юноша подошел к нему: — Рад снова видеть вас на ногах, капитан. Хотя… Я должен сказать, что неделя кажется довольно... быстрой.              Ради криффа, серьезно?              Пиетт ущипнул себя за переносицу: — Скайуокер. Мне и так хватает нянек, не добавляя к ней коммандера мятежников. Возможно, вы помните, что у нас здесь одна из самых передовых медицинских служб в галактике. И не то, чтобы это было ваше дело, но я нахожусь на легкой службе, о чем мне постоянно напоминают.              Молодой человек не выглядел особенно обиженным — на самом деле, его рука была прижата ко рту, чтобы, без сомнения, скрыть улыбку.              — Что же тогда влечет за собой легкая служба, капитан? — спросил коммандер, разглаживая черты лица.              Пиетт вздохнул: — В основном, разбираюсь в слишком многих отчетах. Итак, кабинетная работа. И, по-видимому, также тайные встречи, касающиеся государственной измены.              Скайуокер рассмеялся: — Капитан, у вас есть способ излагать вещи... ладно. Я понимаю, почему вы нравитесь моему отцу.              Что?              Мятежник посмотрел на него краем глаза: — Да, я полагаю, он этого не демонстрирует. Но... вы можете его развлечь, я это чувствую. И еще... он вас ценит. Я знаю, что он был крайне плох в показе этого, но...              — Скайуокер. Мне приятно, что вы так думаете, но, уверяю вас, уважение лорда Вейдера предназначено только для тех, кто полезен и заслуживает доверия. Я рад быть в таком положении, но это все, что есть.              У парня хватило наглости закатить глаза: — О, ему еще многое предстоит наверстать. Честно. Капитан, я понимаю, что нам всем предстоит пройти очень сложный путь. Но... его отношение — настоящее, каким бы поврежденным и ужасным он ни был, я почувствовал, что там находится человек, который является моим отцом. И это — Анакин Скайуокер, а не эта темная личность. Именно Анакин уважает вас и генерала Вирса — вы хорошие люди, отличные лидеры. Мне нравится думать, что все хорошее, что еще было в нем, откликнулось на это, когда он выбрал вас обоих на эти должности.              Что ж. Это... была неплохая мысль. И было странно, что подтвердилось то, что он всегда подозревал. Что под этим костюмом скрывался мужчина, который был женат и имел ребенка. Который сейчас, узнав о существовании этого ребенка, был готов повернуться спиной к Империи ради своего сына. Пиетту внезапно пришло в голову, что у Вирса и Вейдера было что-то общее, и разве это не была странная идея? Но это также привело его к теме, из-за которой они оба здесь находились.              — Как вы думаете, что скажет верховное командование Альянса? — тихо спросил Пиетт, поворачиваясь, чтобы подойти к иллюминаторам. В данный момент они двигались со скоростью ниже световой, проводя учебные маневры. Он сам кое-что одобрил для Венки — для всех остальных все должно было быть, как обычно.              Молодой мятежник стал очень серьезным и подошел, чтобы встать рядом с ним. Пиетт отметил, что они были почти одинакового роста. Возможно, он был немного выше Скайуокера, и это было слегка забавно, учитывая громадное присутствие лорда Вейдера.              — Я думаю, что в этом будет нелегко убедить, — серьезно ответил юноша. — Они будут сомневаться во всем — увидят в этом заговор с целью подавить Восстание одним ударом.              — Конечно, освобождение лейтенанта Вирса...              — Я думаю, они поймут тот факт, что я не был неблагонадежным. Что вы все использовали Зева, чтобы попытаться убедить их.              Пиетт тоже думал об этом.              — Вы верите, что сможете сегодня их убедить?              Молодой человек закусил губу и посмотрел на мягко мерцающую туманность Бунтар.              — Это... Честно говоря, я не уверен. Мон Мотма справедлива и всегда готова выслушать каждого. Но мы также должны убедить военных — в первую очередь Риекана, Додонну и Мадина. Акбар всегда поддержит Мотму. А потом... Потом есть Лея.              Лея?..              Принцесса. Девушка, которая потеряла свой мир из-за «Звезды Смерти». Пиетт прочитал все, что у них на нее было, пока обдумывал способы добраться до Скайуокера. Сам Вейдер... допрашивал ее. Подробностей этого не было, но Пиетт вспомнил, что чувствовал себя плохо. Только девятнадцать... такая маленькая и совсем одинокая. Он восхищался храбростью, а принцесса, казалось, была полностью создана из этой добродетели.              И они должны убедить ее работать со своим мучителем.              — Она будет... категорически против этого, — продолжил Скайуокер.              — Понятно, — тихо сказал Пиетт.              Юноша удивленно посмотрел на него, и Пиетт склонил голову, сцепив руки за спиной: — Я провел обширное исследование о вас и всех, кто был рядом, когда пытался вас захватить, Скайуокер. Я могу... понять, почему она не захотела бы этого. И еще... Мне очень, очень жаль.              Коммандер повстанцев задумался над этим: — Я должен признать, сэр, — сказал он, наконец, — что если у кого-то с имперской стороны есть шанс с ней справиться, то это можете быть вы. Возможно, вы сумеете найти способы помочь мне ее убедить.              Пиетт решил озвучить идею, которую обдумывал. Он знал, что лорд Вейдер может не одобрить, но если сын сможет его убедить...              — Коммандер. Насколько вы уверены в искренности вашего отца в этом предприятии? Вы верите, что он говорит правду?              Скайуокер поднял бровь: — Я знаю, сэр. В противном случае, я бы на это не согласился.              Пиетт кивнул: — Я придерживаюсь того же мнения. Все в порядке. Тогда... что, если я предложу вам вернуться к своим людям, чтобы помочь проработать детали нашего союза? Это будет зависеть от вашего обещания вернуться, поскольку я думаю, что лорд Вейдер должен это услышать. Я понимаю его нежелание отпускать вас, но, в равной степени, ваш Союз должен увидеть это проявление доброй воли.              Юноша бросил на него обеспокоенный взгляд: — Он будет недоволен вашим предложением, капитан.              — Я знаю. Но думаю, что это обсуждение и потенциальный союз зависят от того, сможете ли вы действовать по своей собственной воле, коммандер. Я готов рискнуть вызвать неудовольствие лорда Вейдера. Он — хороший лидер и тактик. Разрешение вам вернуться в Альянс, скорее всего, убедит ваших людей. Он должен это знать.              Скайуокер выдохнул: — Я продолжаю восхищаться вашим мужеством, сэр. Отлично. Я возьму на себя инициативу, когда вы это предложите. И… Я обещаю, что вернусь. Я тоже хочу увидеть, как это работает. По многим причинам.              Остальные будут здесь в любой момент.              — Скайуокер, — сказал Пиетт, чувствуя, что он должен воспользоваться этой возможностью. — Я хочу, чтобы вы знали, что я очень ценю то трудное положение, в котором вы находитесь. С чем вы здесь столкнулись. Я просто хотел сказать... Даже если кажется иначе, вы не одиноки на этом корабле. Я надеюсь, что ваши друзья оценят то, что вы делаете.              Парень благодарно ему улыбнулся: — Спасибо, сэр.              Пиетт положил руку ему на плечо, когда за ними с шипением открылись двери и вошел Макс, а рядом с ним — Вейдер.              Его светлость не терял времени даром.              — Леди, обезопась эту комнату. Убедись, что входящая передача полностью скрыта от всех, кроме этой голокоммуникации.              Пиетт и Люк присоединились к Вирсу и их командиру за большим столом для совещаний.              — О чем вы двое болтали? — тихо спросил Макс, стоя рядом с ним на своем обычном месте.              — Позже, — прошипел Пиетт, когда на других местах вокруг глянцевого стола появились шесть синих голографических фигур.              — Спасибо, что присоединились к нам, — произнес лорд Вейдер. — Я надеюсь, что ваши сотрудники службы безопасности могут видеть, что связь хорошо защищена. Давайте начнем.