***
Шин нервно сжимала в руках ручку, пока проектный руководитель отсматривал ещё не готовую песню. Она боялась услышать, что всё, что она написала — полный бред, который ничего не стоит. Однако все её сомнения развеялись, когда преподаватель поднял на неё восхищённый взгляд, поправив сползшие очки. — Это очень сильно, мисс Шин, вы посвятили это произведение кому-то? — Да, сэр, моей маме, — сглотнув ком, ответила девушка. — За такой короткий срок, проделать такую большую работу... очень похвально, — мужчина передал ученице тетрадь, предварительно закрыв её. — Вам нужно постараться закончить до конца следующего месяца, чтобы исполнить её на весеннем балу. — Нет, — отрезала Рюджин. — Эта песня слишком личная, чтобы представлять её вот так. — Йеджи тоже выступала с песней в прошлом году... — Песня Йеджи была о другом, — прервала она. — Я не считаю правильным выступать с подобным на таком мероприятии. — Что ж, — он поднялся с места. — У вас есть время обдумать это решение.***
Погода в первые деньки апреля решила порадовать обитателей Флеймуда, освещая его яркими лучами весеннего солнца, такого редкого для дождливого Лондона. Рюджин втянула носом воздух, наслаждаясь запахом приближающегося тепла. Тепло, в её понимании, уже настало. Пятнадцати градусов вполне хватало, чтобы надеть любимое худи вместо тёплого пальто или чуть менее тёплой весенней куртки. Она бережно держала за руку идущую рядом девушку, молчаливо разглядывающую окрестности так, словно видела их впервые. На деле же девушка старалась как можно подробнее запомнить эти моменты, понимая, что совсем скоро в последний раз покинет стены места, заменяющего ей дом последние двенадцать лет. На душе было тоскливо, а груз приближающихся выпускных экзаменов висел неподъёмной ношей, вынуждая всё больше и больше пропадать за учёбой, уделяя всё меньше времени базовым потребностям. Ей хотелось добиться всего самой. Хотелось показать родителям, что она способна усердно работать и добиваться результата. — Йеджи-а-а, — Рюджин несколько раз легонько дёрнула девушку за руку, привлекая внимание. — Тебе нужно больше отдыхать. — На это нет времени, — проговорила она, сворачивая в беседку. Устроившись на лавочке, Йеджи тепло улыбнулась, когда Рюджин легла головой на её бёдра, согнув ноги, устраивая их на прохладном дереве. — Оу, она улыба-а-ается, — довольно протянула Рюджин, перехватывая потянувшуюся к её волосам руку и оставляя на ней крошечный поцелуй. — Ты тоже улыбаешься, — сощурилась Йеджи, ткнув Шин в очаровательную ямочку, так сильно нравившуюся ей. — Я не могу не улыбаться с тобой. — Ты милая, — почему-то прошептала Хван, погладив нежную кожу на щеке девушки. Рюджин счастливо прикрыла глаза, наслаждаясь мягкими прикосновениями. Йеджи рассказывала ей о детстве, о том, как впервые села за фортепиано на каком-то благотворительном ужине и влюбилась в этот инструмент. Как упрашивала отца купить ей такой же, а потом целыми днями нарушала тишину в их доме. Рассказывала, как гордился отец, когда в десять лет, на свадьбе своего дяди, она сыграла сложное произведение, удивляя всех вокруг. Как брат однажды случайно (или специально, они так и не выяснили) пролил сок на её фортепиано, из-за чего она проплакала весь вечер в комнате, боясь, что оно больше никогда не будет работать. И как потом отец отчитал брата за то, что довёл сестру до слёз. Открыв глаза, Рюджин резко втянула воздух, увидев ползущего по перегородке беседки жука. Она быстро поднялась выбегая на улицу под ничего непонимающим взглядом Йеджи. — Что случилось? — обеспокоенно спросила старшая, выйдя следом за ней. — Там жук. — Ты испугалась? — Не люблю насекомых, — брезгливо фыркнула Рюджин, взяв Йеджи за руку и увлекая за собой вдоль тропинки. — А я в детстве пыталась спасти дождевого червя, — Хван бросила взгляд в сторону беседки. — Фу, зачем? — Ну... я нашла его высохшим на заднем дворе, и мне стало его жалко, — пояснила девушка. — Я таскала воду из бассейна в ладошках, пытаясь реанимировать его. — Ты слишком добрая для этого мира, Хван Йеджи, — тихо проговорила Шин, крепче сжимая её ладонь. К концу первой недели апреля Рюджин завершила работу над проектом. Девушка попросила Йеджи послушать, и Хван с трудом сдержала слёзы, когда был сыгран последний аккорд. Рюджин же всё же не удержала пару слезинок в тёплых объятиях старшей, когда та шептала ей поддерживающие слова, нежно поглаживая спину. Шин действительно чувствовала себя лучше. Близился бал, а вместе с ним конец учебного года, особенно остро ощущающийся старшим курсом, нагрузка которого была колоссальной. Однако все всё равно были в предвкушении, желая как следует повеселиться и хорошо провести время. Охрана пансионата усилилась. Рюджин узнала, что это было связано с тем, что на бал могли приезжать близкие учащихся. Ей было грустно осознавать, что никто не приедет. Отцу это было не надо (да и, чего греха таить, видеть его совсем не хотелось); Черён не смогла бы оставить учёбу, к тому же, её семья была не так богата, чтобы позволить себе такие перелёты. А Юну никто бы не отпустил, господин Шин всегда слишком сильно пёкся о безопасности младшей дочери. Мысль о том, что ей не удастся потанцевать с Йеджи заставляла грустить не меньше. Она понимала, что Хван не рискнёт вот так публично проявлять свои чувства. И хоть Рюджин и приняла её выбор оставить их отношения тайными, это не могло не расстраивать. Ей очень хотелось не чувствовать себя загнанной в рамки. Не бояться держать Йеджи за руку, не проверять на несколько раз отсутствие людей, чтобы всего лишь оставить невинный поцелуй на любимой родинке на носу старшей. Рюджин хотелось просто любить Йеджи, не оглядываясь на общество, всегда готовое осудить за любой неверный вздох. Её не волновало, что кто-то может подумать или сказать о ней. Но лишь одна мысль о том, что Йеджи могут причинить вред, заставляла держать себя в руках, не позволяя ничего лишнего за пределами запертой комнаты Хван. Да, она всё же приучила девушку запирать комнату. Последняя суббота апреля с самого утра была какой-то слишком суматошной. Половина курса Рюджин помогала с декорациями зала, пока остальная половина занималась встречей и распределением гостей. Комната Рюджин занималась самым начальным этапом, поэтому к обеду они уже были свободны, выполнив свою часть работы. Они сидели в комнате, весело обсуждая предстоящий вечер и переговариваясь. Ближе к двум часам в комнату постучали. Перед ними предстал невысокий парень. Рюджин оглянулась на подруг, бросившихся обнимать его. Одна Энид продолжила сидеть как ни в чём не бывало. — Я просила тебя не приезжать, Джас, — проворчала она, когда парень потрепал её волосы, обнимая. — И оставить тебя без порции шуток про твою бывшую? — он прищурился, словно обдумывая что-то. — Ни за что! Рюджин переводила заинтересованный взгляд с Энид на этого парня, переваривая новость о том, что у Энид была девушка. Заметив взгляд Шин, он красочно улыбнулся, протягивая ей руку. — Джастин Нейкон, — он мягко пожал руку девушки с всё той же улыбкой. — Брат этого недоразумения. — Ещё одно слово и до Вашингтона ты полетишь с пинка, — Энид толкнула его. Рюджин с улыбкой наблюдала за родственниками, переругивающимися между собой без какой-либо злобы. Это больше походило на игру, наблюдать за которой со стороны оказалось весьма забавно. Энид начала показывать ему свои чертежи, что-то тихо объясняя, Тара сидела вместе с ними, хихикая с комментариев Джастина. Бет ковырялась в шкафу в поисках подходящего платья, а Рюджин листала ленту инстаграма. Все были заняты своими делами. Вскоре раздался ещё один стук в дверь. — Мы ждём кого-то ещё? — Рюджин переглянулась с подругами, Бет пожала плечами, когда Тара и Энид помотали головой. Никто не спешил входить, поэтому, раздражённо вздохнув, Шин встала и открыла дверь. Она шокированно уставилась на гостя, перестав моргать. Нахмурив брови, девушка оглянулась к подругам, узнать, нет ли у неё галлюцинаций, но не успела сказать и слова, как оказалась в крепких объятиях. Такой знакомый запах спелого арбуза врезался в нос, когда она прижалась ближе, вдыхая аромат длинных тёмных волос. — Я так соскучилась, Рюджин-и, — девушка шмыгнула носом, отстранившись. — Как ты тут оказалась, Юна-я? — тихо проговорила Рюджин, всё ещё не веря сама себе. Она настолько сильно не ожидала увидеть её, что руки мелко потряхивало от волнения, а глаза предательски слезились, видя, как спешно младшая вытирала влагу с щёк. Рюджин, как оказалось, слишком сильно соскучилась по сестре. Недолго думая, она вновь сжала подросшую девушку в объятиях. Соседки удивлённо наблюдали за ними, не говоря ни слова. Юна довольно прижималась к старшей, она очень скучала по ней. Казалось, что они виделись не меньше года назад, хотя на деле прошло всего четыре месяца с того момента, как Рюджин спешно покинула дом. — Они пялятся, — прошептала младшая, чувствуя себя неуютно под взглядом четырёх пар глаз. — Юна, это мои соседки Тара, Бет и Энид, — расцепив объятия, она по очереди указала на девушек. — И Джастин, брат Энид. — Я Юна, — кореянка приветливо помахала рукой, улыбаясь. — Добро пожаловать, Юна, — улыбнулась Бет. Младшая Шин умудрялась разговаривать со всеми, обсуждая какие-то насущные темы или шутя по поводу того, как тяжело добраться до этого места. Спустя час Рюджин утащила сестру в прачечную, где обычно не было людей. — Как он отпустил тебя? — усаживаясь на стул, спросила девушка. — Папа странный в последнее время, — Юна нахмурилась, задумавшись. — Они много ругались с Даэн после твоего отъезда, я видела, как она плакала. — Ублюдок, — прошипела Рюджин, подумав о мачехе. Она всегда относилась к женщине с теплотой. Даэн не могла заменить ей маму, и никогда не смогла бы, но она старалась поддерживать девочек и защищать от выпадов отца, когда у того были тяжёлые времена. — Месяц назад Даэн просто уехала... — младшая покачала головой, вспоминая день, когда мачеха молча собрала вещи и покинула их дом. — Я боюсь, что они разведутся. — Даэн достойна лучшего, я буду только рада, — фыркнула Рюджин, сложив руки на груди. — Я пыталась спросить у папы, что произошло, но... сама знаешь, как он не любит разговоры. — Он не обижает тебя? — Нет, нет, — Юна отрицательно помотала головой. — Я вообще почти не вижу его. Утром он отвозит меня в школу, и в следующий раз мы видимся только следующим утром. Даэн говорила, что у него какой-то важный проект на работе, поэтому он пропадает там. — Какой может быть проект у клиники... — Рюджин нахмурилась. — Не знаю, — девушка пожала плечами. — Как дела с Йеджи? Рюджин улыбнулась, подумав о ней, что не ускользнуло от внимания сестры, она протянула «О-о-о». Шин так и не рассказала ей о своих отношениях, хоть Йеджи и была не против того, чтобы знали два самых близких Рюджин человека. Она просто не знала, как рассказать такое, поэтому в телефонных разговорах ловко избегала этот темы, уводя разговор в сторону баскетбола. Рюджин прекрасно знала, что говорить о своём любимом спорте девушка может вечно. — По тому, как мечтательно ты улыбаешься, вы решили все вопросы. — Мы встречаемся, — выпалила Рюджин, внимательно следя за реакцией сестры. Юна тихо пискнула, хлопнув от радости в ладоши, и кинулась обниматься. — Я так рада, онни! — улыбка девушки была настолько яркой, что Рюджин и сама, глядя на неё, не могла не улыбаться. — Я ждала этого момента со времён закладывания Архимедом основ дифференциального исчисления. — Хватит хвастаться своими мозгами, — старшая закатила глаза, удобно устроив голову на плече сестры. — Я хочу познакомиться с ней! — С Йеджи? — Конечно, — она кивнула. — Должна же я посмотреть на того, кто смог вытерпеть твой характер. — У меня прекрасный характер! — Ага, если считать прекрасным нападение дикобраза, то да. — Иди ты, — Рюджин слегка толкнула младшую в бок, вызывая смех. — Сама иди. Время близилось к вечеру, когда компания, состоящая из Рюджин, её соседок, Юны и брата Энид доигрывала партию в монополию. Младшая Шин сидела с довольным выражением лица, пересчитывая деньги вслух. Ободранные до нитки девушки хмуро глядели на сестру Рюджин, поглядывая на свои обанкротившиеся кошельки. — Я вам говорила, — как бы невзначай бросила Рюджин, потряся в руках последней сотней. — Она всегда скупает самые дешёвые улицы и железные дороги, а потом делает на этом целое состояние. — Кстати, Рюджин, — отложив деньги, Юна обратила на себя внимание. — Ты так и не рассказала, как прошёл твой день рождения. — Что? — Тара удивлённо уставилась на подругу, ожидая ответа. — Я убью тебя, Шин Юна, — старшая пригрозила сестре кулаком. — Только не говори, что ты не отмечала! — Я поела тортика, который всучила Йеджи, это считается? — Рюджин изогнула бровь. — Рюджин-а! Тебе исполнилось восемнадцать, а ты просто провела этот день как обычно!? — И ничего не сказала нам, —вставила свои пять копеек Тара. — Вот поэтому и не сказала! Не хотела я отмечать, отстаньте! — Ладно, давайте по крайней мере повеселимся сегодня. Девушки принялись собираться. Юна ушла в выделенную ей комнату, чтобы тоже переодеться в что-то более подходящее, чем рваные синие джинсы. Увидев сестру, Юна восторженно принялась делать фото. Чисто белый брючный костюм с блестящими пуговицами на пиджаке сидел идеально, заставляя Юну в очередной раз по-доброму завидовать сестре, которая, по её мнению, могла выглядеть сногсшибательно даже в мешке из-под картошки. Сама она выбрала чёрную кофту с длинным рукавом и такого же цвета юбку с косым срезом. Тара надела кофейный брючный костюм, хорошо подходящий её глазами. Энид нарядилась в чёрное короткое платье с объёмными рукавами, а Бет в атласное миди платье её любимого жёлтого цвета. Девушки задаривали друг друга комплиментами, поправляя свой макияж и помогая другим. Зал выглядел впечатляюще. Большая сцена украшена различными цветами в бело-голубых тонах, хорошо сочетающимися с нежно-голубыми кулисами и кремовой обивкой убранных в стороны стройных рядов кресел. Стены зала увешаны минималистичными гирляндами, переливающимися холодными оттенками, а в конце зала столы с напитками и закусками, оформленные в самую последнюю очередь белыми атласными скатертями. Играла приглушённая музыка, пока ученики сходились. Рюджин упорно пыталась найти взглядом Йеджи, но среди большого количества людей сделать это было практически невозможно. Она оставила Юну с Бет, бродя по залу в поисках девушки, пока наконец не наткнулась на её спину. Рюджин с трудом сдержала своего потрясение, бесстыдно разглядывая старшую. Она выглядела великолепно в своём чёрном длинном платье с красивым вырезом на груди, открытыми плечами и спиной. Низ платья начиная от середины бёдер был из чёрной полупрозрачной ткани, красиво струящейся вдоль стройных ног. Волосы мягкими волнами спадали на спину, а макияж со стрелками завершал образ. — Хёнджин, пойдём, — бросила девушка, потянув в сторону парня, который изначально не был замечен. Сердце Рюджин неприятно сжалось. Она что, просто сделала вид, что не знает её? Смотря вслед уходящей девушке, Шин хмурилась. Они не виделись и не списывались весь день, и всё, что она получила — тотальное игнорирование? Рюджин не собиралась это так оставлять. Нагнав удаляющуюся пару, она остановила их, преградив дорогу. — Йеджи? — парень усмехнулся, посмотрев на озадаченную Хван. — Да, Йеджи? — раздражённо повторила младшая. — Представишь свою подругу? — парень сложил руки на груди. — Это Рюджин, — Йеджи с нескрываемым раздражением посмотрела на неё, вызывая неприятные мурашки. — А это?.. — младшая неопределённо махнула рукой на парня. — Хёнджин, — выдохнула она, бегая глазами по залу. — Вот и познакомились, — буркнула Рюджин, на лице которой отчётливо залегла тень обиды. Решив не испытывать терпение старшей и свою выдержку, Шин молча отправилась в другую сторону к тому месту, где последний раз видела подруг. Резко ухудшившееся настроение было замечено весело обсуждающими что-то девушками. Юна пыталась отвести сестру в сторону, чтобы поговорить, но та лишь отмахнулась, включаясь в обсуждение. Соседки, как она узнала, разговаривали о подарках, выбранных для выпускников. Рюджин хлопнула себя по лбу. Она совсем забыла о том, что должна была подарить что-то Йеджи, хоть Хван и отнекивалась, узнав, что выпала Рюджин, ей всё равно хотелось подарить что-то. Но она так ничего и не придумала, будучи слишком занятой работой над проектом и учебной нагрузкой, увеличившейся к концу года. Посмотрев выступление, подготовленное группой Иоши, Рюджин вышла из зала, чтобы поговорить с ним. Мальчик выглядел очень счастливым, потому что сделал всё именно так, как хотел и как было нужно. Он поделился с подругой, что очень усердно готовился к выступлению. Шин похвалила ребёнка и вернулась в зал, где начался традиционный танец. Выпускники кружились по залу, подхватываемые мелодичной музыкой. Другие ученики и гости стояли по сторонам, восхищаясь отточенными движениями пар. Рюджин несколько раз задерживалась взглядом на Йеджи, танцующей с тем парнем, который, как поняла Шин, был её братом. Хван никогда не называла его имени, но не заметить их внешнее сходство мог разве что слепой. Музыка закончилась, и помещение наполнилось громкими аплодисментами. Взгляд вновь зацепился за колоритную пару, выделяющуюся на общем фоне, и Шин горько усмехнулась, подумав о том, как все посходили бы с ума, станцуй она вот так с Йеджи. Хван выглядела счастливой, опираясь на плечо брата и тепло улыбаясь ему. Рюджин, хоть и злилась на неё, всё же была рада. Голова заболела, и Шин приняла решение уйти раньше времени. Всё равно ей никогда не нравились подобного рода мероприятия. Юна ушла вместе с ней, несмотря на уговоры подруг Рюджин остаться с ними и повеселиться. Не заботясь о сохранности белого костюма, Рюджин сидела на полу в музыкальном классе, слушая, как неумело её сестра играла на пианино, периодически попадая не в те ноты. Юна стремилась быть похожей на неё, поэтому, когда мама начала учить старшую дочь музыке, младшая подключилась к процессу. У неё получалось чуть хуже, и в конечном счёте она просто забросила, решив удариться в так влекущий её спорт. — Я помню, как мама играла нам по вечерам, оставив двери в наши комнаты открытыми, — девушка аккуратно опустила клап, закончив единственное известное ей произведение. — А потом приходила и целовала в лоб, — Рюджин грустно улыбнулась, вспоминая детство. — И ты всегда громко ворчала, пытаясь оттереть её любимую красную помаду. — Она как будто въедалась в кожу! — воскликнула Рюджин. — Я один раз не смыла её сразу, пришлось идти в школу со следом губ на лбу. — Ты тогда сказала всем, что это татуировка, — вспомнила Юна, рассмеявшись. — Да, и меня наругали, потому что макияж носить запрещалось, — Шин фыркнула, закатив глаза. — Не знаю, с каких пор поцелучик считается макияжем. — Да, в той школе были идиотские правила, — согласилась младшая. Ещё немного поговорив, девушки отправились к выделенной Юне комнате. Она находилась на четвёртом этаже, в гостевом крыле, и выглядела весьма скромно. Не слишком большая двухместная кровать, вешалка для одежды и крошечный шкаф для вещей. Уйдя в свою комнату, чтобы смыть макияж и переодеться, Рюджин пообещала вернуться к сестре. Следующий день они проводили в комнате девушек, играя в настольные игры и просто общаясь. Соседки Рюджин были абсолютно очарованы её младшей сестрой, не понимая, как двое людей, воспитанных в одной семье, могут иметь настолько разные характеры. Юна и сама быстро влилась в компанию, к вечеру загрустив от того, что в понедельник уже нужно будет уехать. Ей не хватало старшей сестры, иногда ведущей себя, как полнейшая засранка, но всё равно очень любимой и нужной. После ужина Юне наконец представилась возможность познакомиться с девушкой своей сестры. Они выходили из столовой, когда та перехватила их возле выхода. — Мы можем поговорить? — тихо спросила Хван, переводя взгляд с Рюджин на незнакомую ей девушку. — Это Йеджи? — тихо прошептала Юна склонившись к сестре. — Она красавица. — Кхм, — прекрасно всё слышавшая Йеджи прочистила горло. — Я Юна, сестра Рюджин, — младшая Шин мило улыбнулась, бессовестно рассматривая девушку. — Я не хочу говорить с тобой, Хван, — обиженно буркнула Рюджин, взяв сестру за руку, собираясь уйти. Но Юна не дала ей сделать этого. Вместо того, чтобы пойти с Рюджин, она аккуратно вытянула руку, невинно улыбнувшись сестре. — Я буду ждать тебя в комнате, онни, — Юна быстро чмокнула сестру в щёку и помахала рукой. — Пока, Йеджи! Провожая младшую взглядом, Рюджин хмурилась. У неё действительно не было настроения разговаривать с Хван после того, как та вчера игнорировала её весь день, после не написав даже пары слов. — Извини, что... — Йеджи стушевалась под серьёзным взглядом девушки. — Что вела себя так, как будто мы чужие люди? — Шин с трудом сдерживала эмоции. Ей действительно было обидно. Она не требовала, чтобы старшая рассказала всё брату или представила её, как свою девушку. Ей лишь хотелось хотя бы дружеского общения, а не болезненного холода, с которым пришлось столкнуться. — Я боялась, что Хён поймёт что-то! — оправдалась Йеджи. — Бойся дальше, — бросила Рюджин, пытаясь уйти, но девушка преградила ей дорогу точно так же, как она сама сделала это вчера. — Я не хотела тебя обидеть, Рюджин, — Йеджи сжала рукава толстовки, казавшиеся слишком длинными. — Мне страшно. — Йеджи, просто дай мне время остыть, ладно? — вздохнула Шин. — Хорошо, — понимающе кивнула Йеджи. — Я буду ждать. Мне правда очень жаль. В понедельник все гости уехали, а учащиеся вернулись к занятиям, стараясь подтянуть свои оценки, чтобы в итоговом табеле всё было «красиво». Юна плакала, прощаясь с сестрой, хоть и понимала, что уже через два месяца учёба закончится и что они увидятся совсем скоро. Злиться на Йеджи Рюджин перестала уже поздним вечером воскресенья, позвав её играть вместе с ними в монополию (хотя она искренне не понимала, как у других хватало решимости вновь браться за эту игру после того, как Юна разносила всех в пух и прах, с завидным успехом выходя победителем в каждой партии). В той игре Йеджи и Юна шли на ровне. Все настолько прониклись их шутливым соперничеством, что даже выйдя из игры продолжали внимательно следить за всем происходящим. В конечном итоге победила всё же Юна, показав Йеджи язык, потряся в воздухе последней собранной с неё рентой. В начале мая Йеджи стала совсем нервной, плохо ела, мало спала и периодически срывалась на тех, кто очень неудачно попадался под руку. Чаще всего доставалось Шин, проводящей большинство времени в комнате старшей. Но она не злилась, совсем нет. Понимала, как важен результат для Йеджи. Рюджин могла лишь заботливо находиться рядом, удостоверяясь, что она ест хоть что-нибудь; поддерживать в особенно трудные моменты; аккуратно укрывать пледом, когда усталось брала своё, вынуждая Йеджи уснуть с учебником в руках; нежно обнимать, мягко стирая большими пальцами слёзы с осунувшегося лица. Она старалась всеми силами показать, как дорожит ею. И Йеджи чувствовала это, расслабляясь в ставших такими родными тёплых руках.