Возрожденная из пепла

      Перед носом мельтешат какие-то придурки в белых халатах и химических очках. Постоянно о чем-то спрашивают и записывают в блокноты. А ещё эта вонь... Повсюду пахнет кровью. — Вы знаете этого человека? — спрашивает один, показывая фотографию довольно привлекательного мужчины в возрасте. У него приятная смуглая кожа, естественно, не без морщинок, идеально выбритое лицо и яркие малахитовые глаза. Внизу картинки были инициалы, аккуратно выписанные шариковой ручкой: «Номер Пять Харгривс» — Кто такой Пять? — незнакомое имя приятно легло на языке, словно родное. Тут до девушки доходит, что она и своего то не знает. — Что за херню вы со мной сделали? Я собственного имени не помню, не то что ваших этих мальчиков с картинки! — она дёргает руками, зафиксированными в кресле кожаными ремнями. — И какого черта меня привязали? Пытать будете? — на потрескавшихся губах расплылась ухмылка. Из трещин на коже начали сочиться капельки крови, которые она слизала кончиком языка. — Объект номер восемь без вреда для здоровья перенёс воздействие препарата. — отозвался ещё один медик, или кто он там? — Объект номер восемь? Если того парня на фотке зовут Пятым, то я Восьмая? Что за идиотизм? Нормальные имена дать не судьба? — казалось, девушка и не переживала, что ее приковали к креслу, полностью обездвижив. Будто вся эта история ее забавляла. Она ничего не помнит. Лишь смутные картинки прошлого, что беспрерывно маячат перед глазами, но ни за одну не получается уцепиться. Поэтому она концентрируется на разговоре с медиками, стараясь игнорировать разноцветные круги перед глазами. — Дорогая, тебя зовут Оливией. Ты моя подопечная. Я Куратор. Твои родители бросили тебя ещё совсем крохой, а я забрала тебя к себе и воспитала. Под моим руководством, ты стала лучшим агентом в Комиссии. — слащаво запела блондинка средних лет с мундштуком в руке. От вида женщины, у рыжеволосой скрипнули зубы. Она вызывала лишь отвращение. — «Нет. Что-то тут не так. Я бы в жизни с такой дел иметь не стала. И тот парень на фотке был очень знакомым. Вот только кто же...» — Оливия осматривала Куратора с ног до головы убеждаясь, что эта особа вызывает у неё лишь отвращение и неприятные примеси злости с агрессией. — И как я тебя называла? — скептически приподнимая бровь, интересуется рыжеволосая. — Мамой. — Кх... — не удержавшись, прыскает девушка, закатывая глаза. — Уж сори, но видимо я была не в своём уме.       Куратор поджимает выкрашенные алой помадой губы и прищуривается. — Отвяжите ее.       Медики недовольно переглянулись, но не проронив ни слова, выполнили приказ.       Оливия, едва почувствовав свободу на кистях, соскочила с кресла и, молниеносно схватив ножницы для хирургических игл, попыталась воткнуть концы в артерию на шее блондинки. Но ее совершенно уверенный и спокойный взгляд... — «Она не боится. Может...может вправду близки были?» — кончики ножниц застыли в миллиметре от пульсирующей жилки на нежной коже. — «И что это за рефлексы такие?! Кем я, черт возьми, была? Ниндзя? Или наемником?» — Умница. А теперь опусти ножницы и пошли в наш кабинет. — улыбается Куратор и, разворачиваясь на каблуках, выходит из лаборатории.       Оливия смотрит на хирургический инструмент и, заворожённо смотря на него, проворачивает продолговатую сторону в пальцах, метая, словно нож, в противоположную стену. Чудики в халатах попрыгали в разные стороны, зло смотря на рыжеволосую. Но что удивительно, никто не проронил ни слова, когда металлические ножницы попали в стеклянный шкафчик с медикаментами, разбив его, а сам инструмент воткнулся в стену едва не до середины.       Оливия смотрит на свою руку и теряется в догадках. В голове метаются различные фразочки на приличном количестве различных языков. Кто она такая? Что она делала? И на какую мафию работает?       Решив не затягивать, рыжеволосая выходит из лаборатории и быстрым шагом добирается до едва виднеющегося силуэта блондинки. Она что, ни разу не обернулась, чтобы проверить присутствие своей «подопечной»?       Только сейчас она опускает взгляд на одежду. И приходит в ужас.       На ней медицинская рубаха, но не синего или белого цвета. Она бордовая. От самого верха до самого низа пропитана липкой, отдающей металлом, кровью. С подола все ещё капает...       Оливия в панике одёргивает рубаху и понимает, что под ней ничего нет. Кроме нескольких порезов и дырки от пули. В сердце. Они, правда, все зашитые. Но... — Вашу мать!!! Это что за херня?! — рыжеволосая дёргается, понимая, что они уже в кабинете Куратора. — Это, моя милая, как раз то, о чем мы сейчас поговорим. Присаживайся. Начнём с того, что это за место...— следующий час был наполнен отвратительными «дорогая» и «милая». — Без твоих тупых ухмылок и закуриваний со сценическими паузами, рассказ вышел бы на десять минут. Пятнадцать - максимум. — Но так было бы не интересно...— надувает губы женщина, делая очередную затяжку. — Так было бы информативнее. — грубо бросает Оливия, не решаясь складывать руки на груди. Вдруг ещё рана разойдётся. — Ты все такая же бука. — «Господи, да сколько тебе лет?!» — взбесилась рыжеволосая. Руки, лежащие на коленях, внезапно нагрелись. Девушка удивлённо на них таращится. — Пятый. — вся заинтересованность подскочившей температуры внезапно пропала. Внимание завлекло произнесенное Куратором имя. — Этот человек пробрался в нашу организацию с намерением уничтожить пространственно-временной континуум. Ты, как самый верный и лучший агент, метнулась на первую передовую. — Куратор кивает на окровавленную рубаху. — А я говорила, что он тебя использует. — качает она головой, делая затяжку. — У нас...был роман? — Оливия сдвигает каштановые брови к переносице, совсем теряясь в объёме полученной информации. — Он ухаживал за тобой. А ты, нуждающаяся в мужской ласке и любви, повелась на всю его фальшь, настойчиво прося меня не вмешиваться. Он выуживал информацию о комиссии, так как ты была наиболее приближена ко мне. Когда ты оказалась бесполезной, он просто и без жалости прострелил твое сердце. А затем, в едва дышащее тело, вколол одну из наших сывороток, что украл при помощи тебя же. — Оливия слушала внимательно. Не перебивая. — Большое счастье, что наши метафизики усовершенствовали твою генетическую цепь. Ты, практически, бессмертная. — Я хочу отдохнуть. — прерывает Куратора рыжеволосая, вставая с кресла. — Я провожу те... — Не нужно. Думаю, смогу найти сама. — девушка выходит из кабинета и дает волю мышечной памяти, пока голова забита полученной информацией.       Странно все это. Будто...будто неправильно. Она не чувствует себя дома. Хотя Куратор сказала, что ее все здесь любили у уважали. А что, вообще, такое дом?       Она не помнит, испытывала ли вообще чувство любви и радости, находясь здесь? Почему-то только глаза начинает щипать. А ещё то кресло, к которому ее привязали? Секундная паника охватила все тело, не давая сделать и вздоха, когда первым, что она увидела, были медицинские инструменты и привязанные к креслу руки.       Почему? Что действительно произошло несколько часов назад?       Она остановилась перед простой металлической дверью, справа от которой висел сенсорный датчик. Оливия прикладывает палец. Щелчок       Девушка дёргает ручку и заходит в каморку, включая свет.       Небольшая комната с кроватью, креслом и обычным столиком, на котором стоял маленький электрический чайник, пачка заварного кофе. И... Исписанные различными формулами стены       Это что вообще такое? Она была супер умной? Или типа того?       Девушка подходит ближе и касается пальцами икса в десятичной степени. — «Предельные циклы фонарных полей...откуда я это знаю? Это точно моя комната?»       Оливия проходит в скудную ванную комнату и залезает в душевую, включая кипяток. Горячая вода не причиняла дискомфорта, а наоборот, расслабляла. Зашитые раны за считанные часы затянулись ещё сильнее.       А в полумраке блеснуло золотое кольцо. — «А это ещё что?» — она вылезает из душевой и оборачивается белым махровым полотенцем. Рядом висело большое чёрное. Девушка касается его пальцами, непонимающе смотря на обычное полотенце. Оно довольно большое для неё.Тогда чьё оно? — «Черт возьми, может это и не моя комната? Сейчас войдёт какой-нибудь потрошитель или киллер, а тут я в одном полотенце. Хотя... отпечаток же подошёл, верно?...» — решив оставить все это на потом, Оливия выходит в комнату и ложится на кровать. Ее, словно одеяло, окутывает запах кофе и хвои. — «Это не мой запах. Он мужской.» — не смотря на протесты разума и логические доводы, сердце стало биться чуть спокойнее, а тревога, бьющая по вискам, сошла на нет. Она поднимает руку с колечком и снимает золотое украшение с безымянного пальца. — Что же...там что-то написано! — Оливия вскакивает с кровати и пытается разглядеть гравировку на внутренней части кольца. — «Пятый». Это его кольцо? — она крутит тонкое, красивое колечко. — Да не, это женское кольцо. И размер тоже маловат. Оно похоже на...обручальное? У меня действительно был с ним роман? Мы настолько далеко зашли? Если он вправду сделал предложение, то почему предал? — девушка падает на подушку и прикрывает глаза. Внезапно возникло непреодолимое чувство закурить.       Оливия рыскает по прикроватной тумбочке и, наконец, находит пачку с шоколадными сигаретами.       Не задумываясь, щёлкает пальцами, зажимает папироску губами и прикуривает от вспыхнувших ноготков.       Она снова ложится, пуская в потолок клубы белого, приятно пахнущего дыма. А затем давится этим же самым дымом. — Как я это сделала?! — рыжеволосая смотрит на руку, повторяя бестолковые щелчки. Ничего. — «Что за хрень? Куратор сказала, что у меня изменили генетический состав ДНК. Из-за этого? Тогда почему не упомянула ни о чем из этого? Да блять!» — она ставит чайник и делает крепкий кофе. Делая глоток, неприятно морщится. — Кого мне убить, что достать нормальный кофе? Раздается стук в дверь. — Не хочешь отомстить своему фиктивному парню? — задаёт вопрос Куратор, недовольно оглядывая комнату, в которой находилась ее подопечная. — «Если он действительно пытался меня убить, то...» Разумеется!