***
— Ты ведь говорила, что тебе не хватает киллеров? — выбивая дверь с ноги, Оливия входит в кабинет Куратора и, совершенно не стесняясь, плюхается в кожаное кресло, забирая из вазочки конфетку. — Манерам тебя не обучали? — в худенькое личико летит струйка горького дыма. Оливия ненавидела курить чистый табак. Слишком горькое послевкусие, вот шоколадный ароматизатор — другое дело. — С моими манерами я могу спокойно присутствовать на приёме у королевы Елизаветы. Но в этом кабинете я вижу лишь мелкую сошку, вылизывающую зад совету директоров. Если только…— гаденькая ухмылочка расплывается на персиковых губах рыжеволосой. За живое задела. То, к чему так стремилась Куратор — власть, которой у нее не было и быть не могло. И путь к ней лежал только через лесть к надутым индюкам сверху. Главное, правильно надавить на болевую точку, и она сможет стать эрогенной зоной, через касание к которой, можно будет управлять человеком. — Заканчивай уже, раз начала. — тон спокоен, слащав, как и всегда, однако затяжки стали намного сильнее. Вот оно. Куратор заинтересовалась. Сейчас всего-то нужно закинуть наживку. — Есть у меня на примете один знакомый, что сможет выполнить такую работу чисто. Возьмёшь с свои ряды — не разочарует. — К совету директоров не так- то просто попасть незамеченным. — скептически приподнимает бровь женщина, переставая так приторно улыбаться. — «Как только харя не трескается?» — порой задается вопросом Оливия, однако растягивает губы в лисьей ухмылке и победно сверкает серыми глазами. — Возможно. Но уж точно не тому, кто способен перемещаться сквозь материю. — противные, до жути огромные глаза Куратора заблестели догадкой. — Сдаёшь собственного брата, Крошка? — она делает очередную затяжку. — А почему бы и нет? Раз уж я злодейка, то хочу соответствовать своему статусу. — она смеётся, а Куратор и не видит подвоха. Не видит едва трясущейся ноги и прикусанной изнутри щеки. — Допустим такую мысль, но каким образом его уговаривать? Я наслышана о амбициозном и самоуверенном номере Пять. Этот Харгривс самый сложный по характеру из всей вашей семейки. — она откидывается на спинку своего кресла. Оливия повторяет действие начальницы-тирана и смеётся. — Проще простого. Но…— рыжеволосая наматывает на пальчик прядку и невинно хлопает глазками. — Чего же ты хочешь? Учти, отпускать тебя или допускать к лаборатории я не стану. Даже не меч… — Сделай так, чтобы за время его пребывания, мы не пересеклись. Он не должен знать, что я…— ком застрял в горле. «Помогла ему». — Обрекла его на вечные мучения. — фальшивая ухмылка и безграничная боль в глазах, которую, увы, никто никогда не замечал, не замечает и не заметит. Куратор удивлённо вскидывает брови но, кивает, соглашаясь с условием. — Я постараюсь сделать так, что бы под моим руководством, ты с ним не пересекалась. — Он в апокалипсисе 2019 года. Переместился сквозь время случайно, и теперь не может выбраться, обрекая себя на гибель. От куда информация, тебе знать не обязательно. — не проронив больше ни слова, Оливия выходит из кабинета, захлопывая дверь. Стоит оказаться вне компании этой лицемерной суки, как из недр души вырывается истеричный смешок и облегчённый выдох. Часть плана выполнена. Теперь нужно дождаться его пребывания и, не раскрыв свою личность, подбросить уравнение, по которому, с помощью портфеля, он сможет переместиться в нужное ему время, стоит лишь подправить некоторые переменные. — «Думаю, на это у него мозгов хватит. Пятый всегда любил физику.» — Оливия, плавным и уверенным шагом двинулась к складу с портфелями. Пора отправляться на очередное задание по устранению какого-то алкаша. — «Не пожалею ли я об этом снова? Может, зря опять полезла спасать членов этой паршивой семейки? Они, не моргнув, вышвырнули меня за порог. Даже не выслушав…но ведь Пятого там не было? Может, он бы и выслушал? Как бы он меня ни ненавидел…он слушал. И был единственным, кто слышал. Даже тогда, с одеялом. Он ведь принёс его потому, что услышал об моем обморожении.» Мотнув головой, Оливия собрала волосы в быстрый пучок и, набрав нужную комбинацию на портфеле, переместилась в, до омерзения, знакомый мотель. Взгляд серых глаз упал на собственное отражение. На неё смотрела молодая, не стареющая девушка с невероятно яркими рыжими волосами. Молочная кожа. Идеальная фигура, облачённая в чёрную одежду из штанов с множеством ремней, на которые крепились ножи и гранаты, и водолазку с длинным рукавом. Тонкая талия, стройные, накаченные бедра. Аккуратные ножки были спрятаны в армейских чёрных берцах. К этой обуви Оливия прониклась всей душой. Глаза, такие яркие, тускло-голубые, и, если присмотреться, с маленькими ярко-синими крапинками. Пухлые персиковые губы, длинные каштановые ресницы. Аккуратная, лебединая шея. Все это… …Не она... Настоящая Оливия Илларионова — это женщина пятидесяти лет. Старая, испещрённая морщинами и шрамами, не оставившие на ее теле не одного пустующего места. Кожа уже давно не была цвета «крови с молоком». Она была…мертвой внутри. Волосы седые, от постоянной боли на операционном столе, глаза ослепли от постоянных слез. Она была не той, кто смотрел на неё из зеркала. Уже давно не той красивой девочкой. Вечная молодость, вечная жизнь… Хах. Может поначалу эта идея перспективна. Но потом, дар оборачивается проклятьем. Потом... ты мечтаешь о смерти. Удар Разбитое зеркало. А вместе с осколками, на пол падали до скрипа на зубах мерзкие картинки красотки. Она была себе противна. Характерный звук пришедшего контейнера с датой и местом проживания жертвы. Оливия открывает шкаф и достаёт бумажку из металлического кейса. Быстро прочитав пару строчек, берет чехол с винтовкой и накидывает ее на плечо, надевает чёрную маску на нижнюю часть лица и такого же цвета кепку. Сверху тёмная спортивная кофта с глубоким капюшоном.***
Выстрел. Мертвое тело. — Гори в Аду, сука. — Оливия кривит лицо в гримасе ненависти и убирает оружие. Она никогда не отличалась особой покорностью. Все киллеры и, в целом, отдел коррекции, выполняли работу строго по командам из наушников: «Пришёл. Убил. Ушел.» Оливия всегда наблюдала за жертвой, которую она должна убить. Не смотря, сколько времени это займёт, она выжидала, оценивала и видела. Видела этого человека насквозь. Зачем? Да она и сама толком не знает. Наверное, не может убить кого бы то ни было, с абсолютным безразличием. Всегда, после смерти от ее рук, она либо извиняется, либо желает мук в загробной жизни. Не может молча убивать. Как, например, сегодняшняя жертва. Этот ублюдок, всего за полтора часа, успел влить в себя три бутылки виски, купленного на крошечную зарплату жены, избить трёх своих детей дошкольного возраста, и нанести выше упомянутой жене три ножевых, благо не глубоких, ранения в приступе агрессии. Ну не мразь ли? Девушка спускается с крыши и проходит мимо небольшой кофейни. Запах свежесваренного, бодрящего напитка так и манил. Спрятав оружие за мусорным баком, Оливия зашла внутрь, опустив маску. — Здравствуйте. Что будете заказывать? — у стойки ее встретил довольно пожилой хозяин заведения. На вид мужчина приятный и доброжелательный, поэтому рыжеволосая мило улыбнулась и присела напротив. — Добрый вечер. Будьте добры кофе с молоком, очень горячий, и какую-нибудь сливочную шоколадку. — мужчина кивнул и скрылся за шуршащей занавесочкой, вернувшись буквально через три минуты. — Благодарю. — она отдаёт две крупные купюры, большая половина из которых была чаевыми. Хозяин благодарно улыбается и снова скрывается за занавесками. Оливия кидает в чашку небольшую шоколадку и ждёт, пока она растает. Безумно вкусный рецепт, открытый ею по банальной неосторожности. Случайно уроненная в втихаря сваренный кофе конфета стала феноменальным открытием для ребёнка. Помнится, таким кофе она даже угостила Пятого. Оливия приготовила напиток, зная, что брат очень его любит, и оставила под дверью. Дальше по классике, быстро постучала и убежала за ближайший угол коридора. Но то, что произошло позже, окончательно разбило остатки доверия маленького ребенка к семье. По чистой случайности, мимо проходила Ваня. Заметив одиноко стоящую кружку, остановилась и подняла посудину. Оливия уже хотела было подбежать и выхватить, как дверь открыл Пятый. Вынужденно, она осталась стоять на месте. — Это мне? — спросил он тогда у Вани. Та, немного застеснявшись, протянула напиток. Мальчик выхватил кружку и сделал глоток. — Слишком сладко. Но…должен признать, действительно очень вкусно. Спасибо. Заходи, вместе уроки сделаем. — он улыбнулся ей так, как никогда не улыбались Оливии. На глазах навернулись предательские слёзы. — «Перестань». — одергивает она саму себя и делает большой глоток, обжигая внутренности. Боль уже не причиняла дискомфорта. Никакого. Двадцать пять лет сплошной боли заставили к ней привыкнуть. — «Должна признать, из-за этих операций мой болевой порок не просто повысился, он приумножился.» — она берет вилку и с размаху втыкает в собственную руку. Кто-то сзади пронзительно визжит и выбегает из кофейни, а Оливии нет дела. Она даже не поморщилась. Нет боли. Она не чувствовала разрыва мягких теней, поврежденных нервных клеток и сосудов. Будто отмершую конечность проткнула. Никой реакции. Она выдёргивает столовый прибор, и рана тут же затягивается. А это уже внедрённый в неё генетический материал ящерицы и введённые искусственным путём клетки, в несколько раз повышающие уровень регенерации. На самом деле, сейчас у неё уже не одна способность. Точнее, родилась то она с одной, но из-за опытов Комиссии, у неё теперь полный зоокомплект. И скорость гепарда, и ловкость обезьяны, и влагоустойчивость верблюда, и регенерация ящерицы, чего в ней только нет. Вся генная инженерия в этом хрупком теле. Тысячи, а то и больше образцов различных ДНК, РНК и прочего. И это если не перечислять генетического материала людей, а конкретнее, предыдущих киллеров и отдела коррекции. Она ходячее оружие смерти, если не само ее воплощение. Она самый живучий подопытный из всех в истории Комиссии. Звук выстрелов заставил выйти из мыслей и, залпом допив кофе, натянуть маску обратно на лицо. Оливия разворачивается и замечает трёх агентов Комиссии, дерущихся с… Пятым?! —«Какого…?!» — мужчина то и дело мельтешит в синих вспышках, то появляясь, то исчезая. Рыжеволосая застыла, не зная, что делать. — «Если помогу ему сейчас, то поставлю под удар и его и себя. Плюс ко всему, завалю трёх корректоров Комиссии. За это ему точно влетит. Почему ты пытался сбежать так рано?! Ещё и семи часов не прош…» — поток гневной ругани в голове прерывает крик одного из киллеров. — От куда ты вообще взялся?! Приперся из ниоткуда, а теперь ещё и условия нам ставит?! — Хах, нашёлся борец за справедливость. Молоко на буграх подотри, а потом язвить будешь лучшим чистильщикам. — подхватил второй. У девушки свело скулы. Эта падаль сейчас назвала себя лучшим чистильщиком? — Во-первых, он старше тебя в два раза, во-вторых, не чистильщиков, а корректоров, долбонос тупорылый. — Оливия делает шаг навстречу, заставляя всех четверых замереть в недоумении. — Совсем оборзела?! Смерти ищешь? — взревел первый, срывая с лица пластмассовую маску кота. Видимо, они не узнали лучшего агента последних пяти лет. — Какая ирония: ищу ее я, а нашёл ты. Не считаешь? — легкое движение руки, и перьевой ножик, висевший на бедре, уже покоился в глазном яблоке паршивца. — Глава третья раздел семь справочника отдела коррекции. — нежный голос был преисполнен гнева и раздражения, из-за чего это было не бархатное звучание, а тигриный рык, чей генетический материал, к слову, тоже в ней присутствовал. Вопрос был задан в форме приказа, в результате чего двое выживших непроизвольно встали ровно и выпалили. — «Не при каких обстоятельствах корректор не имеет права снимать средств личной защиты и конфиденциальности личности» — процитировали они. — Кто ты такая? — задал вопрос один из стоявших и потянулся за пистолетом на поясе, однако Оливия предостерегла все его попытки схватить оружие и кинула второй ножик, метко угодивший в цель, как и его предшественник. — У тебя вопросы есть? — безразлично кидает в сторону последнего выжившего. Тот, испуганно икнув, бросается на рыжеволосую. — Либо слишком смелый, либо слишком тупой. — резво смеясь, она, плавно изогнувшись, уходит от выпада и перепрыгивает подсечку противника. Разворот. Удар. Оппонент падает, держась за слетающую маску. Из-под края «мыши» капают алые бусинки крови. — Ещё и до смешного слабый. Ясно, чего вы на него втроём кинулись. Да даже новичок бы уложил вас по одиночке. «Профессионалы» гребаные. И ведь язык повернулся назвать себя лучшими. — Оливия с разворота бьет ногой по шее корректора. Слышится до жути громкий хруст и «мышь» падает замертво. — У тебя есть портфель? — не оборачиваясь, задаёт она вопрос брату. Тот всматривается в таинственную спасительницу и подозрительно щурится. — Ты из комиссии. — даже не вопрос. Оливия смеётся и размеренно, нарочито громко, хлопает в ладоши. — Браво, капитан Очевидность. Повторять вопрос не стану. Есть или нет? — раздражение понемногу начало овладевать телом. Конечно, это же Пятый, мать вашу! Чего ещё стоит ожидать от вечной занозы в заднице с его длинным, не знающим лояльности, языком? — Кто такая и почему помогла? — Значит есть. — Скорее сама себе, чем ему, ответила Оливия и, чуть опустив козырёк кепки, направились к выходу. Мужчина ринулся за ней, схватив за запястье. — Тебя совсем, блять, не смущает, что я только что, не особо напрягаясь, убила троих корректоров комиссии?! — Ты меня спасла, следовательно, нет резона убивать. — победно ухмыляется старик, оголяя белоснежные зубы. А Оливия только и думает, как бы подправить эту голливудскую, нахальную улыбку. Какого, вообще, черта у него в пятьдесят с лишним такие шикарные зубы?! — Раздражение с навязчивостью вполне можно счесть прекрасным поводом. — она выдёргивает запястье, при этом выкручивая руку Харгривсу. Тот даже не пискнул, уверенно схватил за ногу соперницу и дёрнул, выходя из захвата. Оливия падает на задницу, но тут же вскакивает на ноги и встаёт в боевую позицию, готовясь к драке. — Я вышел из захвата. Один ответ на один мой вопрос. — Мы так не договаривались. Катись отсюда, пока жив. — она отряхивает штаны и быстрым шагом направляется к выходу. Однако, заметив рассерженную гримасу сводного брата едва улыбается. Без злобы или упрёка. Это действительно была самая обычная улыбка, коей на неё лице не было заметно уже очень давно. Благо, сейчас ее закрывала чёрная тканевая маска. — Терпеть не могу, когда гнобят новеньких, даже не узнав, на что они способны. — хлопок двери, быстро схваченное оружие, спрятанное за мусорным баком, и быстрый шаг по направлению к мотелю. — «Не пресекаться с Пятым в течении нескольких лет. Ага, щас, блять. И суток не прошло, а я уже напоролась на этого идиота. Все как обычно — через ж…» — Эй, у меня нет портфеля. — «ДА ТВОЮ МАТЬ, ХАРГРИВС!!!» — девушка раздраженно прикрыла глаза и уставилась на мужчину. — Они затащились меня в какой-то кабинет и… — Понятно все. Пошли. Скоро сам будешь туда телепортироваться. — Оливия видит недоуменный взгляд брата и хмыкает. — В кафе ты был не так уж и предусмотрителен. — Пятый удовлетворенно кивает и продолжает разговор. — «Да бля…когда это ты стал таким разговорчи…точно. Ты был в апокалипсисе с 14 лет. Совсем один.» — злость резко сошла на нет. Он просто соскучился по людям, по разговорам с живыми собеседниками, а не с манекеном, с которым она видела его в коммуникаторе вечности. — Кто ты такая? — Я не отвечу на этот вопрос, потому что сама не знаю ответ. И ты тоже очень скоро не вспомнишь кто ты, если не сбежишь. — отчеканила Оливия, говоря тем самым, что больше не настроена развивать эту тему. — Ты не помнишь собственного имени? — рыжеволосая обреченно выдыхает и трёт глаза пальцами. — Нет у меня имени. Завались. — Ясно. Что ж, значит, Восьмая. — Оливия замирает на месте, боясь вздохнуть. С полными тревоги и паники глазами она поворачивается к ухмыляющемуся собеседнику. — «Узнал.?»…